Я выложила сразу все до конца. Было бы нечестно выкладывать по главам, ведь они уже все написаны, а многие из вас были со мной с самого начала. Я вложила в этот фик душу. Я плакала, когда писала завершение, плакала когда поставила "Завершен". Я просто надеюсь, что вы не разочарованы. Всех люблю, всем спасибо)
Мне надоело. Я так устал быть между всеми, предавать Гарри ради него самого, мне плохо от того, что Гарри полюбил именно этого человека… Я никогда не был слишком общительным, в том плане, что я не был никому нужен, в виду своей скромности или еще чего-то, не знаю, как это назвать. А потом в моей жизни появился Гарри, который был для меня теперь всем. И я бы оберегал его всю свою жизнь, вот только ему не нужно это, потому что я не смог уберечь его от самой главной боли. Я не знаю, как он будет жить после смерти Луи, потому что часть его, бОльшая часть, умрет вместе с ним. А мы будем доживать эту жизнь и каждый Божий день думать о том, как могло бы быть, но мы никогда не узнаем. Мне надоело, что Лиам и Зейн просто не могут поговорить. И сегодня, я взбесился окончательно.
Мы все просто были здесь, и только я и Луи знали, что нам всем осталось только пару дней. Я имею в виду, что когда умрет Лу уже ничто не будет прежним, потому что умрет каждый из нас в каком-то из смыслов. Никогда не бывает слишком много драматизма, когда твой друг умирает у тебя на руках. Мы просто были здесь, болтали и ели сахарную вату в ведерках, которую Зейн искал полтора часа по всему городу, потому что ее захотел Лу, который почти не мог говорить, слабея с каждой минутой. И именно в этот день я подумал о том, что может, принял неверное решение, когда помог ему в его решении. А потом я увидел Гарри, который от усталости уснул у него на плече, от чего Луи было невообразимо тяжело дышать, но он терпел, пока мы не переложили Гарри на соседнюю кровать, и понял, что так было бы лучше.
Луи долго смотрел на нас, пока мы тихо переговаривались, точнее, он смотрел на Лиама и Зейна. Мы говорили ни о чем, просто о том, какую новую татуировку сделать Зейну и о том, стоит ли мне прокалывать ухо. А потом произошло нечто, чего не ожидал никто. Лу, сидевший на кровати, прислонившись к стене, медленно отложил маску, но не смог говорить, и, взяв телефон в руки, написал что-то и протянул мне. С минуту я стоял в ступоре, а потом все же прочел вслух. «Зейн, скажи уже ему. Это взаимно.»
Мне казалось, видел только я, но Лу замечал не меньше. Зейн свирепо уставился на Луи, а потом на меня, он смотрел куда угодно, только не на Лиама, который наконец-то тихо сказал:
-Зейн, мы знаем друг друга всю сознательную жизнь, скажи.
-Мне нечего тебе сказать. – Зейн встал и закурил, поворачиваясь ко всем спиной, а Лу уже строчил следующее:
«Ты навсегда останешься слабаком, если не скажешь.»
Зейн смотрел на меня так, словно я оскорбил его, хотя я лишь просто прочел то, что написал Луи. Но я был согласен с ним каждой клеточкой своего мозга.
-Скажи ему. Это я говорю уже от себя. Ради Лу, скажи правду. В конце концов, что ты теряешь?
-А почему не он? – Зейн резко развернулся и указал рукой, в которой была сигарета на Лиама. – Почему я должен все говорить? Почему он не может сказать, зная как мне тяжело? – Он уже орал, и проснулся Гарри, не совсем понимая, что происходит, когда Лиам подлетел к Зейну вплотную и начал:
-То есть ты действительно хочешь узнать, что я чувствую к тебе? Ты уверен, что действительно хочешь знать, что я не твой друг? Что я люблю тебя? Что каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне, мне хочется вырезать это место, потому что иначе мысли о тебе проникают повсюду? Что я просто не могу ни о чем и ни о ком думать, кроме как о тебе? Ты знаешь, что Дани просто не может находиться со мной, хотя любит меня? То есть ты действительно хочешь знать, что я мечтаю поцеловать тебя каждую секунду своего времени, и что каждый раз просыпаюсь, думая о том, что у нас может не быть времени, как у Лу? А потом я все-таки вспоминаю, что тебе это не нужно, и ты возненавидишь меня, и вся моя жизнь сплошное дерьмо.
Лиам замолчал и тяжело дышал, а Зейн забыл про сигарету в руке, уставившись на парня.
-Я не ненавижу тебя. – Единственное, что успел сказать Зейн, а потом, увидев самодовольную улыбку Лу даже через маску, мое лицо, на котором читалась гордость за них, и, наконец, фраза Гарри «Действуй», и Зейн целует ошарашенного Лиама прямо перед нами. Лиам даже не сопротивляется, а я просто не могу смотреть, понимая, что такой любви как у этих четверых у меня не будет никогда.
А потом мы возвращаемся в реальность, когда Лу начинает кашлять, захлебываясь кровью и своими легкими.
*****
Уже двадцать минут врачи скорой у нас дома, потому что Лу уже затруднительно перевозить куда-то. Каждое его движение порождает боль, которую он терпит так хорошо, что хочется заорать на него и попросить заплакать. Перестать бороться и отдаться ей, а он все терпит ради него, потому что Гарри не находит себе места и так. Он ушел, когда приехала его мама, которая сразу же после осмотра подошла ко мне.
-Ты сказал ему? – она была такая молодая еще, но такая умная…
-Нет, Гарри не должен знать, Лу попросил. – я посмотрел по сторонам, мечтая чтобы ни Лиама, н Зейна не было рядом. Мы сидели с ней на кухне, а Зейн и Лиам кажется, уже у Лу.
-Но ему будет больно.
-Почти так же, как тогда, когда вы сказали, что он больше не ваш сын. – Я не мог простить этого ей, какой бы хорошей она не была.
-Я просто… Это не важно. – Женщина протерла лицо руками, а потом посмотрела на меня:
-Он правда его любит? Я имею в виду Томлинсона?
-Да, даже больше, чем вы можете себе представить, и даже больше, чем может представить Луи.
-Я верю, что Гарри любит его. Такого как он невозможно не полюбить. Он слишком хорош для этого мира, и слишком любит моего сына. Бог всегда отбирает то, что ты слишком сильно любишь…
Она встала, и пошла в коридор, когда ее позвали медсестры, а я еще несколько минут думал о ее словах, и что же такого сделал Луи. Ответ нашелся сразу, когда я зашел в комнату, а парни, письмо. Это было письмо Луи, на тот случай, если он умрет. Луи, захлебываясь, пока я побежал впускать скорую, попросил парней передать это письмо Гарри. И теперь, парни знают все…
Я просто не мог вынести молчание, и сказал:
-Вы должны понять меня… Он попросил…
-Нет, я не могу понять тебя!- Зейн вскочил, и кричал шепотом, если это можно так назвать, потому что ненависти в нем было не на шутку. – Он умрет со дня на день, может даже не придет в себя, а ты даже не дал нам нормально попрощаться!
-В этом и суть, он не хочет прощаться! – Я не знал, как доказать, что я прав, пока Лиам не подошел к Зейну, и не обнял его, а тот разрыдался у него на плече. Жестоко, больно, слезы даже не шли, это было похоже на истерику, особенно когда Зейн сжимал сорочку Лиама до тех пор, пока костяшки не побелели, а потом начал бить кулаком спину Лиама, пытаясь хоть куда-то выместить свою боль. А Лиам терпел, мучась вдвойне. Я никогда не пойму, как он выносить столько. И я еле успел спрятать письмо Луи в карман, когда вошел Гарри, а Лу проснулся, словно почувствовав, что Хазз пришел…
Flash Back.
Утро того же дня.
POV Louis
«Хазз»
Эти слова дались мне тяжелее, чем все, что я говорил или делал до этих пор, и я просто не смог не позвать его, как только услышал его запах. Я дышу им. Каждую минуту из всего, что я мог еще прожить, я хотел быть с ним. А еще, я хотел сделать что-то полезное, что-то, что бы меня вспоминали потом, и этим «Чем-то» были Лиам и Зейн. Они просто не могут быть вместе просто из-за стереотипа Зейна, потому что они все друг для друга. А еще, они достаточно сильные, что бы остаться друзьями, если что-то пойдет не так.
Но я не учел одного - боль. Она разрывает меня, даже когда Гарри ложится рядом, осторожно, чтобы не задеть капельницы и катетеры, сжимает меня, и я даже не могу плакать. Ради него, я не должен. Но я просто хочу подышать и…
Я слабак, но я возвращаюсь туда. За окном вечер, я слышу грохот посуды на кухне, и узнаю квартиру. Наша с ним квартира, и я даю себе слово, что когда умру, я вернусь сюда. В этот мир, что бы быть счастливым хоть где-то. Боли нет, и я даже не верю в это сначала, а потом зову Гарри, и когда тот влетает в гостиную, совершенно счастливый, в спортивках и моей майке, я обнимаю его настолько сильно, насколько могу, просто потому, что я не смогу обнять его там.
Он что-то несвязно бормочет о том, что ужин почти готов, а я устал и могу полежать еще, но я сажусь рядом и слушаю болтовню о непонятных мне интервью и концертах. Просто смотрю на него, такого счастливого, каким я не видел его никогда, и не могу удержаться от того, что бы поцеловать его, перегнувшись через стол. Он отвечает, выглядя немного удивленно, но еще более счастливо, хотя куда у ж там. Он раскладывает по тарелкам жаркое и жареную курицу, рассказывая что-то о том, что наши мамы обещали приехать на следующих выходных, и что не помешало бы убрать. Я игнорирую это, и задаю вопрос, который сейчас мучает меня больше всего сейчас, так как я должен сделать их счастливыми.
-Почему Лиам и Зейн не вместе? – Спросил я, откладывая вилку.
-Лу, ты снова… - он уставился на меня, словно догадавшись, что я не тот Луи, которого он ждет, но я разу перебил его:
-Нет, я знаю, что у Лиама есть Дани, но ведь это так очевидно, что они любят друг друга….
-Бу, это слишком тяжело… Ты же знаешь Зейна, он и нас принял тяжело, а признать еще и то, что ты любишь лучшего друга… Он не признается себе в этом, а Лиам считает, что не нужен ему, и просто пытается жить дальше… Хоть как-то. Им очень тяжело, и то, что вытворил тогда… Ты словно подлил масла в огонь, и они до сих пор не могут нормально смотреть друг на друга.
А я понял, что им просто нужно поговорит друг с другом. Мы провели шикарный вечер, обнимаясь и смотря какой-то фильм, кажется, «Молодые Сердца», который действительно мне понравился, потому что я был таким же, как этот Микки. Я говорил и говорил, говорил без умолку, рассказывая что-то. Придумывая, переворачивая, утрируя, пока не встретил его. Просто когда ты по-настоящему счастлив, ты не хочешь говорить о своей любви. Просто не хочешь делить свое счастье с кем то еще.
Я уснул у него на коленях, а проснулся у себя в комнате, где уже Гарри спал на моем плече, и стал задыхаться. Парни перенесли его, и мы начали болтать. Болтать о всякой чуши, а я глотал воздух, понимая, что каждый вздох разрывает меня изнутри. Я попытался сказать им, но не смог, и написал это. Дрожащими руками, не попадая по сенсорным кнопкам, но Найл понял, что я написал, и я понял, что прожил не зря, когда увидел взгляды парней, а потом услышал тираду Лиама. Это было больше похоже на разговор двух детей, которые спорят, кто первый возьмет игрушку, но Зейн мой мальчик, и поэтому целует его после слов Гарри. Хоть кто-то будет счастлив… А сейчас я просто умираю.
