Системная организация сознания и поведения

Л. С. Выготский (1982а), как мы помним, говорит не только о смысловом, но и о системном строении сознания. Понятно, что смысл и структура тесно переплетены: структура переживания соответствует смыслу адаптивной задачи, смысл, по Выготскому, сам перестраивает структуру сознания. Организация сознания подчиняется общим законам построения системы, и, прежде всего, закону ее исходной целостности. Целостность системной организации сознания, как известно, определяется целеустремленностью живых систем (Бернштейн Н. А., 1990; Анохин П. К., 1963).

Целенаправленность сложно организованной системы обеспечивается за счет взаимного ограничения степеней свободы ее подсистем (Бернштейн Н. А., 1990). Ю. М. Лотман считает, что в основе целостности любой системы лежат внутренние противоречия, напряженность, возникающая между ее противоположными полюсами (1992а). Реципрокная работа уровней антагонистов поэтому может рассматриваться как непременное условие организации структуры сознания, ее прочности и устойчивости. Целое возникает в результате конфликта независимых тенденций (Лоренц К., 1994).

Как мы уже обсуждали выше, важным для нас является понимание того, что уровни в норме не могут действовать изолированно. Каждый из них, идеально приспособленный для решения своих специфических задач, ограничен во взаимодействии со всей сложной реальностью среды. Первый, например, не имеет даже активных форм защиты, второй - бессилен перед любым сбоем привычного хода событий" на третьем - теряется общая связь происходящего, мир становился объектным и распадается на частные закономерности, правильность четвертого нарушает непосредственную индивидуальную связь с миром. Нормативные полноценные отношения с миром требуют системной организации работы всех взаимодополняющих уровней.

Многослойность, одновременная множественность образов мира и себя, их взаимная необходимость и непереводимость, антагонизм создают внутреннее напряжение - скелет системы организации сознания и поведения. Рассмотрим подробнее эти механизмы системы переживаний.

Во-первых, целостность сознания, возможность его организации обеспечивается энергетическим доминированием каждого уровня, надстраивающегося над нижестоящим. Новый уровень открывает возможность следующего шага в активизации взаимоотношений с миром и отвоевывает ее благодаря более сложной структуре переживания.

Большая активность второго уровня аффективных стереотипов по отношению к первому уровню пассивной пластичности не вызывает сомнений, как и большая активность третьего уровня активной экспансии, овладения неопределенными условиями по сравнению со вторым, только фиксирующим стереотипы контакта с миром. В то же время утверждение о доминировании четвертого уровня эмоционального контроля над уровнем страсти, влечения к витально важной цели, как и над уровнем азарта, преодоления опасности, игры с препятствием на первый взгляд кажется натянутым.

Мы знаем, однако, что, несмотря на витальную важность решения задач личной адаптации, сообщество в целом сохраняет контроль над нашей индивидуальной жизнью, и это доказывается самим фактом его существования. П. В. Симонов (1975) приводит данные этологических исследований, свидетельствующие, что агрессивность у животных контролируется не уровнем интеллектуального развития, а механизмами групповой организации, которые успешно противостоят индивидуальным потребностям. Внутривидовая агрессия является реакцией на сопротивление противника и не Преследует отказавшегося от борьбы. Избегание тоже не обязательно связано со страхом, а альтруизм характерен для особей, занимающих высокое положение в иерархии группы (Лоренц К. 3., 1994).

Представляется, что яркость свободного проявления второго и третьего уровней, по сравнению со сдержанностью и скупостью четвертого, не должны смущать. Безусловно, аффективная энергия обнаруживается Прежде всего в ее свободном движении. На втором уровне, пока сохраняется привычный ход событий, автоматизм, привычка тоже не представляются сгустками энергии, но заряженность аффективного стереотипа проявляется в момент его образования Али разрушения. На третьем уровне, где переживание организует поток активности, направленной на решение задачи, мы всегда можем проследить целенаправленное преодоление препятствия.

Структура переживания четвертого уровня, наоборот, максимально связывает, скрывает внешние проявления волевого усилия. Оно обнаруживается лишь в самой устойчивости, структурированности произвольных форм поведения, неограниченном терпении, возможности тратить себя, следуя велению долга. Отметим еще раз, что П. А. Флоренский (1990>, С. Н, Булгаков (1991) рассматривают долг именно как возможность длительного произвольного напряжения.

Во-вторых, общая тенденция высших уровней ограничивать степени свободы низших дополняется, как мы уже обсуждали выше, особым распределением сил внутри системы. Мы проследили, как по мере повышения активности и усложнения структуры переживания уровни поочередно обращаются к разрешению двух полярно направь ленных задач: первый и третий обеспечивают адаптацию к изменчивой среде, второй и четвертый - к стабильной. Методы их разрешения соответственно тоже противоположны, как гибкое рефлекторное кольцо и жесткая фиксация способов взаимодействия с миром. Таким образом, уровень для решения своих задач, с одной стороны, должен подавить или ограничить тенденции предыдущего, с другой - может опереться на возможности уровня, стоящего через один, освободив его от тормозящих влияний их общего соседа и антагониста.

Такая организация создает предпосылки для развития целенаправленно управляемой системы, дает возможность не просто доминирования, а избирательного ограничения степеней свободы системы и точной адресации организуемого поведения разрешению конкретной задачи в конкретных обстоятельствах (Бернштейн Н. А., 1990).

Необходимо также отметить, что ограничение каждого уровня в преследовании собственной аффективной цели не дает ему замкнуться на стремлении к своему типу удовольствия и вводит его работу в сложный контекст реальности. Сверхсосредоточение (в патологии - влечение) на однотипных аффективных целях, по нашему мнению, может свидетельствовать именно о нарушении межуровневого баланса сил.

Кроме основной оппозиции (адаптации к стабильно определенным и неопределенным, постоянно меняющимся обстоятельствам) мы можем выделить и ряд других, увеличивающих маневренность системы. Это, конечно, оппозиция первого, низшего, уровня, стремящегося к защите, редукции напряжения, и остальных, активных уровней, санкционирующих все более серьезные затраты в контактах со средой; это противостояние высшего, четвертого, уровня, организующего адаптацию в сообществе, и низших, решающих задачи индивидуальной адаптации; это разнонаправленность, с одной стороны, первого и четвертого, пластично или с помощью деформации, но организующих поведение в соответствии с внешней средой, с другой - второго и третьего, активно проецирующих вовне индивидуальные формы жизни.

Все эти перекрестные оппозиции служат гарантом сохранения целостности системы. Они обеспечивают, во-первых, возможности адекватной адаптации в конкретных, реальных обстоятельствах, а во-вторых, сохраняют живыми все уровни аффективной жизни. Сохранение этой разноголосицы, как мы уже говорили, не допускает механистичности в отношениях с миром, повышает адаптивные возможности всей системы и создает условия для становления саморазвивающегося сознания.

Наиболее четко координированное, иерархически организованное взаимодействие уровней необходимо для решения задач непосредственной адаптации, осуществление функции саморегуляции не требует столь жесткого соблюдения правил субординации. Хотя каждый уровень вносит свой уникальный вклад в процессы регуляции аффективного тонуса, и стабилизацию аффективных процессов, решаемые ими задачи не противопоставлены друг другу. Поэтому уровни сохраняют в данном случае большую свободу в системе, и это создает широкие возможности в развитии вариантов взаимодействия, возникновения большого числа комбинаций межуровневых механизмов, что, в свою очередь, способствует появлению многообразных культурных форм саморегуляции.