Глава V 1 страница
Когда патрульные перебрались на следующее поле, пошел снег. Мягкие пушистые снежинки парили в небе и таяли, едва коснувшись земли. Одна особенно крупная снежинка опустилась прямо на нос Львиносвета, и тот оглушительно чихнул. На дальнем конце поля тянулась широкая полоса белесого камня, по краю которого высились красные гнезда Двуногих. Снег повалил сильнее, а поднявшийся ветер нес поземку по голому полю и каменной тропе. Львиносвет зашагал рядом с Остролистой, стараясь загородить ее от пронизывающего ветра. Внезапно из одного из каменных гнезд послышался оглушительный храп. Похолодев от ужаса Львиносвет бросился по каменной дороге, едва касаясь животом снега. Остролистая неслась рядом, а Орешница мчалась с другого бока. Звук повторился, но на этот раз сразу за ним последовал громкий крик Бурого: - Все в порядке! Это всего лишь кони! «Всего лишь кони?!» При одной мысли об этих гигантских существах с тяжелыми копытами, которые могут одним ударом переломить кошачью спину, Львиносвет помчался еще быстрее. Внезапно из снежных вихрей перед ним выросли ворота Двуногих, и Львиносвет напружинил мышцы, чтобы прыгнуть. Остролистая и Орешница ни на шаг не отставали от него. — Нет! — прогремел за их спинами голос Ежевики. — Остановитесь! Гремящая тропа! Львиносвет замер, как вкопанный, когда сквозь снежные вихри до него донесся грозный окрик глашатая. Чудовище с горящими глазами пронеслось мимо, взъерошив шерсть Львиносвета и забрызгав его лапы грязным вонючим снегом. Потом он отпрыгнул назад, и с бешено колотящимся сердцем с тал ждать, когда подойдут остальные. — И вы называете себя воителями? — с трудом скрывая бешенство прорычал Ежевика. — Как вы могли поддаться панике? Лошади заперты в конюшнях, и вам ничего не угрожает — разумеется, если вы не будете кидаться под лапы чудищам на Гремящей тропе! — Извини, — процедил Львиносвет. Жгучий стыд жалил его больнее муравьиных укусов. Резкие слова Ежевики были тем больнее, что он отлично сознавал их справедливость. Они вели себя, как безмозглые оруженосцы, впервые вышедшие за пределы лагеря. Орешница низко опустила голову, а Остролистая отошла в сторону и поочередно поднимая лапы, принялась стряхивать с них грязную воду. Львиносвет знал, что для сестры нет ничего важнее Воинского закона, и хорошо понимал, как ей сейчас стыдно. «А мне, можно подумать, не стыдно? Самый храбрый воин Грозового племени испугался запертой лошади!» — Ладно, — вздохнул Ежевика, успокаиваясь. — Все хорошо, что хорошо кончается. Попробуем перейти дорогу. Стоило глашатаю осторожно ступить на край дороги, как вдали раздалось приближающееся рычание чудища. Сверкающее существо, полыхая глазищами, вылетело с одной стороны, и в тот же миг еще более огромное чудище с гортанным ревом промчалось с другой, шурша огромными, как камни, колесами. «Как же мы перейдем на ту сторону? Они же нас раздавят!» Львиносвет видел, что Орешница и Остролистая все еще не оправились от испуга, их шерсть стояла дыбом, глаза были круглыми, как одуванчики. Он знал, что, наверное, выглядит точно так же. Львиносвету стоило больших усилий заставить себя выйти на твердую поверхность Гремящей тропы. — Иди сюда, поближе, — спокойно велел ему Ежевика. — Мы перейдем все вместе. Бурый, не откажешься перебежать первым, чтобы показать, как это делается? Бурый понимающе кивнул. — Это совсем не так сложно, как кажется, — добродушно пояснил воин перепуганным молодым котам. — На нашей старой территории Гремящая тропа была еще шире этой! Березовик с трудом подавил дрожь. — Какое счастье, что мы больше там не живем! — пробормотал он. Бурый подошел к Ежевике и стал терпеливо ждать, когда чудище промчится мимо. Вот рев чудовища растаял вдали, и надороге наступило краткое затишье. — Давай, — кивнул Ежевика. Сорвавшись с места, Бурый бросился вперед, и его золотисто-рыжая шерстка мгновенно скрылась в снежных вихрях. Через несколько мгновений воин был уже на другой стороне, а на дороге все по-прежнему оставалось спокойно. — Остролистая! Вперед. Глотнув морозного воздуха, Остролистая помчалась по Гремящей тропе. Львиносвет заскреб когтями землю, пытаясь справиться с дрожью, однако вскоре сестра была рядом с Бурым. Сквозь снежную пелену послышалось приближающееся рычание чудища. Когда сверкающий и ревущий ужас пронесся рядом с котами, Львиносвет в панике отпрянул и вытаращил глаза. В брюхе пронесшегося мимо чудовища он успел увидеть Двуногих! «Значит, оно их съело? И нас всех съест?» — Львиносвет, твоя очередь. Собрав все свое мужество, Львиносвет вышел из-за спины Ежевики и понесся вперед. Несколько мгновений он не чувствовал ничего, кроме кони чудищ и черной твердой земли, больно царапавшей подушечки лап. Он даже не понял, как очутился на узкой полоске травы между Гремящей фопой и колючей изгородью, почувствов рядом юплую шерсть Остролистой. — У нас получилось! — прошептала она. — А ведь Березовик прав, — шепнул в ответ Львиносвет, когда сердце его прекратило коло- шться, как сумасшедшее. — Если в старом лесу Гремящая тропа была больше этой, то я бы ни за что не захотел бы там жить! Вскоре к ним присоединилась Орешница и Березовик. Затем вновь накатила волна рева и зловония, и пробегающие чудища скрыли из глаз Ежевику. Пришлось ждать, когда они уберутся прочь, но даже когда дорога вновь стала свободной, в воздухе еще долго слышался затихающий рев страшных зверей. Ежевика выскочил на Гремящую тропу и понесся к своим патрульным. Внезапно вдали показалось новое чудище, и Березовик истошно завопил: — Осторожнее! Но глашатай Грозового племени ни на миг не остановился и присоединился к товарищам задолго до того, как чудище подбежало ближе. — Вот видите, ничего сложного, — пропыхтел он, беспечно пошевелив ушами. — А теперь идем быстрее. Тьфу, какая гадость! Чтобы перебраться на другое поле, пришлось подлезть под изгородь, собрав на шерсть скользкие мокрые листья и всякий мусор, скопившийся под ветками. Очутившись на другой стороне, Львиносвет сразу почувствовал какой-то сильный запах. Он показался ему знакомым, но как Львиносвет на напрягал память, ответ ускользал от него, как мышка в заросли папоротника. — Что это? — испуганно спросила Орешница, указывая головой в центр поля. Львиносвет посмотрел сквозь пелену снегопада. Прямо впереди, сбившись в небольшие группки, стояли огромные животные с черно-белыми шкурами. Вот одно из них подняло огромную голову и издало низкий печальный звук. — Коровы! — воскликнула Остролистая, подходя к брату. — Неужели забыл, Львиносвет? Мы видели их по дороге в горы. — Ну конечно — коровы! — с облегчением вздохнул Львиносвет. Воспоминание о коровах напомнило ему о старом одиночке по имени Пурди. Этот старик показал им коров, когда они проходили мимо фермы, а мама — то есть, Белка!— сказала, что эти животные не опасны, если только не лезть им под копыта. — Коровы не причинят нам вреда, — успокоил Орешницу вылезший из-под изгороди Ежевика. — Они ни на кого не нападают. Орешница недоверчиво посмотрела на глашатая, но ничего не сказала, а когда Бурый повел отряд через поле, Львиносвету невольно передалось сомнение молодой воительницы. Коровы были совсем рядом, они смотрели на котов своими выпуклыми блестящими глазами. Как ни старался Львиносвет обходить их стороной, страшные копыта все равно были слишком близко, но еще страшнее казались ужасные изогнутые когти, торчащие над коровьими галопами. Что и говорить, против таких зверей никакие боевые приемы не помогут! Время от времени коровы наклоняли тяжелые морды и обнюхивали проходивших котов, обдавая их своим горячим влажным дыханием; Львиносвет задыхался от их неприятного запаха, его оглушали протяжные скорбные звуки, которые издавали эти непонятные звери. Бурый невозмутимо вел их сквозь лес высоченных коровьих ног, когда одна из коров вдруг со вздохом взмахнула своим длинным хвостом, хлестнув Остролистую прямо по морде. Взвыв от боли и неожиданности, Остролистая отшатнулась, врезавшись в Львиносвета. - Лисий помет! — выругалась она. Львиносвет поддержал сестру, чтобы она не упала. — Что-то это путешествие перестало мне нравиться, — прошипела Остролистая и посмотрела на Орешницу, которая с готовностью закивала.— Поход в горы был гораздо проще, несмотря на стычку с собаками. «Кроме того, в путешествии в горы был хоть какой-то смысл. А сейчас мы идем искать кота, который не имел никакого отношения к смерти Уголька. Я знаю, что Сол не убийца — знаю, и все». Миновав коров, коты побрели по снегу к дальнему краю поля. Львиносвет повел носом, ища запах Сола, но в воздухе пахло лишь снегом, землей и коровами. «Воняют на все поле! Тут и собственных соплеменников-то не учуешь, не то что Сола!» К счастью, вскоре из снежной пелены показалась очередная изгородь. Патрульные со всех лап бросились к ней и забрались под колючие ветки. — Нам через эти колючки не пролезть! — воскликнул Березовик, с ужасом глядя на изгородь. — Да тут в два счета без шкуры останешься. — Не останешься, — заверил его Ежевика. — Пойдем вдоль изгороди и поищем место, где можно пролезть. С этими словами он решительно зашагал под ветками, а патрульные поплелись за ним следом. Уставший Львиносвет совсем сник. «Только бы не пришлось возвращаться обратно!» Сердце у него провалилось в лапы, когда откуда- то из-за изгороди вновь послышался рев Гремящей тропы. — Нет, только не это! — вслух простонал он. Наконец, Ежевика остановился. - Вот тут можно попробовать, — сказал он, кивая на узкий просвет между двумя изогнутыми немками. — Львиносвет, не откажешься попытать счастья первым? Что ему оставалось делать? Кивнув, Львиносвет подошел ближе и обнюхал отверстие. Потом распластался на земле и пополз. Острые колючки больно оцарапали спину, вцепились в шерсть и потянули ее, но Львиносвет, стиснув зубы, выбрался с другой стороны. — Все в порядке! Пока остальные коты, друг за дружкой, перелазили сквозь изгородь, Львиносвет оглядел заснеженный простор. Земля впереди плавно сбегала к очередной Гремящей тропе, которая оказалась гораздо шире и оживленнее прежней: чудища так и сновали по ней в обе стороны! Ослепительные огни Двуногих сверкали на длинных каменных стволах по обеим сторонам от дороги. «Нам никогда не перебраться через эту тропу!» Отчаянный кошачий визг заставил его вздрогнуть и отвернуться от дороги. В следующий миг Орешница с воем выкатилась из-под изгороди и принялась отчаянно тереть лапами морду. — Колючка! У меня колючка в носу! — в ужасе вопила она. — Дай-ка, я посмотрю, — бросилась к ней Остролистая. — Стой спокойно и перестань царапать морду когтями! Вся дрожа, Орешница уселась в снег и с мукой посмотрела на Остролистую. Дело оказалось серьезное — здоровенная колючка прочно впилась в розовый нос несчастной воительницы. Капельки крови уже начали набухать вокруг ранки. Но Остролистая не зря когда-то собиралась стать целительницей и училась у Листвички. Умело вылизав кожу вокруг ранки, она ухватилась зубами за колючку, дернула — и выплюнула занозу на землю. В тот же миг кровь брызнула из носа Орешницы, запятнав свежевыпавший снег. — Ой-ой! — завыла несчастная кошка. — Нужно раздобыть воду, чтобы смыть кровь и очистить рану, — озабоченно пробормотала Остролистая. Львиносвет огляделся по сторонам, но кругом не было и следа воды. — Значит, сунь нос в снег, — решила Остролистая, подталкивая Орешницу. — Он тоже остановит кровотечение. Недоверчиво моргая, Орешница наклонила голову и зарылась носом в чистый белый снег. — Ой, холодный! — сдавленно пискнула она. — Постой так подольше, — велела Остролистая. — Все будет хорошо, вот увидишь. Львиносвет скептически посмотрел на сестру. «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, и не заставишь Орешницу попусту отморозить себе нос!» Несколько мгновений Орешница стояла неподвижно, а потом нерешительно подняла голову. Все ее морда была в снегу, отчего она вдруг стала похожа на Белохвоста. — Уже н-не т-ак болит, — клацая зубами, пробормотала воительница. Осторожно стряхнув снег с ее побелевшего от холода носа, Остролистая тщательно осмотрела ранку. От следа занозы осталась лишь крошечная, уже затянувшаяся, точка. — Похоже, все нормально, — вздохнула Остролистая. — Ты молодец! — раздался за ее спиной рокочущий голос Ежевики. Львиносвет увидел, что глашатай смотрит на его сестру с той же отцовской гордостью, с какой совсем недавно Дымок любовался успехами своей Орешницы. Но Остролистая резко отвернулась. Львиносвет кожей чувствовал, как ей хочется порадоваться, но она не могла. Еще совсем недавно одобрение Ежевики было для них дороже всего на свете, но теперь все было кончено. «Какими бы хорошими мы ни были, Ежевика тут совершенно ни при чем». Тем временем снегопад прекратился, но тяжелые тучи по-прежнему низко висели над землей, пряча солнце. «Наверное, скоро уже вечер...» — Львиносвет поежился. Прямо перед ним лежала Гремящая трoпa, а за ней тянулась бесконечная гладкая равнина с темнеющей рощицей. За рощей, чуть в стороне, виднелась сверкающая россыпь мерцающих огней. — Что это? — спросил он, указывая хвостом. — Кажется, будто звезды упали с неба. — Это такое место, где Двуногие живут целыми стаями. Они строят свои гнезда друг рядом с другом, и зажигают в них свет. — Наверное, там Двуногих больше, чем во всем мире! — благоговейно ахнула Орешница. — Надеюсь, нам не придется к ним приближаться, — пробормотал Березовик. Орешница согласно закивала, а Львиносвет процедил: — Что нам делать возле Двуногих? Мы же не домашние коты! Не успел он договорить это, как поежился и вздохнул. Похоже, он пытается уверить в этом самого себя! Ежевика и Бурый подвели отряд к Гремящей гропе и уселись на краю дороги, по обеим сторонам от выстроившихся в цепочку молодых воителей. Чудища с рычанием проносились мимо, их горящие глаза бросали яркие отсветы на влажную черную дорогу. — На этот раз переходить будем все вместе, как только дождемся большого промежутка между чудищами, — предупредил Ежевика. — По моей команде прыгайте на дорогу и бегите изо всех сил, как будто за вами гонится целая стая барсуков! Борясь со страхом, Львиносвет ждал сигнала глашатая. Эта Гремящая тропа была гораздо страшнее предыдущей. Казалось, что бесконечной реке чудищ никогда не будет конца! Сидевшая рядом с ним Орешница даже не пыталась скрыть дрожь. Распушившийся Березовик напряжено смотрел на бесконечную вереницу чудовищ, а Остролистая яростно когтила землю, не сводя глаз с Ежевики. Внезапно Львиносвет почувствовал себя слабым и жалким. «Почему я должен все время быть храбрым? Пророчество больше не имеет к нам никакого отношения, а значит, я могу позволить себе быть самым обычным! В конце концов, мы вполне можем оказаться домашними, а откуда им быть храбрыми?» Эта мысль была настолько чудовищна, что Львиносвет едва не задохнулся от ужаса и стыда. Он так глубоко ушел в свое отчаяние, что вздрогнул от неожиданности, услышав пронзительный крик Ежевики: — Вперед!
Глава VI Остролистая рванулась вперед. Они были уже на середине Гремящей тропы, когда послышался быстро приближающийся рев очередного чудовища, и Остролистая на миг замерла, ослепленная пылающими глазами невесть откуда выпрыгнувшего зверя. Сбросив оцепенение, она помчалась еще быстрее; лапы ее выбивали мелкую дробь по твердой земле, а спасительный край дороги был уже совсем близко... Дикий визг прорезал воздух. Кубарем скатившись на траву у обочины дороги, Остролистая обернулась — и похолодела от ужаса. Оцепеневшая от страха Орешница съежилась прямо посреди Гремящей тропы, на пути чудовищ. — Нет! — завопила Остролистая. — Беги, Орешница, беги же! Но ее подруга была парализована страхом. Дальше все произошло так быстро, что Остролистая даже опомниться не успела. С грозным рычанием Ежевика бросился на Гремящую тропу и в самый последний миг успел схватить Орешницу за шкирку, выдернув ее из-под лап приближающегося чудища. — Чудовище убьет их обоих! — завопил Березовик. Огнеглазое чудище с воем промчалось мимо котов, и тогда Ежевика поволок Орешницу к краю дороги. Сначала лапы перепуганной воительницы безжизненно волочились по земле, но потом Орешница вдруг пришла в себя и с истошным визгом понеслась вперед. Ежевика бросился за ней, и как раз вовремя — очередное чудище едва не отдавило ему хвост! На одно ужасное мгновение Остролистой показалось, будто чудовище сейчас сомнет Ежевику своими страшными крутящимися лапами, но когда грохот, свет и вой пронеслись мимо, она увидела целого и невредимого глашатая. Миг спустя Орешница обессилено рухнула на траву, а Ежевика, пыхтя, остановился рядом. Он с нескрываемым отвращением посмотрел на дрожащую воительницу и пробурчал: — Хороший пример того, как не надо переходить Гремящую тропу! — Прости меня, мне так стыдно! — пролепетала Орешница. — Я сама не поняла, как так случилось. Все еще дрожа от пережитого страха, коты обступили их. Даже Львиносвет выглядел взъерошенным и подавленным. «Выходит, Сол храбрее, чем мы думаем. Как-никак, он проделал этот путь в одиночку». Бурый наклонился и ласково лизнул дрожавшую Орешницу. — Ну, будет, — проурчал он. — Со всяким может случиться. — Но Ежевика мог из-за меня погибнуть! — прорыдала воительница, в ужасе тараща глаза. — Спасибо тебе, Ежевика. Ты спас мне жизнь. Гнев исчез из глаз глашатая, и он смущенно кпннул. — Пустяки. Но я тебя очень прошу — не заставляй меня делать это еще раз. — Ни за что! Клянусь тебе, я больше не буду! Когда все немного отдохнули и пришли в себя, Ежевика вновь скомандовал подъем. — Здесь оставаться опасно. Нам нужно дойти до рощи, там и спрятаться можно, и поохотиться, если повезет. Следом за своим глашатаем коты засеменили по колючей траве. Снегопад прекратился, но земля была укутана снегом, так что они проваливались в нем по брюхо. Вскоре Остролистая так замерзла, что у нее зуб на зуб не попадал. «Еще немножко, и я превращусь в ледяную кошку!» Режущий ветер дул котам прямо в морды, швырял снегом в глаза и грозил сбить с лап. — Мышиный помет, снег кусается! — прошипела Остролистая, поднимая лапу, чтобы стряхнуть сосульки. Когда они подошли к роще, Остролистая заметила, что деревья тут не только намного ниже, чем на территории Грозового племени, но еще и скрючены в разные стороны. Больше всего они напоминали кусты, росшие на территории племени Истра. Принюхавшись, она впервые после ухода из лагеря почувствовала в воздухе знакомый запах. Вонь Гремящей тропы исчезла, и в заснеженной роще уютно пахло мокрой корой, палыми листьями и дичью! Остролистая сглотнула голодную слюну, учуяв запах мышей, белок и кроликов. — Вот тут мы остановимся и поохотимся, — объявил Ежевика, когда коты вошли в рощу. — Лучшего места нам все равно не найти. Березовик мгновенно насторожил уши, а Остролистая радостно переглянулась с Львиносветом. Какое счастье, что им больше не придется брести по снегу! — Но солнце еще не зашло, — возразил Бурый, вопросительно глядя в затянутое тяжелыми тучами небо. — Нет, но мы все замерзли и устали, — ответил Ежевика. — А когда совсем стемнеет, мы можем легко сбиться с пути. Так что давайте передохнем, а завтра с рассветом отправимся к Месту-Где-Тонет- Солнце. Бурый кивнул, и коты углубились в лес. Поддеревьями снега оказалось гораздо меньше, чем на открытой равнине, и лапы Остролистой постепенно начали отогреваться. Земля здесь была бугристой, а под высоким берегом протекал маленький ручеек. — Поймайте себе что-нибудь на ужин и ложитесь спать, — приказал Ежевика, и Остролистой послышалось какое-то напряжение во всегда спокойном голосе глашатая. Может быть, он почему- то не хочет выполнять поручение Огнезвезда? Или знает о какой-то опасности, поджидающей их впереди? Бурый первым скрылся в зарослях, а Львиносвет и Березовик юркнули в кусты вместе. — Давай поохотимся вместе? — предложила Орешнице Остролистая. Она видела, что подруга до сих пор не может оправиться от пережитого страха. — С удовольствием! — повела ушами Орешница. – Куда пойдем? — Какая разница? Они дружно принюхались. Остролистая уловила сильный запах белки, и почти сразу же заметила суетливого зверька, роющегося у корней скрюченного дерева. Она молча повела ушами, показывая Орешнице на белку, и подруга восторженно кивнула. Оставив Орешницу на месте, Остролистая припала к земле и стала огибать дерево, подбираясь кдичи с подветренной стороны. Бесшумно переставляя лапы, она ползла все ближе и ближе, а потом с диким визгом прыгнула вперед. Белка в ужасе рванулась прочь — и угодила прямо в лапы Орешнице, которая прикончила перепуганную дичь быстрым укусом в горло. — Славная охота! — похвалила Остролистая. — Это ты ее загнала, — честно признала Орешница. Тем не менее, она заметно повеселела и, похоже, стала приходить в себя. Из кустов с шумом выбрался Львиносвет и похвастался: — Мы с Березовиком поймали здоровенного кролика! В подтверждении его слов из кустов появился Березовик, с трудом волочивший толстого кролика. Бросив дичь на землю, молодой охотник устало уселся под орешником. В тот же миг целая груда снега, соскользнув с ветки, шлепнулась ему на голову, и Березовик с диким шипением вскочил, отряхиваясь. Остролистая не смогла удержаться от смеха. — Смотри, куда садишься, а то будешь ты у нас не Березовик, а Снеговик! Вскоре все четверо уютно устроились в неглубокой ложбинке, усыпанной палыми листьями. Затем к ним присоединился Бурый, волочивший еще одну белку, и Ежевика, несший в зубах несколько мышей. За едой коты согрелись. В ложбинке было сухо и тесно, ветки кустов надежно прикрывали их сверху. Остролистая даже подумала, что это место немного похоже на воинскую палатку. Сытая и довольная, она облизалась и сонно промурлыкала: — Спать хочется! Я бы, наверное, могла бы проспать до самых Юных Листьев! — Хорошая мысль, — вздохнул Ежевика. — Но все-таки нам придется по очереди дежурить. — Я могу караулить первым, — вызвался Львиносвет. — Отлично, — кивнул Ежевика, широко зевая. — Разбуди меня, когда устанешь, я тебя сменю. Остролистая свернулась на сухих листьях клубочком и устало прикрыла глаза. Последним, что она увидела, прежде чем провалиться в сон, была золотая шерсть брата, настороженно всматривавшегося в темноту между деревьями. Ее разбудило осторожное прикосновение чьей-то лапы. Открыв глаза, Остролистая в первый миг подумала, будто лежит в воинской палатке. «А куда подевался мох и папоротники? И откуда тут журчание ручья?» Потом она вспомнила их путешествие к Месту- Где-Тонет-Солнце. Лагерь Грозового племени остался далеко позади, кругом были совершенно незнакомые земли. Поморгав, Остролистая поймала усталый взгляд Орешницы. — Твоя очередь дежурить, — шепнула подруга. - Ты последняя. Остролистая встала и потянулась, низко прогнув спину. Львиносвет, Березовик и Бурый мирно спали вокруг нее. — А где Ежевика? — зевнув, поинтересовалась она. — Он проснулся, когда я дежурила, — пояснила Орешница. — Сказал, что сходит на разведку. — Она уютно свернулась на листьях и накрыла хвостом нос. — Посплю еще немножко, пока время есть. Остролистая вылизала шерстку, очистив ее от приставших соринок и кусочков сухой листвы. Мотом отошла к ручью, но прежде чем наклонить голову к воде, внимательно огляделась по с тронам. Ветви деревьев уже начали темнеть на фоне сереющего неба, и в воздухе чувствовался предрассветный холодок. Кругом все было спокойно. С наслаждением напившись ледяной воды, Остролистая едва успела стряхнуть капли с усов, как вдруг услышала тревожный птичий крик и увидела взлетевшего в небо дрозда. В следующее мгновение из-под деревьев вышел Ежевика с зажатым в зубах кроликом. — Славная тут охота! — пропыхтел он, бросая кролика к лапам Остролистой. Аппетитный запах свежего мяса защекотал ее поздри, и Остролистая облизнулась. — Можно я тоже пойду поохочусь? — спросила она. — Одного кролика на шестерых все равно не хватит. — Прекрасная мысль, — обрадовался Ежевика. — Только не выходи из рощи и не задерживайся — мы скоро выходим. Пройдя вдоль ручья, Остролистая вскарабкалась на берег возле небольшого водопада, и почти сразу же прихлопнула лапой не успевшую скрыться в норке полевку. Забросав неподвижное тельце землей, она повела носом, настороженно прислушиваясь к звукам просыпающегося леса. Вскоре она заметила мышку, грызущую семена под кустом. Легко и бесшумно, как облачко, Остролистая подкралась поближе и быстрым ударом лапы сломала хребет дичи. Потом подобрала полевку и вернулась к своим товарищам. Раньше она была бы страшно горда своими охотничьими успехами, и ей было бы особенно приятно, что Ежевика видел, как быстро она сумела поймать сразу двух мышей. Но сейчас Остролистая даже не посмела поднять глаз на расхваливавшего ее глашатая. Какое значение могла иметь его похвала? Все ее навыки, все умения и знания не имели никакой ценности, ведь она больше не была полноправной воительницей Грозового племени! Все коты уже проснулись. Быстро поев, они следом за Ежевикой двинулись к краю рощи. У последних деревьев глашатай остановился и сказал: — Мы уже недалеко от места, где живет Полночь. Будьте осторожны и держитесь поближе ко мне. Дальше опять потянулась ровная голая земля, однообразие которой нарушали лишь возвышавшиеся на горизонте гнезда Двуногих. Небо было ясное, лишь несколько рваных туч напоминали о вчерашней непогоде, а за спинами котов разгоралось молочное сияние рассвета. Стоило Остролистой выйти из-под деревьев, как на нее обрушился ветер. Даже ветер в этом краю был необычный — очень резкий, холодный и пахнущий чем-то незнакомым, похожим на запах замерзшей крови. — Как бы с меня шкуру не сдуло! — взвизгнул Березовик. Ветер выжимал слезы из глаз и поднимал дыбом шерсть. Зажмурившись, Остролистая низко наклонила голову и, пристроившись за Львиносветом, осеменила по колючей траве. Она не помнила, еколько прошло времени, прежде чем сквозь свист не гра стал доноситься низкий рокот, не похожий ни на что, слышанное ею прежде. Львиносвет резко остановился, и Остролистая, не успев замедлить шаг, врезалась в него и тут же раздраженно зашипела, потому что Орешница обрушилась на нее сзади. Подняв голову, Остролистая увидела, что Ежевика и Бурый стоят чуть впереди и смотрят куда-то вдаль. Остролистая попрела к ним. «Великое Звездное племя! Мы дошли до края земли!» Прямо под лапами котов земля превращалась и груду камней и круто обрывалась вниз. А впереди, до самого горизонта, расстилалось бескрайнее пространство ревущей и вздымающейся серой воды. —Добро пожаловать в Место- Где-Тонет-Солнце, — объявил Ежевика.
Глава VII
После ухода патрульных Воробей немного постоял на поляне, ловя в рассветном ветре запах близкого снега. Он слышал, как просыпающиеся коты шуршат ветками воинской палатки, и чувствовал странное напряжение, со вчерашнего вечера появившееся между его соплеменниками. — Рассветный патруль! — раздался неподалеку слегка взволнованный голос Крутобока. — Песчаная Буря, ты возглавишь его, ладно? Возьми с собой Лисенка и Белку. И как следует обойдите границу с племенем Ветра! — А мне обязательно идти с ними? — послышался приглушенный голос Лисенка. — Я... я просто не люблю племя Ветра. — Да что ты? — изумленно ахнула Тростинка. — Ты отлично знаешь, что нам больше нечего бояться. Воробей поморщился. Похоже, его соплеменники поспешили уверить себя в том, что убийца — Сол, а значит, все страхи позади. «Как бы не так! Вы все глубоко заблуждаетесь». — Лисенок, ты не забыл, что ты мой оруженосец? — с ноткой раздражения напомнила Белка. — Разумеется, тебе обязательно идти вместе со мной. Впрочем, можешь остаться и искать блох у старейшин. — Ой... нет. Пожалуй, я лучше пойду в патрулирование. — Все будет хорошо, — заверил оруженосца подошедший Огнезвезд. Воробей так задумался, что не услышал, как он спустился с Каменного карниза. — Крутобок, кто у нас идет на охоту? — Я сам поведу патруль, — ответил серый воитель. — Возьму с собой Медуницу и Мышеуса... — Он понизил голос и смущенно добавил: — Я подумал, что если ты или я сами отправимся в пограничное патрулирование, племя может подумать, будто дело серьезное и всем угрожает какая-то опасность. — Здравая мысль, — кивнул Огнезвезд. — Дым, ты возглавишь второй отряд охотников, — фомко объявил Крутобок. — С тобой пойдут Белохвост и Яролика. Идите к границе с племенем Геней, но помните, что сказал Ежевика: ни в коем случае не переходите на соседскую территорию! — Спасибо, Крутобок, но я тоже не вчера родился, — проворчал Дым. Раздражение, словно грозовая туча, висело над ним. — Можно мы возьмем Ледышку? — спросила Яролика. — Теперь, когда Белолапа переселилась в детскую, бедняжка почти не выходит из лагеря.
|
