Предсказательная сила знания - увеличение жизнеспособности общества при использовании этого знания.

Преимущества этого понятия в том, что оно отодвигает на задний план не только малонадежные знания, но и малополезные (см. примечание 57). Вопреки демократическому плюрализму, в научные технологии должны допускаться только утверждения с наибольшей предсказательной силой. 61-63)

61. Подобно тому, как это имеет место в промышленных технологиях. Скажем, один изобретатель разработал станок производительностью 10 деталей в час, другой - 20, третий - 30, четвертый - 31. В производство при прочих равных условиях должно запускаться только изобретение четвертого изобретателя.

Так же мы должны относиться и к аксиомам типа Лобачевского. То, что кое в чем они дают хорошее совпадение с наблюдением, еще не повод восторгаться ими. Ведь мы можем и в системе Коперника, и в системе Птолемея выделить аксиомы (у первого - «в центре находится Солнце», у второго - «в центре находится Земля»). С помощью системы Птолемея весьма неплохо предсказывались солнечные и лунные затмения. Но система Коперника имеет меньше предпосылок и большую предсказательную силу.

Отсюда еще одно неожиданное следствие: система знаний, преподаваемых учащимся, должна отличаться в разных странах. Ведь они находятся в разных условиях, и для них одни и те же знания могут иметь разную предсказательную силу.

62. Понятие предсказательной силы противоположно плюрализму, который трактуется демократами как право на существование любых мнений. То есть, якобы должны иметь одинаковое право на существование мнение, что форма Земли подобна шару и мнение, что Земля имеет форму чемодана. На основании совершенно правильной предпосылки, что человек, как крошечная частица мира, не в состоянии охватить абсолютную истину, игнорируется факт существования мнений, близких к истине, и мнений, весьма далеких от нее. При таком подходе и разум не нужен.

В сегодняшних условиях чрезвычайно злободневным является понятие «убойной силы лжи» как еще одной противоположности предсказательной силе знания. Мерой этой убойной силы является снижение жизнеспособности при потреблении знания с отрицательной надежностью. Особо следует заметить, что эта убойная сила зависит от степени лживости сообщения нелинейно и проходит через максимум при ее определенном значении. Это связано с тем, что слишком большая ложь теряет правдоподобие, легче обнаруживается. («Закон» Геббельса «чем больше ложь, тем легче ей верят» справедлив только в определенных пределах).Так, выше (примеч. 60) мы уже указали, что степень лживости утверждений Солженицына о числе репрессированных равняется 0,19, а максимально возможная степень лживости равна единице. Но единица получается при утверждении, что репрессированы и уничтожены были все 100% населения СССР. Такой лжи даже некоторые демократы не поверили бы. Очевидно, что степень лживости 0,19 как наиболее убойная была рассчитана весьма точно - не зря же Солженицын получил за неё Нобелевскую премию, а Геббельс не получил.

63. Принятие наиболее надежного знания в качестве приоритетного в научных построениях отнюдь не означает признание его полной истинности. Между тем утверждение «это практически однозначно» иногда заменяется на «это абсолютно однозначно». Такая бравада вызывает восхищение, но является отступлением от науки. Так, астроном Леверье по «неправильностям» в движении планеты Урана предсказал существование еще более отдаленной планеты (Нептуна) и вычислил ее местоположение на небе. Астрономы направили туда телескопы и увидели предсказанную планету. Но автор предсказания отказался даже взглянуть на нее: «Зачем? Я же знаю, что она там есть».

Еще интересней был случай при строительстве одного из итальянских храмов. Когда «отцы города» пришли осмотреть новостройку, они были в восторге от огромного купола, но их смутило, что посредине он ни на что не опирается: «А не обвалится?». Архитектор ответил: «Я все рассчитал и даю полную гарантию». А «комиссия» сказала, что все хорошо, но посредине надо поставить подпирающие колонны. Архитектор как умный человек понимал, что правители всегда правы и спорить не стал. Колонны поставили, и здание было принято. Прошло сто с лишним лет, фрески на потолке облупились, и новые строители начали ставить леса, чтобы отреставрировать потолок. Когда добрались до верха поставленных в центре колонн, то увидели между ними и потолком зазор в несколько сантиметров. Такая абсолютизация надежности возможна только с точностью до краткости жизни человека и немногочисленности его творений. Ведь если бы архитектор построил не один, а миллион храмов, вероятность обрушения какого-нибудь из них от какой-либо случайности (напр., чудовищного снегопада) выросла бы в миллион раз.

Известен и трагический случай такого абсолютного доверия к науке. Длиннющий туннель строили с двух сторон. По расчетам маркшейдера, сбойка должна была состояться такого-то числа во столько-то часов. Наступило расчетное время, а никакого просвета не видно, а главное - никаких звуков с той стороны не слышно. Первая мысль - промахнулся. Маркшейдер пустил себе пулю в лоб. А через несколько часов половины тоннеля вышли одна на другую тютелька в тютельку. Позже выяснили - вырабатываемые породы обладали плохой звукопроводностью.

Обратим особое внимание: вера, вероятность, проверяемость - слова одного корня. А язык народа, в отличие от языка отдельных людей, всегда говорит правду. И очень мудро говорили наши предки: «Доверяй, но проверяй».

Отсюда практический вывод:

Термин «точные науки» является простым недоразумением. Каждая наука в своих частностях имеет ту меру приближения, которая достижима на данном этапе познания. А совершенная, абсолютная точность - просто «научное» суеверие, несовместимое с научным подходом.

Шарлатаны и лентяи от общественных наук ссылаются на чрезвычайную сложность общественных явлений, а поэтому, дескать, точные методы естественных наук к обществу не применимы. Но ведь и в математике было «неразбери-поймешь» даже через две тысячи лет после примера Аристотеля и Евклида, пока гениальный Гильберт не потребовал единообразия и строгости математических доказательств: явное указание всех исходных понятий и исходных положений (аксиом) каждой данной теории, и явное указание всех использованных в доказательствах логических средств. Чего же тут сложного в применении к общественным наукам? Да сложно только то, что в этом случае политики-властолюбцы и бизнесмены-аферисты не смогут дурачить прозревший народ! Поэтому на пути к истине необходим следующий практический шаг:

Мы должны одолеть свою леность ума, найти необходимые понятия-меры и разработать оптимальную систему аксиом, чтобы оценивать ими общественные явления пусть пока с невысокой, но все-таки точностью (а не с точностью «до наоборот»), и отмежеваться от тех «ученых», которым нужна не дорога к истине, а выгодный им произвол.

Такой же подход мы должны соблюдать и по отношению к любой религии. С теми верующими, которые считают, что Бог дал им глаза, чтобы видели, а разум - чтобы мыслили, нам тоже по дороге к истине. А с теми, которые полагают, что названными великими божьими дарами можно пренебречь, лишь бы доказать свою правоту, нам не по пути.

Если внимательно присмотреться и к науке, и к религии, то можно заметить, что это - две сестры, имеющие общего предка - Прокруста.

Прокрустов инструмент в руках науки называется суеверием, а в руках религии - ересью. Но в обоих случаях им пользуются одинаково топорно. 64)

64. Напомним, что в древнегреческой мифологии Прокруст - разбойник, который привечал и угощал попавших к нему путников, а затем укладывал отдыхать на свое ложе. Тем, кто был больше его размеров, обрубал ноги, а кто меньше - вытягивал до размеров ложа. (Интересно, что по-русски «Прокруст» значит «растягивающий». Сравни русское выражение для оценки качества некоторых доказательств - «притянуто за уши»). В прокрустовом ложе держат забредших к ним «прихожан» и религии, и сегодняшние общественные науки.

Наука должна не столько требовать изгнания суеверий от других, сколько сама от них избавляться. И в первую очередь она должна изгнать суеверие «точной науки», о котором мы уже говорили. 65)

65. Образно говоря, наука, если она действительно хочет двигаться к истине, должна изгнать из себя «беса абсолютной точности».

Ситуация такая же, как в строительстве: мы не можем построить абсолютно надежное здание. Принято считать здание надежным, если вероятность его обрушения за установленный срок службы не больше одной миллионной. Так же и в науке: вечные истины - только мечта, но достаточно надежные приближения к истине, способные прослужить не один век и многим поколениям, мы можем строить и обязаны это делать - ведь лучше видеть будущее хотя бы нечетко, чем вообще закрывать глаза под предлогом, что нам нужно абсолютное зрение.

Иногда приходится слышать, что помимо научного знания есть и другие виды знания, например, полученные путем озарения. Но дело не в том, получено ли знание кропотливым многолетним трудом или привиделось во сне - суть в том, насколько оно надежно предсказывает будущее.

ЧАСТЬ 2. СТРАНА И ЖИЗНЬ