Анализ ликвидности бухгалтерского баланса 25 страница

- И почему вы так уверены, - резко сказал Снейп, - что этот наследник со Слизерина? Или что это мужчина?

Джеймс открыл рот, чтобы ответить, но снова закрыл его. Он осознал, что дриада на самом деле ничего подобного не говорила.
- Ну, просто... такое чувство...

Снейп кинул, улыбка снова скользнула на его лицо.
- В самом деле? Возможно, вы все-таки ничему не научились, - Снейп вздохнул, кажется он был искренне разочарован. - Что вы хотите спросить, Поттер? Я вижу, вы будете гнуть свою линию независимо от того, что я говорю, так что давайте покончим с этим.

Джеймс почувствовал себя малышом перед портретом бывшего директора школы. Зейн и Ральф стояли у него за спиной, и Джеймс знал, какой вопрос он задаст. Это была больше его битва, чем их. Его битва против заговора Мерлина, да, но более важно, его битва против самого себя и тени его отца.

Он встретился взглядом с черными глазами Снейпа.
- Если мы не сможем получить посох Мерлина, я хочу пробраться в в Перекресток Старейших. Я хочу остановить их до того, как они навсегда скроются вместе с посохом и троном.

Джеймс уловил движение Зейна и Ральфа у себя за спиной. Он повернулся к ним.
- Я не могу просить вас двоих идти со мной, но сам я обязан. Я должен попытаться остановить их.

Снейп громко вздохнул.
- Поттер, вы действительно так же глупо и нелепо погружены в себя, как и ваш отец. Избавьтесь от мантии. Отдайте ее вашему отцу или Директрисе. Они поймут, что надо делать. Я объясню им. Вы не можете надеяться на то, что управитесь с этим самостоятельно. Вы произвели на меня впечатление один раз. Постарайтесь и сделайте это еще раз.

- Нет, - сказал Джеймс решительно. - Если я скажу им, Джексон, и Делакруа, и все остальные исчезнут. Вы знаете это так же хорошо, как и я. Две реликвии будут утрачены навсегда.

- Без объединения всех трех их сила не работает.

- Но, не исчезает, - настаивал Джеймс. - Они по-прежнему остаются могущественными. Мы не можем допустить, чтобы они были использованы для продолжения дела Волан-де-Морта. Мы не можем рисковать тем, что они попадут в руки наследника Волан-де-Морта.

Снейп нахмурился.
- Если он вообще существует.

- Рискованно не верить в это, - возразил Джеймс. - Где Перекресток Старейших?

- Вы не знаете, о чем спрашиваете, Поттер, - пренебрежительно сказал Снейп.

- Мы сами найдем его, Джеймс, - сказал Зейн, снова подходя ближе. - Нам не нужны советы этой старой мазни. Мы уже зашли так далеко. И это тоже выясним.

- Вы живы только благодаря подозрительной удаче и моему личному вмешательству, - рявкнул Снейп. - Не забывайся, парень.

- Это правда, - заметил Ральф.
Джеймс и Зейн повернулись к нему, удивленные, что он заговорил. Ральф сглотнул и продолжил: - Нам действительно везло до сих пор. Я на самом деле не очень знаю, кто вы такой, мистер Снейп, но благодарен вам за помощь в тот раз, когда Джеймс надел мантию. Я думаю, Джеймс прав. Мы должны попытаться остановить их и добыть оставшиеся реликвии. Вы слизеринец, и вы сказали, что вещи, которые говорят о Слизерине, не всегда верны. Ну, одна из вещей, которые говорят о слизеринцах, заключается в том, что мы всегда думаем только о себе. Я не хочу, чтобы это было правдой. Я с Джеймсом и Зейном, даже если мы провалимся. Несмотря ни на что.

Снейп выслушал неожиданное выступление Ральфа, сурово глядя и продолжая хмуриться. Когда Ральф закончил, он осмотрел всех трех мальчиков по очереди и снова вздохнул
- Вы все совершенно сумасшедшие, - отрезал он. - Это бессмысленная и опасная фантазия.

- Где Зал Пересечения Старейших? - снова спросил Джеймс.

Снейп смотрел на него, ежеминутно качая головой.
- Как я уже сказал, Поттер, вы не знаете, о чем спрашиваете.

- Почему не знаем? - заговорил Зейн.

- Потому что Зал Пересечния Старейших это не место, мистер Уолкер. Вы, как и любой из вас, должны были понять это. Если бы любой из вас был бы достаточно внимателен в последние месяцы, вы бы поняли это. Зал Пересечения Старейшин - это событие. Подумайте об этом немного, мистер Уолкер. Пересечение старейшин.

Зейн моргнул
- Старейших… - начал он задумчиво. - Подождите минутку. Так астрологи Средневековья называли астрологические знаки. Планеты. Они называли их "старшие".

- Перекресток Старейших... - Джеймс сосредоточился, а потом расширил глаза, догадавшись. – Встреча, выравнивание планет! Зал Пересечения Старейших - это когда пути всех планет пересекаются. Когда они... образуют зал, проход!

- Выравнивание планет, - согласился Ральф с восторгом в голосе. - Это не место, а время!

Снейп тяжело смотрел на троих мальчиков.
- Не только, - сказал он покорно, - это момент, когда планеты встанут в ряд и все три реликвии Мерлина Амброзия будут собраны вместе. Вот где и когда возвращение Мерлина станет возможным. Таковы были его условия. И если я не сильно ошибаюсь, на ваш безумный план у вас есть меньше недели.

Зейн щелкнул пальцами.
- Вот почему королева вуду заставляла нас так точно вычислить момент выравнивания! Она сказала, это будет ночь, которую мы никогда не забудем, и она не шутила! Вот когда они планируют собрать все реликвии вместе.

- Пещерная цитадель, - прошептал Джеймс. - Вот где они это сделают. Трон уже там, - два других мальчика кивнули. Джеймс почувствовал, что покраснел от страха и волнения. Он посмотрел на портрет Северуса Снейпа.
- Спасибо.

- Не благодарите меня. Послушайтесь моего совета. Если вы планируете пройти через это, я не смогу вам помочь. Никто не сможет. Не будьте дураками.

Джеймс попятился, гася свою палочку и пряча ее в карман.
- Пошли, вы двое. Пора возвращаться.

Снейп смотрел, как Джеймс сверяется с Картой Мародеров. Это была не первая встреча Снейпа с картой. Однажды карта обошлась с ним довольно нахально. Убедившись, что Филч по-прежнему в своем кабинете, троица укрылась под мантией-невидимкой и прошла обратно через дверь кабинета директрисы в холл. Снейп продолжал следить за Филчем, который, как он знал, спал в своем кабинете с полупустой бутылкой огненного виски на столе. Один из автопортретов Снейпа был вписан в картину со сценой охоты в кабинете Филча, и Снейп мог бы легко использовать его, чтобы предупредить завхоза, и тот сцапал бы троих мальчишек. Нехотя он решил этого не делать. Хорошо это или нет, такие мелкие гадости не доставляли ему больше удовольствия. Призрак Седрика Диггори, с которым Снейп успел познакомиться раньше кого бы то ни было, закрыл дверь за мальчиками и задвинул засов.

- Благодарю вас, мистер Диггори, -тихо сказал Снейп, перебивая храп, доносящийся с других картин. - Вы свободны проводить их до спален. Или нет. Мне все равно.

Седрик кивнул Снейпу. Снейп знал, что призрак не любит говорить с ним. Что-то в разговоре призрака с картиной вызывало беспокойство у мальчика. Ничего формально человеческого в конечном итоге, понял Снейп. Седрик отпустил сам себя и ушел сквозь деревянную дверь.

Одна из картин рядом со Снейпом перестала храпеть.

- Разве он не копия своего отца? - задумчиво произнес старческий голос.

Снейп откинулся обратно в свой портрет.
- Он похож на него только с худших сторон. Он - Поттер.

- Ну и кто теперь легко судит? - поддразнил другой голос.

- Это не легкое суждение. Я следил за ним. Он так же высокомерен и глуп, как и другие, что носили эту фамилию. Не притворяйся, что не видишь этого.

- Я вижу, что он пришел просить твоей помощи.

Снейп неохотно кивнул.
- Остается надеяться, что у этого порыва будет шанс созреть. Он обратился за помощью, только когда исчерпал все другие варианты. И, как ты заметил, он на самом деле не принял ни один из моих советов.

Старческий голос умолк на мгновенье, а затем спросил:
- Ты скажешь Минерве?

- Возможно, - сказал Снейп, размышляя. - Возможно, нет. Пока я буду делать то, что я делаю всегда. Я буду наблюдать.

- Ты думаешь, есть шанс, что он и его друзья смогут преуспеть?

Снейп не ответил. Минуту спустя старческий голос продолжил:
- Им манипулируют. Он не знает об этом.

Снейп кивнул.
- Я полагаю, нет никакого смысла говорить ему об этом.

- Ты, вероятно, прав, Северус. У тебя инстинкт в подобных вещах.

Снейп многозначительно ответил:
- Я научился помалкивать от хозяина, Альбус.

- Несомненно, ты прав, Северус. Несомненно, ты прав.

 

 

 

Глава 15.

Шпион из мира маглов

 

 

Мартин Джон Прескотт был Репортером. Он всегда думал о слове как о чем-то, полностью капитализированном. Для Мартина профессия Репортера была большим, чем просто работой. Он был с ней единым целым, не просто еще одним чтецом новостей с экрана или очередным именем под статьей в газете. Он был тем, кого продюсеры в эпоху постоянного круглосуточного потока новостей называли "личностью". Он подчеркивал собой новости. Он обрамлял их. Он окрашивал их. Не то чтобы в негативном ключе, по крайней мере, он в это твердо верил. Он просто добавлял ту самую щепотку таланта, которая превращала новости в Новости, иные словами, в нечто, что другие люди могут захотеть посмотреть или почитать.

С одной стороны, Мартин Джон Прескотт имел запоминающуюся внешность. Он носил белые рубашки на пуговицах с джинсами, рукава обычно были слегка закатаны. Если ему случалось надевать галстук, то тот был безупречного стиля, хотя и немного ослаблен, как бы говоря зрителям "Да, я очень много работаю, но уважаю своих зрителей достаточно, чтобы не терять уровень своего профессионализма.

Мартин был строен, нестар и хорош собой, его очень темные волосы всегда, казалось, развевались на ветру, что создавало сказочное впечатление.

Но, как Мартин с гордостью говорил присутствующим на завтраке Пресс-Клуба, его внешний вид не имел никакого отношения к профессии Репортера. Он обладал чутьем на людей, а также на новости.

Он знал, как соединить одно с другим так, чтобы результат вызвал наибольший эмоциональный отклик.

Но самым главным, что делало Мартина Джона Прескотта Репортером с большой буквы, было то, что он любил истории. Там, где иные высокооплачиваемые, ведущие новостей давным-давно собрали команду прислужников, мечущихся туда и сюда, собирая ценные кадры и интервью, в то время как сами они спокойно посиживали в раздевалках, изучая свои рейтинги, Мартин гордился тем, что своих результатов он добился сам, путешествуя и проводя расследования.

Правда же состояла в том, что Мартин обожал свое ремесло, "погоня" была его страстью. Быть корреспондентом для него было равнозначно тому, чтобы быть охотником с камерой вместо ружья. Мартину нравилось самому выслеживать свою добычу.

Он наслаждался погоней, размытыми снимками, сделанными на ходу карманным фотоаппаратом, задаванием идеально подобранных вопросов, длительным ожиданием за дверями суда или подозрительного гостиничного номера. Мартин занимался всем этим сам, зачастую в одиночестве, временами снимал сам себя в процессе, поддерживая своих зрителей в напряжении в ожидании развязки. Никто другой не сумел бы проделать все так, как он, и в этом был секрет его славы.

У Мартина был, как говорят о самых лучших Репортерах, нюх на новости. И его нюх говорил, что история, которую он раскручивал сейчас, если она удастся, если он сможет предоставить реальные, неподдельные кадры, это будет история всей его жизни. Даже сейчас, скорчившись в кустах, грязный и потный, с грязными и спутанными волосами, в которые набились прутики и листья, после всех неудач и провалов, он по-прежнему чувствовал, что эта история укрепит его карьеру. На самом деле, чем труднее ему становилось, тем упорнее он расследовал. Даже после привидения. Даже после того, как его вышвырнул в окно ребенок-убийца. Даже после ужасного столкновения с гигантским пауком. Мартин считал неудачи как доказательство значимости.

Чем тяжелее расследование, тем оно ценнее. Он испытывал мрачное удовлетворение от осознания того, что если бы он просто нанял команду исследователей, чтобы все здесь проверить, они бы сбежали отсюда еще несколько месяцев назад, едва встретив первые признаки магического сопротивления этого места, без самого крошечного рассказа. Это такая история, которая может быть рассказана только им. Это, говорил он себе с удовольствием, особый материал. Больше никаких полевых репортажей. Никаких специальных отчетов. Если все удастся, Мартин Джон Прескотт сможет выбрать свой собственный путь в любом из крупнейших новостных агентств в стране. Но зачем останавливаться на этом? С такой историей в кармане он мог бросить якорь в любой точке мира, не так ли?

Но нет, сказал он сам себе. Не стоит думать об этом сейчас. Он должен выполнить работу. Сложную и чрезвычайно ответственную работу, но Мартину доставляло удовольствие исполнять самую тяжелую ее часть. После месяцев разведки и организации, планирования и наблюдения, пришло время грандиозной награды, ставки сделаны.

Если последняя часть расследования пойдет не по плану, он уйдет ни с чем. Он не смог заполучить хороших, четких кадров, кроме видео на карманной камере с того соревнования на метлах, несколько месяцев назад. Этого могло бы хватить, но они были утеряны, принесены в жертву - неохотно! - гигантскому пауку, во время его бегства через лес. Тем не менее, он не зацикливался на неудачах. Нет, это сработает. Все пройдет по плану. Так и будет. Он же Мартин Джон Прескотт.

По-прежнему скорчившись за опушкой леса, Мартин проверил, ловит ли сотовый. Большая часть его полевого снаряжения была потеряна в лесу. Его мобильный вообще едва работал и вел себя крайне странно. Прошлой ночью он пытался с помощью своего планшета связаться со своим офисным компьютером, как вдруг экран стал весь розовый и начал транслировать текст довольно грубой песни про ежей*. К счастью, его камера и мобильный неплохо работали до инцидента с пауком. Теперь же, телефон был практически всем, что у него осталось, и несмотря на то, что экран отображал странную смесь цифр, восклицательных знаков и иероглифов, он, похоже, мог поддерживать связь. Удовлетворенный, Мартин заговорил.

- Прямо сейчас, я затаился за замком, укрывшись в объятиях леса, который был моим домом время от времени в течение последних изнурительных месяцев. До сих пор я просто наблюдал, стараясь не беспокоить то, что может оказаться простой сельской школой или интернатом, несмотря на сообщения моих источников. Теперь, я уверен, что пришло время мне приблизиться. Если мои источники не правы, я просто столкнусь с недоумением и тем сортом юмора, который встречается в провинциальной Шотландии. Но если, тем не менее, мои источники верны, как я предполагаю, основываясь на моих собственных наблюдениях до этого момента, возможно, я отправляюсь в лапы своей судьбе. Я встаю. Сейчас середина утра, около девяти часов, но я никого не вижу. Я осторожно покидаю свое укрытие и ступаю на территорию школы. Мартин осторожно пополз вокруг полуразвалившегося домика на окраине леса. Огромного, лохматого человека, за которым он часто шпионил, нигде не было видно. Мартин выпрямился, уверенный в смелости своего первоначального подхода. Он начал пересекать аккуратно подстриженное поле между хижиной и замком. По правде, он не верил, что ему угрожает серьезная опасность. У него было инстинктивное чувство, что более серьезная опасность находится позади него, в этом жутком, мистическом лесу. Он действительно разбил лагерь на окраине леса, с другой стороны, подальше от замка, там где деревья выглядели более нормально, и где было меньше тревожных звуков по ночам. Тем не менее, его походы туда и обратно через густые участки леса были довольно странными, мягко говоря.

Но на самом деле, после паука, от которого он спасся только благодаря удаче, он больше ничего такого не встречал. В смысле, он считал, что возможно, было бы лучше, если бы встретил. Знакомое чудовище, как паук, например,гораздо лучше, чем те неизвестные фантомы, которые создавало воображение Мартина в ответ на странные звуки, которые он слышал во время долгих лесных прогулок. За ним шпионили, он знал. Большие фигуры, тяжелые фигуры преследовали его всегда, слева или справа, скрываясь за деревьями. Он знал, что они наблюдают за ним, и он так же чувствовал, что, в отличие от паука, они разумны. Возможно, они были враждебны, но, в первую очередь, они были любопытны. Мартин даже почти решился окликнуть их, потребовать, чтобы они показались. Но, вспомнив паука, он решил, что невидимый монстр, которому любопытно, лучше видимого спровоцированного монстра.

- Замок, как я уже упоминал, действительно огромен, - прошептал Мартин в маленький микрофон, прикрепленный к воротнику. Микрофон соединялся с телефоном на поясе. - Мне довелось немало попутешествовать, но до сих пор не приходилось видеть столь древнего замка в столь безукоризненном состоянии.

 

Окна, за исключением того, через которое я вылетел несколько месяцев назад, украшены витражами, рамы довольно прочные. На каменной кладке не видно трещин... - Это было не совсем так, но в основном соответствовало действительности. - Сегодня замечательный весенний денек. Небо ясное и очень тепло. Сейчас я, не скрываясь, пересекаю огромные ворота, открытые нараспашку. Справа... справа собралась большая компания, похоже, они заняты игрой в футбол на чем-то вроде поля. Я... я не могу сказать, что ожидал этого. Они явно не обращают на меня внимание. Я продолжаю свой путь.

Мартина заметили только тогда, когда он прошел в ворота. Он замедлил шаг, продолжая уверенно двигаться вперед. его целью было просто проникнуть вглубь замка настолько, насколько это возможно. Он преднамеренно не взял с собой камеру. Камеры и фотоаппараты практически всегда вызывали неприязнь. Людей с камерами обычно вышвыривали отовсюду. Кто-то же, просто прогуливающийся, идущий уверенно и целенаправленно, может вызвать любопытство, но редко бывает остановлен. По крайней мере, до того, как станет слишком поздно. Во внутреннем дворе множество молодых людей, передвигающихся тут и там небольшими группами. У многих из них были с собой сумки и книги. Ближайшие к Мартину оборачивались ему вслед, в основном, с выражением любопытства на лицах.

- Это же... похоже, как и во всем мире... школьники, - тихо сказал Мартин в свой микрофон, проходя мимо студентов через двор. - Молодые люди в мантиях, все школьного возраста. Они кажутся удивленными моим присутствием, но не враждебны. На самом деле, пока я приближался ко входу в замок, кажется, я привлек внимание практически всех. Извините.

Последнее было сказано Теду Люпину, который только что показался из прохода вместе с Ноем Мецкером и Сабриной Хильдегард. Все трое сразу же умолкли, как только странный мужчина в белой рубашке и незавязанном галстуке проскользнул между ними. Перо в волосах Сабрины качнулось, когда она обернулась, чтобы посмотреть на него.

- С кем он говорит? - спросил Тед.

- И кто, чертова преисподняя, это такой? - добавила Сабрина. Троица повернулась к открытым дверям замка, чтобы посмотреть, как мужчина осторожно прокладывает свой путь через вестибюль. Ученики расступались перед ним, с первого взгляда признавая, что этот человек здесь не к месту. По-прежнему, никто, казалось, особо не беспокоился. Некоторые даже озадаченно улыбались.

Мартин продолжал говорить в свой микрофон:
- Все больше и больше тех, кого я временно называю учениками. Сейчас их вокруг меня десятки. Я двигаюсь по чему-то вроде большого зала. Здесь есть... подсвечники, огромный дверной проем. Статуи. Картины. Картины... картины... картины... - впервые Мартин лишился дара речи. Он забыл про учеников, столпившихся вокруг него, разглядывавших его, пока он делал пару шагов к самой большой из картин, украшавших вестибюль. На картине группа пожилых волшебников собралась вокруг большого хрустального шара, их белые бороды отражали его сияние. Один из волшебников заметил смотрящего человека в белой рубашке и галстуке. Он выпрямился и нахмурился.
- Вы одеты не по форме, молодой человек, - сурово воскликнул волшебник. - Вы выглядите как пугало. Осмелюсь сказать, у вас листья в волосах.

- Картины... картины, они... - сказал Мартин, его голос стал на октаву выше, чем обычно. Он откашлялся и взял себя в руки - Картины двигаются. Они, за неимением лучшего определения, как нарисованные фильмы, но живые. Они... обращаются ко мне.

- Я обращаюсь к равным, молодой человек, - сказал волшебник. - А такими как вы, я повелеваю. Прочь, хулиган!

Несколько смешков раздалось из толпы учеников, но было так же и растущее чувство беспокойства. Никого раньше не удивляли движущиеся картины. Этот человек был либо психом-волшебником, либо он был... ну, это было немыслимо. Магл не может попасть в Хогвартс. Ученики образовали большой круг него, как если бы он был тихим, но опасным животным.

- Ученики окружили меня, - сказал Мартин, оборачиваясь, его глаза были дикими. - Я попытаюсь прорваться, я должен двигаться дальше.

Мартин двинулся вперед, и периметр из учеников легко распался, они последовали за ним. Теперь они перешептывались. Нервная болтовня преследовала мужчину, и он начал повышать голос.

- Я вхожу в большой зал. С высоким потолком. Я уже был здесь, но поздно ночью, в темноте. Да, это зал с движущимися лестницами. Очень коварными. Здесь работают поразительные механизмы, но они совершенно бесшумны.

- Что он сказал про механизмы? - спросил кто-то из толпы студентов. - Кто этот парень вообще такой? Что он здесь делает?
Последовал хор озадаченных ответов.

Мартин убыстрил шаг, прошел мимо лестниц, уже крича во весь голос.
- Мое присутствие начинает вызывать некоторое сопротивление. Меня могут остановить в любой момент. Я... я миновал лестницы.

Мартин завернул за угол и оказался в центре группы учеников, играющих в "Складки и сверла" в светлой нише. Он резко остановился и отпрянул, когда сверло, старый квофл, остановился в трех дюймах от его лица, плавая и медленно вращаясь.

- Оу, о чем ты думал, просто заходя прямо в середину чертова матча? - спросил один из игроков, поводя своей палочкой и поднимая квофл. - Это же опасно. Ты должен следить за собой.

- Летающие... вещи! - пискнул Мартин, выпрямляясь и судорожно расправляя рубашку. - Я... палочки. Настоящие волшебные палочки и левитирующие предметы! Это просто замечательно! Я никогда не видел...!

- Эй, - резко сказал другой игрок в "Складки и сверла". - Кто это такой? Что он несет?

Кто-то выкрикнул:
- Кто его пустил? Он же магл! Наверняка!

- Это же человек с поля для квиддича! Нарушитель!

Толпа начала кричать и толкаться. Мартин проскользнул мимо игроков в "Складки и сверла", потеряв часть преследовавшей его толпы.
- Я по-прежнему спешу дальше. Коридоры ведут во всех направлениях. Здесь... э, насколько я понимаю, это учебные комнаты. Вхожу в первую попавшуюся...

Он ворвался в первую учебную комнату справа от него, преследуемый вереницей озадаченных кричащих учеников. Комната была длинной и глубокой. Ученики, занимающиеся здесь, повернулись на своих стульях, ища источник беспорядка.

- На первый взгляд, все кажется относительно нормальным, - попытался перекричать растущий шум Мартин, осматривая комнату. - Ученики, учебники, какой-то учитель, который... который, который, коооторый...

Снова голос Мартина ослаб, и он, казалось, потерял над ним контроль. Он выпучил глаза и начал задыхаться. Его рот продолжал работать, издавая сиплые дребезжащие звуки. В начале класса призрачный профессор Биннс, который не всегда хорошо осознавал время, еще не заметил заминки. Он бубнил, его голос был высок и спокоен, как ветер в бутылке. Наконец, профессор заметил задыхающегося Мартина Дж. Прескотта и прервался, нахмурившись.
- Кто этот человек, могу я поинтересоваться? - спросил Биннс, глядя сквозь свои призрачные очки.

Мартин, наконец, втянул достаточное количество воздуха.
- Призрааааак! - испуганно заорал он, указывая на Биннса. Он задрожал. Когда студентов, загородивших проход, грубо оттолкнули в сторону вошедшие профессор Долгопупс и директриса МакГонагалл в сопровождении Теда и Сабрины, Мартин упал в обморок. Он тяжело приземлился между двумя столами в задней части комнаты. Ученики, сидевшие за столами, шарахнулись в стороны. Бутылочка с чернилами упала на пол и разбилась.

Директриса МакГонагалл быстро подошла к мужчине и остановилась в нескольких футах от него.
- Может, кто-нибудь будет так любезен и объяснит мне кто этот человек, - грозно вопросила она, - и почему он лежит в обмороке в моей школе?

Джеймс Поттер проложил себе путь через толпу. Взглянув на мужчину, растянувшегося между столов, он глубоко вздохнул и сказал:
- Думаю, я могу, мэм.

Пятнадцать минут спустя Джеймс, МакГонагалл, Невилл Долгопупс и Бенджамин Франклин суетились в кабинете директора, а Мартин Прескотт был зажат между ними. Мартин пришел в себя на полпути к кабинету и сразу же закричал от ужаса, осознав, что Невилл левитирует его по коридору. Невилл, в свою очередь, так испугался его крика, что едва не уронил Мартина, но вовремя оправился и довольно осторожно опустил его на пол. Кроме объяснения Джеймса, что это тот же человек, который вылетел в витражное окно, а затем был замечен на поле для квиддича, разговор в кабинете директора продвигался очень медленно. Едва дверь в кабинет закрылась за ними, МакГонагалл заговорила.

- Я только хочу узнать, кто вы, почему вы здесь и самое главное, как вам удалось проникнуть сюда, - порывисто сказала она, стоя за своим столом. - Как только мы выясним это, вы будете удалены отсюда немедленно и ни следа каких-либо воспоминаний о том, что вы здесь видели, не останется, это я могу вам обещать. Теперь говорите.

Мартин сглотнул и оглядел собравшихся. Увидев Джеймса, он скривился, вспомнив столкновение со стеклом, и потом болезненное падение. Он сделал глубокий вдох.
- Во-первых, мое имя Мартин Джон Прескотт. Я работаю на новостную программу, которая называется "Взгляд изнутри". И во- вторых, - сказал он пристально глядя на директрису, - я был ранен на этой земле. Я не хочу придавать этому официальную огласку, но вы должны понимать, что я вправе требовать компенсации за эти травмы. И как бы то ни было, у меня не сложилось впечатления, что это здание застраховано.

- Как вы смеете? - воскликнула МакГонагалл, склоняясь над столом и встречаясь взглядом с Мартином. - Вы вероломно проникли в замок, где у вас нет ни права находиться, ни понимания, как вести себя... - она покачала головой, а затем продолжила, понизив голос. - Я не буду изводить вас угрозами. Очевидно, что вы магловского происхождения, так что я проявлю капельку терпения с вами. Отвечайте на мои вопросы добровольно или я буду более чем счастлива прибегнуть к более простому способу допроса.

- Ах, - сказал Мартин, пытаясь придать голосу уверенности, хотя на самом деле он заметно дрожал. - Вы, должно быть, имеете в виду что-то вроде этого.
Он залез в карман рубашки и достал маленький флакон. Джеймс понял, что видел его в руках человека, когда встретил его в кабинете зельеварения.
- Да, я вижу по вашему лицу, что вы знаете, что это такое. Взял некоторое время назад, чтобы проверить. Действительно, сыворотка правды. Я капнул две капли в чай коллеги и не мог заткнуть его в течение часа. Я узнал про него такие вещи, которые, наверно, не забуду до конца жизни, говорю вам.

- Вы тестировали неизвестное зелье на ничего не подозревающем человеке? - прервал его Франклин.

- Ну, я же не знал, что оно делает, так ведь? Я думал, от двух капель не будет никакого вреда, - он снова поднял бутылку, разглядывая ее на свет. - Сыворотка правды. Если бы она была опасна, вы бы, пожалуй, не стали ее хранить прямо там, на полке, где до нее кто угодно может добраться.

Лицо МакГонагалл стало белым от ярости.
- В этих залах мы полагаемся больше на дисциплину и уважение, чем на решетки и запоры. Вашему другу удивительно повезло, что вы не стащили флакон с шипом наргла или соком тарффа.

- Не пытайтесь запугать меня, - сказал Мартин, конечно, очень запуганный и злой сам на себя. - Я просто хочу показать вам, что знаю ваши трюки. Я следил за вами и изучал вас некоторое время. Вы не сможете заставить меня выпить ни одно из ваших зелий или использовать на мне трюки для промывания мозгов. Я отвечу на ваши вопросы, но только потому, что хочу, чтобы вы ответили на мои.

Невил сжал свою палочку.
- И почему же, скажите на милость, вы верите, что мы не сможем просто применить к вам заклятие забвения, которое очистит вашу память от всех воспоминаний об этом месте, и не выбросим вас у ближайшей автострады?

Мартин постучал по крошечному микрофону, закрепленному в петлице.
- Вот почему. Мой голос и все, что говорили вы, были отосланы через мой телефон на компьютер в моем офисе. Все записано. В маленьком городке меньше чем в трех километрах отсюда находится съемочная группа и группа экспертов в различных областях, которых я просил помочь мне в расследовании...

- Расследование! - недоверчиво повторила Директриса. - Абсолютно и однозначно об этом не может быть и речи!

Мартин перебил ее:
- Один из тех людей является агентом специальной полиции Британии.

Джеймс буквально кожей ощутил тишину, повисшую в кабинете при упоминании полиции маглов. Из разговоров между его отцом и другими должностными лицами Министерства он знал, что одно дело - наложить Забвение на одного человека или даже конкретную группу, и совсем другое - когда в этом замешан кто-то из магловских бюро расследований.