Глава двадцать третья. Полевой исследовательский пост паучники промеж собой по-простецки именовали заимкой

 

Полевой исследовательский пост паучники промеж собой по-простецки именовали заимкой. Располагалась она к востоку от диких земель и тех самых неистребимых трущоб, в которых какой-то предприимчивый шалопай открыл самый первый бар в Зоне – «100 рентген». Сиверцев краем уха слышал, что нынче баром управляют совершенно другие люди, нежели те, которые его открывали.

Впрочем, это было не важно, потому что группа Тараненко вовсе не собиралась посещать сталкерский бар. У вольных бродяг извечные трения с военными, а в Зоне наука сильно от военных зависит. О баре Сиверцев вспомнил лишь потому, что с брони то и дело докладывали – видим вооруженных людей.

Когда-то давно военные сталкеры, едва завидев вольных, без разговоров открывали стрельбу на поражение. Но примерно с того момента, когда Стрелок отключил выжигатели, ненужная стрельба поутихла. Да и вообще атаковать нелегальные экспедиции в Зону стало небезопасно: многие могущественные люди (в том числе плотно связанные с Зоной высокопоставленные начальники) заимели там немало приватных интересов. В которые зачастую не рисковали впутывать служивых, обходились опять же приватно нанятыми спецами самого высокого уровня. И экипированы эти спецы зачастую были лучше, чем военные. Поэтому, необдуманно саданув из автомата по абстрактному бродяге, вояки вполне могли получить в ответ тепловую ракету. Шарах – и спрашивать некого, зачем, мол, стреляли. Постепенно, но достаточно быстро, отношения между вольными и военными сталкерами свелись к молчаливому нейтралитету. Мы не замечаем вас, вы не замечаете нас. Тем более что сталкивались одни с другими в основном на маршах, ибо вольные все больше лазили за хабаром в такие гиблые места, куда военных не пускали инструкции, и наоборот – туда, куда разрешено было соваться военным, бродягу и калачом не заманишь: нет там для бродяги ничего интересного. Ничего такого, что можно тайком вынести из Зоны и удачно продать. В результате худой мир между военными и вольными сталкерами оказался куда устойчивее и долговечнее короткого периода войны.

Сиверцев по интонациям чувствовал, что матерые охранники, еще помнившие, как гоняли сталкеров-левачей, вынуждены сдерживать себя. А в окрестностях бара какого только люда не шаталось!

Вдвойне странно было, что пост-заимку расположили так близко от мест паломничества вольных сталкеров.

Внешне пост выглядел очень похоже на башенку автоинспекции, только был трехэтажным. Ну и периметр вокруг него возвели на совесть – бетона и колючей проволоки при строительстве явно не жалели. На плоской крыше заимки оборудовали навес с ту-рельным пулеметом. Там, ясное дело, все время кто-то дежурил. В данный момент дежурили двое парней-мордоворотов, очень похожих на охранников вездехода.

На заимке тоже долго не задержались: по-быстрому сгрузили-разгрузили чего полагалось, Коля-химик кашлянул на прощание, пробормотал: «До свидания, Максим Николаич! Пока, ребята!» и убрел со своим планшетом за колючку, а вместо него в вездеход ввалился долговязый лысоватый мужичок в блеклом от частых стирок комбезе, расшнурованных ботинках и при черно-красной сумке с эмблемой футбольного клуба «Манчестер Юнайтед» на боку. Мужичок пребывал в приподнятом настроении, видимо, по причине скорого возвращения из командировки. Он с удовольствием пожал руки всем, кто был в вездеходе, и умостился на самой задней лавке, у двери в грузовой отсек.

Тут же и тронулись. Тараненко подсел к только что сменившемуся мужичку и довольно долго с ним о чем-то разговаривал, изредка еще и жестикулируя. Мужичок в основном отвечал на вопросы, иногда коротко, иногда пространно – по крайней мере так Сиверцеву показалось.

Вездеход теперь полз медленно, потому что охранники вновь спешились и вели экспедицию, выстроившись уже привычной дугой. Более или менее накатанная дорога исчезла, теперь шли по совершенной целине со всеми полагающимися сюрпризами, задержками и остановками. Сиверцев продолжал глядеть в обзорный экран, но уже без былого жадного интереса: рутинное передвижение по Зоне успело надоесть и ему.

Меж тем навалился вечер; небо ощутимо потемнело, да и вообще снаружи сделалось сумрачно и как-то недобро; включенные прожектора только усугубляли общее довольно тягостное впечатление.

Видимо, не только Сиверцеву сделалось не по себе. Щелкнул динамик внутренней связи, и старший маршрута обратился к шефу из кабины:

– Слышь, Николаич, смеркается. Мож, задраимся и тут заночуем?

Тараненко отвлекся от беседы со сменившимся мужичком.

– Так осталось-то всего ничего, километра четыре! – сказал он не очень уверенно. – Неужели не дотянем?

– Ты же знаешь, по темноте кататься – гиблое дело. Ну его, завтра по светлому доберемся.

– Н-да, – вздохнул Тараненко. – Жаль, конечно, но что делать? Командуй ночевку.

– С удовольствием, – отозвался старший маршрута, хмыкнул и отключился.

Отданных команд в пассажирском отсеке слышно не было.

Через несколько минут сухо клацнул, отворяясь, люк, и в вездеход полезли бравые мордовороты. Все шестеро. В пассажирском отсеке сразу стало тесно.

Обзорный экран без предупреждения погас, триплексы заблокировались бронеплитами, зато включился верхний свет. Странно, но освещенный отсек еще сильнее уменьшился в размерах. Хотя отключившийся экран тоже этому поспособствовал – Сиверцев подумал, что прежде он создавал ложное ощущение дополнительного объема, наподобие того, которое возникает в комнате с большим зеркалом вместо стены.

Охранники дружно переместились в грузовой отсек, а возвращались оттуда по одному, без брони и оружия. В тупичке за переборкой, как выяснилось, помещался крохотный камбуз, и в данный момент один из охранников, весело переругиваясь с товарищами, заливал воду в котел, очень похожий на железнодорожный, в которых проводники кипяток для чая греют.

Сиверцев с интересом взирал на хозяйственные хлопоты бывалых ходоков в Зону.

Тараненко, проходя мимо, хлопнул Сиверцева по плечу:

– Ваня, в хвосте и сортир есть, если что.

Информация была полезная, Сиверцев не то чтобы крайне в сортире нуждался, но в общем и целом это время неотвратимо близилось. Поэтому он встал, протиснулся между охранников, шарящих в навесных шкафчиках (на этот раз возникли авиационные аналогии – похожие шкафчики имеются в любом самолете над пассажирскими креслами) и направился в грузовой отсек. В корму бронемашины.

Орудовавший у водонагревателя охранник по фамилии, если Ваня правильно запомнил, Забиран повернул голову и прижался к переборке, уступая дорогу.

– Благодарствуйте! – Сиверцев старался вести себя приветливо.

– Будешь должен, – проворчал Забиран и хулигански ухмыльнулся.

Грузовой отсек, при въезде в Зону вплоть до проходов забитый до отказа, теперь был на три четверти пуст. На верхних полках почти ничего не осталось, средние были заполнены в лучшем случае на треть, а вот внизу под полками пространство было довольно плотно заставлено большими картонными коробками с каким-то исследовательским скарбом. В самом-самом хвосте, где полки заканчивались, оставался крохотный пятачок перед двустворчатыми грузовыми дверьми, сейчас, понятное дело, наглухо задраенными, и небольшая кабинка с недвусмысленной пиктограммой на двери. Под пиктограммой имелась выполненная фломастером надпись от руки: «Тутсральня. Огнетушитель напротив».

Сиверцев повернул голову влево – в противоположном углу действительно виднелся укрепленный в парных зажимах огнетушитель вроде автомобильного, только заметно больше.

Вскоре из сортира вывалился другой охранник, фамилию которого Сиверцев тоже запомнил – Кутний. Зыркнул на Ваню, пробормотал: «Бог в помощь!» и протопал мимо.

Изнутри сортир мало чем отличался от авиационного.

Когда Сиверцев вернулся в пассажирский отсек, там как раз выдавали ужин – армейские сухие пайки в упаковках из плотного картона, куда оставалось только добавить кипятку и пару минут подождать. Народ, получив пайку, рассаживался по лавкам. Около лавок, оказывается, имелись откидные столики, которые сейчас переводили в горизонталь.

Сиверцеву сунули в руку картонку с рационом; он сходил к водонагревателю и залил это дело кипятком. Вернулся в пассажирский отсек, поискал место. Мужичок, который погрузился на последнем посту, призывно дернул головой – за этим же столиком устроились Тараненко и еще один научник, познакомиться с которым Ваня пока не успел.

Еще Сиверцев заметил, что переборка между кабиной и пассажирским отсеком, оказывается, не сплошная – там имелась дверь, в данный момент открытая. Рядом стоял невысокий веснушчатый офицер с капитанскими погонами. Щуплый солдат в полевой форме, сидящий за ближним к двери в кабину столиком, несомненно, был водителем вездехода.

– Мартынюк! – скомандовал капитан хорошо знакомым голосом старшего маршрута. – Как поешь – за пульт, дежурство дополуночи.

– Есть! – кивнул охранник со стола напротив.

– С нуля Кутний, с трех Середа, – добавил капитан. – Вопросы есть?

Вопросов не было.

Сиверцев охотно выпил предложенную чарку водки и с удовольствием принялся за паек, представляющий собой неожиданно вкусную полужидкую смесь белков, жиров, углеводов, витаминов, минералов, стимуляторов и еще черт знает чего. Водка его удивила, честно говоря. Ну, Тараненко и слыл, и во многом действительно являлся записным либералом – это уже было понятно. Фляжечка в кармане охранника – тоже понятно. Но вот открытый прием горячительного внутрь, да еще в присутствии офицера…

Позже ему объяснили: солдаты, часто топчущие Зону, – все до единого контрактники. Профессионалы. Они знают, а многие еще и любят свое дело и относятся к нему вполне ответственно. Напиться – значит ощутимо потерять в деньгах, а то и вообще вылететь со службы к чертям свинячьим. Кому оно надо? Поэтому парой чарок все и ограничиваются. Мартынюк, которому предстояло дежурить до полуночи, ограничился одной. А кто не умел ограничиваться, давно со службы вылетел, с этим у вояк быстро.

Когда первая давно проскочила, а рациона в картонках осталось по половине или меньше, контрактник Кутний пихнул локтем контрактника Забирана и басом попросил:

– Серега! Ну, говори уже!

Забирай чинно утер пшеничные усы салфеткой и с расстановочкой продекламировал:

Известно даже недоумку, Как можно духом воспарить: За миг до супа выпить рюмку, А после супа – повторить!

Братия за столиками жизнерадостно загалдела, и таки была налита вторая. Каждому, кроме уже упомянутого Мартынюка. Тараненко и капитан от народа не отделялись, приняли со всеми.

– Во вояки дают, – покачал головой мужичок-научник с полевого поста. – Губермана цитируют!

– А чего ты хотел, век информационных технологий, – усмехнулся Сиверцев. – Народ с детства в сети. Сегодня Губермана или Северянина даже мыши цитировать могут.

Мужичок усмехнулся в ответ:

– Это должны быть очень сильно мутировавшие мыши… Ты кто, кстати, по специальности?

– Цитолог.

– А я иммунолог. Севой зовут.

– Меня Ваней.

Они прервались на короткое рукопожатие. Но сегодня разговору не суждено было продолжиться: охранники по-военному быстро расправились и с едой, и с чаем-кофе (кто что выбрал) и принялись готовить отсек к трансформации в спальню. Не столь расторопным ученым пришлось поспешить.

А потом столики и, к новому удивлению Сиверцева, лавки тоже были отстегнуты и убраны к бортам. Пассажирский отсек в плане мебели сделался практически пустым. На пол бросались спальники, вынутые из укромных мест, и вскоре отсек являл собой сплошное лежбище. Солдаты, кстати, ночлежный вариант отсека так и именовали – лежбище скотиков.

«Елки-палки, – подумал Сиверцев с неясной тоской. – Я четыре года около Зоны, а всех этих колоритных мелочей знать не знаю! Все-таки хорошо, что судьба распорядилась по-своему и забросила меня сюда. Ей-ей, хорошо!»

С этой мыслью Ваня рухнул на указанный спальник, сунул под тюфячок, служащий подушкой, свое «ружжо» и мгновенно отключился, невзирая на еще не погашенный свет и еще не стихший казарменный гвалт. Кто-то впопыхах даже наступил ему на ногу, но Сиверцев, хоть и почувствовал это, все равно не проснулся.

Зато проснулся он далеко за полночь, внезапно и вроде бы без причины.

– Николаич! – шептал кто-то ближе к кабине, где почивало начальство в лице Тараненко и офицера. – Николаич, гляньте-ка!

Сиверцев приподнял голову. В отсеке горела только синяя потолочная панель дежурного освещения, да еще в открытую дверь из кабины еле-еле пробивался слабый свет приборов и экранов на пульте.

– А? – вскинулся на своем месте Тараненко. – Что там?

– Вы велели разбудить, – прошептал охранник Середа. – Идут. С грузом, как и предупреждали.

Тараненко тихо закряхтел, но все-таки встал и скользнул вслед за охранником в кабину.

Неожиданно для себя самого встал и Сиверцев. Вообще-то он собрался, раз уж проснулся, дойти до сортира, но почему-то свернул в противоположную сторону, не в корму, а в нос вездехода.

К кабине.

Осторожно просунул голову и плечи в дверной проем. Середа и Тараненко сидели перед сдвоенным монитором, который воспроизводил картинку с камер ночного видения. Правый экран делился на шесть одинаковых по размеру экранчиков, каждый из которых был придан отдельной камере, левый повторял изображение одного из них в укрупненном варианте.

Сиверцев дипломатично кашлянул. Не хотелось, чтобы его застукали подглядывающим. А так – сам обозначил присутствие, стало быть, ничего худого не замышлял.

Тараненко обернулся, совершенно без всякой тревоги.

– Не спится, Ваня? – буркнул он и зевнул. – А у нас тут гости, понимаешь ли. Присаживайся, смотри, если хочешь.

Сиверцев умостился на самом краешке сиденья – мягкого в отличие от лавок пассажирского салона.

На экране шевелились плохо различимые издалека силуэты нескольких людей.

– Я чего вас поднял, – тихо заговорил охранник. – Их больше, чем трое! Вроде бы пятеро. Но груз есть.

Он ловко отработал сенсорами, и изображение на левом экране еще укрупнилось. Один из людей (ясное дело – сталкеров) тащил что-то притороченное к спине – что-то довольно большое, прямоугольное и, наверное, тяжелое, потому что шел он покачиваясь и согнувшись. А через полминуты и вовсе встал. Двое помогли ему снять груз со спины, а потом приладили следующему носильщику.

Охранник продолжал манипулировать сенсорами.

– Металл, – сообщил он чуть погодя. – Эта штука железная. Наверное, ящик или сейф.

– Сейф, – прошептал Тараненко с непонятным выражением. – И идут с запада…

Сиверцев обернулся – в дверях, полностью одетый, вплоть до тактического шлема, стоял капитан.

– Середа, марш к снаряжению. Я на пульте.

– Есть, кэп, – коротко отозвался охранник, встал с сиденья итпротиснулся мимо него.

Сиверцев тоже встал.

– Я, наверное, мешаю, – виновато сказал он.

Капитан уже сидел на месте, где только что манипулировал сенсорами Середа.

– Если хочешь, присутствуй, – не глядя на Ваню, бросил офицер. – Только не мешай и не трогай ничего.

Сиверцев непроизвольно сжал губы, словно это могло помочь ему вести себя тише.

Тем временем Тараненко выдвинул из пульта маленькую клавиатуру, оживил еще один экран и принялся энергично тасовать на нем изображения с разных камер. Камеры, насколько мог судить Сиверцев, были отличные, но это все же были камеры ночного видения, а значит, многие частности и детали ускользали от внимания наблюдателей.

Но один план Тараненко задержал на экране дольше прочих – лицо уставившегося в сторону вездехода высокого, выше остальных, сталкера во главе группы. Даже сейчас его можно было опознать, невзирая на расстояние, неизбежную крупнозернистость цифрового увеличения и неестественные краски ночного видения. Сиверцев по крайней мере опознал. И не он один.

– Да это ж Кардан! – сказал с легким удивлением Тараненко и откинулся на спинку сиденья. – Точно он!

– И что? – озадачился старший маршрута. – Что-то не так?

– Не так, Петро! – озабоченно проговорил Тараненко. – Это не те, кого мы ждем. Скорее всего эти будут сопротивляться.

– Ничё, справимся. – Капитан явно ничуть не расстроился. Протянул руку, вложил в ухо бусину спикера и заговорил в притороченный на тонкой проволочке микрофон: – Забирай!

– Я! – ответил один из бойцов, экипировавшихся в пассажирском отсеке.

 

Почему-то Сиверцев сразу вспомнил пустой угол на втором этаже поста автоинспекции, откуда вынесли какую-то мебель. Небольшой шкаф или тумбочку.

Или сейф.

– Буди бойцов, воин, – скомандовал Тараненко – именно скомандовал, у него сразу изменились интонации, да и голос то же. – Этих нужно встретить.

– Бойцы уже броню навешивают, – послышалось из пассажирского отсека. – Все путем, Николаич, сейчас отработаем.

Сиверцев, понятное дело, не мог слышать спецсвязь солдат с офицером, но покуда солдаты находились в вездеходе, их было слышно и так.

– Внимание: вероятно сопротивление.

– Вас понял! Вводные?

– Захватить груз, – велел капитан и обернулся к Тараненко: – С людьми что?

 

– Лучше, конечно, никого не убивать, – сказал тот спокойно. – Однако если возникнет риск потери груза…

– Понятно, – кивнул капитан и снова заговорил в микрофон:

– Приоритет – груз. Жертвы нежелательны, но допустимы.

«Дьявол! – подумал Сиверцев с легким холодком в груди. -

Какая беспощадная и ёмкая формулировка – нежелательны, но допустимы! Жертвы!»

В принципе он знал, что в Зоне периодически вспыхивает форменная война – локальная, конечно, и довольно условная. Но разве есть разница для участников коротких стычек – дерется ли кто-нибудь точно так же и рядом с ними, и дальше, и много где еще, или их бой единственный на всю округу?

«Хорошо бы, чтоб в твой адрес никто и никогда не говорил о допустимости жертв…»

Тем временем Забирай, видимо, бывший в группе за старшего, доложил:

– К выходу готовы!

– Пошли, – скомандовал капитан и, потянувшись влево, тронул клавишу на отдельном, водительском пульте. Люк с тихим шипением разблокировался. Ближний солдат откинул его быстро и практически бесшумно.

Тем не менее Кардан и компания услышали. Идущий вторым сталкер вскинул руку, и четверо из пятерых синхронно замерли. Пятый, тот, который шел с грузом, по инерции сделал еще шаг и тоже замер.

– Свет, – вполголоса предупредил капитан и врубил прожектора.

По глазам резануло – галогенки у вездехода были мощные.

Экраны вспыхнули ослепительно белым, но потом камеры автоматически подстроились под новый уровень освещенности. Сиверцев часто заморгал, пытаясь побыстрее разогнать цветные пятна перед глазами.

Люк с легким щелчком закрылся – солдаты уже действовали снаружи. Судя по всему, они разбились на две группы и обходили сталкеров Кардана с флангов, чтобы прожектора не светили им в спину.

Кардан и двое его опытных дружков среагировали быстро -залегли и открыли огонь.

«Даже так, – подумал Сиверцев, невольно съеживаясь на сиденье. – Сразу стрелять…»

Оружие солдат пока молчало.

Что творилось в темноте, увидеть было невозможно, оставалось наблюдать, как двое сталкеров вместе с сейфом пытаются выскользнуть за пределы освещенного прожекторами пространства, а офицер не позволяет им этого сделать, елозя пальцем по сенсорному экрану. Световое пятно неотвратимо следовало за отступающими сталкерами.

Вскоре стрельба прекратилась, так толком и не начавшись. Старший маршрута на миг замер, коснувшись пальцем микрофона в ухе, а потом объявил:

– Все, Николаич! У нас без потерь.

– А у них?

– Одного пришлось. Не Кардана.

– Не Кардана – это хорошо, – вздохнул Тараненко и взглянул на часы, расположенные чуть выше верхнего среза лобового стекла. Было без семи пять. – Пусть тащат их сюда… Особенно сейф.

В пассажирском отсеке беззаботно спать продолжал только водила, невзирая на голоса и включенное освещение. Ученые попросыпались.

– Ваня, – скомандовал Тараненко. – Ступай помоги ребятам. Спальники сгребите в угол и закрепите одну лавку вдоль борта.

Хочешь не хочешь – пришлось идти исполнять. Сиверцев ни в коем случае не забыл о «подай-принеси».

Троица коллег-ученых, видимо, уже сталкивавшаяся с подобными ситуациями, молчаливо орудовала в отсеке. Лысоватый Сева стаскивал в кучу спальники, двое других возились с лавкой. Си-верцев, вспомнив об оставленном под подушкой дробовике, первым делом кинулся и подобрал его.

«Куда бы его деть, блин?» – подумал Ваня растерянно.

Неожиданно на помощь пришел Тараненко, тоже покинувший кабину.

– Давай подержу. – Он протянул руку, и Сиверцев с некоторым даже облегчением отдал оружие. Неуютно он себя чувствовал с дробовиком в руках, особенно когда вокруг люди.

Вскоре в люк снаружи гулко бухнули. Капитан тут же открыл его.

Сначала внутрь протиснулся один из солдат в броне – необъятный, как платяной шкаф. В отсеке он встал так, чтобы заслонить находящихся ближе к корме вездехода ученых. Потом в люк прошмыгнул паренек; в нем Сиверцев мгновенно опознал неофита, того самого, который вчера (точнее, уже позавчера, полночь-то прошла) цеплялся к нему в баре, а потом поил Кардана и Карда-новых дружков. Захомутал его, значит, Кардан.

Едва переступив условный «порог», паренек повернулся кругом и помог втащить в вездеход небольшой сейф, когда-то давно окрашенный в серо-стальной цвет, но с тех пор изрядно исцарапанный и пошарпанный. Второй паренек, несший сейф, тоже явно был отмычкой – Сиверцев хоть в Зону до сих пор не ходил, в барах таких вот романтичных сопляков перевидал вполне достаточно.

Сейф поставили у двери в кабину, прямо у ног офицера, заслоняющего дверной проем.

– Лицом к стене! Руки за спину! – скомандовал солдат, и отмычки послушно повернулись к переборке.

Затем в отсек ввалился второй солдат, тут же надевший на отмычек наручники, а затем вставший в угол, около установленной лавки. Отмычки остались стоять – руки за спинами в наручниках, рожи в переборку.

– Следующий! – гаркнул первый солдат.

В люк впихнули Кардана. Этому пришлось слегка пригнуться. ибо макушкой высоченный сталкер задевал за потолок. Под левым глазом у Кардана напухал необъятный, в полщеки, кровоподтек Наручники на него были надеты еще снаружи.

Солдат из угла сгреб Кардана за плечо и рывком усадил на лавку.

Затем подряд влезли дружок Кардана, ни клички, ни имени которого Сиверцев не помнил, и третий солдат. Усадив дружка подле Кардана, солдат встал с другой стороны лавки.

В пассажирском отсеке стало тесновато; Тараненко это заметил и обратился к ученым:

– Хлопцы, давайте-ка в багажник! И по спальнику прихватите, все равно кому-то там спать придется.

Сиверцев собрался было вместе со всеми, но неожиданно Та раненко его задержал:

– Ваня, ты останься! Присядь покатам, в уголке.

Пришлось умоститься на оставшихся спальниках рядом со спящим водителем.

Когда ученые переместились в корму и дверь в грузовой отсек плотно затворилась, маячивший посреди пассажирского солдаты отступил к ней. Стало чуть просторнее. Оставшиеся трое солд;и быстренько забросали внутрь трофейные пожитки сталкеров и и‹› очереди влезли в вездеход. Тех, кто ночью уже отдежурил, капитан сразу же отправил спать в багажник. Середа, чье дежурство еще п‹ завершилось, снял броню и протиснулся в кабину. Внешний люк задраили со всем тщанием. Отмычек усадили на пол, у ног.Карда на и его напарника.

Сиверцев уже догадался, что сейчас будет происходить.

Допрос. Обыкновенный допрос.

«Интересные дела творятся в Зоне, – подумал Ваня со смешанными чувствами. – Для Тараненко и его людей подобные ситуации, похоже, не в диковинку. Невооруженным глазом видно Интересные дела, очень-очень интересные…»

– Откуда идем? – осведомился Тараненко для начала. Голос у него был самую малость усталый, а дыхание чуть учащенное, словно он лично вязал команду Кардана и с тех пор не успел отдышаться.

Сталкеры мрачно молчали.

Настаивать на вопросе Тараненко почему-то не стал. Вместо этого сделал знак одному из солдат, и тот принялся по очереди вытряхивать на пол перед шефом сталкерские рюкзаки. Куча получилась приличная.

Первым делом Тараненко проверил контейнеры для образцов, на что ушло минут пять.

– Неплохо! – заметил он, впечатление покачав головой. – «Ведьмина спираль», «душа», «лунный свет», два «кристалла», две «пересмешницы»… Да еще «цветки», «шары», «вспышки»… Мощный улов, поздравляю! Где брали?

Снова никто не ответил.

– Впрочем, я догадываюсь – где. Мешков-то восемь. А вас только пятеро. Кардан вышел на тропу разбоя, а?

Кардан угрюмо пошлепал губами – Сиверцеву показалось, что он сейчас выругается, но Кардан не проронил ни слова.

Тараненко протянул руку и взял из кучи пожитков ПДА в потертом кожаном чехле. Включил, полистал записи.

– Так-так… А я ведь знаю, чей это пэ-дэ-а! – сообщил Тараненко вскоре. – Сталкера Кекса! Интересные веники!

– Хошь верь, хошь не верь… Рюкзаки мы в леске у западной дороги нашли, – скороговоркой выпалил дружок Кардана. – Не пропадать же добру? Вот и подобрали.

– Значит, от западной дороги топаете, – удовлетворенно кивнул Тараненко. – Уже что-то. И сейф там же надыбали?

– Нет, сейф… м-да.

Сталкер осекся, потому что Кардан повернул голову и взглянул исподлобья на своего дружка. Тараненко усмехнулся:

– Чего ж ты затих, а? Продолжай, продолжай! Все равно лед уже тронулся, господа присяжные заседатели.

Видимо, Кардана заговоривший сталкер пока еще боялся больше, чем военных и Тараненко, потому что продолжать не рискнул.

– Ваня, – неожиданно обратился к Сиверцеву шеф. – Оформи-ка артефакты в хранилище. Ребята помогут. Потом возвращайся.

Сиверцев встал, стараясь действовать несуетливо, собрал контейнеры с артефактами в стопочку, поднял и понес в грузовой отсек. Солдат заботливо отворил дверь перед ним.

Сева с готовностью показал, где расположен шкаф для образцов, и помог загрузить туда контейнеры. Как закончили, Сиверцев вернулся в пассажирский отсек, попав на середину фразы Тараненко:

– …контейнеры, между прочим, с изотопными метками. С такими работают только ученые официального исследовательского центра и нашего института, у сталкеров таких не бывает. Уже заодно за это вам можно смело шить трибунал и срок. И ты, Кардан, не можешь не понимать таких простых вещей.

– Я понимаю, – буркнул Кардан, исподлобья глядя на Тараненко. – Только зачем мне врать, сам посуди?

Тараненко несколько секунд внимательно глядел на сталкеров.

– Хорошо, допустим, – сказал он вскоре. – Но сейф в это никак не вписывается. Зачем он вам?

– Заказали, – неохотно признался Кардан. – Посулили денег. Прилично.

– Кто?

– Да хрен его знает, документов он не предъявлял. Тип какой-то. Я его не знаю. Нездешний, иначе знал бы.

– И что, он точно назвал место?

– Ну, да! Пост автоинспекции на западной дороге. Нам-то что, пошли и вынули. Какой тут криминал? Это даже не артефакт, это просто старая железка из прошлого века, на нее ни одна сраная конвенция не распространяется, чтоб мне сдохнуть!

– Еще неизвестно что там внутри, – заметил Тараненко со значением. – Может, и артефакт!

– Да пусто там, – сказал Кардан и поморщился. – Ненужный хлам. Хотите – проверьте, ключ у меня в кармане.

– Ключ? – удивился Тараненко и указал двумя пальцами, указательным и средним, на Кардана. – Ну-ка!

Повинуясь его жесту, один из солдат запустил пятерню Кардану в карман комбеза и действительно вынул металлический сейфовый ключ с двумя несимметричными бородками.

– Ваня, загляни! – велел Тараненко, и Сиверцев снова встал.

Он не знал, куда деть руки, поэтому держал их в карманах, а в правом кармане у него был дозиметр, который Сиверцев вертел в пальцах и машинально ощупывал. По какому-то странному наитию Ваня проверил на радиацию сперва ключ, а потом и сейф, сначала снаружи. Потом открыл сейф, без малейших проблем, и проверил внутри. От его внимания не ускользнула кривая усмешка Кардана, но Сиверцев решил не обращать ни на кого внимания. Ключ и сейф снаружи фонили лишь самую малость сильнее, чем положено предметам в Зоне. Внутренность фонила активнее, особенно верхнее отделение сейфа, но опять же не настолько сильно, чтобы беспокоиться по этому поводу. Что же до содержимого, то в сейфе нашлись еще два контейнера для артефактов, а сверх того – только пожелтевшие рукописные журналы дежурств автоинспекторов, пара отпечатанных брошюрок с пометкой «ДСП», антикварный журнал «Ukrainian Wireless News» номер семь за 1913 год да безнадежно засохший бутерброд в прозрачном полиэтиленовом пакете.

– Все? – поинтересовался Тараненко, когда Ваня продемонстрировал ему улов.

– Все, – утвердительно кивнул Сиверцев.

Тараненко подчеркнуто неторопливым движением взял поданные контейнеры и по очереди заглянул в них.

– Это не то, что ты подумал, – подал голос Кардан. – Это для облегчения. Сейф, зараза, тяжеленный, без этого не поднять.

– Верю, – буркнул Тараненко. – Две «золотые рыбки», «грави» и две «ночные звезды»… В сумме получается минус сорок килограмм.

– Угу, – промычал Кардан.

– Ваня, оформи-ка и эти вещички тоже, – сказал Тараненко задумчиво.

Пришлось сходить с двумя контейнерами в грузовой отсек и вернуться уже без них.

– А теперь возьми фонарик, – попросил Тараненко чуточку театральным доверительным тоном, – влезь в сейф с головой и загляни в каждый уголок, в каждую щелочку.

Сиверцев без эмоций, словно робот, повиновался. Взял из руки Забирана фонарик и по плечи погрузился в недра железного ящика, пахнущего пылью и старым металлом. Он добросовестно осмотрел все, включая стыки стен и полок, углы и даже механизм замка. И верхнее отделение осмотрел, и нижнее. Теперь он с уверенностью мог сказать: сейф совершенно пуст в плане материальных предметов макромасштаба.

– Нашел что-нибудь? – с неподдельным интересом осведомился Тараненко, когда Ваня вытащил голову из сейфа, встал на ноги, отдал фонарик и отряхнул ладони.

– Только одно, Максим Николаевич, – честно признался Сиверцев, машинально назвав Тараненко по имени-отчеству. – Там внутри кто-то фломастером накорябал: «Соболев – мудак». Наверное, допекли беднягу. Я знавал троих Соболевых, и все трое тоже были редкие мудаки.

Тараненко сподобился на вымученную улыбку, потом холодно взглянул на Забирана:

– А того орла, что снаружи валяется, хорошо обыскали?

– Обижаете, Николаич! – прогудел солдат. – Даже туалетную бумагу из кармана забрали! Вон, с краю на куче, полрулона практически…

Некоторое время Тараненко думал, потом снова переключился на Кардана:

– Откуда у тебя ключ от сейфа?

– Заказчик дал, – не раздумывая, ответил Кардан. – Сказал, подойдет к замку. И точно, подошел.

– Хорошо, – кивнул Тараненко. – Значит, получается так: заказчик дал вам ключ, велел найти сейф. Вы нашли, заглянули, а в сейфе пусто. Так?

– Именно! – подтвердил Кардан.

А за каким хреном тогда вы поволокли сейф с собой? - спросил Тараненко, и Сиверцев мысленно ему поаплодировал. Ему стало безумно интересно, как выкрутится Кардан, что наплетет. Увы, тот ответил сразу и опять-таки не задумываясь:

– Так это… Нам по-любому заказали вынести сейф из Зоны. Независимо от того, найдется что-нибудь внутри или не найдется. Я двух «рыбок» и «грави» заранее припас. А «звезды» уже в поклаже Кекса нашли. Ну и тоже… использовали.

Тараненко сразу насторожился:

– То есть заказчик допускал, что в сейфе не окажется того, что он ищет?

– Ну, да! – Кардан энергично кивнул головой. Левый глаз его совершенно заплыл, превратившись в узкую щелочку над синюшной опухолью.

– Интересные веники, – пробурчал Тараненко и встал. От Кардана его отделяло два полноценных шага. – На фига тогда давать ключ и заглядывать в сейф?

– Дык тяжелый он, – пояснил Кардан, дивясь недогадливости ученого. – Как бы без ключа мы облегчающие артефакты внутрь запихнули?

– Ну да, логично, – согласился Тараненко и вдруг резко сменил тему: – Ну-ка гляди, это он?

Ученый стремительно шагнул вперед и сунул Кардану под нос квадратную фотографию.

– Не, не он, – отрицательно покачал головой Кардан, взглянув на снимок. – Тот усатый был.

– Гляди внимательно, Кардан! Усы и сбрить можно. Или, наоборот, приклеить.

– Да не он, точно говорю. Лицо совсем другое, – стоял на своем сталкер.

С сожалением спрятав фотографию во внутренний карман, Тараненко вернулся на прежнее место.

– Ладно, оставим пока сейф и нанимателя, – сказал он терпеливо. – Давай опять о вещичках Кекса. Где, говоришь, вы их нашли?

– Южнее дороги, в леске. Где собаки ночуют. Там ихнего дерьма под каждым кустом тонны…

– И не боязно в собачье логово лезть было, а?

Кардан без всякой рисовки пожал плечами:

– Да у них вся Зона – логово! Бойся, не бойся – все равно отстреливаться. Такова уж сталкерская доля, соваться туда, где голову в любой момент могут оттяпать.

Тараненко тихонько фыркнул, как потревоженный кот:

– Ну, прям герои темных дел, воины Зоны, мама моя! На карте место показать можешь?

– Могу, конечно.

Забирай тут же подал шефу планшет. Тараненко разложил его, включил и быстро загрузил чего надо. После чего подошел к Кардану:

– Ну?

Кардан несколько секунд разглядывал карту, потом дернул головой и уверенно сказал:

– Вот тут!

Рукой он показать не мог, мешали наручники, и Тараненко быстро это сообразил.

– Носом покажи, не переломишься! – велел он, поднося планшет к самому лицу Кардана.

Сталкер примерился и клюнул экран кончиком носа. Солдаты тихо заржали.

– Тихо вы! – цыкнул на них капитан. – Не в цирке!

Тараненко поглядел на планшет и пробормотал:

– Ага, ага… Ваня, подержи-ка!

Сиверцев приблизился и принял протянутый планшет. Тар;! ненко тем временем вторично взялся за ПДА Кекса.

– Удобная вещь эти пэ-дэ-а, правда, Кардан? – хищно усмехнулся Тараненко. – Карта Зоны там по умолчанию. И треки по умолчанию пишутся. Всегда можно поглядеть, где был! Пользуешься этим, а, Кардан?

– Пользуюсь, – буркнул тот, не скажешь, что смутившись.

Несколько секунд Тараненко разбирался с записанными в ПДА треками.

– Гляди-ка! – качнул головой он. – И правда! Не знаю, как Кекс, но его пэ-дэ-а в леске действительно побывал. Когда, говоришь, вы рюкзаки подобрали?

– Часа в четыре примерно. Мы за леском на дневку встали, а как дело к вечеру – снялись. Да и собаки куда-то дружно слиняли, так что глупо было в обход переться. Ну мы и срезали.

– Понятненько, – задумчиво покивал Тараненко. – Складно у вас петь получается, не отнимешь. Прям ангелы, а не бандиты, нарушающие границы закрытой территории и тянущие наружу опасные радиоактивные артефакты. Что ж мне с вами делать, а, Кардан? Мож, просто шлепнуть на месте? Нарушение границ на лицо, вооруженное сопротивление налицо, даже преступный сговор – и тот налицо, запись разговора, сам понимаешь, ведется. Смерть при попытке к бегству, ля-ля-тополя. Старая, как мир, басня для правоохранительных органов. Нет человеков – нет проблем. Заметь, это удобно и нам, и правоохранительным органам – в разы меньше мороки и затрат на кормежку-содержание всякой расходной мрази.

Сиверцев видел, что отмычка-первоходок малость позеленел лицом и судорожно сглотнул. Кардан держался не в пример лучше – уж этот-то громила за достаточно долгую сталксрскую карьеру побывал во множестве переплетов и прекрасно осознавал, что и словах Тараненко больше воды, чем реального руководства к действию. Да и дружок его не скажешь, чтобы был смертельно напуган.

– Ладно, Кардан, – вздохнул Тараненко. – Не буду перед тобой соловьем заливаться, ты и сам, думаю, уже все понимаешь. А если не понимаешь, то грош тебе цена.

Кардан угрюмо взирал на шефа ученых.

– В общем, отныне ты работаешь на меня. В конечном итоге. Сосункам своим потом объяснишь, что это значит. На заказчика твоего мы сами сначала поглядим, а потом и потолкуем с н