Анализ ликвидности бухгалтерского баланса 24 страница

Джеймс заметил, что Фиггл подняла руки, так же, как домовые эльфы делали в Большом зале, чтобы собрать скатерти. Куча белья сгрудилась в большой шар, простыня обернулась вокруг него, создавая кокон, и связала свои кончики. Фиггл бросила небольшое количество розового порошка на огромный шар из грязного белья и снова щелкнула пальцами. Шар исчез, предположительно, для того, чтобы вновь появиться в прачечной. Она нервно бросила взгляд на лестницу.

- Ну? - спросил Ральф Джеймса сдавленным, обеспокоенным голосом.

- Я не вижу Табиту, - ответил Джеймс, стараясь, что бы его голос звучал спокойно. - Или Филию Гойл. Их больше нет на поле, насколько я вижу.

- Что? И где же они?

- Не знаю. Кажется они просто исчезли с карты в данный момент.

Фиггл смотрела на них с тревогой, широко распахнув глаза. Она чувствовала, что что-то стало намного хуже, чем было минуту назад. Джеймс внимательно следил за каждым белым пятном, чтобы не пропустить, если Гойл и Корсика появятся из них. Он не спускал глаз с пятна перед дверью в комнаты Слизерина.

- О, нет, - сказал он, широко распахнув глаза. - Они идут сюда! Что они собираются здесь делать сейчас?

- Спрячь карту! - сказал Ральф, его лицо было пепельно-белым. - Выходи! Зейн! - крикнул он вверх по лестнице. Ответа не последовало.

Выражение лица Фиггл сменилось от тревожного до панического.
- Госпожа Корсика идет! Фиггл сделала ужасную вещь! Фиггл будет наказана!
Она кинулась к лестнице, щелкая пальцами на бегу. Снова возникло ощущение перемены, как будто включили свет, и Джеймс понял, что Зачарованная граница вернулась. Послышался топот шагов и голоса от входной двери в общую комнату. Джеймс свернул Карту Мародеров и запихнул ее в свой открытый рюкзак. Ральф бросился на ближайшую кушетку в попытке создать впечатление полного безделья. Дверь распахнулась в тот момент, когда Джеймс забросил на плечо свой рюкзак и повернулся.

Табита Корсика и Филия Гойл шагнули в дверной проем. Их взгляд упал на Джеймса, и они смолкли. Табита была одета в спортивную мантию и черные капри, она держала метлу на плече. Ее волосы были собраны в "конский хвост" и хотя она всего пару минут назад летала над полем для квиддича на своей невероятной волшебной метле, она выглядела свежей и легкой как тюльпан. Она заговорила первой.

- Джеймс Поттер, - сказала она мягко, мгновенно оправившись от удивления от встречи с ним, - какой сюрприз.

- Что ты тут делаешь? - спросила Филия более зло.

- Филия, не будь грубой, - сказала Табита, беззаботно проходя вглубь комнаты и мимо Джеймса. - Мистеру Поттеру так же рады у нас, как, я уверена, были бы рады нам в Гриффиндоре. Если у нас не будет доброй воли в эти трудные времена, то что у нас останется? День добрый, мистер Дидл.

Ральф что-то прохрипел с кушетки, выглядя при этом на редкость неловко и некомфортно. Филия продолжала тяжело сверлить Джеймса взглядом с враждебным выражением лица, но промолчала.

- Это позор для команды Гриффиндора по квидичу - сказала Табита из угла комнаты, где она повесила свою мантию. - Мы всегда любили играть против Гриффиндора во время турнира, верно, Ральф? Я уверена, это болезненно для твоих друзей - не иметь возможности сразиться с нами, как мы говорим, Джеймс. Пожалуйста, вырази им наши симпатии. Кстати... - Табита пересекла комнату, направляясь к лестнице, ведущей в спальню девочек. - Я видела нескольких игроков Когтеврана на поле, изучающих наши приемы. Интересно, почему вашего друга Зейна не было среди них. Вы его не видели? - она уперлась метлой в пол, наблюдая за лицом Джеймса.

Джеймс покачал головой, не решаясь заговорить.

- Хм, - задумчиво протянула Табита. - Это любопытно. Однако. Пойдем, Филия.

Джеймс в ужасе смотрел, как Табита и Филия начинают подниматься по лестнице. Он отчаянно пытался придумать хоть какой-нибудь способ их отвлечь, но ничего не приходило в голову.

- Заткнись! - неожиданно раздался хор приглушенных крякающих голосов.

Табита и Филия замерли на полушаге. Филия, стоящая на нижней ступеньке, гневно обернулась. Табита повернулась к ним несколько медленнее, сохраняя выражение вежливого удивления на своем лице.

- Ты что-то сказал? - спокойно спросила она у Джеймса.

Джеймс кашлянул.
- Эм, нет. Прошу меня извинить. Я просто подавился.

Табита некоторое время сверлила его взглядом, затем слегка повернула голову и сузила глаза в сторону Ральфа. Наконец она все-таки снова двинулась вверх по лестнице и исчезла за дверью вместе со следующей за ней Филией, продолжавшей время от времени оглядываться на них с злобным выражением лица. Еще несколько секунд были слышны их шаги наверху. Но не раздавалось ничего, похожего на гневные вопли или звуки борьбы.

- Чертов уродец! - снова крякнуло несколько голосов.

- Этот ненормальный! - воскликнул Ральф, подпрыгивая и сгребая свою сумку. - Что он творит?!

- Ладно, пойдем, - сказал Джеймс, направляясь к двери. - Если он по-прежнему там, то мы все равно ничем не можем помочь.

Они выбежали в коридор и несколько раз свернули в случайно выбранные проходы прежде, чем, наконец, остановиться. Тяжело дыша, с колотящимися сердцами они достали резиновых уток из рюкзаков, и каждый начал изучать свою собственную, хотя обе они были совершенно одинаковыми. Одно слово было нацарапано на дне уток черными чернилами: "Прачечная!"

- Вот ведь чокнутый негодяй! - повторял Ральф, смеясь от облегчения. - Фиггл просто спустила его вниз, в подвалы, вместе с остальным грязным бельем! Давай оставим его там.

Джеймс ухмыльнулся:
- Нет, давай заберем его, пока он не оказался в машине для отжимания белья. Может, он и заслужил это, но сначала я хочу узнать, что он смог найти.

Мальчики побежали искать прачечную в подвалах. Джеймс остановился только раз, чтобы спросить дорогу у крайне наблюдательного слуги с картины, изображающей толпу обедающих рыцарей.

- У меня было едва ли пара минут для того, чтобы осмотреться до того, как Фиггл взлетела по лестнице как пушечное ядро, - рассказал Зейн Джеймсу и Ральфу, когда они отыскали его в прачечной. - Она швырнула в меня пригоршню розового порошка и пуф! - я здесь.

Ральф с трепетом взглянул на огромные медные валики и лязгающие механизмы, предназначенные для стирки. Эльфы хлопотали вокруг них, полностью игнорируя троих мальчишек, в подвале кипела работа, как в улье, пока те проходили через него. Двое эльфов опрокинули в чаны тачку сухого мыла. Белые хлопья заполнили все вокруг и как снег опустились на волосы мальчиков.

- Поверьте, через пару минут это не будет казаться вам таким уж интересным, - сказал Зейн напряженно, - особенно, когда леденцовая гильдия не позволит вам уйти.
Трое эльфов столпились вокруг Зейна, глядя на него с явной враждебностью.

- Фиггл привела сюда, в прачечную, человека, мы не отпустим его, пока кто-нибудь не объяснит зачем? - сказал самый старый и сварливый эльф скрипучим голосом. - Согласно кодексу Хогвартса по поведению и правилам, люди не должны мешать эльфам работать, раздел тридцать, пункт шесть. Итак, кто вы двое такие?

Джеймс и Ральф озадаченно переглянулись. Ральф сказал:
- Мы его... ну, мы его друзья, так ведь? Мы пришли, чтобы вернуть его обратно наверх.

- Вы? - сказал эльф, сердито глядя на них. - Фиггл сказала, что этот человек пытался сделать ее работу за нее, так она сказала. Сказала, он говорил о благополучии эльфов и прочую чушь. Она была справедливо обижена. Нельзя допускать определенные вещи, вы понимаете. У нас есть соглашение о сотрудничестве со школой.

- Он так больше не будет, - попытался смягчить Джеймс. - Он плохо разбирается в таких вещах. Простите. Он ускользнул от нашего надзора на минутку. Это больше не повторится.

Зейн выглядел обиженным, но благоразумно промолчал. Глава эльфов хмуро глядел на Джеймса. Джеймс постарался выглядеть в глазах эльфа смиренно и кротко, или хотя бы угрюмо вежливым. Здесь, на их рабочей территории, правила были совершенно другими. У эльфов было соглашение о сотрудничестве со школой, как сказал глава эльфов. Это звучало почти как если бы они были объединены в профсоюзы, и одним из основных правил эльфийского договора было то, что только эльфы делают работу эльфов. Возможно они считают это охраной труда. Джеймс не знал, как тетя Гермиона это воспринял: как повышение или как понижение.

Наконец глава эльфов проворчал.
- Я пойду против наилучшего решения, знаете. Вы трое теперь на испытательном сроке. Малейшее нарушение эльфийского протокола - и вы отправитесь к Директрисе. У нас соглашение о сотрудничестве, знаете ли.

- Да, я слышал, - пробормотал Зейн, закатив глаза.

- Но вы даже не знаете наших имен, - заметил Ральф. - Как вы можете следить за нами, если даже не знаете, кто мы такие?
Джеймс ткнул его под ребра.

Глава эльфов ухмыльнулся, глядя на своих товарищей, которые улыбались немного смущенно.
- Мы эльфы, - просто сказал он, - а теперь убирайтесь и, надеюсь, мы больше не увидимся.

Коридоры, ведущие к прачечной были, что неудивительно, узкими и низкими, Джеймс, Зейн и Ральф вынуждены были семенить в полушаге друг от друга, чтобы выбраться из них.

- Не знаю, поздравить тебя или дать пинка, - сказал Ральф Зейну. - Из-за тебя нас чуть не поймали Корсика и Гойл.

- Зато мне удалось побывать в женской спальне Слизерина, - с усмешкой заметил Зейн. - Скольким еще довелось повидать такое?

- Или хотелось этого? - добавил Джеймс.

- Будь вежлив или я не стану рассказывать тебе, что я там нашел.

- Есть что-то хорошее? - сказал Ральф.

- Не совсем, - вздохнул Зейн. - В девчачьей спальне около каждой кровати есть деревянный шкаф, только один из них был открыт, и я заглянул в него. В общем, можно сказать просто, я больше не удивлен тем, что Табита хранит там свою метлу.

Они дошли до большой двери в конце пролета небольшой лестницы. Джеймс толкнул ее, открывая, обрадованный тем, что оказался вдали от жара и шума прачечной.
- Что ты имеешь в виду?

- Ну, это волшебные шкафы, конечно же, хотя они не ведут в какую-либо волшебную страну. Тот в который я заглянул, выглядел как помесь косметички и гардеробной. Сказать по правде, это выглядело так, словно там взорвался бутик. Один из тех, действительно крутых, но с налетом вампирской готики. Там была бутылка с невидимым кремом и, судя по всему, я не думаю, что слово "невидимый" было метафорой.

- У всех девочек есть такие шкафы? - спросил Ральф.

- Точно такие же.

Джеймс нахмурился.
- Наши шансы снова попасть в спальню для девочек Слизерина нулевые. И даже если бы мы смогли, как мы узнаем, который из шкафов принадлежит Корсике, не говоря уж о том, как мы его откроем?

- Я говорил тебе, что это просто невозможно, - напомнил Джеймсу Ральф.

- А еще там пахнет как от комода моей бабушки, - сказал Зейн.

- Можешь обойтись без подробностей? - воскликнул Джеймс. - Это серьезно. Мы по-прежнему не знаем, где Зал Пересечения Старейших или где Джексон и Делакруа планируют собрать все элементы вместе. Все, что нам известно, это что все случится сегодня ночью.

- Что? - сказал Ральф. - Ты же говорил, что они не могут ничего сделать без всех реликвий.

Зейн серьезно вздохнул.
- Да, но если они попытаются сделать это, и ничего не выйдет, они скроются с остальными реликвиями, и мы никогда их не найдем.

Ральф вскинул руки.
- Ладно. Должен быть другой путь. Я имею в виду, она же вынимает метлу из шкафа время от времени, так ведь? Мы видели ее с ней сегодня. Что, если мы стащим ее во время матча по квиддичу?

Зейн ухмыльнулся.
- Мне это нравится. Особенно, если мы сделаем это, когда она будет футах в ста над землей.

- Снова невозможно, - сказал Джеймс в отчаянии. - Еще со времен моего отца вокруг поля устанавливают защитные заклинания, чтобы защитить людей от вмешательства в матч. Было несколько случаев, когда темные маги пытались проклясть его или сбросить с метлы. Однажды куча дементоров заявилась прямо на поле. После этого была установлена официальная граница. Ни одно заклинание не может проникнуть за нее или выйти наружу.

- Что такое дементор? - спросил Ральф, расширив глаза.

- Лучше тебе не знать, Ральф, поверь мне.

- Ну, тогда, похоже на то, что нам придется вернуться к первому образцу, - двояко заметил Зейн. - У меня из идей - всё.

Ральф внезапно остановился посреди коридора. Зейн врезался в него, отлетел назад, но Ральф ничего не заметил. Он пристально смотрел на одну из картин, висящих в коридоре. Джеймс заметил, что это была та картина, у которой они останавливались, чтобы спросить дорогу в прачечную. Очень наблюдательный слуга в заднем углу картины привлек внимание Джеймса на пути вниз, но только как человек, способный указать дорогу. Джеймс уже почти привык к случайным наблюдающим персонажем на картинах по всему Хогвартсу. Слуга угрюмо уставился на Ральфа, пока рыцари на картине поднимали свои пивные кружки и индюшачьи ножки, счастливо похлопывая друг друга по частично закованным в броню спинам.

- Ну прекрасно, - сказал Зейн, потирая ушибленное о Ральфа плечо. - Посмотри, что ты наделал, Джеймс. Теперь Ральф тоже будет останавливаться возле каждой пятнадцатой картины. И это не самое лучшее, что могло случиться, если ты спросишь меня. Вы двое - самые странные поклонники искусства, которых я когда-либо встречал.

Джеймс сделал шаг, приблизившись к картине вплотную, чтобы изучить слугу, стоявшего в полутени с полотенцем, переброшенным через плечо. Фигура отступила назад, и Джеймс был уверен, что она пытается скрыться в темном углу нарисованной залы.
- В чем дело, Ральф? - спросил он.

- Я уже видел это раньше, - ответил Ральф довольно смущенно.

- Ну да, мы же останавливались возле этой картины минут десят назад, не так ли?

- Да, точно. Он и тогда показался мне знакомым, но я не стал заострять на этом внимание. А теперь он стоит по-другому...

Ральф внезапно опустился на одно колено, бросив перед собой портфель на пол, быстро открыл его и начал что-то искать внутри, почти безумно, словно боялся, что озарение, посетившее его, упорхнет до того, как он успеет его подтвердить. Наконец он торжественно извлек книгу и снова встал, шурша чем-то перед собой. Зейн и Джеймс столпились за ним, стараясь разглядеть хоть что-то за широкими плечами Ральфа. Джеймс узнал книгу. Это был антикварный учебник зельеварения, который его мама и папа подарили Ральфу на Рождество. Пока Ральф листал страницы, Джеймс мог видеть примечания и формулы, которые теснились на полях, втиснутые между чертежами от руки и диаграммами. Вдруг Ральф прекратил листать. Он сжал открытую книгу двумя руками и медленно поднял так, чтобы она была на уровне наблюдательного слуги с заднего плана картины. Джеймс открыл рот от удивления.

- Это тот же чувак! - порывисто сказал Зейн.

Действительно, справа, на полях одной из последних страниц книги зелий, был старый карандашный эскиз наблюдательного слуги. Это, несомненно, была та же фигура, вплоть до крючковатого носа и угрюмой, ссутуленной позы. Слуга с картины слегка отпрянул от книги и затем пересек зал настолько быстро, насколько это можно было сделать не переходя на бег. Он остановился за одной из колонн, поддерживающей нарисованный зал. Рыцари за столом проигнорировали его. Джеймс внимательно следил за ним, прищурив глаза.

- Я знал, что они похожи, - гордо сказал Ральф. - Он стоял по-другому, когда мы в первый раз проходили мимо, так что я сразу не понял. Только сейчас, когда он встал в точно такую же позу, как нарисовано в книге. Это странно.

- Можно посмотреть? - спросил Джеймс.
Ральф пожал плечами и передал книгу Джеймсу. Джеймс склонился над ней и пролистал к началу. Поля первой сотни страниц были заполнены в основном пометками и заклинаниями, многие части были замараны и переписаны другими чернилами, как если бы автор пометок улучшил свою работу. К середине книги, однако, рисунки и чертежи начали преобладать над пометками. Они были схематичными, но очень хорошими. Джеймс узнал многие из них. Здесь был набросок женщины с заднего плана картины, изображавшей королевский двор. Несколько страниц спустя он нашел два детальных изображения толстого лысого волшебника с картины, изображающей отравление Перакла. Снова и снова он узнавал эскизы и героев с картин по всему Хогвартсу, второстепенные фигуры, которые наблюдали за Джеймсом и его друзьями с алчным, нескрываемым интересом.

- Поразительно, - сказал Джеймс тихим благоговейным голосом. - Все эти рисунки с картин по всей школе, видите?

Ральф бегло просмотрел рисунки в книге, а затем снова взглянул на картину. Он пожал плечами.
- Это странно, но не удивительно. Я имею в виду, этот парень, которому принадлежала эта книга, скорее всего, тоже был студентом здесь, верно? Кажется, он был слизеринцем, как и я. Поэтому твой отец и отдал мне эту книгу. Вероятно, он любил искусство. Многим любителям искусства нравится делать наброски с картин. Большое дело.

Джеймс наморщив лоб переводил взгляд с эскиза наблюдательного слуги на его эквивалент с картины, который по-прежнему скрывался за колонной на заднем плане.
- Нет, это не просто наброски, - сказал он, медленно качая головой. - Это оригиналы или настолько близко к ним, что невозможно найти отличий. Не спрашивайте, откуда я знаю. Я просто знаю. Тот, кто сделал эти наброски, был настоящим мастером подделок... или это был сам художник.

Ральф задумался на мгновение, а затем покачал головой.
- В этом нет никакого смысла. Эти картины были написаны в разное время, невозможно, чтобы один и тот же парень написал их всех. Кроме того, многие из этих картин старые. Гораздо старше этой книги.

- О, в этом есть замечательный смысл, - сказал Джеймс, закрывая книгу зелий и глядя на ее обложку. - Тот, кто нарисовал это, не рисовал картины целиком. Подумайте об этом: ни один героев с этих набросков не является доминирующим ни на одной из картин. Каждый из них нарисован как совершенно незначительный персонаж второго плана. Тот, кто их нарисовал, просто вписал персонажей в уже готовые картины.

Зейн вытянул уголок рта и наморщил лоб.
- Зачем кому-то делать подобное? Это как граффити, но никто их не заметит, кроме парня, который это нарисовал. Какой в этом интерес?

Джеймс напряженно думал. Он кивнул сам себе и снова взглянул на старую книгу у себя в руках.
- Кажется, у меня есть идея, - сказал он, задумчиво сузив глаза. - Мы выясним это точно. Сегодня вечером.

-

Прекрати, Ральф! - взмолился шепотом Джеймс. - Ты опять тянешь! Вот она снова задралась. Мои ноги у всех на виду!

- Ничего не могу поделать! - застонал Ральф, нагибаясь так низко, как мог. - Я знаю, ты говорил, что твой отец и его друзья постоянно так делали, но одной из них была девушка, помнишь?

- Да, и она не ела по семь раз на день, наверняка, - заметил Зейн.

Троица шла по темному коридору, скрючившись под мантией-невидимкой. Они встретились у основания лестницы и, за исключением одного напряженного момента, когда Стивен Метцкер, старшекурсник с Гриффиндора, брат Ноя, миновал их в коридоре, тихо напевая, они никого не встретили. Когда они дошли до статуи одноглазой ведьмы, Джеймс велел им остановиться. Троица неуклюже отманеврировала в угол, и Джеймс раскрыл Карту Мародеров.

- Не понимаю, почему мы должны заниматься этим втроем, - пожаловался Ральф. - Я доверяю вам обоим. Вы могли бы просто рассказать мне все завтра за завтраком.

- Ты был явно обеспокоен, когда мы планировали это, Ральфинатор, - прошептал Зейн. - Так что держи свои нервы при себе теперь.

- Это было днем. И я родился вообще без нервов, чтоб ты знал.

- Шшш, - зашипел Джеймс.

Зейн склонился над картой.
- Кто-то идет?

Джеймс покачал головой.
- Нет, все тихо. Филч в своем кабинете внизу. Не знаю, спит ли он когда-нибудь, но сейчас, вроде бы, замок чист.

Ральф выпрямился, поднимая мантию-невидимку на фут от пола.
- Тогда почему мы вообще под этой штукой?

- Это традиция, - ответил Джеймс, не отрывая глаз от карты.

- Кроме того, - добавил Зейн, - что прикольного в том, чтобы иметь мантию-невидимку и не слоняться в ней по залам невидимыми там и тут?

- Здесь нет никого, чтобы увидеть нас, - заметил Ральф.

Джеймс велел им переместиться в правый угол перекрестка. Вскоре они подошли к горгулье, охранявшей лестницу, ведущую в кабинет Директрисы. Джеймс мог поклясться, что она наблюдает за их ногами под мантией, хотя она оставалась совершенно неподвижной. Джеймс надеялся, что пароль не изменился с тех пор, как он сопровождал Невилла в кабинет Директрисы несколько месяцев назад.

Он прочистил горло и тихо произнес:
- Ээ... водяной петух?

Горгулья, которая была сравнительно новой, пришедшей на замену поврежденной во время битвы за Хогвартс, слегка сдвинулась с места со скрежещущим звуком открывающихся мавзолейных дверей.
- Это что-то как лесо-зеленое поле, или голубое небо, или красный узор? - спросила она неторопливо. - Никак не могу запомнить.

Джеймс обратился к Ральфу и Зейну резким шепотом.
- Лесо-зеленое поле? Я не знаю, что это такое! Это было слово, которое Невилл использовал, чтобы войти!

- Как он ответил на вопрос потом? - спросил Зейн.

- Она не задавала ему никаких вопросов!

- Это шотландская модель, я думаю, - просипел Ральф. - Моя бабушка помешана на них. Просто скажи "да".

- Ты уверен?

- Конечно, я не уверен! Ну, скажи "нет"! Откуда мне знать?

Джеймс повернулся обратно к горгулье, которая, похоже, пристально разглядывала его ботинки.
- Э, да, конечно.

Горгулья закатила глаза.
- Повезло, наверно.
Она выпрямилась и отошла в сторону, открывая проход на винтовую лестницу. Трое мальчиков протиснулись мимо нее и встали на первые ступеньки, лестница тут же стала подниматься вверх, прихватив их с собой. Коридор перед кабинетом директрисы открылся перед ними, и они вывалились в него, ругаясь и толкаясь под мантией.

- Вот и он, - раздраженно сказал Ральф, сдергивая с себя мантию и тут же испуская сдавленный крик. Джеймс и Зейн скинули мантию и нервно огляделись, ища то, что напугало Ральфа. Призрак Седрика Диггори стоял перед ними с озорной улыбкой.

- Тебе действительно не стоит так делать, - сказал Ральф, переводя дыхание.

- Простите, - сказал Седрик своим далеким голосом. - Меня попросили быть здесь.

- Кто просил тебя? - спросил Джеймс, стараясь скрыть раздражение в голосе. Волоски у него на шее все еще стояли дыбом. - Как кто-то мог узнать, что мы собираемся сюда сегодня?

Седрик просто улыбнулся, а потом ткнул пальцем в сторону тяжелой двери, ведущей в кабинет Директрисы. Она была заперта.
- Как вы собираетесь пройти через это?

Джеймс почувствовал, что его щеки запылали от смущения.
- Я забыл про это, - признался он. - Она закрыта, да?

Седрик кивнул.
- Не волнуйтесь об этом. Вот почему я здесь, я полагаю.
Призрак повернулся и легко прошел сквозь дверь. Спустя мгновение мальчики услышали звуки отпираемого замка. Дверь бесшумно распахнулась, и Седрик улыбнулся, приглашая их. Джеймс вошел первым. Зейн и Ральф удивились, когда он сразу отвернулся от массивного директорского стола. В комнате царил полумрак, разгоняемый красноватым светом, шедшим от камина. Джеймс зажег огонек на конце своей палочки и поднял ее.

- Уберите эту штуку от моего лица, Поттер, - произнес тихий голос, растягивая слова. - Вы разбудите остальных, а я подозреваю, это должен быть приватный разговор.

Джеймс пригасил свою палочку и посмотрел на стену с портретами. Все ее обитатели спали в различных позах, тихонько похрапывая.
- Да, вы правы, - согласился Джеймс. - Извините.

- Как я погляжу, вы все-таки пришли к верному заключению, - сказал портрет Северуса Снейпа, взгляд его проницательных черных глаз пригвоздил Джеймса к месту. - Теперь расскажите мне, что, как вы считаете, вам известно.

- На самом деле, это нельзя называть "пришли", здесь не было особых логических размышлений, - признался Джеймс, поглядывая на Ральфа. - Он обнаружил это. У него есть та книга. Снейп закатил глаза.
- Эта проклятая книга принесла больше проблем, чем она заслуживала. Нужно было уничтожить ее, пока я еще мог. Продолжай. Джеймс глубоко вдохнул.
- Ну, я знал, что что-то происходит, когда заметил, что все эти герои с картин следят за нами. Я также заметил, что все они выглядят немного похожими, хотя все они совершенно разные. Не думаю, что свел бы все воедино, если бы Ральф не показал мне рисунки в книге зелий. Я знал, что книга принадлежала слизеринцу, которого мой отец уважал, так что я подумал про вас, и мы все просто пришли сюда. Вы нарисовали всех этих героев на картинах по всей школе, и каждый из них является вашим портретом, но измененным. Вот как вы следили за нами. Вы распространили сами себя через все эти картины. И поскольку вы настоящий художник, никто другой не может их уничтожить. Это ваш способ подстраховки, вы можете следить за всем, даже после смерти.

Снейп хмуро изучал Джеймса. Наконец, он слегка кивнул.
- Да, Поттер, совершенно верно. Немногие знают об этом, но у меня были некоторые естественные склонности к подобному. Будучи адептом зельеварения, смешивать необходимые зачарованные краски было несложно. Потребовалось некоторое время, чтобы отточить мои навыки в достаточной мере для того, чтобы изменить картины, но, как и любое другое искусство, живопись, в основном, дело практики и обучения. Я согласен с вами в том, что вы никогда не смогли бы свести все воедино, если бы не мое собственное слепое высокомерие, позволившее этой книге продолжить свое существование. Может, я и гений, но гордость стала причиной падения больших гениев, чем я. Тем не менее, это было очень успешной задумкой. Я мог наблюдать за вами и остальными во время школьных проделок вполне свободно. А теперь скажите мне: зачем вы пришли ко мне сейчас? Позлорадствовать из-за вашей удачи?

- Нет, - решительно сказал Джеймс и умолк. Он не хотел говорить то, что собирался сказать. Он боялся, что Снейп посмеется над ним или хуже того, откажет в просьбе. - Мы пришли... мы пришли просить вас о помощи.

Выражение лица Снейпа не изменилось. Он серьезно изучал Джеймса в течение долгого мгновения.
- Вы пришли просить о помощи, - сказал он, словно желая убедиться, что правильно расслышал Джеймса. Джеймс кивнул. Снейп слегка прищурил глаза. - Джеймс Поттер, я никогда не предполагал, что скажу подобное, но вы, наконец, сумели произвести на меня впечатление. Величайшей слабостью вашего отца было то, что он отказывался обращаться за помощью к тем, кто знал больше и лучше него. Ему всегда требовалась их помощь в конце, но обычно после огромного, а иногда и непоправимого ущерба. Вы, похоже, избавились от этой слабости, хоть и неохотно. Если бы вы пришли к осознанию этого пару недель назад, мы бы могли не полагаться на чистую удачу и хорошей расклад, чтобы спасти вас от участи худшей, чем смерть.

Джеймс снова кивнул:
- Да, спасибо вам за это. Я знаю, это вы послали Седрика чтобы помочь нам, когда мы открыли портфель Джексона.

- Что было безрассудно и невежественно с вашей стороны, Поттер. Вы должны были быть лучше осведомлены, хотя я удивился бы, будь оно так. Мантия невероятно опасна, и вы совершаете колоссальную глупость, храня ее здесь. Как бы мне ни не хотелось это признавать, вы должны передать ее вашему отцу.

- Что еще вы знаете о заговоре Мерлина? - взволнованно спросил Джеймс, проигнорировав упрек.

- Я знаю немногим больше, чем вы, к сожалению, большая часть знаний, которые я накопил, взяты мной из легенд и множества предыдущих попыток вернуть Мерлина Амброзия. Исследования, я вас уверяю, были бы вам гораздо полезнее, чем ваши нынешние нелепые попытки похитить посох Мерлина.

- Почему это они нелепые? - спросил Зейн, подходя ближе.

- А, шут заговорил, - фыркнул Снейп приглушенно, - мистер Уолкер, я полагаю.

- Это справедливый вопрос, - заметил Джеймс, взглянув на Зейна. - Посох наверняка гораздо опаснее мантии. Мы не можем оставить его в руках людей, которые верят, что Волан-де-Морта просто неправильно поняли, и на самом деле он был милым парнем, который хотел со всеми дружить.

- И кто же эти люди, Поттер? - спросил Снейп спокойно.

- Ну, Табита Корсика, для начала.

Снейп взглянул на Джеймса с откровенным презрением.
- Типичные гриффиндорские предрассудки.

- Предрассудки! - воскликнул Джеймс. - Какой факультет считает, что все магглорожденные волшебники слабее чистокровных? Какой факультет придумал термин "грязнокровка"?

- Никогда не произносите этого слова при мне, Поттер, - опасно сказал Снейп. - Вам кажется, что вы знаете, о чем говорите, но позвольте мне спасти вас от вашего невежества и напомнить вам, что то, что вы знаете, так же ограниченно, как и односторонне. Легко судить о людях, основываясь на их принадлежности к факультету, это еще одна величайшая ошибка вашего отца. Я надеялся, что вы выше этого, основываясь на вашем выборе компании, - черные глаза Снейпа обратились к Ральфу, который попятился, молча наблюдая.

- Ну, Ральф совсем другой, так ведь? - слабо возразил Джеймс.

Снейп среагировал быстро, его глаза снова обратились к большому мальчику.
- Он? Другой в чем, мистер Поттер? Что именно, как вы верите, вы знаете о членах факультета мистера Дидла? Или, осмелюсь спросить, что знает он сам?

- Я знаю, что сказал нам древесный дух, - сказал Джеймс, повернувшись к портрету, его голос поднялся от гнева. - Я знаю, что род Волан-де-Морта не прервался и находится в этих залах сейчас. Его кровь бьется в другом сердце. Наследник Волан-де-Морта жив и находится среди нас.