День Первый из СемиPOV Louis Я не знаю, зачем я это сделал. Я мог просто дожить оставшиеся два месяца, но я не мог смотреть как умирают парни каждый день. Не хотел химиотерапию, не хотел лекарств,это так похоже на дешевую бульварщину. Я просто хотел, что б все началось и закончилось раньше. И считаю, что принял правильно решение, когда отказался от лекарств, которые помогли бы прожить мне дольше. Я не знаю, сколько дней мне осталось, но я точно не хочу прожить их в своих видениях. Я хочу прожить их с Гарри. Глупо, по-идиотски и наивно, но он мое все. Наверное, я люблю его. Так можно сказать, так как я не знаю другого определения тому, что к нему чувствую. Но я не могу сказать ему, что люблю, потому что это слишком мелко. И я не хочу, чтобы он мучился. Возможно,это и не любовь вовсе, а действие метастаз в моем организме, но это лучшее, что я когда-либо чувствовал. Я накалываю себе тату, сам не знаю зачем: "Bravery". Храбрость? Да,это единственное, чем я могу гордится. Все, что у меня есть. Храбрость любить его и остаться тем, кто я есть. Я просто не могу смотреть Гарри в глаза, когда мы накалываем тату, и он думает, что я считаю, что проживу дольше. Он думает, что я не знаю, как он потом запирается в ванне и рыдает сидя на кафельном полу. Мы накололи себе парное тату, у него "I cant change", я добавил себе кавычки. У него замок, у меня ключ... Я не помню, сколько мы их накололи, я умолял его остановится после первой, потому что каждый день после моей смерти он будет смотреть на них и вспоминать меня. Вспоминать то, что часть этих тату гниет на три метра под землей. Он пришел довольный, а я рыдал в спальне, пока Найл закрывал мне рот руками, что б Гарри не услышал. Вообще, Найл милый. Он столько сделал для меня, кажется он понимает меня лучше всех. Лиам готовил какую-то чушь, и это было невероятно забавно, когда татуированный качок готовит фаршированную курицу с жаренным картофелем, при этом покуривая косяк и мило улыбаясь. За это я его и люблю. За его противоречивость. Он может напиться в стельку, и орать на нас, что мы мало пьем, а через неделю отнимать у нас бутылки и запирать в комнате без выпивки. Зейн, кажется, разрывается на части. Я вижу, как он смотрит, когда я обнимаю Гарри. Немного отвращения, сдерживаемого, но все же. А потом он улыбается, и понимаю, что он просто борется с собой. Я не хочу, что б все переживали за меня, носились со мной, но это был, наверное, лучший день. Мы ели еду, приготовленную Лиамом и смеялись, смотря "Казанову" с Хитом Леджером. Вообще, это был символический день, потому что следующим фильмом был "Горбатая гора". Это как-то само собой получилось. Это был диск с фильмами Хита, и во время титров мы пошли за попкорном, и начали драться, пока я не стал кашлять без своей маски, а потом начался это фильм, и Зейн попросил оставить. К концу фильма мы рыдали как дети, а Гарри, в чьих ногах я сидел, обнял меня за шею, и сказал то, от чего мне захотелось больше никогда не проснуться: "Прости, но я рядом с тобой". Я бы благодарил небеса, за всю любовь, что он мне дает, если бы у меня было больше времени, или хотя бы незнание того, что я умираю. Я даже не спрашиваю, как я запустил себя, потому что каждый живет столько, сколько надо. Я всегда хотел раздать свою жизнь людям, которые ее заслужили больше, и я ушел бы без сожаления, если бы не он...
Я чувствовал, как чьи-то руки поднимают меня, сонного, и уносят куда-то. Я старался дышать медленней, так как без маски тяжело, и просто уткнулся в волосы Гарри, вдыхая его аромат, который уже стал и моим. Я потерял себя, растворившись в нем, и при этом остался собой. Я знаю, это бред. Он кладет меня на кровать, а потом я просыпаюсь от толчка в плечо, и открыв глаза сразу зажмурился от света. Снова там... Оставьте меня!!! Истерика. Чувствую себя пятнадцатилетней дурой, но я не могу не дать волю чувствам. Потом приходят парни, и обняв меня на кровати рыдают, и просят за что-то прощения, а я понятия не имею за что... А потом я резко вздрогнув просыпаюсь, но ощущаю крепкие руки Гарри на своей талии, и повернувшись к нему лицом смотрю на него. Он не плачет, он уже не может, и я ненавижу себя за это, и просто засыпаю.
|
