Глава 19. Амелия с Октавией пару дней ходили возле меня кругами, прежде чем решили, что оставить меня в покое – лучшее решение

 

Амелия с Октавией пару дней ходили возле меня кругами, прежде чем решили, что оставить меня в покое – лучшее решение. От чтения их обеспокоенных мыслей я становилась лишь угрюмее, поскольку мне не хотелось принимать утешения. Я виновата, и обязана страдать за то, что сделала, а это значит, что я не имею права принимать ничего, что могло бы облегчить мои душевные муки. Так что я хмурилась, дулась, была погружена в мрачные размышления, и распространяла свое ужасное настроение по дому.

Однажды в бар зашел мой брат, но я отвернулась от него. Дав Бек выпить в Мерлот не заходил, что было хорошо, несмотря на то, что из всех участников происшествия его я винила меньше всего - хотя из этого не следовало, что но был невинным агнцем. Когда в бар вошел Элси Бек, стало понятно, что брат все ему рассказал, потому что детектив выглядел даже более сердитым, чем обычно. При любой возможности он ловил мой взгляд, просто чтобы дать мне знать, что он со мной солидарен. Слава Богу, Кэлвин не появлялся. Я бы этого не вынесла. Я слышала достаточно разговоров в баре от его сослуживцев из Норкросс о несчастном случае, который произошел с ним дома, когда он возился со своим грузовичком.

Самым неожиданным было то, что на третью ночь в Мерлот заглянул Эрик. Я только взглянула на него, ком в горле рассосался, и я почувствовала, что глаза наполняются слезами. Эрик шел по бару, так, как будто он владел этим заведением. Он пересек коридор и вошел в кабинет Сэма. Чуть позже Сэм высунул голову и подозвал меня.

После того, как я вошла, Сэм неожиданно захлопнул за мной дверь.

- Что случилось? – спросил Сэм. Он несколько дней пытался это выяснить, а я уходила от ответ на его исполненных самыми лучшими намерениями вопросов.

Эрик стоял в стороне, его руки были скрещены на груди. Он сделал жест, который говорил – «Рассказывай, мы ждем». Пусть он был бестактен, но его присутствие ослабило большой узел у меня внутри - тот, что держал слова запертыми у меня в животе.

- Я раздробила кирпичом руку Кэлвину Норису.

- Значит, он … Он поручился за твою невестку на свадьбе, - быстро догадался Сэм. Эрик выглядел озадаченным. Вампиры кое-что знают об оборотнях – должны знать. Но вампы считали, что они выше, а потому не утруждали себя знакомством со спецификой ритуалов и особых событий в жизни оборотней.

- Она должна была раздробить ему руку, которая олицетворяла его когти в облике пумы, - объяснил Сэм нетерпеливо. - Она заняла место Джейсона.

И тогда Сэм с Эриком обменялись взглядами, которые испугали меня свом абсолютным взаимным согласием. Ни один из них ни капельки не любил Джейсона. Сэм перевел взгляд с меня на Эрика, будто ожидал, что Эрик сделает что-нибудь, что заставит меня чувствовать себя лучше.

- Ты думал, что приход Эрика заставит меня чувствовать себя счастливой и беззаботной?

- Нет, - сказал Сэм, и в его голосе слышалась некоторая злость на самого себя. – Но я надеялся, это поможет тебе рассказать о том, что случилось.

- Что случилось, - я сказала очень тихо. – О’кей, случилось то, что мой брат попросил Кэлвина и меня проведать Кристалл - она вот уже четыре месяца беременна, и устроил так, чтобы мы появились примерно в одно время. И когда мы пришли, то обнаружили Кристалл в постели с Давом Беком. Как и планировал Джейсон.

– И за это ты должна была сломать вер-пуме пальцы, - сказал Эрик. С той же интонацией он мог спросить, должна ли я была носить куриные кости и обернуться три раза – было очевидно, что он любопытствовал чуднЫми обычаями примитивных племен.

- Да, Эрик, это то, что я должна была сделать, – сказала я мрачно. – Я должна была перед всей толпой раздробить кирпичом пальцы своему другу.

Кажется, впервые, Эрик понял, что он сказал что-то не то. Сэм смотрел на него очень недовольно.

- Я думал, от тебя пользы больше будет, - сказал он.

- У меня были некоторые дела в Шривпорте, - Эрик ответил с тенью оправдания. – Включая прием нового короля.

Сэм пробормотал что-то подозрительно напоминающее «Чертовы вампиры».

Это было абсолютно несправедливо. Я ожидала кучу сочувствия, когда наконец-то призналась в причинах моего дурного настроения. Но сейчас Сэм и Эрик так были заняты, ругаясь друг с другом, что ни один из них не подумал обо мне.

- Ладно, спасибо, парни, это было очень мило. Эрик, ты сильно помог – я благодарна за твои теплые слова, - и ушла, как говорила моя бабушка, глубоко возмущенная.

Я вышла обратно в бар и вернулась к столикам с таким зловещим видом, что некоторые люди боялись позвать меня, чтобы заказать еще выпивки. Я решила убраться за барной стойкой, поскольку Сэм все еще был в своем кабинете с Эриком… хотя, возможно, он вышел через заднюю дверь. Я вымыла, протерла и наполнила несколько кружек пива для Холли, и всё так тщательно расставила, что у Сэма, думаю, могут возникнуть некоторые проблемы с поиском вещей. Какие-нибудь неделю или две.

Потом Сэм вышел, чтобы занять свое место, молча, недовольно посмотрел на прилавок, и сделал резкое движение головой, показывая, что я должна, к чертям собачим выметаться из бара. Мое плохое настроение оказалось заразным. Знаете, как это иногда бывает, когда кто-то всерьез пытается поднять вам настроение? В тот момент, когда вы твердо решили, что, черт подери, ничто в мире ни заставит вас чувствовать себя лучше? Сэм кинул мне Эрика, словно это был транквилизатор, и был еще недоволен, что я не проглотила его. Вместо того чтобы быть благодарной за то, что Сэм испытывал ко мне настолько нежные чувства, чтобы позвать Эрика, я была зла на него за его вмешательство.

Хуже мое настроение стать уже просто не могло.

Квин ушел. Я его прогнала. Глупая ошибка или мудрое решение? Пока еще не ясно.

Множество оборотней погибло в Шривпорте из-за Присциллы, и смерть некоторых из них я видела. Поверьте мне, такое остается с вами навсегда. Кроме того, погибло несколько вампиров, в том числе те, кого я довольно хорошо знала.

Мой брат был лживым ублюдком-манипулятором.

Мой дедушка никогда не возьмет меня на рыбалку.

Мда, Боже, какая глупость! Неожиданно я улыбнулась, потому что представила принца фейри в джинсовом комбинезоне и кепке «Ястребы Бон Темпса», несущего банку червей и пару удочек. Я поймала взгляд Сэма, когда убирала тарелки со стола. Я подмигнула ему. Он отвернулся, качая головой, но я поймала намек на улыбку в уголках его рта. Будем считать, что период моего плохого настроения официально подошел к концу.

Вернулось мое обычное восприятие действительности. Нет смысла и далее терзаться по поводу хотшетовского происшествия. Я сделала то, что должна была сделать. Кэлвин понимал, что это лучшее из того, что я могла сделать. Мой брат был засранцем, а Кристалл – потаскухой. Таковы факты. Пусть они оба были несчастными людьми, которые поступали так, потому что вступили в брак с не теми партнерами. Но по паспорту оба они были взрослыми, и я не могла исправить их брак, так же как не смогла предотвратить его. Оборотни разбирались со своими проблемами по-своему, и я сделала все, что могла, чтобы помочь им. Вампиры - то же самое… типа того.

Вот так. Не то, чтобы совсем лучше, но все же лучше. Когда я закончила работу, то Эрик, который ждал меня возле моей машины, уже не вызвал у меня никакого раздражения. Он, кажется, наслаждался ночью, стоя на холоде в одиночестве. Я дрожала, поскольку не взяла теплую куртку. Моей ветровки было недостаточно.

- Было замечательно немного побыть одному, - сказал Эрик неожиданно.

- Я так понимаю, что в Фэнгтазии тебя постоянно кто-то окружает.

- Вокрг меня всегда масса народу, которым от меня что-нибудь нужно, - ответил он.

- Но тебе это нравится, правда? Быть большим кахуна[26]?

Эрик смотрел так, как будто обдумывал это.

– Да, мне нравится это. Я люблю быть боссом. Мне не нравится быть… подконтрольным. Правильное слово? Я буду просто счастлив, когда Фелипе де Кастро и его ставленница Сэнди уедут. Виктор останется, чтобы держать власть в Новом Орлеане. - Эрик делился своими проблемами. Это было почти беспрецедентно. Это было почти как нормальное общение на равных.

- Какой он, новый король? – несмотря на то, что я замерзла, я не могла устоять против соблазна продолжить беседу.

- Он красивый, беспощадный и умный, - сказал Эрик.

- Как ты. – Я готова была ударить себя.

Спустя мгновение, Эрик кивнул.

– И даже более того, - согласился Эрик угрюмо. – Мне придется быть начеку, чтобы не отставать от него.

- Как приятно слышать, что ты так говоришь, - произнес голос с акцентом.

Это определенно Момент «Твою мать!» (МТМ, как я называла это для себя.)

Эффектный мужчина выступил из-за деревьев, и я поразилась, когда увидела его. Эрик поклонился, пока я рассматривала Фелипе де Кастро от его блестящих туфель и до самоуверенного лица. Я тоже запоздало поклонилась. Я поняла, что Эрик не преувеличивал, когда говорил, что новый король красив. Фелипе де Кастро был латиноамериканцем, по сравнению с которым Джимми Смит[27] был тенью, а я большая поклонница мистера Смита. Несмотря на 5 футов 10 дюймов[28] роста или около того, Кастро передвигался с такой важностью и прямой осанкой, что вы ни за что не подумали, что он был невысокого роста; скорее, он заставлял других мужчин чувствовать себя высоченными дылдами. Его черные густые волосы были коротко пострижены. У него были усы и бородка, кожа карамельного цвета, темные глаза, сильно изогнутые брови и прямой нос. Король был одет в плащ – без шуток, настоящий длинный черный плащ. Я вам говорю, он был настолько впечатляющим, что мне даже в голову не пришло рассмеяться. Кроме плаща, кажется, он был одет как для вечеринки с танцами-фламенко – белая рубашка, черный жилет и черные штаны. Одно ухо у Кастро было проколото, и в нем была серьга с темным камнем. Охранное освещение не позволило лучше рассмотреть, что это был за камень. Рубин? Изумруд?

Я выпрямилась и уставилась снова. Но когда я глянула на Эрика, то увидела, что он все еще склонен. Ох-ох-ох. Ну, я же не была одной из его подданных, так что я не буду кланяться снова. Даже сделать это однажды – уже шло в разрез моим американством.

- Здравствуйте, я Сьюки Стакхаус, - сказала я, поскольку тишина становилась неловкой. Я автоматически протянула ему руку, но вспомнила, что вампиры руки не пожимают, и убрала ее.

- Простите меня, - сказала я.

Король склонил голову.

– Мисс Стакхаус, - сказал он, и его акцент восхитительно проиграл мое имя. («Мееес Стекхусс»)

- Да, сэр. Извините, что только познакомилась с Вами и уже убегаю, но здесь действительно очень холодно и мне нужно домой, – я улыбнулась ему своей улыбкой душевнобольного, которой улыбаюсь, когда нервничаю.

- Пока, Эрик, - пробормотала я и встала на носочки, чтобы поцеловать его в щеку. - Позвони мне, когда будет минутка. Если, конечно, тебе не нужно чтобы я осталась, по какой-либо безумной причине?

- Нет, любовь моя, тебе нужно домой в тепло, - сказал Эрик, взяв обе мои руки. - Я позвоню тебе, как только позволит работа.

Когда он отошел, я сделала неуклюжее движение, похожее на поклон, в направлении короля (Американцы! Не кланяются!) и прыгнула в машину, пока ни один из вампиров не поменял своего мнения по поводу моего отбытия. Когда я отъезжала от парковки, я чувствовала себя трусихой – трусихой, испытывающей крайнее облегчение. Но когда я свернула на Колибри-Роуд, то начала сомневаться в мудрости своего отъезда.

Я волновалась за Эрика. Это был довольно новый феномен, один из тех, что заставлял меня чувствовать себя неловко, и это началось в ночь переворота. Волноваться за Эрика было как волноваться за самочувствие скалы или торнадо. Я когда-нибудь волновалась о нем прежде? Он был одним из влиятельнейших вампиров, которых я когда-либо встречала. Но Софи-Анна была еще более влиятельной, и ее защищал огромный воин Зигеберт, и посмотрите, что с ней случилось. Я внезапно почувствовала себя совсем несчастной. Что со мной было не так?

У меня возникла ужасная мысль. Может, я беспокоилась просто потому, что беспокоился Эрик? Была несчастной потому, что Эрик был несчастен? Могла ли я воспринимать его эмоции так сильно и на таком большом расстоянии? Если король суров по отношению к Эрику, я, вероятно, ничем помочь не смогу. Я должна свернуть на обочину. Не могу дальше ехать.

У меня никогда не было приступов паники, но, кажется, сейчас был один из них. Я была парализована нерешительностью, опять-таки – это не было моей обычной чертой. Борясь с собой, пытаясь мыслить трезво, я поняла, что должна повернуть обратно, хочется мне того или нет. Это был долг, игнорировать который я не могла, не потому что я была привязана к Эрику, а потому что он мне нравился. Я повернула руль и развернулась посреди Колибри-Роуд. Так как я видела всего две машины, после того как выехала с бара, маневр не был большим нарушением правил. Назад я ехала гораздо быстрее, чем когда уезжала, и когда я подъехала к Мерлоту, то обнаружила, что парковка для посетителей абсолютно пуста. Я припарковалась перед баром и вытащила из-под сиденья старую софтбольную биту. Бабушка подарила ее мне на шестнадцатилетие. Это была хорошая бита, хотя ее лучшие дни уже остались позади. Я медленно обошла вокруг здания, используя кусты, растущие у бара, в качестве прикрытия. Нэндинес[29]. Я ненавижу нэндинес. Они колючие, уродливые, с длинными тонкими стеблями, и у меня на них аллергия. Хотя я и была защищена ветровкой, штанами и носками, в момент, когда я начала прокладывать свой путь среди растений, мой нос зачесался.

Я осторожно выглянула из-за угла.

Я была в таком шоке, что не могла поверить своим глазам. Зигеберт, телохранитель королевы, не был убит во время переворота. Нет, он все еще был среди живых мертвецов. И он был здесь, на парковке у Мерлота, и развлекался с новым королем, Фелипе де Кастро, Эриком и Сэмом, который попал в ловушку, вероятно, просто покидая бар и направляясь в свой трейлер.

Я сделала глубокий вдох, - глубокий, но тихий вдох, и заставила себя обдумать увиденное.

Зигеберт был огромным, и он столетиями был «мышцами» королевы. Его брат, Вайберт, погиб на службе у Софи-Анны, и я уверенна, что Зигеберту неслабо досталось от вампиров Невады. Они оставили на нем свои отметины. Вампиры исцеляются быстро, но Зигеберт был настолько сильно ранен, что даже спустя несколько дней после боя у него были заметные повреждения. Поперек лба проходил глубокий порез, и чуть выше того места, где, как мне кажется, должно было быть сердце, находилась вторая ужасная рана. Его одежда была порвана и испачкана. Похоже, невадские вампиры думали, что он отошел в мир иной, когда на самом деле он сумел уйти и спрятаться. Неважно, я сказала себе. Важно то, что ему удалось связать Эрика и Фелипе де Кастро серебряной цепью. Как? Неважно, сказала я себе еще раз. Возможно, эта тенденция к словоблудию перешла ко мне от Эрика, который выглядел куда более избитым, чем король. Разумеется, ведь Зигеберт должен был увидеть в нем предателя.

Из разбитой головы Эрика текла кровь, а его рука была однозначно сломана. Струйка крови лениво текла изо рта Кастро; видимо, Зигебрет его пинал. Эрик и Кастро лежали на земле, и в раздражающем свете охранного освещения они выглядели белее снега. Сэм был привязан к бамперу собственного грузовика, и следов избиения на нем не наблюдалось, по крайней мере, издалека. Слава Богу.

Я задумалась, каким образом я смогу победить Зигеберта алюминиевой софтбольной битой, но так ничего и не придумала. Если я наброшусь на него, его это только повеселит. Даже будучи настолько серьезно раненым, он был все еще вампиром, и он мне не по зубам, если у меня не появиться какая-нибудь гениальная идея. Итак, я наблюдала и ждала, пока, наконец, уже просто не смогла выносить зрелище избиения Эрика. Поверьте, когда вампир пинает вас со всего размаху, это ОЧЕНЬ больно. Кроме того, Зигеберт неплохо развлекался с большим ножом, что принес с собой.

Что было самым мощным моим оружием? Пожалуй, машина. Я почувствовала тень сожаления, потому что это был лучший автомобиль из всех, что когда-либо у меня были. Тара продали мне ее за один доллар, когда приобрела себе другую, поновее. Но из того, что пришло мне на ум, это было единственное, что могло хоть как-то причинить Зигеберту вред.

Поэтому я прокралась назад, молясь, чтобы Зигеберт настолько поглощен пытками, что не заметит звука закрывающейся двери автомобиля. Я склонила голову на руль, и стала думать так напряженно, как никогда в жизни. Я представила стоянку и ее рельеф, подумала о местонахождении связанных вампиров, сделала глубокий вдох и повернула ключ зажигания. Я обогнула бар, жалея, что моя машин не может прокрасться сквозь чертовы кусты нэндинеса, как я только что. Потом повернула по широкой дуге, используя возможность разогнаться. Когда фары поймали Зигеберта, я втопила педаль газа и рванула прямо на него. Он пытался убраться с дороги, но не слишком в этом преуспел, и я поймала со спущенными штанами[30] (в прямом смысле этого слова – думать не хочу о том, что было следующим пунктом его плана). Я врезалась в него со всей силы, он подскочил и со страшным грохотом свалился на крышу автомобиля.

Я вскрикнула и затормозила, поскольку далее мои планы не заходили. Он соскользнул вниз по багажнику, оставляя потеки темной крови, и исчез из поля зрения. Испугавшись, что он появится в зеркале заднего вида, я переключилась на заднюю скорость и снова вдавила педаль. Хрясь. Хрясь. Я дернула рычаг передач на нейтралку, выскочила с битой в руках и увидела, что ноги Зигеберта и большая часть его туловища застряли под машиной. Я бросилась к Эрику, неловко пытаясь развязать его серебряную цепь, пока он уставился на меня широко раскрытыми глазами. Кастро безостановочно и, видимо, цветисто ругался по-испански, а Сэм кричал: "Быстрее, Сьюки, быстрей!", что мало способствовало повышению концентрации.

Я бросила чертову цепь, схватила большой нож и перерезала веревки Сэма, чтобы он смог мне помочь. Нож прошел достаточно близко к коже, чтобы заставить его вскрикнуть раз или два, но я старалась, как могла, и дело обошлось без крови. Нужно отдать ему должное, он освободил Кастро в рекордные сроки, пока я подбежала назад к Эрику, положила нож на землю рядом с собой и стала снимать цепь. Теперь, когда у меня был, по крайней мере, один союзник, который был использовать свои руки и ноги, я смогла сосредоточиться, и распутать Эрику ноги (теперь, во всяком случае, он мог бы убежать – надеюсь, это были мои мысли), а затем, более медленно, я освободила его предплечья и запястья. Серебро нанесло множество ран, и Зигеберт специально сделал так, чтобы цепь касалась рук Эрика. Ожоги от серебра выглядели ужасно. Кастро пострадал от цепей даже сильнее, поскольку Зигеберт сорвал его красивый плащ и большую часть его рубашки.

Я разматывала последний виток, когда Эрик толкнул меня настолько сильно, как мог, схватил нож и вскочил на ноги в одно молниеносное движение. В следующее мгновение он оказался на Зигеберте, который почти выбрался из-под машины, освободив зажатую ногу. Бывший телохранитель королевы начал выбираться из-под днища, и в следующую минуту обрел бы способность к перемещению.

Я говорила, что это был большой нож? И, должно быть, очень острый, потому что Эрик, приземлившись на Зигеберта, сказал: "Иди ты к своей Создательнице!", и отсек воину-вампиру голову.

- Ой, - сказала я, вздрогнув, и резко осела на холодный гравий стоянки. – Ой, мамочки!

Мы все, тяжело дыша, замерли, где были, минут на пять. Затем Сэм поднялся возле Фелипе де Кастро и предложил ему руку. Вампир принял ее, и когда оказался в вертикальном положении, представился Сэму, который автоматически представился в ответ.

- Мисс Стакхаус, - сказал король. - Я в долгу перед Вами.

Чертовски верно.

- Мелочи, - сказала я голосом, который и близко не прозвучал так, как следовало бы.

- Благодарю Вас, - сказал он. - Если Ваш автомобиль не подлежит ремонту, я буду очень рад купить Вам другой.

- Ой, спасибо, - сказала я абсолютно искренне, когда встала. - Я как-нибудь попытаюсь добраться сегодня домой. Не знаю, как смогу объяснить повреждения. Как вы думаете, мне поверят в мастерской, если я скажу, что переехала аллигатора?

Иногда же такое происходило. Разве не чудо, что я побеспокоилась о страховке автомобиля?

- Доусон мог бы посмотреть твою машину, - произнес Сэм. Его голос звучал так же странно, как и мой. Он был уверен, что умрет. - Я знаю, он специализируется на ремонте мотоциклов, но могу поспорить, сможет починить твой автомобиль. Он работает на себя и доступен в любое время.

- Сделайте все, что нужно, - заявил Кастро великодушно. - Я оплачу. Эрик, не соблаговолишь ли ты объяснить то, что только что произошло? - его голос был куда более, чем просто едкий.

- Об этом Вы лучше у своих поинтересуйтесь, - ответил Эрик с некоторым оправданием. - Разве не они сказали Вам, что Зигеберт, телохранитель королевы, мертв? А он здесь.

- Разумная точка зрения, - Кастро посмотрел вниз на распадающееся тело. - Так это легендарный Зигеберт? Теперь он присоединился к своему брату, Вайберту.

В голосе Кастро звучало восхищение.

Я не знала, что братья были известны среди вампиров, но они, несомненно, были уникальными. Их мощь; ломанный, примитивный английский; абсолютная преданность женщине, которая обратила их много веков назад – всё это понравилась бы любому здравомыслящему вампиру. Я покачнулась, где стояла, и Эрик, двигаясь быстрее, чем я могла видеть, подхватил меня. Мы были почти как Скарлет и Рэт. Мешал лишь тот факт, что рядом стояли двое других мужчин, мы находились на банальной стоянке, и я была раздражена тем, что моя машина разбита вдребезги. Кроме того, я все еще была слегка в шоке.

- Как он смог схватить трех таких сильных мужчин, как вы? – спросила я. Я не беспокоилась о том, что Эрик держит меня. Это заставляло меня почувствовать себя крошечной, а это не то ощущение, которым я наслаждаюсь слишком часто.

Последовала минута всеобщего смущения.

- Я стоял спиной к лесу, - пояснил Кастро. – У него была специальная цепь для бросания… У вас почти такое же слово. Лазо.

- Лассо, - поправил Сэм.

- Да, лассо. Первым делом он набросил цепь на меня, и, разумеется, я впал в шок. Прежде, чем Эрик смог даже выругаться, он таким же образом скрутил и его. Эта боль от серебра… в итоге мы очень быстро оказались связаны. Потом этот, - он кивнул в сторону Сэма. - Пришел к нам на помощь, но Зигеберт вырубил его, взял веревки в кузове грузовика и связал.

- Мы были слишком увлечены разговором, что забыли об осторожности, - сказал Эрик. Его слова прозвучали довольно мрачно, и я не винила его. Но я решила промолчать.

- Забавно, да, что нас спасла человеческая девушка, - произнес король беспечно, озвучив ту самую мысль, что я решила не высказывать.

- Да, просто удивительно, - сказал Эрик ужасно забавляющимся голосом. - Почему ты вернулась, Сьюки?

- Я почувствовала твою, эээ, злость от нападения, - вместо «злость» следует читать «беспомощность».

Новый король выглядел весьма заинтересованным.

- Узы крови. Как интересно.

- Нет, не совсем, - сказала я. - Сэм, я подумала, а ты не мог бы отвезти меня домой? Я не знаю, где вы, господа, оставили свои автомобили, или может вы даже прилетели сюда. Только я не могу понять, как Зигеберт узнал, где вас найти.

На лицах Фелипе де Кастро и Эрика отразилось почти одинаковое выражение глубокого размышления.

- Мы выясним, - сказал Эрик, и поставил меня на землю. - И тогда покатятся головы.

Эрик был весьма хорош в "катании голов". Это было одно из его любимых занятий. Я была готова поставить все свои деньги на то, что Кастро разделял это пристрастие, поскольку на лице короля отражалось радостное предвкушение.

Сэм без слов выловил ключи из кармана, и я залезла в грузовик вместе с ним. Мы оставили двух вампиров, глубоко увлеченных разговором. Труп Зигеберта, по-прежнему частично находящийся под моим бедным автомобилем, практически исчез, оставив темный сальный след на гравии автостоянки. Все-таки есть достоинства у вампиров – не нужно заботиться об утилизации трупов.

- Я позвоню сегодня Доусону, - неожиданно сказал Сэм.

- Ой, Сэм, спасибо, - сказала я. - Я так рада, что ты там оказался.

- Вообще-то это - стоянка у моего бара, - сказал он, и, возможно, это было мое собственное чувство вины, но мне показалось, что я слышу некоторый упрек. Я вдруг осознала то, что Сэм оказался вовлеченным в эту ситуации на своем собственном дворе, причем к ситуации этой он не имел никакого отношения, но чуть было не погиб в результате. А почему Эрик находился на задней стоянке Мерлота? Чтобы поговорить со мной. Затем Фелипе де Кастро появился, чтобы поговорить с Эриком… хотя я не уверена, зачем. Но как бы то ни было, их присутствие там - моя вина.

- Ах, Сэм, - сказала я, почти со слезами. - Мне так жаль. Я не знала, что Эрик будет ждать меня, и даже представить себе не могла, что король последует за ним. Я до сих пор не знаю, зачем он там был. Я очень сожалею, - сказала я снова. Я могла бы сказать это сотню раз, если бы это изменило интонации Сэма.

- Это не твоя вина, - сказал он. – Во-первых, это я пригласил сюда Эрика. Это их вина. Я не знаю, каким образом мы можем вырвать тебя от них.

- Это плохо, но, во всяком случае, ты относишься к этому не так, как я думала.

- Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, - сказал он неожиданно. - Я не хочу быть втянутым в интриги суперов. Я не хочу принимать чью-либо сторону в этом Верском дерьме. Я не Вер. Я оборотень, а оборотни живут сами по себе. Мы слишком разные. Но я ненавижу политику вампиров еще больше, чем политику Веров.

- Ты злишься на меня.

- Нет! - он, кажется, сопротивлялся тому, что хотел сказать. - Я не хочу, чтобы это случалось и с тобой тоже! Разве раньше ты не была счастливее?

- Ты имеешь в виду, до того, как я познакомилась с вампирами? До того, как я узнала об остальном мире, что находится за пределами обычной реальности?

Сэм кивнул.

- В некотором роде. Было приятно твердо знать, что будет завтра, - сказала я. - Я действительно пострадала от интриг и сражений. Но моя жизнь не была подарком, Сэм. Каждый день был борьбой за то, чтобы выглядеть как нормальный человек, словно я не знаю всего того, что мне известно о других людях. Ложь, неверность, мелкое мошенничество, озлобленность. Суровое осуждение каждым каждого. Отсутствие милосердия. Когда ты это знаешь, иногда трудно удержать это в себе. Знание о сверхъестественном мире показывает все в иной перспективе. Не знаю, почему. Люди не лучше и не хуже, чем суперы, но, во всяком случае, они – это не всё, что есть.

- Кажется, я понимаю, - сказал Сэм, хотя в голосе его звучало некоторое сомнение.

- Кроме того, - сказала я очень тихо. - Так приятно, что меня ценят за то, что заставляло обычных людей считать меня сумасшедшей.

- Это я определенно понимаю, - сказал Сэм. - Но за все есть своя цена.

- О, без сомнений.

- И ты готова ее платить?

- До сих пор.

Мы повернули к моему дому. Света не было. Ведьминский дуэт уже спал, либо был на вечеринке или шабаше.

- Утром я позвоню Доусону, - сказал Сэм. - Он посмотрит твою машину, убедится, будет ли она ездить, или отбуксирует ее к себе. Как думаешь, ты сможешь завтра добраться на работу?

- Однозначно смогу, - сказала я. – Меня сможет подвезти Амелия.

Сэм прошел со мной к задней двери, словно мы возвращались со свидания. На крыльце горел свет - это придумала Амелия. Сэм обнял меня, что стало для меня неожиданностью, и он просто уткнулся своей головой в мою, и мы стояли, наслаждаясь теплом друг друга в течение какого-то времени.

- Мы пережили войну Веров, - сказал он. - Ты прошла через вампирский переворот. Теперь мы выжили после нападения обезумевшего телохранителя. Я надеюсь, что мы и дальше будем держать планку.

- Ты пугаешь меня, - сказала я, вспоминая все прочие события, в которых я выжила. А ведь могла бы умереть. Без сомнений.

Его теплые губы коснулись моей щеки.

- Может, это и неплохо, - сказал он, и повернулся ко мне спиной, чтобы вернуться в грузовик.

Я посмотрела, как он забрался в кабину и развернулся, а потом открыла дверь и пошла в свою комнату. После всего этого адреналина, страха, ускоренного темпа жизни (и смерти) на стоянке у Мерлота, моя комната была исключительно тихой, чистой и безопасной. Я сделала все возможное, чтобы совершить сегодня убийство. Только случайно Зигеберт смог пережить. Дважды. Я ничего не могла с этим сделать, но заметила, что не испытываю раскаяния. Это было, безусловно, неправильно, но на данный момент меня это просто не волновало. У меня были черты характера, которые я не одобряла, и, возможно, время от времени у меня случались периоды, когда я была очень сильно собой не довольна. Но всякий раз, когда на меня это находило, я справлялась, и пока мне удавалось пережить все неприятности, в которые меня забрасывала жизнь. Я могла лишь надеяться на то, что выживание стоило той цены, которую я платила.