ПОГОВОРИМ О СВОЕЙ ЖИЗНИ

Жизнь бьет ключом.

И все по голове.

 

Н емного прояснив вопрос о жизни вообще и некоторых особенностях живых систем, давайте теперь обратимся к особо важной для нас живой системе - человеческой жизни. Важной и для нашего «Я», и для выработки понятия «страна».

Всмотритесь в использованную в качестве эпиграфа прибаутку. Как ловко ее безымянный автор показывает перемену понятий, стоящих за словом «бьет». То же самое - и со словом «ключ». Это - тот редкий случай, когда подмена понятий исходит не от дурака и не от мошенника, а от мудреца, указывающего на поучительный пример. Так что, люди, усвойте урок и скажите: какое же понятие стоит у вас за словами «человеческая жизнь»? Ведь это словосочетание - одно из самых богатых по количеству возможных его понятий. А от выбора вашего понятия жизни зависит... ваша жизнь. «Бытие определяет сознание» - все верно, но это только половина правды. А вторая половина - что в не меньшей степени сознание определяет бытие. Уточним: сознание определяет поведение. А поведение определяет, как жизнь человека складывается. И получается, что итог жизни человека в высшей степени зависит от того, каким понятием человеческой жизни он руководствовался 112).

112. Наверное, каждый может привести примеры, когда братья или сестры, выросшие в одинаковых условиях, идут потом по совершенно разным жизненным дорожкам. «Бытийных» причин для этого вроде бы нет. А вот понятийные - налицо.

Понятия жизни у разных людей не только отличаются, они зачастую просто несовместимы. Скажем, несовпадение понятия человеческой жизни как «мига между прошлым и будущим» и жизни как «реки» настолько разительно, как будто они принадлежат не разным людям, а разным формам жизни. 113)

113. Широко распространено, даже в песню зарифмовано понятие: «Жизнь - это миг между прошлым и будущим». Очень четко, научно сформулированное понятие. Но - истеричное, назойливое, не терпящее возражений.

Из такого понятия «жизни как мига» некоторые все же ухитряются найти созидательный выход. Жизнь - коротка, торопись делать добрые дела. Два раза не умирать - так лучше умереть геройски. Но это - исключения среди тех, кто понимает жизнь как «падучую звезду». А главные «жизненные» стимулы таких индивидуумов, случайно попавших в жизнь, следующие: «жизнь коротка», а поэтому - «бери от жизни все», «вся жизнь - игра, и люди в ней актеры», «жизнь так коротка, зачем детей заводить - заботу себе. Тут самим бы успеть пожить». Каков итог жизни людей с таким понятием о ней - ясно без слов. Вспомним подход к жизни бизнесменов-аферистов: «после нас хоть трава не расти» (посему не быть бизнесменом тому, кто думает о будущем и о благе далеких потомков, а не о сегодняшней прибыли для себя).

Для большей убедительности сравните с судьбою тех, для кого понятие о жизни выражено в метафоре «река жизни»: спокойное, несуетливое, настраивающее на размышления о вечности. Их гены будут бесконечно жить в потомках, среди потомков будет вечно витать их созидательный дух.

Итак, возможны два крайних взгляда человека на свою жизнь:

а) Я сам - живая система, а человеческое общество - нечто внешнее по отношению ко мне, я от него свободен («атомизированное общество»).

Это фактически равнозначно принятию такими особями следующего критерия разумности: «Разумно то, что повышает жизнеспособность моего “Я”».

б) Я - частица живой системы, являющейся человеческим обществом, и могу быть самим собой только в единстве с ним («традиционное общество»).

Это равносильно критерию: «Разумно то, что повышает жизнеспособность общества». 114-115)

114. Эти взгляды фактически совпадают с трактовкой А. Бергсона «открытого» и «закрытого» общества (первое ставит ценности личности выше интересов сохранения рода; второе имеет целью сохранение рода, интересы коллектива выше интересов личности).

Спор завяз вокруг «свободы личности», которая в обществоведении является не чем иным, как полным аналогом «философского камня» на преднаучном этапе химии. Конечно, кое-какие открытия сделали и алхимики, но понимание истинного и ложного, возможного и невозможного, содержательного и пустопорожнего родилось только тогда, когда исследователи перестали подгонять природу под философские абстракции, а начали изучать действительные материалы природы, их взаимоотношения и взаимопревращения. «Философский камень» наряду с «вечным двигателем» стал назидательным примером бесполезной траты человеческих сил и страстей. Уверен, что такая же участь ждет и категорию «свобода личности», которая пытается вырвать личность из общества и подогнать под такую абстракцию общественные явления.

115. Насколько разрушительна «Я-центричная» аксиома разумности, точно подметил В. Пелевин. Ведь вскоре для таких ставящих себя в центр особей «ответ на вопрос ’’Что есть я?’’ может звучать только так: ’’Я - тот, кто ездит на такой-то машине, живет в таком-то доме, носит такую-то одежду’’. Самоидентификация возможна только через составление списка потребляемых продуктов, а трансформация - только через его изменение».

Стоит отвергнуть «МЫ», как вскоре исчезает и «Я». Оно сводится к куче барахла.

Взгляды на природу и предназначение человека бытуют всякие, а вот что же ближе к действительности? Будет ли человеком особь, свободная от общества? Для начала рассмотрим более низкую систему. Будет ли клетка человеческого организма, освобожденная от своей системы, тем, чем она предназначена быть?

Вне человеческого организма его клетки ограниченно жизнеспособны, в «свободном» состоянии они почти сразу же погибнут. На искусственной питательной среде они могут жить и делиться. Из отдельной человеческой клетки там в принципе можно вырастить колонию, равную по массе человеку. Но будет ли она равна человеку во всех остальных отношениях? Очевиден факт - нет. Просто микробы, и все. Налицо отличие скопища от системы.

Различия такого же типа имеются между «цивилизованным» и традиционным обществом. Люди, ставящие наивысшей ценностью свою личную свободу и рассматривающие общество как нечто внешнее по отношению к ним, находятся в положении искусственной клеточной культуры. 116) Они превращают народ в скопление особей. Разрушая общество как систему, они практически теряют свою жизнеспособность и то, что называется человеческим разумом и духовностью. Ведь эти черты человек получает, впитывая имеющиеся в обществе понятия и знания. 117-119)

116. А.А. Фетисов употреблял термин «частичный человек». Весьма точно в смысле «человек только отчасти», «неполный человек». Но термин неоднозначен, так как, с другой стороны, такие люди ни в коем случае не признают себя частицей человечества, а претендуют на свою самодостаточность и независимую от человеческого общества разумность. Поэтому, отдавая дань А.А. Фетисову как ученому, не только четко сформулировавшему проблему, но и давшему ее решение, мы не можем пользоваться его термином. Надо искать более однозначный.

Нецелесообразно пользоваться и наукоподобным украденным нашей интеллигенцией у Запада термином «индивидуум» ввиду его полной бессмыслицы. Пришедший из латыни (individuum - неделимое) он долженствовал бы означать нечто независимо существующее и нерасчленимое. Но он никак не отражает, что речь идет о человеке, части общества. Под этот термин свободно подпадает и любой пёс. Поскольку нам волей-неволей придется обсуждать и западное понятие, исходящее из трактовки человека как чего-то атомоподобного, независимого от себе подобных и взаимодействующего с ними только при столкновениях, то для такой неделимой дальше частицы толпы весьма удачным является термин «толпарь», введенный в книге «Мертвая вода». Однако мы договорились пользоваться «бритвой Оккама», то есть не приумножать сущности без особой надобности, поэтому для «индивидуума», то есть представителя «цивилизованного» общества, будем пользоваться термином «человеческая особь». Примечательно, что для традиционного общества русский язык этот термин не приемлет. Нельзя сказать «русский индивидуум», «русская особь», можно сказать только «русский человек».

117. Робинзон Крузо не был полностью свободным от общества: оно успело «навязать» ему многие знания и абстрактное мышление, определенный образ мыслей и определенное миропонимание, от общества достались ему инструменты, порох и т.д. Гораздо более свободны от общества маугли (имеется ввиду не литературный персонаж, а действительные случаи, когда дети вырастали вне человеческого общества). Если дети «обретали свободу» до того, как научились говорить, то во взрослом состоянии они проявляли не большую способность к языкам, чем обезьяны. На том же уровне были и их способности в пользовании инструментами. Мало того, если они «освободились» от человеческого общества до того, как научились ходить, то потом так и передвигались всю жизнь на четвереньках. «Выдрессировать» таких «свободных личностей» для двуногой ходьбы было очень сложно. Конечно, никакой способности к человеческому мышлению, никакой совести у них не оказывалось. Значит, и воспроизводить самостоятельно в своих потомках эти обязательные качества человека они не могли. Это были живые человекообразные (приматы), но никак не живые люди. С другой стороны - это наглядный идеал свободной от общества человеческой особи: двумерец, способный только на два чувства и два действия и выражающий их только двумя словами: «У-у-у!» - вкусно и «Р-р-р!» - разорву. При такой «многогранности» своей свободы он, естественно, имеет возможность пользоваться ею в полную меру (сравни с наиболее популярными героями голливудских фильмов).

А что же происходит, когда уже сформировавшийся человек добровольно провозглашает свою свободу от общества? Приобретенного языка и других навыков он вроде бы не теряет. Но он теряет связь с жизнью в ее человеческом виде. Внешне оставаясь человеком, внутри он опустошается до уровня маугли.

Для маугли их «свобода» - независящая от них страшная беда, они выброшены из человеческого общества судьбой. Менее понятны мотивы человеческих особей «атомизированного общества», которые выбирают самоубийство человеческого духа и генетических задатков во имя сиюминутных побуждений своего тела и добровольно идут на высшую кару - лишение жизни в потомках.

118. Типичному представителю Западного «Я-центризма» Ф. Ницше просто не приходило в голову, что человеческое общество есть живая система, представляющая высшую форму жизни, он вообще не любил употреблять слово общество, всегда говорил «человеческое стадо». (Типичные для него выражения: «“Должен” для большинства звучит приятнее, чем “хочу”. В их ушах сидит еще стадный инстинкт». «Хочешь ли ты, чтобы жизнь твоя всегда была легкой? Так оставайся постоянно в стаде и за стадом забудь о себе» и т.д.).

Неудивительно, что в конечном итоге Ницше достиг идеала демократического индивидуума, обожествив его, а в практическом воплощении этот идеал появился в виде «белокурой бестии» фашизма. Демократы вслед за Ницше очень полюбили выражение «человеческое стадо», даже слово «стая» для них не подходит. Только «индивидуум» представляет ценность, а все остальное для них - отвратительное и ругательное. Налицо полное совпадение корней демократии и фашизма. Как увидим дальше, такое совпадение не случайно.

119. Нельзя пройти мимо мыслей по этому поводу И.С. Тургенева. Выражены они в высокохудожественной форме и очень точно, по вложенным понятиям практически совпадают с используемыми нами, но писатель приходит к выводам, несколько отличным от наших: «...Гамлеты суть выражение коренной центростремительной силы природы, по которой все живущее считает себя центром творения и на все остальное взирает как на существующее только для него (так комар, севший на лоб Александра Македонского, со спокойной уверенностью в своем праве, питался его кровью, как следующей ему пищей; так точно и Гамлет, хотя и презирает себя, чего комар не делает, ибо он до этого не возвысился, так точно и Гамлет, говорим мы, постоянно все относит к самому себе). Без этой центростремительной силы (силы эгоизма) природа существовать бы не могла, точно так же как и без другой, центробежной силы, по закону которой все существующее существует только для другого (эту силу, этот принцип преданности и жертвы, освещенный, как мы уже сказали, комическим светом - чтобы гусей не раздразнить, - этот принцип представляют собой Дон Кихоты). Эти две силы косности и движения, консерватизма и прогресса, суть основные силы всего существующего. Они объясняют нам растение цветка, и они же дают нам ключ к уразумению развития могущественнейших народов».

Почему же Иван Сергеевич не пришел к нашему выводу? Боялся раздразнить гусей? Сказался присущий для тогдашних дворян французский привесок к русской душе? Упустил какие-то тонкости в мыслях? Или проще простого - прав Тургенев, а мы не правы? Представляется наиболее вероятным, что он прошел мимо тонкостей живых систем. И поэтому назвал центробежной ту силу, которая на самом деле тоже является центростремительной, но центр ее не «Я», а «Мы». Причем «Мы» не равно «Я», а является более высокой живой системой. Тургенев же вместо того, чтобы сказать «жить в единении с другими» говорит «существовать для другого» - в единственном числе как чего-то равного. Неверность такого подхода доказал Борис Ельцин, доведя его до идиотизма. Вспомним его перлы: «Мы, Президент и народ» и даже «интересы части важнее интересов целого». И все же нельзя полностью отмести возможность, что писатель пришел к тем же выводам, что и у нас - иначе зачем же он говорит о «ключе к уразумению развития могущественнейших народов»? А обход стороной сделал, чтобы не раздразнить гусей. Кто эти гуси - вопрос к историкам.

Для человека традиционного общества примем понятие соборной личности (термин «соборная личность» необходим потому, что термин «личность» демократы часто употребляют в смысле «особь»):

Соборная личность - действующая в соответствии с понятиями и аксиомами народа.

Для человека «цивилизованного» общества, как уже говорили раньше, будем употреблять термин «человеческая особь»: