Функциональные системы процессов саморегуляции

Мы уже отмечали, что системы организации типа S2 более свободны в своем построении, особенно когда они связаны с регуляцией аффективного тонуса. Аутостимуляция положительными впечатлениями в норме всегда обеспечивается комплексом разноуровневых механизмов, в котором трудно выделить один постоянно доминирующий. Например, когда мы сидим у камина, нас, конечно, привлекают блики, мерцание углей, но камин - это еще и живительное тепло, и одновременно образ укрощенного огня, и, наконец, символ домашнего очага, собирающего близких людей.

Для каждого из нас аффективные акценты в комплексе впечатлений постоянно смещаются, уровни то берут на себя смысловую нагрузку, то уходят в тень. И это тоже имеет приспособительное значение: пресыщение, свободно перебирая оттенки тонизирующего впечатления, дольше оставляет в действующем состоянии весь комплекс, более того, оно дает ему живую глубину.

Глубина, динамизм тонизирующего впечатления обеспечивается еще и тем, что аффективные механизмы одних уровней активно вмешиваются в организацию аффективного материала других: второй и четвертый фиксируют и нормируют удовольствие всех уровней, первый и третий в поисках новизны размывают, разрушают стереотипы, экспериментируют с удовольствиями.

Второй уровень - фиксирует переживание гармонии, сенсорного удовольствия, веселого риска, теплоты дружеского контакта; четвертый разрабатывает эти тонизирующие моменты с помощью аффективного опыта сообщества и произвольно вводит их в ритуал, уклад. Первый находит гармонию не только в восприятии пространства, но и телесных ощущений, в состязании, в отношениях с людьми. Третий, наоборот, извлекает удовольствие из нарушения гармонии - асимметрии, синкопа, потери и возвращения равновесия, из игры с сенсорным качеством - пряных, острых, почти болезненных ощущений, из экспериментов с человеческими отношениями - розыгрышами, поддразниванием, эпатажем, шокирующими выходками.

Если тонизирующие переживания характеризуются, хотя и.сложным, но наиболее свободным взаимодействием разноуровневых механизмов, то функциональные системы, обеспечивающие избирательную борьбу с деструктивными переживаниями, представляется нам более четко организованными и занимают промежуточное место между системами типа S1 и S2.

Примером такой функциональной системы может служить активное вытеснение травмирующего переживания из сознания субъекта. 3. Фрейд, как известно, ввел это понятие для.объяснения удержания в бессознательном неприемлемых для "Я" желаний, мы позволим себе использовать его в более широком смысле - как механизм защиты от впечатлений разрушающей, травмирующей силы.

В этом межуровневом механизме роль аффективных фильтров играют переживания второго и четвертого уровней. Они выделяют и избирательно усиливают дискомфорт от определенного рода впечатлений: второй - индивидуально неприятных, четвертый - неприемлемых для окружающих. В крайних случаях дискомфорт может включить действие пресыщения практически сразу: так формируется устойчивая силовая структура, и фиксируются направления защиты от отвратительных и дестабилизирующих переживаний. По мнению Л. С. Выготского (19836), именно аффективные тенденции не позволяют нам длительно сосредоточиться на мысли о смерти. Таким образом, создается система аффективных фильтров, определяющих, на что нельзя смотреть, о чем лучше не вспоминать, что надо не расслышать.

Эти фильтры, конечно, искажают объективную информацию, но, как уже говорилось, до известных пределов это искажение не вступает в конфликт с требованиями реальной адаптации. Более того, мы часто воспринимаем его как замечательное свидетельство торжества жизненных сил, позволяющее нам, вопреки обстоятельствам, радоваться жизни и быть счастливыми, верить в будущее, а, значит, в конечном счете, иметь и возможность овладеть им. И здесь хочется вспомнить о знаменитых финалах фильмов Фредерико Феллини - улыбку Джульетты Мазины в последних кадрах "Дороги" и "Ночей Кабирии", процессию персонажей, завершающую "Восемь с половиной".

Механизмом защиты от деструктивных переживаний является, как известно, и осмеяние страшного, тягостного. Одной из форм такой защиты является карнавальное мироощущение, описанное и проанализированное М. М. Бахтиным (1965). Унижение страшных, несущих; гибель стихий, отождествление их с образами телесного низа рождает представление о смешных страшилищах. В то же время, телесный низ - это и образ плодородия, возрождения. Именно гиперболизация его плодородного избытка создает возможность смехового разрешения страха. Бахтин сравнивает карнавальное переживание с колесом, качелями, позволяющими объединить верх и низ, страшное и смешное, могилу и лоно, смерть и рождение.

В этой форме можно рассмотреть взаимодействие, союз переживаний второго и третьего уровней сознания. Задача, которая ставится на языке первого и третьего уровней - ужас, унижение, переживание угрозы уничтожения индивидуальной жизни, - переводится на язык второго с помощью определения страшного как гадкого, грязного и разрешается в победном ликующем переживании третьего, достигнутом, однако, средствами второго, - переживанием торжества возрождения в теле рода. [—(1 и 3) = —(2) —> +(2) = +(3 и 1)]. Субъект преодолевает деструктивный ужас уничтожения, переживание бессилия именно потому, что, ощущая себя частью рода, получает возможность, одновременно пережить и смерть, и возрождение. Однако это приобщение к родовой жизненной силе достигается нами за счет снижения уровня индивидуального осознания себя в мире.

Другой союз разноуровневых механизмов вступает в борьбу с деструктивными переживаниями в ситуации, когда субъект не может и не хочет отказываться от индивидуального переживания несчастья. Представляется, что он лежит в основе традиционных форм переживания тяжелых личных событий. Например, в случае потери близкого человека, когда совместная работа всех уровней направлена на связывание, десенсибилизацию переживаний деструктивной силы.

Задачей этого межуровневого механизма является создание условий - дозирования, заглушения, связывания, - при которых может сохраняться основное переживание. С одной стороны, оно накладывается на сложно разработанную сеть тонизирования, за создание которой отвечают переживания первого, второго и четвертого уровней: гармонически организованное пространство, цветы, музыка, обильная еда и питье, непосредственное участие окружающих, общие воспоминания. С другой стороны, с помощью ритмизации ритуала (2 и 4), его сюжетной организации (3) дозируется само тяжелое переживание. Все это позволяет отодвинуть момент пресыщения, развернуть переживание во времени и начать работу по переведению его в символический план и десенсибилизации.

В то же время, в отдельные моменты ритуала, его сюжет (3) несколько раз направленно поднимает переживание горя к максимуму интенсивности, этому служат средства отрицательной аутостимуляции - всплески голошения, общего плача, причитания, воспроизводящего образы невозвратимой потери, возможно самоповреждение (2, 4). Доведя переживание горя до максимума, ритуал дает миг отдыха в пресыщении (1) и снова возвращает в аффективный стереотип переживания. Горе как бы выбрасывается из сознания и снова ловится в сеть аффективных стереотипов и укачивается в ней, с каждым возвращением все более теряя свою непосредственную остроту. Такое взаимодействие переживаний разных уровней позволяет соединить, казалось бы, несовместимое - принять объективность случившейся катастрофы и сохранить индивидуальность личного переживания.

И, наконец, возможен такой тип взаимодействия уровней, когда борьба с деструктивным переживанием приводит к развитию самой структуры индивидуального сознания. Такой тип душевной работы традиционно связывается с переживанием катарсиса, или зиждительной трагедии. В этом случае при поддержке всех уровней основную работу берет на себя четвертый, определяющий переживание несчастья, неизбежности гибели как необходимой жертвы высотам ценностям, достойного завершения жизни, перехода в высший мир. Объединение механизмов первого уровня - пресыщения страдания (потери почвы под ногами, временной потери структуры сознания) и четвертого - стремления найти ценность, в атрибутах которой могло бы быть узнано непосильное страдание, создают предпосылку прорыва к новым смысловым ценностям, а значит и к более сложной и устойчивой структуре сознания.

Этот механизм по своей структуре, видимо, аналогичен механизму творчества вообще, развития новых ступеней понимания мира и взаимодействия с ним. Нравственное совершенствование, художественное творчество и открытия в научно-технической и практической областях могут быть рассмотрены как возникновение новых смысловых структур сознания, усложняющих, активизирующих взаимоотношения со средой.