Анализ ликвидности бухгалтерского баланса 21 страница

- Мистер Поттер? - раздался властный голос позади них. - Мистер Уолкер?

Мальчики замерли на середине шага. Затем медленно обернулись. Профессор Джексон показался из-за дверей кабинета Техномантии.
- Мне кажется, вы забыли кое-что из своих вещей в моей аудитории. Не могли бы вы вернуться и забрать это?

Не отвечая, они тяжело вернулись обратно. Джексон снова исчез в классе и ждал их перед столом, когда они зашли туда.

- Подойдите ближе, мальчики, - сказал Джексон прохладно. - Прямо сюда, к столу.
На столе прямо перед Джексоном стояли оба портфеля, настоящий и поддельный. Когда Джеймс и Зейн подошли, Джексон заговорил снова, теперь его голос был ледяным.

- Я не знаю, кто рассказал вам о том, что я храню в своем портфеле, но я могу заверить вас обоих, что вы не первые и не самые изобретательные в попытках выяснить это наверняка, - Джеймс удивлено вскинул брови, а Джексон кивнул ему. - Да, я слышал истории, выдуманные некоторыми из моих студентов. Истории об ужасных спящих чудовищах, или оружии Судного дня, или ключах к другим мирам, каждая более ужасающая и ошеломляющая, чем предыдущая. Тем не менее, позвольте заверить вас, мои смертельно любопытные маленькие друзья... - Здесь Джексон наклонился вперед так, что его нос оказался менее чем в футе от лиц мальчиков. Он говорил все тише и четче. - То, что я храню в своем портфеле, намного, намного хуже, чем то, что может исторгнуть ваше воспаленное воображение. Это не шутка и не пустые угрозы. Если вы снова будете вмешиваться в мои дела, вероятно, вы не проживете достаточно долго, чтобы пожалеть об этом. Я достаточно ясно выразился?

Джеймс и Зейн молча кивнули. Джексон продолжал пристально смотреть на них, дыша через нос, очевидно, от ярости.
- Пятьдесят баллов с Гриффиндора и пятьдесят баллов с Когтеврана. Я бы подверг вас наказанию, но это может вызвать вопросы ко мне по поводу данного инцидента, на которые я не хочу отвечать. Поэтому, позвольте мне закончить, мои юные друзья, сказав, что если вы еще раз хотя бы взглянете на мой портфель, я все еще могу решить сделать вашу жизнь особенно... интересной. Пожалуйста, имейте это в виду. Теперь, - он отступил и опустил глаза, - берите свою маленькую жалкую шутиху и уходите.

 

С превеликим отвращением Джексон сунул им в руки свой портфель. Поддельный портфель остался лежать перед ним. Он пропустил пальцы под ручкой из слоновой кости и встряхнул его. Табличка с надписью "Кожаные изделия Хирам и Блаттвоттс, Косая аллея, Лондон" тускло блеснула, когда Джексон обошел стол. Ни Джеймс, ни Зейн не могли заставить себя прикоснуться к портфелю, стоящему перед ними.

 

- Ну? - спросил Джексон, повышая голос. - Берите эту вещь и уходите!

- Д-да, сэр, - заикаясь, сказал Зейн, хватая профессорский портфель и стягивая его со стола. Они с Джеймсом развернулись и убежали.

Остановиться они сумели только через три коридора от кабинета. Там они просто встали посреди холла и уставились на портфель Джексона, который по-прежнему несли с собой. Факт оставался фактом - это был действительно обитый черной кожей профессорский чемоданчик. На табличке с именем четко значилось "Т. Х. Джексон". Джеймс начал постепенно понимать, что, как это ни поразительно, но они преуспели. Они сумели украсть мантию Мерлина.

- Все дело в заклинании Визум-Инептио, - выдохнул Зейн, глянув на Джеймса. - Иначе и быть не может. Джексон знал, что мы что-то замышляем, но не понял, что именно!

Джеймс был полностью сбит с толку.
- Каким образом? Ведь обе сумки стояли прямо перед ним!

- О, это довольно просто на самом деле. Джексон предположил, что мы собирались подменить портфель, но не успели это проделать. Обнаружив сумку под моим стулом, он решил, что это поддельная. Заклятие Визум-Инептио подействовало на оба портфеля, позволив ему увидеть то, что он ожидал. Таким образом, создалась иллюзия, что фальшивый портфель это и есть настоящий!

На Джеймса, наконец, снизошло понимание.
- Магия Дурацкого Глаза распространилась на настоящий портфель, заставив его выглядеть как подделка, как и ожидал Джексон! Это гениально! - Джеймс хлопнул Зейна по плечу. - Отлично проделано, ты, тупица! А ты еще сомневался!

Зейн выглядел необычно скромным. Он улыбнулся:
- Ладно, пойдем отыщем Ральфа и убедимся, что с ним все в порядке. Ты правда думаешь, что ему требовалось съесть целых два Кровопролитных Батончика?

- Ты был среди тех, кто убеждал в необходимости диверсии.

Джеймс спрятал портфель Джексона под мантию, зажав его подмышкой, и оба мальчика побежали искать Ральфа, остановившись только один раз, чтобы забрать мантию-невидимку, по-прежнему лежавшую на полу опустевшего кабинета Техномантии.

Пять минут спустя все трое вскарабкались в общую гостиную Гриффиндора, чтобы успеть спрятать портфель Джексона до начала следующего урока. Джеймс затолкал его на дно своего дорожного чемодана, затем Зейн извлек палочку.

- Только что узнал это новое заклинание от Дженнифер, - пояснил он. - Это особая разновидность Запирающего Заклятия.

- Погоди, - остановил Зейна Джеймс прежде, чем тот произнес заклинание. - Как я смогу его открыть?

- О. Ну, по правде, я не знаю. Это контр-заклинание для Алохомора. Я не думаю, что оно будет действовать против владельца чемодана. Только против чужих. Заклинания ведь умны, верно?

- Вот, - сказал Ральф, пересекая комнату. Он открыл и закрыл окно, затем вернулся обратно. - Попробуем его на защелке окна. Тебе ни к чему его открывать, на улице смертельно холодно.

Зейн пожал плечами и направил свою палочку на окно.
- Коллопортус.
Оконный замок, щелкнув, закрылся.

- Что ж, работает нормально, - отметил Ральф, - теперь попробуй открыть его.

Зейн, просто взмахнул палочкой, сказав "Алохомора". Замок вздрогнул, но остался закрытым. Зейн убрал палочку.
- Попробуй ты, Джеймс. Это же твое окно, так?

Джеймс использовал то же заклинание на замке. Замок аккуратно открылся, и окно распахнулось.

- Видишь? - улыбнулся Зейн. - Заклинания умные. Я уверен, старина Камнелиц смог бы рассказать нам, как это работает, но я не собираюсь у него ничего спрашивать, говорю вам.

Джеймс закрыл портфель Джексона в своем чемодане, и Зейн применил Запирающие чары.

По дороге обратно к классу Ральф спросил:
- А может кто-нибудь другой заметить, что Джексон ходит с другим портфелем? Что, если кто-то из учителей спросит его об этом?

- Ничего не случится, Ральфинатор, - уверенно сказал Зейн. - Он носит с собой эту вещь достаточно долго, чтобы все ожидали увидеть его с ней. Настолько сильно все ожидают увидеть тот портфель у него в руках, что чары Визум-Инептио заставят их увидеть то, что они ожидают. Только мы будем видеть старую сумку нашего приятеля-геолога.

Но Ральф продолжал беспокоиться.
- А чары не выветрятся со временем? Или они будут работать столько, сколько люди будут думать, что фальшивый портфель настоящий?

Ни Джеймс, ни Зейн не знали ответа на этот вопрос.
- Мы можем только надеяться, что они проработают достаточно долго, - сказал Джеймс.

 

 

 

Глава 13. Скрытая сила мантии

 

Тем же вечером после ужина мальчики снова побежали в гостиную Гриффиндора, притормозив только когда Джеймс заметил слежку со стороны нарисованной дамы, изображенной в компании нескольких девиц, доящих до смехотворного толстых коров. Он начал было ругаться на высокую некрасивую женщину, которая была одета как монахиня, требуя объяснить, на что она уставилась. Спустя полминуты Зейн и Ральф потеряли терпение и, подхватив Джеймса под локоть, поволокли его дальше к спальням. Там они все собрались вокруг чемодана Джеймса, пока тот открывал его и извлекал наружу портфель Джексона. Он поставил его на край кровати, и все трое выжидающе уставились на него.

- Мы собираемся открыть его? - спросил Ральф.

Джеймс кивнул:
- Нам надо убедиться, что это мантия, верно? Эта мысль не дает мне покоя целый день. Что, если я ошибался, и там лежит просто коллекция нижнего белья Джексона? Я не думаю, что он стал бы носить с собой портфель с ненужными вещами просто для того, чтобы заставить всех вокруг говорить об этом. Ты бы видел его сегодня утром, когда он сцапал нас с Зейном. Он вел себя точно сумасшедший.

Зейн плюхнулся на кровать.
- Что, если мы вообще не сможем открыть его?

- Это вряд ли, портфель ведь сразу открылся тогда, на Защите от Темных Искусств, - решил Джеймс.

Ральф отошел, чтобы дать Джеймсу больше места.
- Тогда давайте покончим с этим. Попробуй открыть его.

Джеймс приблизился к портфелю и попытался открыть его. Он был уверен, что ничего не выйдет, и уже держал наготове целый ассортимент Отпирающих и Размыкающих Заклинаний, которые они успели собрать к этому времени. Но застежка в верхней части просто щелкнула и разомкнулась. Настолько легко и быстро, что Джеймс не был уверен, не произошло ли это за секунду до того, как он прикоснулся к ней. Он замер было, но никто из остальных мальчиков, похоже, ничего не заметил.

- Ну? - прошептал Ральф. Зейн наклонился к портфелю, отверстие которого слегка приоткрылось.

- Ничего не разглядеть, - сказал Зейн. - Слишком темно. Открой эту проклятую штуку, Джеймс. Она более твоя, чем кого-либо из нас.

Джеймс дотронулся до портфеля, затем схватился за обе ручки и распахнул его. Он смог разглядеть черную ткань, сложенную внутри. Из глубин портфеля доносился слабый запах затхлости. Джеймс подумал, что именно так должно пахнуть внутри фонаря из тыквы через неделю после Хэллоуина. Он вздрогнул, вспомнив слова Луны о том, что это использовалось для покрытия тел умерших королей.

Голос Зейна звучал приглушенно и немного хрипло:
- Это она? Я не могу определить, что это.

- Не стоит, - предупредил Ральф, но Джеймс уже потянулся к портфелю. Он вытянул мантию. Ткань медленно развернулась, безупречно черная и чистая. Казалось, она длинною в акры. Ральф попятился, когда Джеймс вытащил мантию, и она опустилась на пол к их ногам. Она окончательно высвободилась из портфеля, и Джеймс понял, что держит ее за капюшон. Это был большой капюшон с золотой тесьмой у горловины.

Зейн кивнул, он был бледен и серьезен.
- Это она, без сомнений. Что будем с ней делать?

- Ничего, - твердо ответил Ральф. - Засунь ее обратно, Джеймс. Эта вещь пугает. Вы чувствуете ее магию? Могу поспорить, что Джексон наложил что-то вроде Щитовых чар на портфель, чтобы спрятать ее. Иначе кто-нибудь бы это почувствовал. Давай, убери ее. Я не хочу к ней прикасаться.

- Погоди, - сказал Джеймс рассеянно. Он действительно ощущал магию, исходящую от мантии, как и сказал Ральф, но не чувствовал страха. Она была могущественной, но любопытной. Запах мантии изменился после того, как Джеймс достал ее. Сначала она пахла гнилью, но теперь это был просто запах земли, как опавшие листья и влажный мох, дикий, даже увлекательный. Сжимая мантию в руках, Джеймс испытал очень необычное чувство. Словно он был в глубочайшей яме, весь воздух в комнате заполнил пространство как вода, просачивающаяся сквозь оконные щели, как льдисто-синий пар.

Границы его восприятия расширились, теперь он мог ощутить движение воздуха вокруг башни, в которой располагались спальни. Ветер был полон жизни, закручиваясь вокруг конической крыши, он изменял направление, соприкасаясь с отсутствующими черепицами и деревянными стропилами. Джеймсу вспомнились детские истории о том, что Мерлин был волшебником, способным повелевать силами природы, тонко чувствовать их и использовать в своих целях. Джеймс понял, что ему удалось ощутить отголоски этой силы, сокрытой в складках древней мантии. Чувство росло, разворачиваясь подобно спирали. Теперь Джеймс ощущал движения различных созданий, живущих своей жизнью в этих сгущающихся сумерках: легкое постукивание сердечка мыши, пробежавшей по чердаку, фиолетово-кровавый мир летучих мышей в лесу, смутные сны медведя, пребывающего в зимней спячке, даже безмятежно-спокойный рост деревьев и травы, вцепившихся корнями в землю, источник их жизни в разгар зимы.

Джеймс чувствовал, что он делает, но руки не повиновались ему. Он развернул мантию и завернулся в нее. Мантия, шурша, опустилась ему на плечи, он поднял капюшон и накинул его себе на голову, скрывая лицо. Джеймс мог слышать обеспокоенные возгласы Зейна и Ральфа, но они таяли, словно исчезая в конце туннеля из сна, пока не пропали совсем.

Он шел. Листья похрустывали под его большими босыми ногами с мозолистыми пятками. Он вздохнул, наполняя легкие, которые располагались в грудной клетке шириной с бочку. О, он был большим. Длинные мускулистые руки напоминали сытых питонов, ноги же были толстыми и крепкими, словно древесные стволы. Земля была тихой и неподвижной, но он мог ощутить биение жизни в ней. Он чувствовал это подошвами ног, пока шел. Лес пульсировал вокруг, проникая в него и наполняя своей силой. Так, как и должно было быть. Мир изменился и продолжал меняться.

Он был приручен, потерял свою первозданную дикость и мощь. Его власть поблекла. Он по-прежнему не имел себе равных, в связи его с землей возникли пробелы, они ширились, шаг за шагом истощая его. Царство людей расширилось, очищая землю, разделяя ее на бессмысленные участки и поля, разрушая магические полюса дикой местности. Это вызывало в нем гнев. Когда-то он ходил между царствами людей, давал им советы и помогал, не бесплатно, конечно, но все равно не мог предвидеть подобного итога.

Его волшебные братья и сестры ничем не могли помочь. Их магия отличалась от его. То, что делало его столь могущественным, его связь с землей, было и его слабостью. Он шел, пребывая в холодной ярости. Проходя мимо, он слышал, как деревья заговаривали с ним, но даже древесные голоса наяд и дриад были еле различимы. Их эхо звучало смущенно и надтреснуто, противоречиво.

Впереди показалось открытое пространство, поблескивающее в свете луны, на поляне было углубление в земле, окруженное камнями. Он ступил в центр и поднял глаза к небу. Свет, льющийся с ночного купола, заполнял поляну, окрашивая все вокруг в белый. Его тень спряталась под ним, словно в полдень. В этом мире для него более не было места. Он оставит общество людей. Но он вернется, когда все изменится, когда сменятся обстоятельства, когда мир снова будет готов принять его власть. Тогда он пробудит землю, снова вдохнет жизнь в деревья и их духом, с возрождением их сил возродятся и его. Тогда настанет время платить по счетам. Возможно, пройдут десятилетия, возможно, века. Или даже целая вечность. Не имеет значения. Он не может оставаться здесь более.

Поблизости раздался какой-то шум, чьи-то шаркающие шаги приближались. Кто-то еще был здесь, на этой поляне: кто-то, кого он ненавидел, но в ком нуждался. Когда он заговорил с этим, мир вокруг потускнел, потемнел, начал постепенно исчезать.

- Следуй моим поручениям. Сохрани мое облачение, место и талисман в готовности. Я буду ждать в Зале Пересечения Старейших, когда время моего возвращения придет, собери их вместе, и я узнаю об этом. Я избрал тебя для охраны этой миссии, Астрамаддукс, как моего последнего ученика, твоя душа в моих руках. Ты скован этим заданием до тех пор, пока оно не будет завершено. Клятвой, данной мне.

Голос произнес из надвигающейся тьмы:
- Ваше желание - закон для меня, хозяин.

Ответа не последовало. Он ушел. Его мантия опустилась на землю, пустая. Его посох балансировал мгновение, а затем стал падать вперед, но был пойман неестественно бледной рукой, рукой Астрамаддукса, до того, как коснулся каменистой земли. Затем все исчезло. Тьма сжалась в точку. Вселенная вздрогнула, жутко и закрученно, а затем осталось только забвение.

Джеймс заставил себя открыть глаза и ахнул. Его легкие сжались, словно он не дышал несколько минут. Чьи-то руки схватили его, стянули с него капюшон и стащили с его плеч мантию. Усталость навалилась на Джеймса, и он начал заваливаться наземь. Зейн и Ральф поймали его и положили на кровать.

- Что случилось? - спросил Джеймс, хватая ртом воздух.

- Ты нам скажи! - воскликнул Ральф, его голос звучал высоко и испуганно.

Зейн грубо заталкивал мантию обратно в портфель.
- Ты напялил эту безумную штуку, а потом хлоп! Тебя как не бывало. Я бы не назвал это разумным решением, знаешь ли.

- Я отключился? - спросил Джеймс, восстановив сознание настолько, чтобы суметь ощутить под собой свои локти.

- "Отключился" - не то слово, - ответил Ральф. - Ты поднялся и исчез. Пух! И все!

- Так и было, - Зейн кивнул, увидев потрясенное выражение лица Джеймса. - Тебя не было где-то три или четыре минуты. Затем появился он, - Зейн махнул головой в стороны углу за кроватью Джеймса. Джеймс обернулся и увидел полупрозрачное тело Седрика Диггори. Призрак посмотрел на него, затем улыбнулся и пожал плечами. В этот раз Седрик было более реальным, чем тогда, когда Джеймс в последний раз его видел.

Зейн продолжил:
- Он просто прошел сквозь стену так, словно искал тебя. Ральф взвизгнул, как будто - ну, я бы сказал, как будто привидение увидел, но учитывая то, что он завтракает с привидениями каждое утро и занимается историей с одним из них каждый вторник, эта фраза теряет смысл.

Заговорил Ральф:
- Он посмотрел на нас, потом на портфель, а потом он просто как бы растворился. Следующее, что мы знаем, ты вернулся оттуда, где бы ты ни был, белый как статуя.

Джеймс повернулся к призраку Седрика.
- Что ты сделал?

Седрик открыл рот, чтобы заговорить, неуверенно и осторожно. Его голос проникал в комнату словно издалека. Джеймс не мог сказать, слышит ли он его ушами или разумом.

- Ты был в опасности. Я был послан. Я увидел, что случилось, когда пришел сюда.

- Что это было? - спросил Джеймс. Случившееся померкло в его памяти, но он чувствовал, что вспомнит больше, когда магия испарится.

- Отметка Врат. Сильнейшая частица магии. Она открывает пространственный шлюз, предназначенную для передачи сообщения или секрета сквозь время или на больших расстояниях. Но его сила непредсказуема. Он почти поглотил тебя.

Джеймс знал, что это правда. Он чувствовал это. В конце тьма была всепоглощающей, сплошной. Он сглотнул комок в горле и спросил:
- Как же я вернулся?

- Я нашел тебя, - просто ответил Седрик. - Я погрузился в эфир, где провел очень много времени после того, как умер. Ты был там, но ты был слишком далеко. Ты уходил. Я догнал тебя и вернулся вместе с тобой.

- Седрик, - сказал Джеймс, чувствуя себя идиотом из-за того, что надел мантию, и переживая из-за того, что могло случиться. - Спасибо, что вернул меня обратно.

- Я обязан тебе. Я обязан твоему отцу. Однажды он вернул меня обратно.

- Эй, - вдруг осенило Джеймса. - Ты теперь можешь говорить!

Седрик улыбнулся, и это была первая настоящая улыбка, которую Джеймс видел на призрачном лице.
- Я чувствую... изменения. Сильнее. Намного... здесь, почему-то.

- Погоди, - сказал Ральф, поднимая руку. - Так это и есть тот призрак, о котором ты нам рассказывал? Тот самый, что прогнал нарушителя несколько месяцев назад?

- Ах, да, - спохватился Джеймс. - Зейн и Ральф, это Седрик Диггори. Седрик, это мои друзья. Так что с тобой случилось, как ты думаешь? Что делает тебя сильнее здесь?

Седрик пожал плечами.
- Похоже, что долгое время я чувствовал себя словно во сне. Я бродил по замку, но он был пуст. Я не чувствовал голода, или жажды, или холода, не нуждался в отдыхе. Я знал, что умер, но не более. Все было темным и тихим, не было разделения на дни или сезоны. Вообще не было течения времени. А потом начали происходить эти вещи.

Седрик повернулся и сел на кровать, не смяв одеял. Джеймс, который был ближе всех, ощутил холодок, исходящий от него. Призрак продолжил:

- Со временем я начал чувствовать больше. Я начал видеть людей в залах, но они были как дым. Я не мог слышать их. Я пришел к выводу, что эти периоды активности происходят в часы, следующие сразу за моментом моей смерти. Каждую ночь я чувствовал, как пробуждаюсь. Я наблюдал за временем, потому что это было важнее всего - чувствовать проходящие минуты и часы. Я искал часы, одни есть сразу за выходом из Большого зала и я наблюдал, как идет время. Я мог бодрствовать всю ночь, но каждое утро я начинал исчезать. Затем, однажды утром, когда я уже растворялся, теряя связь, я увидел его.

Джеймс выпрямился.
- Нарушителя?

Седрик кивнул.
- Я знал, он не должен находиться здесь, и откуда-то я знал, что, если постараюсь, я смогу заставить его увидеть себя. Я прогнал его.

Седрик снова улыбнулся, и Джеймс подумал, что в этой улыбке можно увидеть сильного и симпатичного мальчика, которого знал его отец.

- Но он вернулся, - сказал Джеймс. Улыбка Седрика превратилась в гримасу разочарования.

- Он вернулся, да. Я видел его и снова спугнул. Я стал высматривать его по утрам и тогда, однажды ночью, он проник через окно. Я был силен тогда, но я решил, что кто-то еще должен знать, что он в замке. Поэтому я пришел к тебе, Джеймс. Я видел меня, и я знал, кто ты. Я знал, что ты поможешь.

- Это в ту ночь, когда ты разбил витраж, - улыбнулся Зейн. - Вышвырнул того парня сквозь него, словно Брюс Ли. Круто.

- Кто он такой? - спросил Джеймс, но Седрик только пожал плечами. Он не знал.

- Сейчас еще только семь часов, - заметил Ральф. - Почему мы тебя видим? Разве в это время ты не слабее всего?

Седрик, похоже, задумался.
- Я становлюсь более реальным. Я по-прежнему просто призрак, но я чувствую, что становлюсь таким, как большинство призраков. Теперь я могу больше говорить. И все меньше и меньше пребываю в странном безвременье. Я думаю, так и становятся призраками.

- Но почему? - не смог удержаться от вопроса Джеймс. - Что происходит, когда становишься призраком? Почему ты просто, ты знаешь, не двигаешься дальше?

Седрик пристально посмотрел на него, и Джеймс почувствовал, что Седрик сам не знает ответа на этот вопрос, или, по крайней мере, не очень уверен. Он слегка встряхнул головой.
- Я пока не все сделал. Во мне было столько жизни. Это случилось так быстро, так внезапно. Я просто... не успел.

Ральф поднял портфель профессора Джексона и запихнул его обратно в чемодан Джеймса.
- Так где ты был, когда исчез, Джеймс? - спросил он, наваливаясь на край кровати.

Джеймс глубоко вдохнул, собирая свои воспоминания о странном путешествии. Он описал первоначальные ощущения от прикосновения к мантии, как она позволяла ему чувствовать воздух и ветер, и даже животных и деревья. Затем он рассказал им о видении, о том, как он был в теле Мерлина, в его самых сокровенных мыслях. Он вздрогнул, вспомнив гнев и горечь, и голос слуги, Астрамаддукса, приносящий свою клятву служить до тех пор, пока не придет время. Он живо вспомнил, как тот говорил, закончив рассказ тем, как тьма ночи обернулась вокруг него как кокон, сжимая и превращая в ничто.

Зейн слушал с напряженным интересом.
- Это имеет смысл, - сказал он в конце тихим благоговейным голосом.

- Что? - спросил Джеймс.

- Как Мерлин может сделать это. Разве вы не видите? Профессор Джексон сам сказал нам об этом на первом уроке!
Он разволновался, его широко распахнутые глаза перебегали с Джеймса на Ральфа и на призрак Седрика, который по-прежнему сидел на на краю кровати.

Ральф покачал головой.
- Я не знаю. У меня нет Техномантии в этом году.

- Мерлин не умер, - решительно заявил Зейн. - Он трансгрессировал!

Джеймс был озадачен.
- Это не имеет смысла. Любой волшебник может трансгрессировать. Что в этом особенного?

- Помните, что Джексон сказал нам в первый день? Трансгрессия мгновенна только для волшебника, который ее совершает, даже если это займет немного времени, чтобы кусочки волшебника переместились и собрались в новом месте. Если волшебник перемещается, не определив новую центральную точку, он никогда не восстановится, так? Он просто застревает в небытие навсегда!

- Ну конечно, - согласился Джеймс, вспоминая лекцию, но по-прежнему не видя смысла.

Зейн почти вибрировал от волнения.
- Мерлин трансгрессировал не к месту, - сказал он многозначительно. - Он трансгрессировал к времени и обстоятельствам!

Ральф и Джеймс колебались, учитывая последствия. Зейн продолжал:
- Ты говорил, что под конец видения Мерлин велел Астрамаддуксу беречь реликвии и следить, чтобы время было верным. Затем, когда придет время, реликвии должны быть снова собраны в Зале Пересечения Старейших. Понимаете? Мерлин выбрал время и обстоятельства своего воскрешения. То, что ты описал в самом конце, Джеймс, было телепортацией Мерлина в небытие, - Зейн помолчал, задумавшись. - Все эти столетия он провел, просто застыв во времени, был нигде и повсюду, ожидая правильных обстоятельств для своего возвращения. Для него время не двигалось вовсе!

Ральф посмотрел на чемодан на кровати Джеймса.
- Тогда это возможно, - сказал он. - Они действительно могут это сделать. Могут вернуть его обратно.

- Больше нет, - невесело улыбнулся Джеймс. - Мантия у нас. Без всех реликвий обстоятельства будут неправильными. Они ничего не смогут сделать.

После того как Джеймс услышал объяснение Зейна, все обрело смысл, особенно на фоне видения Отметки врат. Внезапно, то, что мантия у него, стало гораздо более важным, и он не мог не удивляться невероятной серии удачных совпадений, которые привели их к обладанию ею. Начиная с портфеля, найденного Ральфом в последний момент, и до невероятно эффективных чар Визиум-инептио, наложенных Зейном, Джеймс не мог отделаться от мысли, что им, Зейном и Ральфом кто-то руководил с целью сорвать план Мерлина. Но кто помогал им?

- Кстати, - спросил Джеймс у призрака Седрика, пока Ральф и Зейн погрузились в оживленную дискуссию о трансгрессии Мерлина. - Ты сказал, что тебя прислали помочь мне. Кто тебя прислал?

Седрик встал и стал немного прозрачнее, но не очень сильно. Он улыбнулся Джеймсу и сказал: "Кто-то, кого я не должен упоминать, хотя я думаю, ты сможешь догадаться. Кто-то, кто наблюдает"

Снейп, подумал Джеймс. Портрет Снейпа прислал Седрика на помощь, когда его засосало в Отметку Врат. Но как он узнал? Джеймс еще долго размышлял об этом после того, как Зейн и Ральф ушли в свои комнаты, долго после того, как другие гриффиндорцы поднялись по лестице и улеглись в свои кровати. Ответ так и не пришел в ту ночь, и в конце концов Джеймс уснул.

В течение следующих нескольких дней трое мальчиков вели обычную школьную жизнь, слегка затуманенную триумфом. Джеймс оставил сумку Джексона с реликтовой мантией в своем чемодане, под защитой замка и Запирающего заклинания Зейна. Уверенные в эффективности Визиум-инептио, наложенных на фальшивый портфель, они не опасались всерьез, что кто-то начнет искать настоящий портфель. Джексон продолжал беречь старую красную сумку геолога с табличкой "Кожаные изделия Хирам и Блаттвотт" и носил ее на занятия и обеды, не показывая, что происходит что-то необычное. Более того, никто другой не бросал на портфель повторно взгляд, даже когда Джексон проходил с черным портфелем с именной табличкой все эти месяцы. Наконец, в субботу вечером Джеймс, Ральф и Зейн встретились в гостиной Гриффиндора, чтобы обсудить свои дальнейшие действия.

- На самом деле у нас сейчас только два вопроса, - начал Зейн, склонившись над столом, за которым они якобы делали домашнюю работу. - где Зал Пересечения Старейших? И где третья реликвия, посох Мерлина?

Джеймс кивнул.
- Я тоже об этом думал. Трон под защитой мадам Делакруа. Мантия была под защитой профессора Джексона. Третья реликвия должна быть под защитой третьего заговорщика. Я думаю, это кто-то еще здесь, на территории, местный. Что если это кто-то со Слизерина, тот, кто назвался Астрамаддуксом в игре Ральфа? Он должен быть в курсе заговора, если использовал это имя, и если он в курсе, он в этом участвует.

- Но кто? - спросил Ральф. - Я не видел, кто ее брал. Она просто пропала. Кроме того, посох Мерлина будет довольно сложно скрыть, не так ли? Если он такой большой, как в твоем видении, Джеймс, он должен быть футов шесть в высоту. Как можно спрятать шестифутовый молниеотвод?

Джеймс покачал головой.
- Без понятия. Похоже, это придется выяснять именно тебе, Ральф. Как сказал Тед, ты - наш человек в стане врага.

Ральф упал в кресло. Зейн чиркал на куске пергамента.
- А что насчет нашего первого вопроса? - спросил он, не поднимая глаз. - Где Перекресток Старейших?

Джеймс и Ральф обменялись озадаченными взглядами. Джеймс сказал:
- Без понятия, снова. Но, я думаю, есть еще и третий вопрос, о котором мы должны подумать.

- Как будто первые два недостаточно мудреные, - проворчал Ральф.

Зейн поднял глаза, и Джеймс увидел, что он рисовал ворота Пещерной Цитадели.
- Какой еще третий вопрос?

- Почему они до сих пор этого не сделали? - прошептал Джеймс - Если они верили, что все три реликвии у них, почему они просто не пошли в этот Зал Пересечения Старейших и не попытались призвать Мерлина обратно из его тысячелетней трансгрессии?

Ни у кого из них не было ответа, но все согласились, что это важный вопрос. Зейн перевернул свои каракули, продемонстрировав заляпанные небрежные записи и диаграммы по арифметике.
- Я просмотрел библиотеку Когтеврана, но из-за домашней работы, уроков, квиддича, дебатов и астрономического клуба у меня не было и двух минут, чтобы собрать все вместе.