Другая была еще невидима, а вы уже догадывались о ее существовании.Порою под травяным покровом лужайки незаметно струится ручей, гуляя, вызамечаете, что трава тут гуще и выше, а почва чуть пористая и немногооседает под ногами. Это всего лишь приметы, но они не обманывают: водагде-то здесь. Или же иногда перед болезнью, когда явных ее признаков ещенет, вы ведете привычный образ жизни, но тем не менее какое-то недомогание,беспричинная тревога уже предупреждают вас о скрытой опасности. -- Что это со мною? -- говорите вы. -- Мне нездоровится. Так было и тогда, когда у вашего мужа появилась Другая. "Что это с нимтакое? -- думали вы. -- Он не тот, что прежде". До сих пор он по вечерамрассказывал вам, как провел день; ему нравилось приводить множествоподробностей (мужчины любят порассказать о себе); он сообщал вам о своихпланах на завтрашний день. Мало-помалу его ежевечерние отчеты сделалисьнесколько туманными. Вы начали замечать в его времяпрепровождении непонятныеперерывы. Впрочем, он и сам сознавал уязвимость своих объяснений. Он тольковскользь упоминал о тех или иных часах, путался. Вы ломали себе голову: "Чтоже он хочет скрыть?" Вы полагали, что после десяти лет замужества хорошо его изучили. Вызнали, чем он интересуется: службой, политикой, спортом, немного живописью и нисколько литературойи музыкой. Теперь же он охотно обсуждал книжные новинки. Вдруг небрежноспрашивал: "Есть ли у нас романы Стендаля? Я бы с удовольствием перечиталих". Но вы-то знали, что он их ни разу не читал. Прежде столь равнодушный квашим туалетам, он вдруг стал спрашивать: "Почему ты не носишь платья изнабивной материи? Они так нарядны". Или же говорил: "Постригись короче. Этиконские хвосты уже вышли из моды". Даже его политические взглядыпеременились, он начал терпимее относиться к передовым воззрениям. О любвион заговорил теперь как-то странно и необычайно пылко, о браке же отзывалсядовольно цинично. Словом, вы перестали узнавать его. Вскоре последние сомнения рассеялись. Под некогда твердой почвой нынеструился поток. Другая была тут. Но кто она? Вы старались представить еесебе, мысленно воссоздать ее облик, используя те сведения, какие ваш муж,сам того не желая, сообщал вам каждый день. Она, должно быть, молода, хорошасобой, прекрасно одевается; она образованна или умело прикидывается такой;ездит верхом (ибо ваш муж, который уже давно отказался от конного спорта,стал говорить: "Доктор советует мне увеличить физическую нагрузку, и мнеопять захотелось поездить верхом"). Она, как видно, живет возлеЛюксембургского дворца: то и дело обнаруживалось, что какие-то самыенеправдоподобные дела вынуждали вашего супруга попадать именно в этотквартал. А затем однажды, на обеде у ваших друзей, вы ее увидели. О! Вам непонадобилось ни особых усилий, ни проницательности, чтобы узнать ее. Увы!Довольно было понаблюдать за выражением лица вашего мужа. Он ласкал еевзором. Он старался разговаривать с нею как можно меньше, но они будтоневзначай обменивались то едва заметным кивком, то едва уловимой улыбкой,думая, что никто этого не видит, вы же с болью замечали все это. Хозяйкадома сообщила вам, что Другая сама захотела с вами встретиться. -- С чего бы это? -- Не знаю... она много слышала о вас... И ей до смерти хотелосьпознакомиться с вами. По деланно равнодушному тону вашей собеседницы вы поняли, что она тожезнает. Вы были одновременно поражены, огорчены и озадачены, и прежде всегопотому, что эта женщина позволила себе покуситься на вашего собственногомужа. Не отдавая себе в том отчета, вы уже давно считали, что онпринадлежит вам одной, что он стал частью вас самой. В ваших глазах он ужебольше не был свободным человеком, как другие, нет, он сделался как бы вашейплотью. И потому Другая имела больше права отобрать его у вас, чем отрубитьвам руку или похитить у вас обручальное кольцо. Вас озадачило также то, что Другая одновременно и походила на образ,мысленно созданный вами, и оказалась иной. И впрямь, довольно было послушатьее, чтобы сразу распознать источник новых мыслей, новых устремлений и даженовых словечек вашего мужа. Она говорила о лошадях, о скачках, цитировалаавторов книг, к которым у вашего супруга с недавних пор пробудился стольнеобычный для него интерес. Но вы нашли, что она не более молода и, говоряоткровенно, не более хороша собой, чем вы. Пожалуй, у нее был красивый лоб,выразительные глаза. И только. Рот ее показался вам чувственным ивульгарным. Речь ее была оживленной, но не яркой и скоро вам наскучила. "Да что он в ней такого нашел?" -- в недоумении спрашивали вы себя. Возвратившись к себе, вы сразу же накинулись на мужа: -- Что это за супружеская пара? Откуда ты их знаешь? -- Деловые отношения, -- промямлил он и постарался переменить темуразговора. Но вы твердо решили донять его. -- Я не нахожу эту женщину слишком приятной. Судя по всему, онадонельзя довольна собой, но, говоря по правде, без особых на то оснований. Он попробовал было сдержаться, но его увлечение было так сильно, что онстал вам перечить. -- Я держусь иного мнения, чем ты, -- ответил он, стараясь принятьбезразличный вид, -- она красива, и в ней много очарования. -- Красива! Ты, видно, не разглядел, какой у нее рот! В ярости он пожал плечами и ответил с некоторым самодовольством: -- Напротив, я очень хорошо разглядел, какой у нее рот! В отчаянии вы продолжали сокрушать (так вы думали) Соперницу. И муж ивы заснули только в два часа ночи после изнурительной и тягостной сцены. Наследующее утро он был подчеркнуто холоден с вами и сказал: -- Я не буду обедать дома. -- Почему? -- Потому что я не буду обедать дома. И дело с концом. Хозяин я ещесамому себе или нет? Тогда вы поняли, что допустили накануне ужасную ошибку. Влюбленногомужчину не оторвать от его избранницы, плохо о ней отзываясь. Она кажетсяему очаровательной; если вы скажете ему, что это не так, он решит, что не онобманывается, а вы не умеете смотреть правде в глаза, а главное -- не хотитеэтого делать, ибо чертовски ревнивы. Мы еще об этом потолкуем. Прощайте.
