БОГ ЕСТЬ
Рене очнулся от холода. - Нет Бога, - сказал он вслух и почему-то повеселел. Потом оперся на локоть и увидел, что лежит на краю городского кладбища. «Поздравляю, сир. Конечная остановка», - мрачно пошутил он про себя. И тут же заметил печальную процессию. Хоронили человека не маленького, потому что народу было хоть отбавляй. «Приятное зрелище, - подумал Рене, отползая за большой камень и стуча зубами, – согревает душу». Он разглядывал мужчин в черных сюртуках, чопорных дам под зонтиками, священника… («Да это тот самый, что предлагал мне флягу!») Венки… замечательный лаковый гроб… вдову… И тут все в нем перевернулось. - Одри? – прошептал он. Да, это была она, рыжая Одри с зелеными глазами, молоденькая горничная, которую веселый король когда-то слегка полюбил. В то время он все делал слегка. Потом, когда горничная ему наскучила, мудрый Канцлер позаботился, чтобы ее прилично выдали замуж. Она исчезла из жизни короля, как многие другие. И вот рыжая Одри в черном платье стояла над гробом мужа… И не плакала. Рене это отлично видел. Наконец, все ушли. Кладбище опустело. «Одри, - думал он, - Одри… Я хочу увидеть ее. Хочу! Имею я, черт возьми, право хоть что-нибудь захотеть! Ведь увидеть – это ерунда… Это можно. В договоре ничего не сказано о том, что мне нельзя ее увидеть». Он обрадовался этой мысли, словно кого-то перехитрил. И тут болезнь напомнила о себе. Да так, что бродяга провалялся на кладбище до вечера. Он подавлял стоны, чтобы никто его не услышал и не обнаружил здесь. Теперь он боялся этого больше всего на свете. Солнце уже давно погасло, когда Рене, шатаясь, вошел в городок. Он брел, хватаясь за стены домов, и радовался, что улицы пусты. Вот городская площадь… Фонтан… Из каменной львиной пасти в круглую чашу бежала струйка воды. Он упал на колени и пил, пил, пил… Потом огляделся. Дома тесно окружали площадь. Окна были освещены. Там жили люди, десятки, сотни людей… «О господи, - с тоской подумал Рене, - мне ее ни за что не найти в этом чертовом городишке!» И тут дверь одного из домов открылась. На мостовую лег прямоугольник света. В дверях показались пожилая дама и священник. - Может быть, я побуду с вами до утра, дорогая? – неприятным голосом сказала дама. - Действительно, дочь моя, – поддержал даму священник. - Вам сейчас необходима поддержка родных… - Нет, благодарю вас, тетушка. И вас, святой отец. – Рене вздрогнул, так знаком ему был этот голос. – Простите, но я бы хотела немного побыть одна. - Понимаю, душенька. Крепитесь, моя милая, - отвечала пожилая дама и вдвоем со священником они, не спеша, пошли по площади. Слуга нес перед ними фонарь. Когда они проходили мимо Рене, он спрятался за каменной чашей фонтана. - Несчастный мой племянник, - бормотала дама, удаляясь. - Она бы хоть ради приличия поплакала, бесстыдница! - Вы слишком суровы, мадам. Бедняжка так рано овдовела, что… Голоса затихли. «Все-таки Бог есть», - подумал Рене. Он с трудом встал и подошел к дому Одри. Площадь была пуста. Где-то лаяли собаки… «Какое право я имею звонить в эту дверь? Нет, не позвоню, боже упаси!.. Но тогда придется ждать до утра. А я не могу ждать. Я околею здесь до утра и так ее и не увижу». Рука потянулась к дверному звонку и застыла в воздухе. «Нет-нет, нельзя! Убирайся, забудь сюда дорогу!» Рене мысленно сказал себе это… и позвонил. - Кто там? Святой отец? Тетушка, вы вернулись? – спросили по ту сторону двери. Он судорожно глотнул, но в горле было сухо, как в пустыне. - О… Одри… - Что? Кто это? Дверь отворилась, и желание Рене было исполнено. Он увидел ее, так близко, что прошептал: «Ну и довольно». И, совершенно успокоенный, стал съезжать по дверному косяку, все ниже… ниже… ниже… - О господи! – услышал он далеко-далеко испуганный голос, - Жаннета! Жаннета! Помоги мне! «Как хорошо, - подумал Рене. – Темно и тихо». Глава 6 СМЕРТЬ
- Доброе утро, Ваше величество. И действительно, было утро. Рыжая Одри сидела возле постели и тревожно смотрела на короля. - Как вы себя чувствуете? Это был нелепый вопрос. Рене никак себя не чувствовал. До того никак, что не мог пошевелить пальцем. И только смотрел на рыжие кудряшки, выбившиеся из-под белого чепца. - А я вас узнала. Хотя вы ужасно изменились. «Я плачу, - подумал он, - вот дурак». - А в газетах пишут, что король бесследно исчез. Болтают о похищении, самоубийстве… Все с ног сбились, ищут вас… А вы у меня. Да еще в таком состоянии… Ах, да скажите хоть слово! Что с вами произошло? - Нет, - сказал Рене одними губами, - вы… о себе. - Да что о себе, - она отвела глаза. – Вышла замуж… Переехала в этот городишко. Мне поначалу все тут было смешно, после столицы. Для местных я так и осталась чужой. Муж мой дослужился до окружного судьи… Дом купили… Все бы ничего, да только умер он. - Отчего? - От страха. – Она слегка усмехнулась. - До того испугался заграничной заразы, что сердце не выдержало. Вот я и овдовела. Помолчав, Одри добавила тихо: - Попрекал он меня вами… Чуть ли не каждый день. Повисла пауза. И в голове у Рене ни с того, ни с сего возникли слова: «Казни египетские». Египетские?.. Почему египетские? Потому что самые страшные? О, если бы он мог встать! Он упал бы к ее ногам… И она… Может быть, она смогла бы… - Я пошлю за доктором, - прервала молчание Одри. - Нет. - Глупости! Вы же совсем больны. Одри встала, но Рене с неожиданной силой схватил ее за руку. - Никакого доктора. Это бесполезно. У меня та самая болезнь, которой так боялся ваш покойный муж. За дверью кто-то громко охнул. Послышались дробные шаги, будто сбегали с лестницы. Одри распахнула дверь. - Жаннета! Ты подслушивала? Вернись сейчас же! – крикнула она, но ей никто не ответил. Внизу хлопнула дверь. - Ну вот, теперь эта дура раззвонит по всему городу… - Я не должен был приходить сюда, - пробормотал Рене. - Помогите мне встать. - Лежите! Никуда я вас не отпущу, - властно сказала Одри. - Вы не понимаете… - Все я понимаю. Если вам вздумалось умереть в моем доме, на то королевская воля. Дом ваш… Как и я ваша, - закончила она торопливо и вышла из комнаты. «Господи, вот оно, счастье, - подумал король, - дом… постель… и главное - ничего не болит». Он не знал, сколько прошло времени, но тут внизу послышались голоса. Рене затаил дыхание. - Дочь моя, - говорил священник, - ходят слухи, что вы приютили у себя опасно больного человека. Подозреваю, что мы с ним уже встречались вчера… Ваша служанка не лжет? - Нет, отец мой, – отвечала Одри. - Вам нельзя оставлять его в доме. Это черная лихорадка, ужасная болезнь. Вы подвергаете себя смертельной опасности… - О себе я не думаю. - Но тогда подумайте о других! Город взбудоражен. Люди озлоблены, напуганы… Они грозятся поджечь ваш дом вместе с вами, и я буду бессилен… - Этот человек останется здесь. А вашим прихожанам передайте: пусть попробуют. Первого, кто приблизится к моему дому, я застрелю, как бешеного пса. Так им и передайте! - Одумайтесь, дитя мое! - Уходите. По мне лучше сгореть, чем жить в вашем городе. Священник ушел. Загремел засов. В доме наступила тишина. Рене слушал все это, закрыв глаза, и расслабленно думал: «А хоть бы и сгореть… Все равно, лишь бы скорее. Не могу больше. Не мо-гу». И тут перед ним возникла из воздуха колдунья. Лицо ее было ужасно, глаза сверкали. - Договор! – закричала она беззвучно, - ты нарушаешь договор, негодяй! Пункт четвертый: «Ни от кого не принимать помощи»! Если ты не уйдешь из этого дома, я объявлю наше соглашение недействительным. - Плевать… - Тебе наплевать на жизни тысяч людей? - Абсолютно. - А она? Ты, мелкий эгоист, хочешь, чтобы она из-за тебя погибла? - Нет! - Тогда вставай и уходи. - Я не могу… - Вставай, мерзавец, или она заболеет первой! - Жаль, что мой дед не казнил тебя, чертова ведьма. После этих милостивых слов Рене зажмурился… Приподнялся на локте… Сел в постели… Комната кружилась перед ним. «Сейчас, сейчас… Если я должен встать, я встану». И он последним усилием воли заставил себя подняться. Сделал шаг к двери… Другой… И тут перед ним предстала Смерть, добрая и милосердная. У нее было милое лицо Одри, рыжие волосы вились, блестели зеленые глаза… Смерть, улыбаясь, протянула к нему руки. Рене засмеялся от счастья… и упал в ее объятия.
Глава 7 ЖИЗНЬ
На небесах кипела работа. Одни ангелы скрипели перьями по бумаге, другие летали взад и вперед, прижимая к груди толстые папки с надписью «Дело»… А третьи, отлетев в сторонку, подальше от глаз начальства, хихикали над анекдотами, которые нашептывали им присланные за грешниками бесенята. Жизнь, одним словом, била ключом. Однако в кабинете высшего начальства было тихо и благостно. - Вседержитель, прошу всемилостивейше простить меня, но прибыла новая душа, - музыкальным голосом доложил архангел. - Ну, так распорядитесь по делам ее. Почему сразу ко мне? – недовольно спросил Бог. - Осмелюсь заметить, случай необычайный. При жизни он был королем… - В ад! – отрезал Бог. - …Но принял немалые страдания за своих ближних. - Гм! – Господь с сомнением пошевелил бровями (ну, знаете, как это обычно делают большие начальники). - Верится с трудом. Подайте дело. Архангел почтительно подал. - А, так это шалопай Рене? Уже умер? - Так точно, Вседержитель. Полминуты назад. - Действительно, бедняга намучился… гм-гм. Но (и тут Господь строго взглянул на архангела) он не святой. - Увы! – вздохнул архангел, - но, может быть, его все же как-то можно… э-э-э… допустить? Святых нам сейчас так не хватает… - Он блудодей и богохульник. - Но разве он не искупил эти прегрешения? - Не совсем. Главнейшее искупление у него еще впереди. - Какое же, о Вседержитель? - Женитьба! – громыхнул Господь. – И вообще, король Рене отнюдь не умер. Временная остановка сердца, только и всего. - Но по договору с нечистой силой он обязан был умереть… - Что-о-о? Да вы хоть понимаете, любезный, КОМУ это говорите?! Хрустальные стены кабинета содрогнулись. Архангел в ужасе спрятал голову под крыло. Господь выдержал начальственную паузу и произнес, уже несколько смягчившись: - Дело перешло в высшую инстанцию. Так им там и передайте. Дело – на полку, душу – на землю. И дайте мне, наконец, поспать, черт бы вас побрал! - Слушаюсь-с… Архангел удалился на цыпочках…
* * * И тут король Рене открыл глаза. Он лежал на своей родной королевской постели, в своей родной королевской спальне и думал: «Надо же… Как на том свете все похоже на этот». И сейчас же почувствовал запах горелого. - Ну-с, голубчик, вот мы и в расчете. Голос был знакомый. Рене с трудом повернул голову и увидел… Ну да, конечно же, колдунью! Она сидела за столиком и жгла над пепельницей какой-то документ. - Это наш с вами договор, голубчик. Не правда ли, как славно горит? Колдунья прикурила от веселого пламени папироску. И тут Рене все вспомнил, и ярость захлестнула его. - Ах ты, старая… - О, вы гневаетесь, значит – живы. Что ж, радуйтесь: эпидемия нам больше не угрожает. А у вас нынче второе рождение, Ваше величество. Поздравляю. От престола отрекаться не надумали? Нет? Ну и правильно. Нашим простакам еще расти и расти до демократии. У Рене не было сил, чтобы ругаться. Поэтому он спросил: - Где Одри? - Ваша бывшая служанка? – колдунья хитро прищурилась. - Попрошу говорить о королеве почтительно. – В голосе короля послышались металлические нотки. - Ах, так… - Колдунья почему-то вздохнула. - Да здесь она, здесь. Я вас обоих переправила во дворец. Вырвала, можно сказать, из лап обезумевшей черни… И что-то не слышу слов благодарности. - Чем могу? – сухо спросил Рене. - О, для вас это пустяк. Я бы хотела кафедру в столичном университете. Увы, годы, годы… Пора передавать свой опыт молодым. В голосе колдуньи была печаль и усталость. И сама она уже не казалась ни грозной, ни жестокой. Милая, немолодая дама с пучком седеющих волос. - Хорошо, сударыня, - промолвил король. – Через неделю я лично поздравлю вас и вручу профессорскую мантию. Вы довольны? - О, вполне, благодарю вас, сир! – сказала колдунья и растаяла в воздухе. Рене устало откинулся на подушку… И тут двери в опочивальню распахнулись, и вошла его радость с зелеными глазами, его рыжая находка, его единственная любовь на всю жизнь. И что бы вы думали? Невероятный случай! Рене женился на Одри. Этот скандальный брак долго служил поводом для споров и сплетен при иностранных дворах. Соседи короли объявили своего собрата сумасшедшим. Но молодоженам, говоря откровенно, было на это наплевать. И они жили счастливо. Но умерли не в один день. Одри надолго пережила своего второго и единственно любимого мужа. Увы! Договоры с колдуньями не проходят даром для здоровья… Но, впрочем, это все ерунда! Самое большое несчастье постигло старика Канцлера. Камея «Спящий гермафродит», гордость его коллекции, была безжалостно раздавлена во время эвакуации каблуком его супруги! А? Ну что тут скажешь?! Нет, не могу… Слов нет. Слезы душат… Канцлер так и не утешился до конца своих дней.
КОНЕЦ
|
