Введение. Одним из основных результатов, полученных в исследованиях мотивации мышления, следует признать выявление ее сложного

 

Одним из основных результатов, полученных в исследованиях мотивации мышления, следует признать выявление ее сложного, комплексного характера. Прежде всего под этим подразумеваются полимотивированность мышления, включение в актуальную регуляцию мыслительной деятельности и взаимодействие в этом процессе мотивов разных типов – собственно познавательных, или внутренних, и так называемых внешних. Экспериментальные исследования мотивационной обусловленности мышления имеют сравнительно короткую историю. В них четко выделяются два основных направления в подходе к управлению экспериментальными условиями.

В первом направлении главный акцент делается на варьировании ситуационных мотивирующих факторов решения задач, изменяющих внутренние условия принятия задачи. Подобные исследования широко использовали индуцирование различных видов или уровней мотивационных состояний человека путем использования разного рода «мотивирующих» инструкций; при этом исходное мотивационное состояние человека, зависящее от иерархии мотивов его личностной сферы, имелось в виду, но подвергалось анализу лишь в отдельных ярко выраженных случаях. В рамках другого направления исследований осуществлялся подбор групп испытуемых, отличающихся друг от друга по определенным свойствам, тестируемым с помощью специальных методик (креативности, «мотивации достижения», тревожности и т.д.). На основании таких межгрупповых сравнений выявлялись взаимосвязи личностных факторов мотивации с эффективностью решения задач определенных классов. Результаты обоих направлений исследований демонстрируют разнообразное влияние мотивационных факторов – как ситуационных, так и стабильных, свойственных человеку как личности со специфичной для нее мотивационной сферой, – на продуктивность и содержательные особенности мышления человека.

Когда говорят о внешней мотивации, то имеют в виду, что задача может решаться субъектом для достижения им каких–то внешних целей и получение результатов не прямо связано с целями познания объекта, т.е. разрешения мыслительной проблемы. Такая мотивация возникает в связи с особенностями внешних условий деятельности: например, в конкретной ситуации соревнования, награды – наказания и т.д.; или благодаря особенностям истории развития конкретной личности, в силу складывающихся ведущих форм ее ценностной ориентации с характерными для данной личности «базовыми» мотивационными образованиями – например, стремление к содержательным достижениям или формальным⁶, т.е. к славе, признанию, материальным благам и т.д.

Когда говорят о внутренней мотивации, имеют в виду прежде всего ее содержательную связь с предметным планом мышления, с познанием объекта. Эта внутренняя мотивация называется познавательной мотивацией, так как отвечает актуализации познавательной потребности и опредмечивается при создании проблемной ситуации, требующей от субъекта поиска новых знаний [Тихомиров, 1984].

Известный закон Йеркса–Додсона описывает влияние ряда внешних факторов, в частности оптимума ситуационной активации (в зависимости от трудности задачи), на продуктивность мышления. В то же время исследователями было отмечено, что при высоком уровне познавательной мотивации закон «оптимума мотивации» начинает нарушаться, т.е. ее влияние на количественные характеристики мышления не может быть описано при помощи закона Йеркса–Додсона. К экспериментально выявленным особенностям познавательной мотивации относятся также следующие характеристики: она может быть ненасыщаемой, для нее трудно указать средний уровень, ее ситуационная выраженность не коррелирует значимо с креативностью или другими тестируемыми индивидуальными свойствами субъекта. Познавательная мотивация исследуется в основном именно в аспекте ситуационных характеристик, изучаются условия ее возникновения, ее влияние на направленность решения, разнообразие решений, другие их качественные характеристики и т.д. Исключение составляют исследования креативности, для которых характерен поиск личностно обусловленных индивидуальных особенностей стиля мышления субъектов.

На современном этапе изучения внешних и внутренних факторов мотивации мышления созданы предпосылки для конкретизации гипотез о комплексном влиянии различных ситуационных условий на структуру и продуктивность решения мыслительных задач. Особую значимость эта проблема приобретает при анализе регуляции решения творческих задач. Для творческой задачи характерны относительная незаданность конечной цели (ее неопределенность); сложность или многозначность условий, в связи с чем может возникнуть неадекватная направленность промежуточных решений, которую нужно преодолеть в процессе решения; невозможность использования готовых способов решения. Перспективы оптимизации решения таких задач, т.е. косвенного управления их решением, связаны с накоплением знаний о влиянии ситуационной мотивации на различные характеристики их решения, которые могут быть проверены экспериментальным путем.

Имеющиеся в литературе данные позволяют предположить, что с усилением познавательной мотивации должна вырастать эффективность мыслительной деятельности. Причем если ведущей в регуляции процесса решения признать внутреннюю мотивацию, то можно высказать более конкретную экспериментальную гипотезу, при усилении мотивации этого типа даже при одновременном действии внешних стрессогенных факторов (например, при ограниченном времени решения, т.е. его дефиците) продуктивность решения задачи должна увеличиваться; причем улучшение эффективности решения будет большим, чем то, которое можно ожидать в результате активизации мыслительной деятельности за счет внешних факторов. Таким образом, предполагается взаимодействие двух факторов: дефицита времени, заставляющего субъекта активизировать попытки найти решение, и познавательной мотивации, приводящей к углубленному анализу условий задачи. Такая комбинированная гипотеза утверждает существование не единичной связи между независимой (НП) и зависимой (ЗП) переменными, и при экспериментальной ее проверке возникают сразу несколько контргипотез, в частности гипотеза о другом – перекрестном виде взаимодействия между условиями дефицита времени и усиления познавательной мотивации.

При выборе зависимых переменных для суждения об эффективности решения необходимо учитывать следующее. Разными исследователями были получены данные о том, что в условиях усиления мотивации время обдумывания отдельных попыток может уменьшаться, а меру достижения, понятую как общую результативность деятельности субъекта, следует оценивать как «уровень выполнения работы ´ на время выполнения» [Анастази, 1982, с. 315]. Таким образом, ограничение времени решения может скрыть возможное повышение эффективности деятельности. Следовательно, репрезентативность зависимой и независимой переменных здесь взаимосвязана.

Цель работы – проверка сформулированной экспериментальной гипотезы о позитивном влиянии внешней и внутренней мотивации на эффективность решения на основе двухфакторного плана (с двумя НП) при рандомизации подбора испытуемых в группы.

Планирование эксперимента

 

Принятие предложенной комбинированной гипотезы будет возможным при получении в двухфакторном эксперименте результатов, отражающих расходящееся взаимодействие. Для описания соответствующего плана 2x2 необходимо уточнить переменные, изменяемые экспериментатором. Познавательная мотивация, с одной стороны, и заданный дефицит времени – с другой, по–разному влияют на сложный процесс анализа субъектом условий задачи. Показатели продуктивности этого процесса – качественные и количественные характеристики решения.

Задание более или менее активных уровней факторов ситуационной мотивации осуществляется путем варьирования инструкции. Более активный уровень познавательной мотивации предлагается создавать «мотивирующей» инструкцией, направленной на усиление включенности испытуемого в анализ содержания и условий задачи. Примером может служить инструкция на детальное обследование условий задачи для оценки трудности ее решения. Об ограничении времени, отпущенного на решение задачи, испытуемому можно прямо говорить перед началом эксперимента. В связи с косвенным управлением независимыми переменными возникает вопрос об операциональной валидности: правильным ли будет наш эксперимент с точки зрения проверки именно этой экспериментальной гипотезы, в какой степени конкретные экспериментальные операции репрезентируют содержащиеся в гипотезе представления о независимой и зависимой переменных?

Две выделенные НП в разной степени поддаются контролю экспериментатора. Если условие дефицита времени может быть однозначно задано в инструкции и не вызывает сомнений его интерпретация всеми испытуемыми, то усиление познавательной мотивации предполагает не только понимание субъектом инструкции, направляющей на детальный анализ задачи, но и активное принятие им заданного требования, т.е. обязательное усиление включенности в ситуацию решения.

Для обеспечения адекватного принятия инструкции испытуемыми при активных уровнях задаваемых переменных от экспериментатора потребуются дополнительные усилия: он должен обеспечить осознание испытуемыми ответственности за содержание решения, проявить максимум внимания к познавательной активности испытуемого в ходе решения, делать повторные напоминания о том, что решить нужно в заданный срок, и т.д. То есть кроме релевантного х–воздействия, соответствующего изменению инструкции, в таком эксперименте возникает ряд других влияний со стороны экспериментатора. Это можно было бы рассматривать как угрозу внутренней валидности эксперимента. Но, с другой стороны, эти дополнительные усилия направлены на создание соответствующих экспериментальному условию мотивационных факторов и направленности испытуемого. Поскольку эксперимент проходит не в «социальном вакууме», а испытуемые активно строят предположения о его смысле, цели и в какой–то степени стремятся отвечать ожиданиям экспериментатора, то эти дополнительные (к инструкции) изменения ситуации повышают репрезентативность ЗП. В противном случае – при формальном отношении экспериментатора к испытуемому – может оказаться индуцированным и формальное отношение последнего к ситуации и результатам своей деятельности, что нивелирует влияние разницы инструкций.

Чтобы отделить влияние релевантных вариаций в проведении опытов с разными условиями НП от иррелевантных – побочных смешений, предлагается прием неидентичности осуществления одного и того же экспериментального воздействия [Кэмпбелл, 1980, с. 103– 105]. При многократном варьировании X –воздействия случайные, иррелевантные детали экспериментальных условий не будут специфичными для определенного способа ввода НП, а это означает, что они не будут систематически смешиваться с соответствующими плану вариациями условий. Таким образом, вариативность в реализации экспериментальных воздействий повышает возможный уровень обобщения (при выявлении предполагаемого экспериментального эффекта). Если, например, одно и то же условие НП будет разным испытуемым задаваться разными экспериментаторами, то интерпретация полученного эффекта будет иметь больше шансов оказаться правильной, чем если бы опыт проводил один экспериментатор (в последнем варианте экспериментальное условие подвергалось бы смешению с индивидуальным способом его реализации).

Чтобы сделать выбор между суммой индивидуальных экспериментов и межгрупповой схемой по плану 2x2, нужно учесть следующее. При варьировании условий решения для одного и того же субъекта он может переносить в новую ситуацию понимание условий и ту «остаточную» мотивацию, которые сложились в предыдущем решении. Кроме такого асимметричного эффекта последовательности следует предположить приобретение субъектом навыка решения задач одного типа (ведь для контроля фактора задач они должны быть сходными). Важным является то обстоятельство, что при индивидуальной схеме субъект будет находиться не менее чем в 4 условиях решения, что займет в 4 раза больше времени, чем при однократном решении. В зависимую переменную должно войти время решения, следовательно, фактор времени прямо будет влиять на надежность данных. Угроза внутренней валидности эксперимента со стороны индивидуальных различий испытуемых выглядит меньшей, чем угрозы, отмеченные для индивидуальной схемы. Имея в виду также приведенное обсуждение возможной вариабельности задания экспериментальных условий для контроля побочных изменений ситуации, следует отдать предпочтение межгрупповой схеме с четырьмя группами испытуемых.

Нужно учесть также конкретные условия, связанные с организацией работы учебной студенческой группы. При межгрупповой схеме каждый студент может выступить в роли экспериментатора с каким–то «наивным» испытуемым, не знающим гипотезы и цели исследования. Рекомендуется случайное разбиение экспериментаторов на 4 группы соответственно 4 условиям плана 2x2. Каждый из них проведет эксперимент вне стен аудитории с любым–испытуемым, к которому предъявлено требование быть, например, студентом 1–2–го курса. Отбор испытуемых из этой популяции можно будет считать случайным, а путем ограничения потенциальной выборки будет достигнут контроль взаимодействия состава группы и экспериментального воздействия.

Рандомизация опытов по условиям и случайный характер отбора испытуемых обеспечат возможность рассмотрения результатов эксперимента как проведенного по полному рандомизированному плану. Варьируются инструкции, но не реальное время решения, т.е. дефицит времени выступает только как психологическая угроза. Используемая задача у всех экспериментаторов должна быть одна и та же, как и записанная инструкция. Неодновременность проведения опытов разными экспериментаторами включается в другие иррелевантные вариации, связанные с индивидуальным проведением опытов.