Административно-правовые и социальные отношения

 

Административная

 

Решения Виленского сейма 1563 г. положили начало земской реформе: уравниванию в правах всей шляхты как в политическом, так и в судебном от­ношении. В результате и родовитые князья, и паны (крупные землевла­дельцы), и рядовая шляхта одного повета составили одно поветовое шля­хетское сообщество. Оно рассматривалось не только как административ­ная, военная и судебная единица, но и как общественно-политический орган и избирательная курия. Понятие повета, с точки зрения характера управления и территории, выработалось не сразу.

Сначала, как уже упоминалось, единицами местного управления и территориального деления были земли во главе с наместниками (Полоц­кая, Витебская, Смоленская, Подляшская, Жемайтская). Земли делились на волости и тиунства (в Жемайтии). Собственно, в Литве, т. е. в Трок-ском и Виленском воеводствах, административно-территориальными единицами были староства, державы и волости. Суд в староствах, держа­вах и жемайтских тиунствах осуществлялся соответственно старостами, державцами и тиунами. Они же заведовали сбором налогов, становились во главе ополчения. Суд давал большой доход от судебных пошлин. Выс­шая, родовитая знать была как бы вне повета, так как судилась самим ве­ликим князем или его доверенными. На сейм она¹ приглашалась персо­нально, на войну выходила отдельно от рядовой шляхты во главе своих отрядов.

Общегосударственное значение имела воеводская власть, которая в воен­ном, финансовом, а иногда и судебном отношении распространялась на родо-иитую шляхту. В ходе реформы с целью усовершенствования административно-территориального деления было увеличено число воеводств и поветов. Теперь псе государство было разделено на 12 воеводств, в том числе Виленское, Трок ское, Полоцкое, Новогрудское, Витебское, Брестское, Мстиславское, Минское и земля Жемайтская в которые входили 23 повета. Последние становились центрами государственно-административной и общественно-политической жизни. Вся шляхта повета стала представлять собой от­дельный воинский отряд под своей хоругвью. Хоругви были разного цве­та со своим гербом в центре. Все они под началом хорунжих собирались под стяги воеводства, которое также было войсковой единицей под нача­лом воеводы. Все воеводства объединялись вокруг вышестоящей хоругви. К этому войску присоединялись войска государева двора под отдельной дворной хоругвью. Во главе всего войска Великого княжества стояли хо­рунжий земский и гетман наивысший. Заметим также, что над поветовым хорунжим стояли еще служебные особы - каштеляны' - в крупнейших поветах, в остальных поветах -маршалки.

Согласно Статуту 1588 г., хорунжие избирались шляхтой, причем, по сложившейся традиции, государю представлялись 4 кандидатуры, из ко­торых «милостью государской» утверждалась одна. Представителем ад­министрации в повете был староста, который также назначался государем. Он был управляющим (экономом) государственных имений в повете и воз­главлял городской суд. Если шляхтич не подчинялся городскому суду, то вся поветовая шляхта обязана была вооружиться и под началом старосты высту­пить против строптивца, который иногда встречал их не только ружейным, но и пушечным огнем. Кроме перечисленных служебных лиц в повете были судьи и избиравшиеся шляхтой сборщики налогов (бирчие).

До земской реформы суд в Великом княжестве Литовском отличался многими отрицательными сторонами, и прежде всего дороговизной, что вызывало недовольство населения. В 60-е годы XVI в. значительное рас­пространение получила так называемая лимитация, или откладывание су­дебных сессий. Довольно большое количество дел исключалось из веде­ния местных судов. Они передавались непосредственно суду великого князя. Поскольку государь оказался отягощенным массой судебных дел, появились разновидности великокняжеского суда: так называемый за-дворный, или асессорский, суд, где асессоры выступали советниками кня­зя; назначенные судьи, которые судили вместо великого князя и только в особо трудных случаях направляли дело самому государю или в суд па­нов-рады. Важную роль играл и маршалковский суд во главе с земским маршалком. В отличие от других он мог судить и в отсутствие государя. Все это были формы высшего суда.

Местные суды были реформированы на основе Статута 1566 г. Зем­ская реформа.60-х годов только сформулировала принципы, хорошо из­вестные в восточноблавянских землях. Здесь со времен Русской Правды суд был публичным, на который собиралось много людей, интересовав­шихся результатами рассмотрения дел. Они, как правило, высказывали свое мнение, хоть и не обязательное для судей. В каждом повете устанав­ливались три суда первой инстанции: земский, подкоморский и замковый, или гродский. К компетенции первого были отнесены все гражданские иски, второй рассматривал дела, связанные с земельными тяжбами, тре­тий занимался уголовными преступлениями. Состав земского суда (судья, подсудок и писарь) избирался шляхтой. Причем он утверждался госуда­рем, которому представлялись по 4 кандидата на каждый пост. Поветовый подкоморий сначала утверждался великим князем, а после принятия Ста­тута 1588 г. тоже избирался шляхтой.

Статут 1588 г. расширил коллегию замковых, или гродских, судов, пведя в них должность судебного писаря. Судебные приставы этого, органа стали избираться шляхтой. При гродских судах были еще вижи, которые выполняли следственную работу, и децкие, в обязанности которых нходило исполнение судебных решений. Как правило, все должности в судах стали замещаться только местной шляхтой, причем или пожизнен­но, «до живота», или до повышения по службе. Шляхта принимала актив­ное участие в судебных заседаниях. В своих решениях суды почти всегда учитывали мнение общественности.

Сложностью и волокитой отличались дореформенные апелляционные суды. В 1581 г. сейм по настоянию короля и великого князя Стефана Бато-рия принял закон о Главном литовском трибунале, который стал высшим апелляционным судом, рассматривавшим дела от земских, подкоморских и гродских судов. Всякий осужденный на смертную казнь имел право на апелляцию. Судьи в трибунал избирались от каждого повета. Трибунал подразделялся на палаты, которые заседали в Вильно, Троках, Новогрудке и Минске. Позже он был разделен на 2 репортации - Виленскую и Рус­скую, которые заседали соответственно в Новогрудке и Минске. В XVIII в. Виленская репортация заседала только в Вильно, Русская - только в 1 родно. Кроме того, трибунал делился на светский и духовный.

Кроме Главного трибунала было еще несколько судов высшей инстан­ции. В XVII в. возник суд Комиссии финансовой литовской, или Финан­совый трибунал. В его компетенцию входили дела, связанные с торговлей, искселями, спорами между купцами, с невыплатой государственных нало­гов и т. п. Для некоторых дел сохранился и великокняжеский асессорский суд. В XVIII в. к ведению этого органа относились диссидентские дела, а также все связанное с изданными ранее привилеями великих князей, до­кументами на земли и т. п.

С формальной стороны, в XVII-XVIII вв. суд Великого княжества Миговского отличался многими положительными качествами. Однако на практике судьи часто оказывались беспомощными. Шляхта очень любила судиться, но менее всего соблюдала закон. Она зачастую не считала для с ебя обязательным подчиняться декретам судов и даже решениям Главно-го трибунала. Неспроста было запрещено являться на заседания трибуна-ii.i с неограниченным числом своих сторонников, а только с адвокатами и двумя приятелями. При выборе судей шляхте не разрешалось появляться в городе с оружием, кроме меча и сабли.

Феодально-аристократическая верхушка могла безнаказанно совер­шать преступления. В 1580 г., например, в Вильно москвитянин Заболоц­кий при встрече с гетманом Криштофором Радзивиллом не снял шапку. Отец гетмана, воевода Виленский, узнав об этом, потребовал, чтобы сын отомстил. В результате слуги Радзивилла напали на Заболоцкого и его прислугу и убили их всех. Великий князь и король Стефан Баторий, кото­рый лично знал убитого, был огорчен этим событием и недели две не по­зволял Радзивиллу появляться в его присутствии. Затем гетман был до­пущен к королю, принес публичные извинения за то, что по причине не­которых обстоятельств в течение последних дней не мог быть на аудиен­циях. Этим инцидент был исчерпан. В 1750 г. потомок этого Радзивилла, Кароль, собрал войско и подступил к Минску, чтобы вызволить своего приятеля Володковича, приговоренного за дебош в суде к смертной казни. Только быстрое исполнение приговора спасло город от штурма. Корон­ный стражник, «блюститель порядка» в приграничных областях, некто Лащ, беспрестанно совершал наезды на шляхетские имения, убивал лю­дей, обрезал им носы, уши, словом, лютовал как хотел. За разные престу­пления суды выдали на него 236 бониций¹. Однако преступник, формаль­но изгнанный из общества, продолжал выполнять свои служебные обя­занности. Волковыская шляхта обратилась к шляхте всего Новогрудского воеводства с жалобой на пана Скоробота, разорявшего шляхетские дома и убивавшего людей, и просила соседей подумать, что вместе сделать, что­бы «злачинци караны были» [2. С. 140-142).

Важным звеном земской реформы была реорганизация сейма. Она тесно связывалась с введением административно-территориального деле­ния и самоуправления. Основой общественно-политической жизни стано­вился повет с его шляхетским сеймом. Еще на сейме 1565 г. шляхта Вели­кого княжества Литовского обратилась к великому князю с предложением создать поветовые сеймики по польскому образцу. В том же году великий князь издал привилей, определявший поветовые сеймики в качестве изби­рательных курий по выборам депутатов на вальный сейм. Норма предста­вительства от каждого повета устанавливалась по 2 депутата. В соответ­ствии с законом на сеймики с целью «намовляти о тых речах и потребах земских» собирались представители всего господствующего класса: вое­воды, каштеляны, паны и шляхта. Они обсуждали как общегосударствен­ные вопросы, поставленные великим князем, так и любые другие, касав­шиеся поветовой жизни, давали • инструкции депутатам, избранным на вальный сейм.

Со временем установилась практика, в силу которой поветовые депу­таты связывались полученными инструкциями и должны были отстаивать постановления исключительно своего повета. Часто по важным вопросам принимались решения, отражавшие узкую, провинциальную точку зре­ния. Практически все сводилось к директиве оберегать шляхетские воль­ности. В Статуте 1588 г. говорится о посеймовОм сеймике, где депутаты вального сейма отчитывались обо всем, что делалось на нем.

Завершением земской реформы явилось реформирование вального сейма. В 1566-1567 гг. был определен порядок его проведения. Опоздав­шие лишались, в частности, права голоса на столько дней, сколько они пропустили, и принятые без них решения не должны были оспариваться. Тот, кто не являлся в течение трех дней, лишался права голоса на всю сес­сию. Предусматривалось также, что выборы государя и панов-рады долж­ны проходить в присутствии всех депутатов. Была принята двухпалатная система предварительных совещаний. Совещания Рады и Посольской из­бы проходили отдельно, однако голосование членов Рады проходило в присутствии членов Посольской избы.

Был определен и количественный состав вального сейма, что исклю­чало возможность непосредственного приглашения на сейм кого-либо из князей или магнатов. Если ранее на сеймы могли являться выбранные на­селением мещане, волостные крестьяне, татары, евреи, а также представи­тели православного духовенства со своими ходатайствами и просьбами, то земская реформа положила этому конец. Эти законы Великого княже­ства Литовского действовали до унии 1569 г.

Важным событием в государственной жизни Великого княжества Ли­товского стало принятие Статута 1588 г. Он был подготовлен комиссией, работой которой руководили канцлер великий литовский А. Волович и писарь великий литовский, а затем подканцлер Л. Сапега. По существу, в нем игнорировались многие положения Люблинской унии. Помимо под­тверждения того, что Великое княжество Литовское — это самостоятель­ное государство со своими законодательством, территорией, администра­тивным аппаратом, финансами и войском, Статутом отменялось разреше­ние для поляков приобретать земельную собственность на территории Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтского. Согласно это­му главному закону шляхта Короны не могла занимать государственные и судебные посты в Великом княжестве. В «великом князстве литовском... достойностей духовных и светских, городов, дворов, але то все мы и по­томки наши великие князи литовские давати будем повинни только литве, Руси, жомойти, родичам сторожитным и уроженцем великого князства» (13. С. 118]. На границе Великого княжества с Польшей взимались по­шлины.

Статут утверждал также и государственность белорусского («русско­го») языка на территории Великого княжества. «А писар земский маеть по руску литерам и словы рускими вси листы, выписаны и позвы писати, а не иншим языком и слова» [13. С. 140]. Значение этого велико не только в плане противопоставления Польше, где языком правовых документов был латинский, но и в плане соохранения извечных на Беларуси восточносла­вянских духовных ценностей.

До Люблинской унии власть великого князя нахо- Ограничение дилась в своеобразном ореоле. Великие князья власти короля имели значительное влияние. Несколько иначе сложилась судьба Сигизмунда. При нем престиж власти упал. Современники прозвали его «государь завтра» за нереши­тельность и постоянное откладывание окончательных ответов. Очень об­разованный человек, он, как и все тогдашние гуманисты, искренне желал добра своей отчизне, однако позволил окружить себя жадной камарильей, которая торговала его подписью. Он видел бездну, в которую падала дер­жава, но не мог удержать ее от этого и противостоять шляхте, с болезнен­ным самолюбием боявшейся всяких нововведений, а если и допускавшей их, то только с целью уменьшить власть короля и великого князя и укре­пить свою.

Постепенно королевская казна пустела. Сигнзмунд Август довольно быстро растратил свои огромные земельные владения. После его смерти придворная челядь не выдавала тело великого князя для похорон до тех пор, пока паны-рада не заплатили ей жалованье, которое они много лет не получали при государе. Двор короля Владислава дошел до такой нищеты, что, например, в 1629 г. даже нечем было кормить придворных. Обеднев­ший король и великий князь не мог продемонстрировать силу и властью своею практически не пользовался.

Шляхта постоянно ограничивала власть короля, превращая его в ма­рионетку. С 1607 г. подданные освобождались от подчинения королю, ес­ли он нарушал или не выполнял основные законы государства. Устанав­ливался порядок, при котором вся королевская деятельность была под контролем. Сейм взял в свои руки распоряжение доходами от налогов. С 1632 г. он стал контролировать порядок чеканки монеты. Посполитое ру­шение (всеобщая мобилизация шляхты) тоже собиралось только с его раз­решения. Подконтрольным сейму было и право амнистии. Зафиксирован факт, что Сигизмунд Август упрашивал сеймовый суд сохранить жизнь нескольким подсудимым, обещая до конца дней своих быть благодар­ным за это. Однако суд не внял просьбе короля и великого князя. В польском праве установилось мнение, что король не является частным лицом, а принадлежит государству. С 1669 г. король утратил право от­каза от престола. Шляхта контролировала даже его "личную жизнь. В начале XVIII в. было поставлено под контроль сейма право нобилита-ции. Решением сейма у государя было отнято право раздачи старосте и управления ими.

Средством защиты прав шляхты стали так называемые конфедера­ции - создаваемые в связи с необходимостью решить какую-либо кон кретную политическую проблему вооруженные, скрепленные клятвой са­мих конфедератов союзы. Заключались они на определенное время между отдельными воеводствами, поветами или группировками шляхты. Когда создавались конфедерации, государство представляло собой несколько вооруженных лагерей.

Таким же оригинальным явлением был и рокаш (союз, собрание), ко­торый современники оценивали как «последнюю утеху нашей милой от­чизны». Это был вооруженный союз шляхты с целью расследовать факты нарушений ее прав высшими сановниками или государем. Рокаш считался крайним средством защиты свободы, так как его участники выходили официально из подчинения королю и великому князю. Когда начинался рокаш, то воеводства созывались на посполитое рушение. Обычные суды прекращали работу. Вся власть переходила к участникам рокаша. В 1606 г., например, некто ЗабржидовскиЙ собрал вокруг себя сто тысяч человек и предъявил королю 68 пунктов обвинений и требований. Государь вынуж­ден был двинуть войска на рокаш [2. С. 161]. Дело кончилось битвой, по­сле чего руководители рокаша принесли королю извинения. Фактически рокаш был узаконенной формой восстания против королевской власти.

Сложившиеся после смерти последнего из Ягеллонов отношения го­сударя с представительными учреждениями были периодом «золотой сво­боды». Однако уже современники видели в характере этой свободы дезор­ганизацию и деморализацию, которые подтачивали основы государства. До самого падения Речи Посполитой сейм не выработал закона об избра­нии короля. Поэтому каждые новые выборы вносили такие разногласия в шляхетскую среду, что страна оказывалась на грани развала. Во время выборов государство превращалось в военный лагерь. К Варшаве стяги­вались десятки тысяч вооруженных людей, как неорганизованных, так и собранных в отряды отдельными магнатами. Многие из крупных феода­лов приезжали со своей артиллерией. Например, при избрании Сигизмун­да III щедро пролилась кровь и было сожжено здание, где заседали сена­торы.

Колорит «золотой шляхетской вольности» проявлялся не только в политической деятельности, но и во взаимных отношениях шляхтичей. Они любили весело пожить, и в моральном плане не отличались особой щепетильностью. Подкупы делались открыто. Если магнат желал напасть на соседа, то достаточно было предложить по 2-3 червонца за человека -и отряд, готовый исполнить любое его приказание, был сформирован. Мало какой сеймик обходился без кровопролития. По рассказам совре­менников, среди шляхтичей было много людей с выколотыми глазами, обезображенными лицами, хромых и безруких.

Государственные устои подрывались борьбой и ссорами крупных магнатов. Часто между ними разворачивались настоящие войны. После смерти короля Яна III Собесского, гетман Великого княжества Казимир

Сапега при помощи войска вынудил сенат назначить своего сына Юрия (старосту жемайтского) маршалком. Однако это обидело Огинских. Они разослали в поветы призывы ко всей шляхте явиться на сборный пункт. В ответ Сапеги осадили Огинских в Бресте и голодом вынудили их капиту­лировать. Вскоре враждующие помирились, однако ненадолго. Огинский собрал 20-тысячное войско и стал грабить имения Сапег. Последние обра­тились за помощью к королю и, собрав войско, начали воевать. В это же время произошло еще одно событие. На улице в Вильно встретились ка­реты гетмана Сапеги и князей Вишневецких. Спутники Сапеги, решив, что в карете Огинские, напали на них. Началась перестрелка, в которой Вишневецкие были ранены. После этой стычки к Огинским присоедини­лись Вишневецкие, и война усилилась. Сапега потерпел поражение и убежал в Варшаву. Начались расправы над его сторонниками. Только то­гда король обратил внимание на эту борьбу и присоединился к партии Огинских [2. С. 165].

Таковыми были социально-политическое положение и сила магнатско-шляхетского сословия в Речи Посполитой.

Жестокая феодальная эксплуатация, шляхетский Борьба угнетенных произвол и бесправие трудящихся отрицательно слоев населения сказывались на политическом и социально-экономическом положении низших слоев общест­ва. Крестьянство и горожане Беларуси неоднократно поднимались на борьбу за свои права. Распространенными формами сопротивления у кре­стьян были подача жалоб центральным властям, собственникам земель (на произвол администрации и арендаторов имений), отказ от выполнения повинностей, особенно барщины. Иногда крестьянские выступления по­добного рода охватывали не только отдельные села, но и обширные фео­дальные владения. В конце XVII в. крестьяне ряда сел Слонимского староства отказались от барщины. В это же время с отказом от выполнения натуральной повинности выступили крестьяне Шкловского графства.

Массовой формой антифеодальной борьбы стали побеги крестьян в вотчины других феодалов, в местечки и города, а также за пределы Вели­кого княжества. Из восточной части Беларуси крестьяне бежали в Россию, а также на левобережную Украину. Нередко борьба принимала более ост­рые формы: вооруженные выступления, поджоги и погромы усадеб фео­далов, избиения представителей администрации, сборщиков налогов и т. п.

В ноябре 1696 г. с оружием в руках выступили мещане Кричева и крестьяне всего староства против вооруженного отряда, проводившего взыскание налогов. В это же время поднялись жители Слуцка и крестьяне окрестных волостей, в 1701 г. - крестьяне Дубровенского, в 1702 г. - Бы-ховского графств. В 1710-е годы широкий размах приобрело крестьянское движение в пограничных с Россией районах Полоцкого воеводства.

Крупнейшим крестьянским выступлением на территории Беларуси первой половины XVII! в. стало Кричевское восстание 1740 - 1744 гг. Его возглавил Василий Ващило. Будучи войтом деревни Селище Кричевского староства, он за передачу в Варшаву жалоб на бесчинства арендаторов и управляющих неоднократно наказывался, в том числе 150 ударами пле­тью. В 1731 г., после передачи Радзивиллам - фактическим хозяевам Кри­чевского староства - очередной жалобы, Ващило был схвачен, закован в кандалы и брошен в тюрьму. В мае 1740 г., когда в старостве начались волнения, он возглавил один из вооруженных отрядов. Вскоре восставшие изгнали из староства угнетателей арендаторов и взяли власть на Кричев-щине в свои руки. Их руководители пытались облегчить положение кре­стьян, по-новому организовать аренду, ограничить эксплуатацию и устра­нить притеснения. Под угрозой конфискаций и штрафов вновь прислан­ным арендаторам запрещалось заниматься вымогательством. Были преду­смотрены меры и против ростовщичества. По кредитам устанавливался небольшой процент, что не позволяло крестьянам оказаться в полной за­висимости от арендаторов и ростовщиков. В то же время они продолжали исправно платить Радзивиллу все налоги.

Однако предпринимавшиеся меры по улучшению положения кресть­янства очевидных результатов не дали. Новые арендаторы оказались та­кими же алчными, как и прежние. Поэтому антифеодальное движение разрасталось. Вскоре в крестьянском войске было около 2 тыс. человек.

Чтобы задушить восстание, Радзивилл направил на Кричевщину крупный военный отряд. В январе 1744 г. несколько сотен солдат и каза­ков с пушками вошли в Кричев. Повстанцы попытались сохранить за со­бой город, однако радзивилловское войско успешно отбило атаку и от­бросило восставших за реку Сож.

Совет руководителей восстания, в который помимо Ващило входили Иван Корнач, Стэсь Бочка и Василь Ветер, разработал план дальнейшей борьбы. Решено было вновь атаковать Кричев, захватить его и вынудить к сдаче княжеское войско, расположенное в замке. Однако оно опередило крестьян и напало на их базу в деревне Церковище. 200 повстанцев по­гибли, 176 попало в плен [8. С. 256]. 30 из них были повешены, столько же - повешены за ребра. Все имущество восставших конфисковывалось. В феврале при участии князя Иеронима Радзивилла состоялся суд над ру­ководителями восстания. 16 из них были приговорены к смертной казни. Ващило бежал в Россию и в августе 1744 г., находясь под стражей в Ста-родубской крепости, умер. Кричевское восстание крестьян получило ре-юнанс во всем Великом княжестве и Короне.

Второе крупное вооруженное антифеодальное выступление про­изошло в Мозырском уезде, во владениях виленского капитула, в 50-х го­дах XVIII в. В 1754 г. крестьянские волнения, продолжавшиеся здесь бо­лее 20 лет, переросли в вооруженную борьбу. Причина восстания та же: непосильное угнетение крестьян администрацией капитула. Гетман на­правил для подавления восстания две хоругви войск, В сентябре-октябре 1754 г. волнения утихли. Однако в 1755 г. крестьяне вновь взялись за оружие. На этот раз на подавление выступления были брошены кавалерия и пехота с артиллерией - всего около 400 человек. Замок, в котором засе­ли восставшие, был быстро и без потерь захвачен, 60 его защитников при этом было убито. Некоторых повстанцев казнили (4 посадили на кол), а 10 вожаков, привязав к пушкам, отправили в Несвиж на суд Радзивилла.

Эти выступления, конечно же, не изменили общей обстановки в Ве­ликом княжестве, однако на некоторое время положение крестьян в мес­тах восстаний улучшилось. Уменьшились повинности, особо жестокие проявления феодального угнетения не допускались.

Таким образом, административно-правовые и социальные отношения в Великом княжестве Литовском в период вхождения его в состав Речи Посполитой отличались сложностью и противоречивостью. На их совер­шенствование была направлена земская реформа, в результате которой повет становился не только административной, военной и судебной, но и общественно-политической единицей, своеобразной избирательной кури­ей. Реформировались судебные инстанции, реорганизовывались предста­вительные органы - сеймы. Статутом 1588 г. завершался процесс кодифи­кации государственно-правовых актов. Провозглашалось право всех гра­ждан, включая простых (свободных) людей, выбирать депутатов в пове­товые сеймы. Для того времени реформы явились важным шагом в на­правлении демократизации общества, они закладывали юридические ос­новы для формирования правового государства.