ШКОЛА ВЫЖИВАНИЯ 3 страница

Это был наиболее тягостный личный инцидент в жизни Линкольна. Он стал для него бесценным уроком в искусстве обращения с людьми. Никогда более не пишет он унижающих чье-либо достоинство писем. И не осмеивает кого бы то ни было. С этого времени и впредь Линкольн более никогда никого и ни за что не подвергает личной критике.

В течение гражданской войны Линкольн одного за другим меняет генералов, стоящих во главе потомакской армии. Мак-Клеллан, Поп, Бернсайд, Хукер, Мид - и каждый из них, в свою очередь, совершал грубую трагическую ошибку, повергавшую Линкольна в отчаяние.

Половина нации (имеются в виду северяне) гневно осуждала бездарных генералов, но Линкольн, "без злобы к кому-либо, с доброжелательностью ко всем", сохранял спокойствие. Одно из наиболее любимых им изречений: "Не судите, да не судимы будете".

И когда мисс Линкольн и другие сурово осуждали южан, Линкольн отвечал: "Не осуждайте их, в подобных обстоятельствах мы стали бы точно такими же".

Если кто-нибудь и имел право на осуждение, то это, конечно, Линкольн. Приведем только одну иллюстрацию:

Битва при Геттисберге происходила в течение трех первых дней июля 1863 года. Ночью 4 июля, когда грозовые тучи разразились ливнем и затопили всю местность, ли начал отходить в южном направлении. Достигнув со своей разбитой армией Потомака (Потомак - река, на которой находится г.Вашингтон), ли увидел перед собой вздыбившуюся реку, о форсировании которой нечего было и думать, и армию союза (северных штатов) позади себя. Ли был в ловушке. Он не мог убежать. То был бесценный, самим богом посланный случай, - одним ударом захватить армию ли и окончить войну. Взволнованный надеждой на такую удачу Линкольн приказал миду атаковать ли, не созывая военного совета. Линкольн

- 20

телеграфировал свой приказ и для вящей убедительности послал к миду специального курьера с требованием немедленного начала военных действий.

А что же сделал генерал мид? Совершенно противоположное тому, что было ему приказано делать. Вопреки приказу Линкольна, он созвал военный совет. Он колебался, он мешкал. Он посылал телеграммы со всевозможными отговорками. Он решительно отказался атаковать ли. В конце концов вода спала и ли увел свою армию за Потомак.

Линкольн был в ярости. "Что это значит?! - вскричал он в разговоре со своим сыном Робертом. - Великий боже! Что это значит?! Они были уже в нашей власти. Стоило только протянуть руку и они наши, но я никакими словами не мог сдвинуть нашу армию с места. В таких обстоятельствах любой генерал смог бы разгромить ли. Если бы я был там, то мог бы захватить его".

Ужасно раздосадованный Линкольн сел и написал миду нижеследующее письмо. Надо помнить, что именно в этот период своей жизни он был крайне умерен и сдержан в своей речи. И, следовательно, вышедшее из-под пера Линкольна в 1863 году письмо было равносильно строгому выговору.

"Мой дорогой генерал, не верю, что вы способны оценить размер несчастия, заключающегося в бегстве ли. Он был в нашей власти, и мы должны были принудить его к соглашению, которым, учитывая другие наши недавние успехи, могла закончиться война.

Теперь же война может тянуться бесконечно. Если вы не решились атаковать ли в минувший понедельник, когда в этом не было никакого риска, как же сумеете вы сделать это по ту сторону реки, куда сможете взять не более двух третей имеющихся в вашем распоряжении сил? Бессмысленно было бы ждать этого, и я теперь не ожидаю от вас каких-либо крупных успехов. Ваш золотой случай упущен, и я безмерно огорчен этим".

Как вы предполагаете, что сделал мид, когда прочитал это письмо? Мид никогда не видел этого послания. Линкольн никогда не отправлял его. Оно было найдено после его смерти.

Я предполагаю - это только догадка - что, написав это письмо, Линкольн посмотрел в окно и сказал себе: "Минутку. Может быть не стоит спешить. Легко мне, сидя в тиши белого дома, посылать миду приказы вести войска в атаку, а если бы я был под Геттисбергом и видел столько крови, сколько видел ее мид за последнюю неделю, и мои уши пронзало столько стонов и криков умирающих, может быть я тоже не так уж жаждал бы атаки. Если бы у меня был такой робкий характер, как у мида, возможно, я поступил бы точно так же, как он. Послав это письмо, я отведу себе душу, но мида это заставит искать оправдания, вынудит осудить меня. Оно возбудит у него тяжелое чувство, помешает дальнейшему использованию его как командующего, и, возможно, вынудит его вообще уйти из армии в отставку".

Итак, как я уже сказал, Линкольн отложил письмо в сторону, ибо на горьком опыте знал, что резкая критика и выговоры почти неизменно оканчиваются ничем.

Теодор Рузвельт говорил, что когда он как президент сталкивался с какой-нибудь запутанной проблемой, то обычно оборачивался и поднимал взгляд на большой портрет Линкольна, висевший на стене, и спрашивал себя: "А как бы поступил Линкольн, если бы был на моем месте? Как он решил бы эту проблему?"

- 21

В следующий раз, когда мы почувствуем искушение всыпать кому-нибудь по первое число, извлечем из кармана пятидолларовый банкнот, посмотрим на изображение Линкольна на нем и спросим себя: "А как бы поступил в подобной ситуации Линкольн?"

Известен ли вам какой-нибудь человек, кого вам хотелось бы изменить, исправить, сделать лучше? Если да, то великолепно. Я в совершенном восторге. Но почему бы вам не начать с самого себя. Даже с чисто эгоистической точки зрения это несравненно выгодней, чем стараться улучшать других и, между прочим, значительно безопасней.

"Когда человек начинает войну с самим собой, - сказал Броунинг, он уже чего-то да стоит."

Самоусовершенствование, вероятно, займет у вас время до рождества. Затем вы сможете хорошо отдохнуть в праздники, а новый год посвятите критике и исправлению других людей.

Но самоусовершенствование - прежде всего.

"Не пеняй соседу за снег на его крыше, - говорил Конфуций, - когда у тебя самого порог не очищен".

Когда я был молод и изо всех сил старался производить впечатление на людей, то написал глупейшее письмо Ричарду Гардингу Дэвису писателю, который был в то время заметной фигурой на литературном горизонте америки. Предварительно я почерпнул о нем сведения из журнальной статьи и попросил Дэвиса сообщить мне о его методах работы. Несколькими неделями ранее я получил от некой персоны письмо, которое заканчивалось следующим выражением: "Продиктовано, но не читано".

Дэвис не стал себя затруднять ответным письмом. Он просто вернул мне мое, приписав внизу: "Ваш скверный стиль может быть превзойден только вашими скверными манерами".

Несомненно, я совершил ошибку и, может быть, заслужил его выговор. Но, будучи человеком, я обиделся. И обида эта была столь жгучей, что когда через десять лет я прочел о смерти Ричарда Гардинга Дэвиса, то единственная мысль, которая мелькнула в моем сознании к стыду своему должен признаться в этом - было воспоминание о боли, которую он мне причинил.

Если вам завтра захочется нанести обиду, которая способна причинять боль в течение десяти лет и длиться до самой смерти, разрешим себе выпустить жало критики, но давайте не будем считать, как мы считаем обычно, что мы справедливы.

Будем помнить при общении с людьми, что мы общаемся с нелогичными созданиями, с созданиями эмоциональными, обросшими колючими предрассудками и движимыми гордостью и тщеславием. Критика - это опасная искра, которая может стать причиной взрыва в пороховом погребе гордости. Порой случается, что подобные взрывы ускоряют смерть. К примеру, генерал Леонард Вуд подвергся критике и не был утвержден командующим экспедиционной армией, направляющейся во францию. Это нанесло удар по его гордости, вероятно, сократив жизнь. Едкая критика явилась причиной того, что чувствительный Томас Харди, один из прекраснейших романистов, обогативших английскую литературу, навсегда отказался от художественного творчества. Критика толкнула английского поэта Томаса Чаттертона на самоубийство. Бенджамен Франклин, не отличавшийся тактом в юности, стал столь дипломатичен, столь справедлив в обращении с людьми, что был назначен американским послом во францию. В чем секрет его успеха?

- 22

"Я не склонен дурно отзываться ни о ком, - говорил он - и о каждом говорю все хорошее, что мне о нем известно".

Глупец может критиковать, осуждать и высказывать недовольство. И большинство глупцов так и делает.

Но чтобы понимать и прощать необходимо овладеть характером и выработать самоконтроль.

"Великий человек обнаруживает свое величие, - сказал Карлейль, тем, как он обращается с маленькими людьми".

Вместо того, чтобы осуждать людей, постараемся понять их. Постараемся постичь, почему они поступают именно так, а не иначе. Это бесконечно более выгодно и интересно, чем критиковать, это порождает взаимное понимание, терпимость и великодушие. "Все понять - все простить".

Как сказал доктор Джонсон: "Сам бог не судит человека, пока не кончатся дни его".

Почему же должны судить мы с вами?

1.2 Величайший секрет обращения с людьми.

Существует только один путь под небом убедить кого-либо что-либо сделать. Приходилось ли вам задумываться над этим? Да, один-единственный путь - это заставлять другого захотеть сделать это. Запомните, другого пути нет.

Конечно, вы можете заставить человека "захотеть" отдать вам часы, ткнув ему под ребра револьвер. Вы можете принудить служащего к разовому акту повиновения - пока вы не отвернулись от него - пригрозив ему увольнением. Вы сможете ремнем или угрозой заставить ребенка сделать, то чего вы хотите. Но эти грубые методы имеют крайне нежелательные последствия.

Единственный способ, которым могут убедить вас что-либо сделать это предложить вам то, чего вы хотите.

А что вы хотите? Знаменитый доктор Зигмунд Фрейд из вены, один из наиболее выдающихся психологов двадцатого столетия, говорит, что все наши поступки берут начало в двух мотивах: в сексуальном влечении и в желании быть великим.

Профессор Джон Дьюи, наиболее глубокий американский философ, формулирует это несколько иначе. Доктор Дьюи говорит, что глубочайшим стремлением человеческой натуры является "желание быть значительным". Запомним это выражение: "Желание быть значительным". Это очень важно. В этой книге вы очень много услышите об этом.

Чего же вы хотите? Не столь уж многого. Но того немногого, что стало для вас желанным, вы желаете страстно, с настойчивостью не допускающей мысли об отказе.

Почти все нормальные взрослые люди хотят:

1.Здоровья и безопасности.

2.Пищи.

3.Сна.

4.Денег и того, что на них приобретается.

5.Уверенности в своем будущем.

6.Сексуального удовлетворения.

7.Благополучия своих детей.

8.Чувства своей значительности

- 23

Почти все желания удовлетворимы, все за исключением столь же глубокого и властного, как потребность в пище и сне, но оно редко бывает удовлетворенным. Фрейд его называет "желанием быть великим", а Дьюи - "желанием быть значительным".

Линкольн однажды начал письмо словами: "Каждому нравится, когда его хвалят". Уильям Джеймс (американский философ) сказал: "Глубочайшим принципом человеческой натуры является страстное желание получить признание своей ценности". Заметьте он не сказал "желание" или "сильное желание". Он сказал "страстное желание".

Это мучительный неутолимый голод человеческого сердца, и тот редкий человек, который утоляет его, будет владеть душами, и "даже могильщик пожалеет о дне его смерти".

Потребность в сознании своей значительности - одно из главных различий между человеческим родом и животными. К примеру: когда я был деревенским мальчиком в Миссури, мой отец выводил чистокровных дюрок-джерсийских свиней и породистых беломордых коров. Мы обычно выставляли наших свиней и коров на сельских ярмарках и выставках животного инвентаря по всему среднему западу. Раз двадцать мы выигрывали первый приз. Мой отец прицепил призовые голубые ленты на длинное полотнище белого муслина, и, когда в дом приходили друзья или визитеры, он доставал его. Отец держал один конец, а я - другой, и таким образом мы демонстрировали гостям наши голубые ленты.

Свиньи не интересовались голубыми лентами, которыми их награждали. Но отец мой интересовался. Эти призы повышали у него чувство своей значительности.

Если бы наши предки не обладали этим пламенным стремлением почувствовать свою значительность, цивилизация была бы невозможна. Без него мы были бы подобны животным.

Именно желание ощутить свою значительность толкнуло необразованного и забитого нуждой приказчика из бакалейной лавки к изучению книг по вопросам права, найденных на дне бочонка с домашним скарбом, купленным им за пятьдесят центов. Вы, вероятно, слышали об этом приказчике бакалейщика. Его звали Линкольн.

Именно желание почувствовать свою значительность вдохновило Диккенса на создание бессмертных романов. Оно вдохновило сэра Кристофера Рена создать свою симфонию в камне. Это желание заставило Рокфеллера копить миллионы, которых ему никогда не истратить, и богатейшего человека в вашем городе построить дом, намного превосходящий своими размерами его потребности.

Это желание заставляет вас одеваться по последней моде, водить машину самой последней марки и распространяться о том, какие изумительные у вас дети.

Именно это желание соблазняет многих подростков становится гангстерами и бандитами. "Нынешний юный преступник помешан на самом себе, - говорил главный полицейский комиссар Нью-Йорка Малруней, - и первое, о чем он просит после ареста, это газеты с сенсационными сообщениями, делающими из него героя. Неприятная перспектива угодить в "теплое местечко" - на электрический стул - кажется ему чем-то отдаленным и незначительным, пока он пожирает глазами свое изображение, делящее место с портретами "крошки Руфь", Ла-Гардни, Эйнштейна, Линдберга, Тосканини или Рузвельта".

- 24

Если вы скажете мне, благодаря чему вы обрели чувство своей значительности, я скажу вам, кто вы. Это определяет ваш характер. Это - наиболее существенный ваш признак. К примеру, Джон Д.Рокфеллер сильнее почувствовал свою значительность, пожертвовав деньги на сооружение современной больницы в Пекине, проявив заботу о миллионах больных людей, которых никогда не видел и не увидит. Дилленгер же, наоборот, обрел чувство своей значительности в бандитизме, грабеже банков и убийствах. Однажды в Миннесоте, когда за ним гналась полиция, он ворвался в одну аптеку и крикнул: "Я - Дилленгер!" Он был горд тем, что является врагом общества номер один. "Я не трону вас", - сказал он. (В 1933 году гангстер Д.Дилленгер был официально объявлен президентом Рузвельтом врагом американского общества номер один).

Главное различие между Дилленгером и Рокфеллером в том, благодаря чему они приобрели свое чувство значительности. История пестрит любопытными примерами того, как известные люди старались приобрести чувство своей значительности. Даже Джордж Вашингтон хотел, чтобы его титуловали "его величество президент Соединенных Штатов". Колумб домогался титула "адмирала океана и вице-президента Индии". Екатерина великая отказывалась вскрывать письма, на которых не значилось: "Ее императорскому величеству". Миссис Линкольн, будучи хозяйкой белого дома, подобно тигрице набросилась на миссис Грант, вскричав: "Как вы смеете садиться в моем присутствии раньше, чем я вам предложила это?!"

Наши миллионеры помогали финансировать экспедицию адмирала барда в Антарктиду с условием, что цепи ледяных гор будут названы их именами. А Виктор Гюго питал надежду, ни много ни мало на то, что Париж будет переименован в его честь. Даже Шекспир, величайший из великих, пытался добиться блеска своему имени приобретением гербового щита для своего рода.

Иногда люди изображают из себя беспомощных больных, чтобы привлечь к себе повышенное внимание и сочувствие, и обрести тем самым чувство своей значительности. Взять к примеру миссис Мак-Кинли. Она наслаждалась чувством своей значительности, заставляя мужа, президента соединенных штатов, пренебрегать важными государственными делами и сидеть неподвижно в течение четырех часов, облокотившись о ее постель и лелея ее сон. Она утоляла снедавшую ее жажду повышенного внимания, заставляя его оставаться с нею, когда к ней приходил зубной врач; и однажды устроила ему сцену за то, что он оставил ее одну с дантистом, чтобы провести назначенное свидание с Джоном Геем.

Мери Робертс Райнхарт рассказывала мне однажды о цветущей, здоровой молодой женщине, которая стала изображать из себя беспомощную больную, чтобы почувствовать свою значительность. В один из дней эта женщина вынуждена была из-за своего возраста, вероятно, признать тот факт, что никогда не выйдет замуж. Годы одиночества тянулись, оставляя все меньше надежд на ее ожидания. Она легла в постель, и в течение десяти лет ее старая мать путешествовала с подносами на третий этаж и обратно, нося ей пищу. Но однажды измученная трудом старая женщина слегла и умерла. Несколько дней больная "страдала" от голода, потом она встала, оделась и вновь вернулась к нормальной жизни.

Некоторые авторитетные специалисты заявляют, что люди на самом деле могут впасть в безумие для того, чтобы в безумных грезах обрести чувство своей значительности, в признании которой им было отказано в жестком мире действительности. В больницах соединенных штатов находится более всего больных, страдающих психическими заболеваниями,

- 25

чем всеми другими болезнями вместе взятыми. Если вам более пятнадцати лет и вы проживаете в штате Нью-Йорк, у вас один шанс из двадцати, что вы попадете в психиатрическую больницу в ближайшие семь лет вашей жизни.

В чем причина безумия?

На столь широкие вопросы ответить не сможет никто. Мы знаем, что некоторые болезни, такие как сифилис, разрушают клетки мозга и приводят к безумию. Около половины всех психических заболеваний могут быть следствием таких физических причин, как поражение мозга, алкоголь, токсины и ранения. Но другая половина - и в этом ужасная сторона этой истории - другая половина случаев сумасшествия, очевидно ни коим образом не сопряжена с органическими поражениями мозговых тканей: в посмертной экспертизе, когда их мозговые ткани изучаются под мощнейшими микроскопами, их находят такими же здоровыми, как у нас с вами.

Почему же эти люди сошли с ума?

Я задавал это вопрос главному врачу одной из самых крупнейших психиатрических больниц. Этот ученый, получивший высшие почести и награды за исследование психических заболеваний, прямо сказал мне, что многие люди, сойдя с ума, нашли в безумном состоянии чувство своей значительности, которое они были неспособны приобрести в мире действительности. Затем он рассказал мне следующую историю:

"У меня в настоящее время есть пациентка, замужество которой оказалось трагедией. Она хотела любви, сексуального удовлетворения, детей и социального престижа. Но жизнь обманула ее ожидания. Муж ее не любил. Он отказывался даже есть с нею и заставлял подавать ему еду в комнату на верхнем этаже. У нее не было детей, не было положения в обществе. Она сошла с ума; и в ее воображении она развелась с мужем и вновь приняла девичью фамилию. Теперь она была убеждена, что вышла замуж за английского аристократа и настаивала на том, чтобы ее звали леди Смит. Что касается детей, то она воображала теперь, что каждую ночь рожает по ребенку. Всякий раз, когда я вызывал ее, она мне говорила: "Доктор, у меня этой ночью родился беби".

Жизнь сокрушила однажды корабль ее надежд об острые камни действительности, но на солнечных, фантастических островах безумия ее бригантины под всеми парусами с поющим в мачтах попутным ветром благополучно пришли в порт ее желаний.

Трагично? Право, не знаю. Ее врач сказал мне: "Если бы я мог протянуть руку и вернуть ей здоровье, не уверен, что стал бы это делать. Она гораздо счастливее в нынешнем состоянии".

В массе умалишенные счастливее, чем мы. Они решили все свои проблемы. Они подпишут вам чек на миллион долларов с большой охотой, или дадут рекомендательное письмо к Ага-Хану. (Ага-Хан - имя главы секты исмаилитов, лично известного очень ограниченному кругу лиц). В фантастическом мире, созданном ими самими, они нашли чувство своей значительности, которого они так страстно желали.

Если некоторые люди так алчут чувства значительности, что действительно сходят с ума, чтобы получить его, представьте, каких чудесных результатов мы можем достичь в отношении с людьми, искренне признавая их значительность.

Насколько я знаю историю, только два человека имели годовой оклад в размере одного миллиона долларов: Уолтер Крайслер и Чарльз Швэб.

- 26

Почему Эндрю Карнеги платил Швэбу миллион долларов в год или более чем три тысячи долларов в день? Почему? Может быть потому, что Швэб был гений? Нет. Может быть потому, что он знал о производстве стали больше других? Чепуха. Чарльз Швэб сам рассказывал мне, что многие его работники знают о производстве стали значительно больше, чем он. Швэб сказал, что ему платили такую высокую заработную плату за его умение руководить людьми. Я спросил его, как он это делал. Вот его секрет, изложенный собственными словами, которые следовало бы увековечить в бронзе и вывесить в каждом доме и школе, в каждом магазине и учреждении в стране - слова, которые надлежало бы детям запомнить вместо того, чтобы тратить время на запоминание спряжения латинских глаголов или годового уровня осадков в бразилии - слова, которые преобразуют вашу жизнь, если только вы будете жить, руководствуясь ими:

"Считаю наиболее ценным качеством, которым я обладаю, мои способности возбуждать энтузиазм в людях, - сказал Швэб, - и полагаю, что способ, с помощью которого можно развить лучшее, что заложено в человеке - это признание его ценности и поощрение.

Ничто так легко не убивает человеческое честолюбие как критика со стороны вышестоящих. Я никогда никого не критикую. Придаю большое значение тому, чтобы дать человеку побудительный мотив к труду. Поэтому забочусь о том, чтобы найти то, что достойно похвалы и питаю отвращение к выискиванию ошибок. Когда мне нравится что-нибудь, я искренен в своем одобрении и щедр на похвалу".

Именно так Швэб и поступал. А как поступает средний человек? Как раз наоборот. Когда ему что-нибудь не нравится, он поминает всех чертей; когда нравится - молчит.

"При всех моих обширных связях и знакомствах, - заявлял Швэб, - со многими влиятельными людьми в различных частях земного шара, мне пришлось бы однако поискать человека, как бы он ни был велик и доволен своим положением, который не делал бы работу лучше и не прилагал бы больших усилий под влиянием одобрения, нежели под влиянием критики".

То, что он откровенно высказал, явилось одной из главных причин феноменального успеха Эндрю Карнеги. Карнеги высоко ценил его связи как общественные, так и личные.

И даже на своем надгробии Карнеги пожелал воздать хвалу своим помощникам. Он сочинил для себя эпитафию следующего содержания: "Здесь лежит тот, кто умел подчинять себе людей более умных, чем он сам".

Умение искренне и высоко ценить людей было одним из секретов успехов Рокфеллера как руководителя. Например, когда один из его партнеров, Эдвард Т. Бэдфорд, попал впросак с неудачной покупкой недвижимости в южной америке и причинил фирме убытки в размере миллиона долларов, Джон Д. Рокфеллер имел полное право критиковать его, но он знал, что Бэдфорд сделал все, что было в его силах, и инцидент не получил развития. Когда же Рокфеллеру представился случай похвалить Бэкфорда, сумевшего спасти шестьдесят процентов инвестированных денег, он искренне поздравил его. "Это великолепно, - сказал Рокфеллер, - нам никогда не удавалось так легко отделаться".

Зигфельд, самый удачный антрепренер, когда-либо поражавший блеском своих спектаклей бродвейскую публику, приобрел свою репутацию благодаря тонкому умению окружать ореолом очарования американскую девушку. Несколько раз он брал некое бесцветное маленькое создание, на которое

- 27

никто бы и не взглянул второй раз, и превращал его на сцене в чарующий образ, полный таинственности и соблазна. Зная силу признания и уверенности, он заставлял женщин ощутить их красоту одной только своей галантностью и предупредительностью по отношению к ним. Он был практичен: он поднял заработную плату хористок с тринадцати долларов до ста семидесяти пяти. Он был в то же время рыцарственен: к первому выступлению в Фоли он послал телеграмму звездам труппы и буквально засыпал каждую хористку, участвующую в шоу, посланными из америки розами.

Однажды, попав под влияние модной теории о пользе поста, я в течение шести суток воздерживался от приема пищи. Это было не трудно. К концу шестого дня я меньше ощущал голод, чем к концу второго. Однако, и мне и вам известны люди, которые сочли бы себя преступниками, если бы оставили своих домочадцев или служащих без пищи в течение шести дней. В то же время они легко лишают их в течение шести дней, недель или даже лет душевного внимания и признания, в котором последние нуждаются почти столь же сильно как в пище.

Альфред Дант в ту пору, когда он играл первую роль в "Риоюньон ин Виена", сказал однажды: "Нет ничего, в чем бы я так сильно нуждался, как в пище для самоуважения".

Мы даем еду нашим детям, друзьям и служащим, но как редко даем мы пищу их самоуважению. Мы обеспечиваем их ростбифами и картофелем для производства энергии, но мы из-за своей небрежности забываем дать им доброе слово признания их высокой человеческой ценности, которое звучало бы в их памяти долгие годы, подобно музыке утренних звезд.

Некоторые читатели, возможно, справедливо заметят по прочтении этих строк: "Старая песня! Угодничать! Подмазывать! Льстить! Эти трюки нам давно известны. Они не срабатывают, когда имеешь дело с умными людьми".

Конечно, лесть редко оказывает воздействие на проницательных людей. Это мелко, фальшиво и не искренне. Этого не следует делать, и это обычно делается. Верно, что некоторые люди так алчут и жаждут признания, что они довольствуются и малым, подобно тому как умирающий с голода готов есть траву и червей.

Почему, например, таким ослепительным успехом пользовались на брачном рынке многоженцы братья Мдивани? Почему эти так называемые "принцы" смогли поймать в свои сети двух красавиц, прославленных звезд экрана, одну всемирно известную примадонну и Барбару Гаттон с ее миллионами? Почему? Как они добились этого?

"Неотразимое для женщин очарование братьев Мдивани, - писала Аделина Роджерс Сент-Джонс в статье для журнала "Либерти", - было одной из таинственных загадок века".

Пола Негри, первая женщина мира, знаток мужчин и величайшая артистка, однажды объяснила мне ее. Она сказала: "они постигли искусство лести, как ни один другой из встреченных мною мужчин. А это искусство почти утрачено в наш реалистический и скептический век. Уверяю вас, именно в этом скрывается секрет очарования Мдивани для женщин. Я знаю".

Даже королева Виктория была чувствительна к лести.

Дизраэли признавался, что он "ставил на гущу" в обращении с королевой. По его собственным словам, он "обильно потчевал ее грубой лестью". Но Дизраэли был одним из наиболее изысканных, ловких и находчивых людей, которые когда-либо правили громадной британской

- 28

империей. В своей сфере он был гениален. То, что для него было неприятной, но необходимой работой, отнюдь не является необходимым для нас с вами. При длительном употреблении лесть приносит вам больше вреда, чем пользы. Лесть - это подделка и подобно фальшивым деньгам, доведет вас когда-нибудь до беды, если вы будете часто пользоваться ею.

В чем же различие между высокой оценкой и лестью? Она не сложна. Первая искренна, вторая - нет. Первая идет от сердца, вторая - сквозь зубы. Первая правдива, вторая фальшива. Первая вызывает всеобщее восхищение, вторая - всеобщее презрение.

Недавно мне довелось увидеть бюст генерала Обрегона во дворце Чапультепек в Мехико-сити. Под бюстом были выгравированы мудрые слова, характеризующие мировоззрение генерала: "Не бойтесь врагов, которые нападают на вас, бойтесь друзей, которые вам льстят".

Нет! Нет! Нет! Я отнюдь не учу льстить. Я далек от этого. Я рассказываю о новом образе жизни и хочу повторить это.

У короля Георга V на стенах его кабинета в Букингемском дворце красовалось шесть изречений. Одно из них гласило: "научи меня не расточать и не принимать дешевых похвал". В этом сущность лести дешевая похвала. Однажды я прочел определение лести, которое стоит того, чтобы его воспроизвести здесь: "Льстить - это говорить другому именно то, что он сам думает о себе".

"Каким бы языком вы не пользовались, - сказал Ральф Уолдс Эмерсон, - вы никогда не сможете сказать ничего другого, кроме того, кто вы такой".

За исключением мыслей, связанных с какими-нибудь конкретными проблемами, 95% времени, занятого размышлениями, мы посвящаем обычно самим себе". Итак, если мы прекратим на некоторое время думать о самих себе и начнем думать о достоинствах других людей нам не понадобится прибегать к лести, столь дешевой и лживой, что ее можно уличить раньше, чем она сойдет с языка.