Взаимодействие культуры я индивидуального сознания

Ю. М. Лотман, выделяя в качестве функций культуры порождение информации и антиэнтропийный механизм (1992а, б) „заключает, что при этом она должна иметь иерархически организованную структуру. Мы уже говорили о том, что эта структура воспроизводит многоуровневое строение индивидуального сознания, включая сложившиеся в данных конкретных условиях устойчивые функциональные системы. Именно они представляют уникальное своеобразие культуры, кроме того, существуют и универсальные для каждого сообщества уровни, которые предоставляют каждому из уровней индивидуального сознания "рекомендуемые" формы развития, успешно опробованные и зафиксированные опытом сообщества.

Мы уже говорили о том, что, описывая наиболее общую модель культуры, Ю. М. Лотман (1992а, б) указывает на ее двухполюсную организацию с силовым напряжением между ними. Обращенный к человеку текст культуры состоит из двух подтекстов: в одном из них картина мира стабильна, она дискретна, рисуется с помощью оппозиций, классификации и систематизации; в другом - мир предстает динамическим континуумом. В этих двух подтекстах статичной и динамичной организации сознания мы можем выделить специальные обращения ко всем его четырем уровням.

Культурная среда, адресуясь к первому уровню, обязательно предоставляет субъекту разработанные способы организации жилого пространства дома, двора, улицы, деревни или города, облегчающие необходимое движение, остановку, вход и выход, организующие "потоки", несущие субъекта в нужную сторону. Зафиксированы принципы пространственного дизайна домашней утвари, инструментов, позволяющих телу, руке, глазу органично вписаться в предмет, предлагается этикет - приличная дистанция контакта, что позволяет избежать невольной агрессии, конфуза, вообще неловкости и дискомфорта в общении.

В арсенале культурных средств саморегуляции - традиции художественной организации интерьера и внешнего облика жилья, пространства за окном: двора, улицы, палисадника, мода диктует форму клумбы, выбор цветов - георгины или ноготки. Разрабатываются эстетические.требования к планировке городов, садов и парков, развиваются способы воздействия на индивидуальное сознание с помощью музыки.

Уровень культуры, направленный на организацию помощи второму уровню, предлагает эталоны предмета потребности и алгоритмы ее удовлетворения, устанавливает, что считать хорошим качеством, что желанно, что полезно, что вкусно, и представляет арсенал знаний, технологий, навыков - инструментов, отвечающих за наше жизнеобеспечение. Конечно, это и запас средств активной защиты - как избежать холода в доме, как лечить болезни, бороться с вредителями и т.д. Это тот слой культуры, который мы привыкли связывать с благами цивилизации, обогащающими жизнь достижениями науки, техники и медицины. Позитивные результаты творчества, поиска, активного диалога с обстоятельствами фиксируются как успешные аффективные стереотипы поведения, вводятся в культурный уклад, и передаются в таком виде развивающемуся индивиду. При этом даже самые сложные технологии редуцируются в простую последовательность действий, которую мы должны воспроизвести, чтобы получить ожидаемый результат.

Со вторым уровнем в процессах саморегуляции связана та часть уклада, которая направлена на разработку культуры чувственной полноты жизни, на дифференциацию жизненных радостей соответственно ритмам природы и биологическим циклам человека. Она позволяет нам в молодости создать индивидуальные аффективные стереотипы переживания радости, запастись, положительно зарядить ими уклад дальнейшей жизни, который сохраняет ключевые ассоциации, помогающие нам в зрелом возрасте актуализировать прошлую радость.

Третьему уровню соответствует слой культуры, разрабатывающий правила и формы регуляции процессов экспансии. Прежде всего это ограничение и определение допустимых форм, тенденций экспансии, стимуляция в избранных культурой направлениях, наполнение определенным смыслом переживания героического. В достижении избранных сообществом целей поощряется соперничество, исследовательская активность. Процессы экспансии регулируются общественной иерархией, возрастными, половыми, социальными ролями, при этом для каждой категории культура предлагает свои запреты и свои разрешенные формы, свою перспективу задач, побуждающих к экспансии.

В осуществлении саморегуляции с третьим уровнем наиболее тесно взаимодействует культура игры, ее необходимыми признаками являются таинственность, опасность, шутливость. Игра фиксируется в культурной традиции как обязательный рефрен серьезной жизни, зрелища всегда требуются наряду с самим хлебом. Элемент игры присутствует во всех произведениях искусства - это игра с целостностью формы, сама сюжетность искусства. Даже в стремлении ввысь каменной пирамиды и величественного собора заложено ощущение торжества над тяжестью материала, переживание покорения пространства. Правила игры не только ограничивают степень реального риска, как отмечает И. Хейзинга, не менее важно и то, что они обеспечивают сохранение противника для ее продолжения, возможность произвольно вернуться к ней.

С четвертым уровнем взаимодействует социальный слой культуры: система правил, норм, ролей, моральных ценностей, которые в обобщенном виде отражают суть принятых в обществе правил поведения. Они задают ритуал произвольной организации индивидуального поведения, вводят механизмы жертвы, долга, терпения. Нормы и ценности регулируют взаимодействие внутри сообщества, т. е. среди тех, кого сообщество признает своими (это может быть семья, род, класс, нация, мир всех людей, общность человека и природы), в отношении чужих они могут совершенно не действовать. Мы знаем множество примеров, когда трогательная преданность семье, классу, нации, партии не только не мешала, но даже способствовала освобождению от непосредственного сострадания по отношению к чужим. На этом уровне может разрабатываться даже особая культура враждебности к чужому, необходимая для поддержания особого отношения к своим.

Для организации саморегуляции четвертого уровня разрабатываются формы поддержания эмоциональных привязанностей, дружеских связей, культура приятного общения. Сопереживание входит в основы восприятия искусства. Мощным средством стабилизации выступает совместное обращение к высшим ценностям, лежащее в основе развития религиозной культуры. Создание ритуала переживания причастности к высшим ценностям, культуры, питающих это переживание религиозных символов, является, по К. Г. Юнгу (1992), средством ассимиляции и интеграции душевной энергии, концентрации смысла человеческой жизни. И, наоборот, отказ от культуры религиозных символов, как он считает, создает угрозу дезорганизации и попадания человека под власть "психической преисподней" - способствует возникновению беспокойства, нечеткого понимания, психологических сложностей, огромной массы неврозов - ненасытной жажды лекарств, влечению к алкоголю, табаку, пище.

Таким образом, мы видим, что в осуществлении функции адаптации культура предлагает всем уровням аффективные эталоны удовлетворения потребности, ограничения, запреты, т. е. искомые нормы жизни и алгоритмы их достижения и защиты - то, что мы привыкли связывать с утилитарными формами культуры, развитием науки, ремесел, называть социальной организацией, государством, правом. В осуществлении же саморегуляции, организации направленных антиэнтропийных процессов культура предлагает разнообразные виды произвольной стимуляции всех уровней, разработку форм самих переживаний - то, что мы привыкли более соотносить с развитием культуры духа, - искусств, религий, философского опыта.

Воздействия культурной среды в норме обеспечивают целостность и устойчивость нашего сознания и, прежде всего, за счет полифонии взаимодействия, позволяющей не допустить гиперстимуляции отдельных структур нашей аффективной жизни. Так, основным условием культуры И. Хейзинга (1992) считает ее целостность - равновесие элементов в рамках совокупности. Сказанное касается и невозможности в нормальной культуре смысловой перегрузки ее высших уровней. Эмоциональный контроль, произвольность не могут существовать без активности низших отделов, так же как и серьезные стороны жизни не существуют без поддержки игровой стихии. Пропорциональность стимуляции осуществляется благодаря разработанному укладу обыденной жизни и череды праздников.

Развитие выраженной индивидуальности культуры, так же как развитие человеческой индивидуальности, дает сообществу особые преимущества, одаренность в решении определенных задач адаптации.

Вместе с тем, чтобы преимущества не обратились в свою противоположность, в культуре появляются и специальные компенсаторные тенденции.

Так, например, М. Мид описывает культуру племени горные арапеши, условия жизни которого чрезвычайно скудны и выживание требует максимальной взаимной поддержки. Основными ценностями этой культуры являются эмоциональное сопереживание, отказ от себя ради других. Это создает особые нормы жизни, когда человеку "неприлично" работать на себя и пользоваться плодами своей деятельности, он должен обязательно подарить их, но и сам он получит в пода" рок от других то, что ему нужно для жизни.

Такая сосредоточенность на. взаимной заботе (механизмы четвертого уровня) имеет, однако, свои отрицательные стороны. В частности, не развиваются культурные формы экспансии, способности сделать выбор, принять на себя ответственность за решение (3). М. Мид сообщает, что в этом случае у племени горных арапешей возникает необходимость развития специальных культурных институтов воспитания человека власти, который должен брать на себя тяжелую ношу ответственности и выбора. Человека, предназначенного для этой непопулярной в племени роли, с детства специально вовлекают в отношениях соперничества с другим членом племени, также предназначенным для власти (институт буаиньонов). Для воспитания людей власти создается традиция избирательной стимуляции механизмов экспансии - постоянная организация игры-соревнования, похвальбы, задирания, поддразнивания друг друга.

М. Мид приводит и другие примеры развития в культуре отношений дополнения как компенсации ее акцентуации. Такие отношения проявляются в развитии систем непосредственной адаптации и саморегуляции: на острове Бали стремление уменьшить напряженность в реальных бытовых взаимоотношениях контрастирует с драматизмом праздничных ритуалов на сценических подмостках; зато ятмулы, племя на Новой Гвинее, дополняют жесткость и конфликтность реального общения созданием статических идеалов красоты и гармонии в сценических ритуалах.