Симбиоз и общество

Экология человека, не отождествляемая ни с экономикой, ни с гео­графией, как таковая отличается во многих отношениях и от эко­логии растений и животных. Взаимоотношения между людьми и взаимодействие человека со средой обитания сопоставимы, но не тождественны отношениям других форм жизни, живущих совмест­но и осуществляющих нечто вроде «биологической экономии» в пределах общей среды обитания.

Прежде всего, человек не столь непосредственно зависит от своего физического окружения, как другие животные. Благодаря существующему всеобщему разделению труда отношение челове­ка к его физическому окружению опосредовано вторжением друго­го человека. Обмен товарами и услугами способствовал его осво­бождению от зависимости от его локального окружения.

Более того, человек благодаря изобретениям и различного рода техническим изыскам развил невероятную способность преобразо­вывать не только свое непосредственное окружение и реагировать на него, но осваивать свой мир. Наконец, человек воздвиг на осно­ве биотического сообщества институциональную структуру, укоре­ненную в традиции и обычае.

Структура, там, где она существует, сопротивляется изменению, по меньшей мере — изменению, навязываемому извне; тогда как внутренние изменения она, вероятно, стремится накапливать¹². В со­обществах растений и животных структура предопределена биоло­гически и в той мере, в какой вообще существует разделение труда, она имеет физиологические и инстинктивные основания. Одним из самых любопытных примеров этого факта могут служить соци­альные насекомые, а одной из причин изучения их повадок, как отмечает Уилер, является то, что они показывают, до какой степе­ни социальная организация может быть развита на чисто физио­логическом и инстинктивном основании; то же самое можно отне­сти и к людям, находящимся в естественной семье в отличие от институциональной¹³.

Однако в случае человеческого общества эта структура сооо-щества подкрепляется обычаем и приобретает институциональ­ный характер. В человеческих обществах, в отличие от сообществ животных, конкуренция и индивидуальная свобода ограничивают­ся обычаем и консенсусом на каждом уровне, следующем за био­тическим.

Случайность этого более или менее произвольного контроля, ко­торый обычай и консенсус налагают на естественный социальный порядок, усложняет социальный процесс, но не меняет его суще­ственно, а если и меняет, то результаты биотической конкуренции проявят себя в последующем социальном порядке и в ходе последу­ющих событий.

Таким образом, можно считать, что человеческое общество, в.отличие от сообществ растений и животных, организовано на двух уровнях — биотическом и культурном. Есть симбиотическое обще­ство, основанное на конкуренции, и культурное общество, основан­ное на коммуникации и консенсусе. По сути дела, эти два общества являются лишь разными аспектами одного общества, они, несмот­ря на все перипетии и изменения, остаются, тем не менее, в опре­деленной зависимости друг от друга. Культурная надструктура ос­новывается на симбиотической подструктуре, а возникающие силы, которые проявляются на биотическом уровне как передвижения и действия, на высшем, социальном, уровне принимают более утон­ченные, сублимированные формы.

Однако взаимоотношения людей гораздо более разнообразны и сложны, они не сводятся к этой дихотомии — симбиотического и куль­турного. Этот факт находит подтверждение в самых различных систе­мах человеческих взаимоотношений, которые выступают предме­том специальных социальных наук. Поэтому следует иметь в виду, что человеческое общество, в его зрелом и более рациональном виде, представляет собой не только экологический, но и экономи­ческий, политический и моральный порядки. Социальные науки состоят не только из социальной географии и экологии, но и из эко­номики, политических наук и культурной антропологии.

Примечательно, что эти различного рода социальные поряд­ки организованы в своего рода иерархию. Можно сказать, что они образуют пирамиду, основанием которой служит экологи­ческий порядок, а вершиной — моральный. На каждом из пос­ледовательно расположенных уровней — на экологическом, эко­номическом, политическом и моральном — индивид оказывается полнее инкорпорированным в социальный порядок, более под­чиненным ему, нежели на предшествующем уровне.

Общество повсюду является организацией контроля. Его функ­ция состоит в том, чтобы организовывать, интегрировать и направ­лять усилия составляющих его индивидов. Наверное, можно ска­зать и так, что функцией общества везде является сдерживание конкуренции и тем самым установление более эффективной коопе­рации органических составляющих этого общества.

Конкуренция на биотическом уровне, как это наблюдается в растительных и животных сообществах, представляется относи­тельно неограниченной. Общество, по факту своего существования, является анархичным и свободным. На культурном уровне эта сво­бода индивида конкурировать сдерживается конвенциями, понима­нием и законом. Индивид более свободен на экономическом уровне, чем на политическом, и более свободен на политическом, нежели на моральном.

По мере развития общества контроль все более распространя­ется и усиливается, свободная коммерческая деятельность индиви­дов ограничивается, если не законом, то тем, что Джильберт Мюр-рей называет «нормальным ожиданием человечества». Нравы — это лишь то, чего люди привыкли ожидать в определенного рода ситуации.

Экология человека, в той мере, в какой она соотносится с соци­альным порядком, основанным более на конкуренции, нежели на со­гласии, идентична, по крайней мере в принципе, экологии растений и животных. Проблемы, с которыми обычно имеет дело экология расте­ний и животных, — это, по сути, проблемы популяции. Общество, в представлениях экологов, — это популяция оседлая и ограниченная местом своего обитания. Ее индивидуальные составляющие связаны между собой свободной и естественной экономикой, основывающей­ся на естественном разделении труда. Такое общество территориаль­но организовано, и связи, скрепляющие его, скорее физические и жизненные, нежели традиционные и моральные.

Экология человека, однако, должна считаться с тем фактом, что в человеческом обществе конкуренция ограничивается обычаем и культурой. Культурная надструктура довлеет как направляющая и контролирующая инстанция над биотической субструктурой.

Если человеческое сообщество свести к его элементам, то мож­но его себе представить как состоящее из населения и культуры, последняя при этом включает в себя: 1) совокупность обычаев и верований; 2) соответствующую первой совокупность артефактов и технологических изобретений.

К этим трем элементам, или факторам — населению, артефактам (технологической культуре) и обычаям и верованиям (нематериальной культуре), — составляющим социальный комплекс, следует, наверное, добавить и четвертый, — природные ресурсы среды обитания.

Именно взаимодействие этих четырех факторов — населения, артефактов (технологической культуры), обычаев и верований (не­материальной культуры) и природных ресурсов — поддерживает одновременно и биотический баланс, и социальное равновесие все­гда и везде, где они существуют.

Изменения, которые интересны для экологии, — это движение населения и артефактов (товаров), это изменения в местоположе­нии и занятии — фактически любое изменение, которое влияет на сложившееся разделение труда или отношение населения к земле.

Экология человека, по сути своей, является попыткой исследо­вать процесс, в котором биотический баланс и социальное равнове­сие: 1) сохраняются, как только они установлены, и 2) процесс пере­хода от одного относительно стабильного порядка к другому, как

только биотический баланс и социальное равновесие нарушены.