История освоения шельфа

Существуют письменные доказательства того, что с древних времен люди не только пользовались биологическими ресурсами шельфа, но и интересовались его природой. Так, в 450 году до н. э. древнегреческий историк и географ Геродот дал первое описание шельфа Средиземного моря: «Природа Египетской земли такова, что если, приближаясь к ней на корабле, в одном дне пути от нее бросить лот, то получишь ил даже на глубине 11 саженей (20 м)». Геродот отметил и тот факт, что на приустьевых участках рек обычно развиваются мощные песчаные образования – дельты. Этот термин, кстати, происходит от названия заглавной буквы греческого алфавита Δ (дельта), по сходству с которой в древности была названа треугольная дельта Нила. Геродот даже предположил, что Египет – это дар Нила, имея в виду тот факт, что река выносила такое огромное количество твердого материала (140 мегатонн в год, сейчас – 88 мегатонн), которого хватило бы для формирования не только ее дельты, но и всей территории Египта.

Древние римляне догадались учитывать особенности режима волнения моря при создании прибрежных аквахозяйств. В окрестностях Рима, располагающегося на реке Тибр, в 27 км от ее впадения в Тирренское море, обнаружены остатки трех рыбных прудов. В античные времена, когда уровень моря был значительно выше современного, их аэрация периодически осуществлялась прибоем в моменты сильных штормов.

В 1502 году при строительстве порта Чезенатико знание особенностей морских берегов и режима движения наносов помогло гению инженерной мысли эпохи Возрождения Леонардо да Винчи учесть вдольбереговое перемещение наносов и избежать заиления порта посредством сооружения ограждающих молов. Очевидно, именно в этой связи им был изречен мудрейший совет для морских исследователей всех времен и народов: «Изучая движение воды, не забудь из каждого обнаруженного явления сделать вывод для практики, чтобы твоя наука не осталась бесполезной».

Уже в XIX веке знание характера донных отложений помогало рыбакам Северной Атлантики определять свое местоположение на шельфе с помощью так называемых «йоркширских бобов» – мелкой гальки, поднятой лотом со дна мелководья. Если гальку удавалось разгрызть, то, значит, судно находилось к западу от банки Доггер, а если не удавалось, то восточнее.

Проблема использования морских ресурсов, и следовавшая из неё проблема экономического раздела территории морского дна также возникла еще в средние века и прошла определенный путь развития.

Еще в Древнем Риме существовала доктрина «делового моря» («mare nostrum»), экономического статуса территорий морского дна. Однако тогда дело не дошло до раздела его между государствами. В XVII веке голландский ученый-юрист Гуго Гроций заявил, что «море не может истощиться ни вследствие плавания по нему, ни вследствие рыбной ловли, то есть ни одним из способов, которыми оно может быть использовано». Для экономического освоения Мирового океана им была предложена концепция «res communis» – вещь, принадлежащая всем. Но уже в 1911 году, убедившись, что запасы, например, морских котиков можно уничтожить всего за несколько лет, США, Россия, Япония и Великобритания (Канада) заключили первое в истории морского права соглашение об охране ресурсов океана.

Затем таких соглашений и односторонне принятых актов было множество. Тридцать третий президент США Гарри Трумен заявил, что все минеральные ресурсы (прежде всего – нефть) окружающего континентального шельфа принадлежат США. В 1947 году Перу объявила своей собственностью рыбу, обитающую в пределах 200 миль от берега, а акваторию включила в территориальные воды страны. К 1973 году к Перу присоединились еще восемь государств. В ответ на такие претензии в 1970 году в одной из резолюций ООН было заявлено, что «дно морей и океанов… а также ресурсы… принадлежат всему человечеству».

В 1977 году США также объявили 200-мильную рыболовную зону. Далее последовали Япония, Австралия, Новая Зеландия. Эти страны, в отличие от Перу, не включали такие зоны в состав территории государства. При этом акватория экономической зоны Японии, например, в 12 раз превысила территорию самой страны. К 1987 году уже 114 прибрежных стран приняли аналогичные законы – произошел, по существу, политико-экономический раздел 40 % акватории Мирового океана, или 26 % поверхности земного шара. Возникла правовая путаница в отношениях между государствами по поводу использования морских ресурсов.

В 1968 году и СССР Указом Президиума Верховного Совета установил суверенные права на разведку и эксплуатацию природных богатств на акватории своего континентального шельфа.

И только Конвенция ООН по морскому праву 1982 года внесла упорядоченность в этот вопрос.

Кстати, и в вопрос размеров территориальных вод. Долгое время ширина территориальных вод прибрежных и островных государств ограничивалась пределами, установленными со времен Средневековья, и составляла 3 мили – максимальное расстояние полета пушечного ядра. Конвенция ООН 1982 года расширила эту границу до 12 миль (дальность видимости горизонта с мостика среднетоннажного судна).

Как уж отмечено, США и некоторые другие страны отказались подписать эту конвенцию, оставив за собой «право действовать по своему усмотрению».

Промышленное освоение континентального шельфа по добыче ископаемых началось в XX веке. Строительство гидротехнических сооружений на шельфе является самым молодым видом водохозяйственного строительства.

Первые нефтяные скважины в Каспийском море были пробурены в СССР в 1924 году с искусственных территорий. В 1933 году США наладили добычу нефти в Мексиканском заливе. Норвегия добывает нефть в Северном море. Наибольшее развитие работы по освоению континентального шельфа получили в 60-е годы XX века.