Глава 3. Современный потребитель

 

Поскольку менеджмент как технология управления людьми претерпевает серьезные трансформации, резонно будет предположить, что такого рода изменения оказываются продиктованы тем, что меняются и сами люди. В конечном счете, и сам процесс инноваций оказывается необходим только потому, что поведение людей и их потребности с течением времени трансформируются.

 

Если в 1971 г. человек получал 500 рекламных сообщений в день, то сегодня он получает их свыше 5 000.

 

Ключевые изменения человеческой природы, важные для процесса инноваций, затрагивают способы потребления информации, факторы, влияющие на поведение человека и его модели взаимодействия с другими людьми, объектами материальной и нематериальной культуры. Производственный бум XX века повлек за собой взрывообразный рост количества рекламных сообщений, приходящихся на одного человека в день. В частности, если в 1971 г. человек получал 500 рекламных сообщений в день, то сегодня он получает их свыше 5 000.

В такой ситуации единственным способом человека уберечь себя от информационного шума и перенасыщения становится возведение коммуникационных барьеров, препятствующих поступлению рекламных сообщений в мозг. Если сегодня Вы ехали в метро, то наверняка видели в вагоне обилие рекламы. Однако при попытке вспомнить более 5 наименований того, что рекламировалось, Вы, скорее всего, будете обречены на провал, если только Вы не «человек дождя». Таким образом, для того, чтобы преодолеть данные барьеры, рекламное сообщение должно обладать некими уникальными качественными характеристиками, прежде всего характеристикой доверия. В то же время, доверие человека к рекламе неуклонно снижается и начинает полноценно соблюдаться правило, озвученное одним из классиков коммуникаций: «Я знаю, что половина моих бюджетов тратится впустую, но я не знаю, какая половина».

Скорость, с которой одна общественная формация меняет другую, нарастает. Я застал то время, когда множество исследователей во главе с Мануэлем Кастельсом и Даниэлом Беллом твердили о том, что постиндустриальное общество сменяется информационным, а то, в свою очередь, постинформационным. Сейчас на наших с вами глазах и общества этого типа уходят в небытие. Главной исследовательской задачей становится понять, что их сменяет.

Александр Бард и Ян Зодерквист в своей книге «Нетократия» предполагают, что общество становится ретиальной, или сетевой, структурой, внутри которой формируются два класса:

– нетократы, держащие под своим контролем реперные точки любой сети;

– консьюмериат – потребители, идущие следом.

 

Такое видение хорошо описывает многоуровневую деиерархизацию, но для оценки текущего положения вещей уже (!) не подходит. И как каждому действию, согласно второму закону Ньютона, имеется противодействие, так и формирование первоначальной глобальной Сети повлекло за собой ее фрагментацию, распад на локальные микросети. И хотя эти сети не похожи на монады Лейбница и связаны каждая с каждой, говорить о существовании глобальной нетократии и глобального консьюмериата уже очевидно не приходится.

Другой крупный исследователь Ролф Йенсен утверждает, что мы переходим к обществу мечты – обществу, где ключевую роль станет играть обработка знаний и информации и последующая упаковка в них материальных объектов. Йенсен замечает, что основой общества мечты выступает изобилие. И если понимать это изобилие в том контексте, в котором воспринимает его сам автор, то останется неизбежно признать, что до становления такого рода общества нам далеко. Но это – только на первый взгляд!

TrendWatching в качестве одного из ключевых поведенческих паттернов потребителя на 2011 год выделяет generosity, дословно «великодушие». На практическом же уровне данный паттерн оборачивается сознательным отказом значительной доли населения от обладания в собственности теми или иными благами: люди все чаще начинают прибегать к кратко– и долгосрочной аренде мотоциклов, домов, машин, даже посуды и канцелярских товаров.

Глобально этот тренд перекликается с революционными последствиями для казавшегося незыблемым закона Коуза о природе фирмы (о чем будет сказано далее). Локально же он означает ровным счетом то, что и каждый человек начинает переходить к парадигме R=G, что позволяет говорить если не об актуальном, то о потенциальном в краткосрочной перспективе изобилии.

Формируется исторически совершенно новый тип человека. Человека, для которого рекомендация его социального круга начинает представлять куда больший интерес, чем то, что он узнает из газет, телепередач и выпусков новостей. Этот авторитетный социальный круг начинает частично или полностью виртуализироваться. Все больше и больше областей знаний, по которым человек нуждается в совете, получают в виртуальном пространстве своих лидеров мнений – наиболее авторитетных специалистов по данному вопросу, у которых люди в первую очередь и спрашивают рекомендаций. Начинает реализовываться доселе казавшаяся сугубо теоретической «модель привратника», согласно которой существует 10 процентов людей, раньше прочих обнаруживающих инновации и рассказывающих о них другим людям. Таким образом, для любого инновационного бизнеса особенно важным становится нахождение и ангажирование такого рода трендсеттеров. Это позволяет компаниям не только активно взаимодействовать со своей целевой аудиторией через так называемых послов бренда, но и перформативно эти тренды задавать, заменяя тем самым трендспоттинг как аналитический инструмент ведения бизнеса (которому, кстати, будет посвящена в нашей книге отдельная глава, на трендсеттинг, что зачастую оказывается гораздо более дешево и эффективно.

 

Люди не хотят больше общаться длинными речевыми конструкциями.

 

Таким образом, на наших глазах находит свое подтверждение концепция Олвина Тоффлера о становлении блип-культуры – культуры коротких сообщений, на основании анализа и сопоставления которых субъект должен делать вывод о реальном положении вещей. Лучшим подтверждением этой мысли является феноменальный успех Твиттера. 140 символов оказываются достаточными для передачи основной сути сообщения.

Люди не хотят больше общаться длинными речевыми конструкциями. Им гораздо проще обмениваться ссылками, картинками, короткими оценочными суждениями. Осознавая, подчас и подспудно, распад иерархии «производитель-потребитель», люди начинают проявлять интерес к участию в производстве товаров и предоставлении услуг, встраиваться, а подчас и вмешиваться в производственные процессы организаций. Мощнейшей силой для современного человека становится коворкинг и другие инструменты, и методы глобального сотрудничества.

В современном мире ключевой отраслью производства становится не сырье, не производство товаров и даже не услуги, а идеи – главный товар и главная валюта креативной экономики, экономики инноваций и индивидуальности или, проще говоря, Ьсономики. Точно также основным классом становятся не промышленники, не финансисты и не «белые воротнички», а креативный класс. Именно его представители становятся пресловутыми трендсеттерами, генерируют идеи и формируют так называемые творческие общины, задают общественную повестку дня.

Именно потому, что единственно конвертируемой валютой становятся идеи, решительно начинает расти роль образования, направленного на рост капитализации идей. Кроме того, идеи, обращаясь в самодостаточные терминологические концепты – лексемы – начинают формировать новую реальность. Интересными в этой связи выглядят изыскания Пирса Фокса, создателя агентства PSFK, которое занимается изучением трендов и описанием их реального применения для таких компаний, как Intel, Coca-Cola, Apple и ряда других. Гипотеза Фокса состоит в том, что подробное изучение доминирующего в обществе дискурса позволяет эффективно проводить трендспоттинговые исследования.

По мнению Фокса, те инновации, которые сейчас существуют в языке исключительно в виде лексем, через несколько лет получат свое реальное воплощение. Так, например, под влиянием лексемы «креативный класс» сформировался пресловутый креативный класс; лексема «нация свободных агентов» сформировала эту самую нацию; до появления лексемы «длинный хвост» никто не догадывался о существовании такого рода экономики.

По аналогии можно утверждать, что в ближайшее время получит свое материальное воплощение господствующая ныне у стейкхолдеров креативной экономики лексема «креативного кластера» – саморазвивающегося центра инновационного развития, где люди из разных креативных индустрий в процессе коворкинга могут генерировать прорывные идеи.

 

За примерами далеко ходить не надо: в результате коворкинга двое выпускников факультета бизнес-динамики нашего университета Idealogy получили 2 млн. долларов инвестиций в свой проект, посвященный мониторингу социальных медиа.