Билет. Роль СМИ в формировании эотнош к этнич кон-ту.

Межэтнические противостояния в современном мире случаются нередко, сообщения о конфликтах мы периодически слышим по новостям или читаем в газетах. В чистом виде этнические волнения встречаются нечасто, в большинстве своём такие конфликты разбавлены религиозно-территориальными притязаниями. И, конечно, эти конфликты не могут возникать на пустом месте, без политического воздействия на них. Именно поэтому они приобретают острую форму, а иногда даже перерастают в военное противостояние. Этнические противостояния время от времени протекают в форме «этнических чисток». Определятся это словосочетание следующим образом: этническая чистка – вынужденное переселение (изгнание) с определённой территории лиц иной этнической принадлежности. Этнические чистки могут приобретать самые различные формы: от массового переселения этноса до насильственной эмиграции, депортации и геноцида.Если говорить об этнических конфликтах современности в рамках ХХ века, то стоить обратить внимание на период распада СССР и социалистического блока восточной Европы. В то время волна этно-религиозно-территориальных конфликтов захлестнул территорию от Восточной Европы до Кавказа и Средней Азии. Ещё не забыты печальные события в Югославии, когда разные «полевые командиры» проводили этнические чистки. Следы этой трагедии – геноцид 8 000 мусульман в Сребренице, разрушение мечетей Фархадие и Арнаудие в Баня-Луке, внесённых в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.

А какова роль СМИ в решении этнических проблем? СМИ играют одну из ключевых ролей в решении межэтнических проблем. Они способны реально помочь локализации данного конфликта или разжиганию межнациональной розни. В подобных случаях журналист или СМИ в целом должны исходить из вопроса: как повлияет та или иная информация на общественность, какую реакцию способна вызвать сообщаемая информация у людей?После событий 11-го сентября самым популярным в СМИ США и в ряде стран Европы стало слово «ТЕРРОРИЗМ». Была предпринята масштабная операция по внедрению в сознание граждан своих стран и миллионов других людей идеи, что терроризм имеет своё «лицо». И это «лицо» – Ислам. Религия добра, мира и любви, которая выше всех ярлыков, придаваемых ей СМИ этих стран. Непосредственное своё влияние эта операция имела и на этнические конфликты, которые нередко разбавлены религиозным и культурным противостоянием. К сожалению, эти тёмные силы преуспели в своём деле, что повлекло за собой гибель многих невинных людей. В противоборство с тёмными силами выступили исламские журналисты, призванные донести до людей истинные ценности Ислама и показать всему миру, что религия Ислам абсолютно далека от терроризма и любые попытки связать эти два несовместимых слова – не более чем провокация. В этой борьбе у исламских журналистов есть чёткие ориентиры и принципы, которым они следуют: это нормы и предписания Корана, это Шариат, это хадисы Пророка Мухаммада (мир ему и благословение). Следование этим ориентирам не позволит журналисту сбиться с истинного пути.Анализ политической и экономической обстановки в мире говорит о том, что ещё не настал конец межэтническим конфликтам, а значит, борьба за сохранение духовно-нравственных основ человечества продолжается, и журналистам в театре этих событий принадлежит одна из ключевых ролей…

30 билет. Существуют следующие способы разрешения этнических конфликтов: нейтрализация, «естественное» развитие и последующее самозатухание этнического конфликта, неконтролируемое развитие и самоуничтожение этнического конфликта, достижение национального согласия.

Нейтрализация этнического конфликта. Обычно это означает надежный перевод этнического конфликта в рамки легальной политической борьбы между соответствующими партиями и движениями при гарантированной невозможности насильственных действий любой из сторон, а также при наличии обоснованных расчетов на то, что сепаратисты, в конечном счете, не смогут набрать решающего большинства в свою поддержку. Такая политическая борьба, т.е. по сути консервация этнического конфликта, может в вялой форме протекать десятилетиями, как, например, деятельность шотландских или квебекских сепаратистов, не сопровождаясь межэтническими столкновениями.

«Естественное» развитие и последующее самозатухание (саморассасывание) этнического конфликта. Этнический конфликт в ходе постепенной эскалации и перерастания в форму насильственного противостояния сторон в таком случае заканчивается в результате разрушения того прежде единого полиэтничного общества, в котором он возник и развивался. Подобный исход никак нельзя считать урегулированием конфликта, и к тому же это обычно означает переход от этнического конфликта внутри прежнего полиэтничного общества к межгосударственному конфликту вновь образовавшихся государств и новых обществ.

Неконтролируемое развитие и самоуничтожение этнического конфликта также является реальным и достаточно часто встречающимся его исходом.
Существует два основных сценария разрушения полиэтничного общества и тем самым прекращения этнического конфликта:
изменение территории (за счет проведения новых государственных границ, отделяющих одну из конфликтующих сторон от другой);
изменение этнического состава населения (за счет депортации «враждебных групп», выделяемых по этнонациональному признаку).

31 билет. Когда этничность становится объектом эмпирического исследования, то предметом его являются, в частности:

1) влияние этнического фактора (этнической самоидентификации) на весь спектр мотивов, установок, ценностных ориентации, фактов социального поведения как отдельного индивида, так и группы. Иными словами, насколько этническое «я» обусловливает взаимодействие человека с социальной средой? Гипотетически можно предположить, что подобная обусловленность существует, однако предваряет ли она прочие социальные связи или напротив образует лишь фон, на котором активнее действуют иные социально-демографические и профессиональные характеристики? Или, если иметь в виду постсоветского человека, то каков соотносительный «вес» воздействия на систему ценностей его прежней гражданской (т. е. советской) идентичности, с одной стороны, и этнической «привязанности», с другой? Все эти вопросы могут стать предметом эмпирического изучения.

2) собственно этническая самоидентификация, включающая представление об этноконсолидирующих и этнодифференцирующих признаках. Что лежит в основе причисления «себя» к определенной этнической общности и соотнесения с нею? Происхождение (этническая принадлежность родителей) или психологическая мотивация («я русский, потому что чувствую себя русским»)? Какие именно признаки объединяют «нас» воедино и чем «они» («не-мы») — члены других этнических групп отличаются от «нас»? И эти вопросы далеко не праздные, ибо содержание как этноконсолидирующих, так и этнодифференцирующих признаков идентичности может предопределять в равной мере и позитивную (патриотизм, этнонациональное согласие) и негативную (этнонегативизм, ксенофобия) направленность этнических проявлений.

3) уровень и направленность межэтнических отношений в полиэтнической социальной среде, каковой является Российская Федерация, — не менее актуальный предмет эмпирического исследования. Для актуализации латентной этнической конфликтогенности, которая характерна для любого этнического пространства, перехода ее из фазы отчуждения или неприязни в фазу открытого столкновения этнических групп недостаточно одной лишь манипуляции массовым сознанием со стороны этнонациональных элит. Эффективное формирование образа «этнического врага» возможно лишь на основе субъективированной предрасположенности членов той или иной этнической группы к проявлениям ксено- и этнофобии, т. е. так называемого бытового национализма, который уже стараниями элиты политизируется и концептуализируется. Поэтому эмпирическое изучение распространенности и мотивации этнических предрассудков на уровне индивидуально-личностного и группового сознания чрезвычайно важно не только для понимания, но и предотвращения межэтнических конфликтов.

4) национальный характер на уровне системы авто- и гетеростереотипов — один из наиболее «неуловимых» феноменов этничности. Действительно, можно ли говорить о национальном характере современных народов, живущих в стратифицированном постиндустриальном обществе? Существуют ли вообще (а это многими специалистами оспаривается) некие модальные качества личности, единые, к примеру, для петербургского профессора и донского казака, живущего в степной станице? И если да, то каковы эти свойства, передаваемые из поколения в поколение посредством семейной и институциональной социализации, и каким образом они, эти этнообусловленные модальные характеристики, «вмешиваются» в социальное поведение членов той или иной этнической общности? Может ли (а если да, то насколько) национальный характер оказывать «сопротивление» социальным, в особенности политическим и экономическим, изменениям? Ответ на эти вопросы лежит в плоскости как этносоциологии, так и этнопсихологии.5) изучение традиций, обычаев и ритуалов как составляющих этнической культуры — это, пожалуй, наиболее разработанный и «устоявшийся» предмет прикладных изысканий. Но если антрополог рассматривает их в определенном смысле как «вещь в себе» и его интересуют проявления этнической культуры как таковые, то социолог, устремивший свое внимание к этой грани этничности, в первую очередь соотносит те же традиции не только, и, добавим, не столько, с социокультурной динамикой, сколько с социальными отношениями и институтами, характерными для того или иного общества