УЛЬТРАЗВУКОВЫЕ ВОЛНЫ

Именно эти процессы осуждают республиканцы, видя в них упадок гражданского духа и, в конечном счете, опасность для самого существования свободного общества. Однако либералы могли бы возразить, что сохраняющаяся энергия американской политической жизни показывает, что патриотизм модели А жизнеспособен, что глубоко враждебное отношение к представительным учреждениям не исключает восприятия политической структуры, частью которой они являются, общественным оплотом свободы. Закон побуждает нас настаивать на своем через суд; но для всех он защищает и сохраняет свободу и гражданскую правоспособность людей. В конце концов, могут добавить они, борьба граждан за государственные должности и почет находилась в центре жизни классического полиса. И этот строй делал противников солидарными.

Я не знаю, кто окажется прав в этом вопросе. Республиканцы утверждают, что непрерывный рост бюрократии, централизация общества и растущее отчуждение граждан в долговременной перспективе подрывают патриотизм. Либералы отвечают, что ресурсы восстановления прав также возрастают, давая людям возможность справиться с ростом власти бюрократии. Такие возможности, как свобода информации, говорят о том, что уравновешивающие силы могут быть найдены.

Однако этот вопрос нельзя формулировать только в общих терминах. Речь ведь идет не о том, могут ли абстрактные люди приспособиться к той или иной модели гражданского достоинства. Вопрос следует конкретизировать в отношении определенной культуры и социальной традиции. Процедурные либералы предполагают, что с американской традицией согласуется нечто подобное модели А, однако это рьяно оспаривается теми, кто считает, что активное участие было важной составной частью раннего американского патриотизма и остается интегральным элементом того идеала, с точки зрения которого американские граждане оценивают свою республику [26].

Я не могу ставить перед собой цель разрешить этот спор. Я затронул его только для того, чтобы показать, что ответ на незамысловатое обвинение либерализма в его принципиальной нежизнеспособности и сопоставление его с холистской онтологией открывает целый спектр конкретных вопросов по поводу его жизнеспособности на практике. Эти вопросы можно сформулировать только после того, как мы перенесли спор на онтологический уровень. Здесь находят иллюстрацию оба моих главных тезиса об отношении данных двух уровней: если вы выбрали холизм, остаются открытыми чрезвычайно важные вопросы на уровне отстаиваемых позиций; но в то же время онтология структурирует расхождения между альтернативными подходами и вынуждает вас решать определенные вопросы. Прояснение онтологической проблематики изменяет структуру дебатов по поводу отстаиваемых позиций.

Говоря о том, что эти уровни могут смешивать и процедурные либералы, и те, кто высказывает простую республиканскую критику, я имел в виду именно это. Безусловно, у этого либерализма есть ответ на обвинение в принципиальной нежизнеспособности, и, возможно, он окажется жизнеспособным на практике. Однако процедурные либералы совершенно не осознают того, что этот спор касается их. Быть может, они все еще находятся в рабстве у зараженных атомизмом понятий обыденного рассудка, у инструментальной модели общества или у различных атомистических источников лояльности граждан и не замечают, что здесь существуют проблемы? Быть может, они слишком нечувствительны к вопросам онтологии и не видят корней республиканской критики? Я подозреваю, что дело обстоит именно так. Поэтому они не способны осознать различия между онтологическими вопросами и отстаиваемыми позициями и считают своих коммунитарных критиков сторонниками просто иной политики, которую они неопределенно характеризуют как более коллективистскую, вместо того чтобы заметить, что эта критика опирается на перекроенную карту политических возможностей.

2. Уделив внимание обвинению в нежизнеспособности, я совсем кратко коснусь вопроса об этноцентричности. К счастью, мне и не нужно много места, поскольку основы уже изложены. Независимо от того, является ли модель А укорененной в американской традиции и может ли она гарантировать свободное общество в Соединенных Штатах в будущем, ясно, что это не единственно возможная модель. Другие общества в большей мере ориентированы на модель В, как, например, Канада. Действительно, в этом выражается одно из принципиальных различий между политическими культурами этих двух стран, которое проявляется в разнообразных формах — от относительно более активного участия в голосовании до гораздо большей роли социального обеспечения в Канаде, о чем свидетельствует, например, Канадская служба общественного здравоохранения [27].

Существуют и другие общества, в которых соединение патриотизма и свободных институтов не носит такого всеобъемлющего характера, как в Соединенных Штатах, где преобладающая политическая культура с самого начала сосредоточивалась вокруг этих свободных учреждений. Во многих современных демократических обществах патриотизм замешан на национальной культуре, которая, как правило, постепенно (иногда поздно и болезненно) вбирала в себя свободные общественные институты, но которые прежде всего определяют язык и история. Примечательным примером в этом отношении может служить Квебек, но есть и многие другие.

Процедурная либеральная модель не годится для этих обществ, поскольку они не могут провозгласить нейтральность по отношению ко всем возможным определениям достойной жизни. Этого не может сделать общество Квебека, так как оно стремится защищать и развивать французскую культуру и язык, даже если это связано с некоторыми ограничениями индивидуальных свобод. Оно не может безразлично относиться к культурно-лингвистической ориентации. Правительство, пожелавшее игнорировать это требование, либо не отвечало бы воле большинства населения, либо выражало бы глубокую деморализацию общества, которое как живой центр патриотической преданности было бы близко к распаду. В обоих случаях перспективы либеральной демократии весьма мрачные.

Но тогда получают оправдание сомнения в том, что процедурная модель дает определение либерального общества как такового. Являются ли эти другие виды обществ, организованные согласно модели В или опирающиеся на национальную культуру, подлинно либеральными или нет? Можно было бы, конечно, решить этот вопрос простым соглашением о принятых определениях, но так