Глава 5. Я весь день готовилась к вечеру

 

Я весь день готовилась к вечеру. Думала, что буду работать с моим старым другом Кларком, но вместо этого попала, мягко говоря, в неудобную ситуацию, когда меня поставили в пару с Марко, и он доставит меня к сегодняшней цели.

Френки и Кларк идут к самой дальней доске, где Кларк неистово начинает что-то объяснять. Френки кивает, когда он говорит, и я знаю, что они обсуждают предстоящие дела.

Чувствуя себя немного неловко, я обнимаю сама себя, и жду Марко, чтобы он проинструктировал меня. Он смотрит на меня.

Я смотрю на него в ответ, не отводя взгляда. Он усмехается.

Я – нет.

Он указывает подбородком на второй офисный стул за его столом:

– Эй, сажай свою задницу.

Это выводит меня из себя:

– Знаешь, мог бы любезнее предложить.

Его усмешка превращается в ухмылку. И я не могу не заметить, что он чрезвычайно привлекательный. Это также заставляет меня хотеть показать ему, как хорошо я натренирована, подарив ему сломанную руку.

Марко удивляет меня, когда встает, подходит к стулу прямо за мной и ждет, когда я присяду. Я секунду жду... Это может быть подстава.

Когда он не отходит, чтобы отправить меня приземлиться задницей на пол и показывает неожиданное терпение, я сажусь. Он осторожно придвигает мой стул, садится рядом со мной и заявляет:

– Я могу быть джентльменом.

Стыд сдавливает грудь. Кажется, я недооценила его. Его улыбка ослепляет меня.

– Просто я решил им не быть.

Нет. Я точно угадала, что он самоуверенный подонок.

Я закатила глаза, и он захохотал, низко и грубо. Звук ласкает меня, информируя, что этот мужчина опасен больше, чем кажется. Я спрашиваю:

– Итак, ты бывший военный, да?

Он перестает стучать по клавиатуре, коротко кивает и отвечает:

– Да, мэм. Военный.

– Как попал на эту работу?

Он разражается хохотом:

– Вообще не представляю. Боб пришел ко мне домой однажды, одетый, как Отец Роберт и сказал, что хочет кое о чем поговорить со мной.

Он поворачивается лицом ко мне и продолжает с нежной улыбкой:

– Мужчина мог бы продавать лед эскимосам. На следующий день я приехал в “Мираж”. И больше не уезжал.

– Я думаю, мне интересно, как ты закончил в этой части всего разнообразия. Ты выглядишь, как человек, который может постоять за себя. Я уверена, ты прежде сражался.

Мое заявление явно ставит Марко в неудобное положение. Его тело напрягается, так же, как и черты лица:

– Дорогая, я видел больше, чем львиная доля моих сражений. Я думаю, можно сказать, я покончил с этим. Назовем меня "в отставке".

То, как он сказал это, вызывает шквал вопросов в моем пытливом мозгу. Я хочу задать тысячу назойливых вопросов, но вместо этого спрашиваю:

– Сколько тебе лет?

– 29 исполнилось на прошлой неделе.

Мои брови поднимаются вверх:

– С запоздалым днем рождения.

Он выглядит моложе 29. Я сказала бы, он выглядит больше на 25. Он бормочет, и я принимаю это за "спасибо".

Он взволнованно смотрит на монитор и бормочет:

– Подожди секунду. Я просто быстренько кое-что сделаю, и мы начнем работу.

– Без проблем. Не торопись.

Я раскачиваюсь на стуле из стороны в сторону, притворяясь, что мне удобно, и я как дома в абсолютно незнакомом и чуждом пространстве. Это должно сработать, да?

Сфальсифицируй это ощущение, пока не почувствуешь его.

Все еще звуча отстраненно, он говорит:

– Итак, Боб твой старик? Должно быть ему приятно, что ты входишь в семейное дело. Он должен гордиться тобой.

– Он начал тренировать меня рано, и честно говоря, я с нетерпением жду сегодняшний вечер. Я готовилась к этому очень долго.

Я морщу нос:

– Боб самый близкий мне человек, как отец, но меня принесли сюда сиротой, когда мне было несколько недель. Хотя он сдержанный. Я никогда не чувствовала ничего, кроме любви.

– Брови Марко сходятся на переносице:

– О, но…

Качая головой, я перебиваю его:

– Я знаю, он защищает меня.

Его озадаченная реакция понятна. Боб для меня такой, каким должен быть отец. И я люблю его.

Он трясет головой, как будто очищая ее, опускает ладони на его одетые в джинсы бедра и произносит:

– Тогда понятно. Давай разбираться с делами.

Он подает мне распечатанный документ, и я пробегаю по нему глазами. Мой желудок ухает вниз.

Я пытаюсь спрятать свою реакцию, но Марко сразу же замечает:

– Ты знаешь его?

Я киваю.

– Ты когда-нибудь видела, что он делает что-то нехорошее?

– Нет. Никогда, – шепчу я. Пытаюсь оторвать взгляд от фотографии на документе, но не могу. Прежде, чем я могу обдумать это, Марко тянет мой стул, чтобы я оказалась лицом к нему. Его выражение лица жесткое, он говорит:

– Переверни страницу.

Внезапно я начинаю беспокоиться. Мой желудок делает сальто.

На первой странице документа просто биография цели, на второй перечислены совершенные им преступления. Я с трудом сглатываю и переворачиваю страницу.

Слова начинают сливаться после минуты чтения. Мой гнев пульсирует в висках, и я сжимаю страницу так сильно, что мои костяшки белеют. Я не могу удержаться и задаю глупый вопрос:

– Это все подтверждено?

Не отвечая, Марко переходит на третью страницу. Там много фотографий.

– Да, – он считает фотографии на странице "один, два, три, четыре раза". Я чувствую его взгляд на себе. Не могу оторвать мои широко распахнутые глаза от страницы. Они мечутся от одной фотографии к другой. Он тихо спрашивает:

– Ты все еще чувствуешь что-то к этому гребаному животному?

Мой голос дрожит от гнева, когда я отвечаю:

– Ничегошеньки.

И это так и есть.

Неспособная убрать взгляд от ужасающих фотографий, я подпрыгиваю, когда мягкая рука прикасается к моей спине. Моргнув, я смотрю вверх, покрасневшая и переполненная эмоциями. Сестра Арианна стоит за моей спиной и снимает свое монашеское покрывало.

Ари, кодовое имя: “Боевая Раскраска”, смотрит поверх моего плеча на фотографии и глумится:

– Шокирована, да? Кто знал? Если бы я могла разобраться с этим мерзавцем больше, чем один раз, сделала бы это с удовольствием.

Она презрительно усмехается и добавляет:

– Гребаный мудак.

Тишина кажется уместной, тем более, я не знаю, что сказать.

– Сегодня вечером мы убедимся, что он больше никому вновь не причинит вреда.

Я молчу. Ари ласково гладит меня по волосам и спрашивает:

– Разве это не делает тебя счастливой, дорогая? Сделать мир безопасным? Защищенным?

Мои эмоции разрастаются. Мой гнев всегда был проблемой, и небольшая часть меня просит освободить его, выпустить мою ярость. Резко встаю, не смотря ни на Марко, ни на Ари, и просто заявляю:

– Он мой.

Нет ответа.

Я смотрю на Ари и повторяю:

– Этот мудак мой.

Не оглядываясь, поднимаюсь по лестнице, выхожу из “Миража” и нахожу утешение в единственном месте.

Я смогу.

Оставшуюся часть дня трачу на размышления и молитвы в моем саду. Я молю Бога, чтобы он дал мне силы поймать гребаное животное. Поймать, не обращая внимания ни на что, и я это сделаю.