Откровение

 

Полиция Нью-Йорка

15 февраля 1998 года

9:45

 

Темноволосая женщина-детектив, печатавшая заявление под диктовку Скалли, тихо выругалась и потянулась за корректором.

- Простите, за блестящие навыки печати мне благодарностей не выносят, - извинилась она.

Скалли пожала плечами и задумалась о том, доживет ли до дня, когда возня с бумагами канет в Лету.

- Значит, вы никого не видели в коридоре? Может, кто-то пытался убежать или спрятаться?

- На этом приеме было очень много людей, и я мало кого из них знаю.

- Тогда что вы там делали?

Скалли взглянула на бейджик женщины.

- Детектив Годин, мы с напарником были там в связи с расследованием дела о пропавшем человеке.

Собеседница Скалли посмотрела на другой конец комнаты, где Малдер давал показания низенькому коренастому детективу-латиноамериканцу.

- Это ваш напарник?

Скалли кивнула, проследив за взглядом женщины.

Темные брови детектива приподнялись.

- Повезло вам.

«Она даже не представляет, насколько», - подумала Скалли, вспомнив сегодняшнее утро, когда она проснулась в тепле и безопасности объятий Малдера. Искушение остаться в этом приятном местечке было таким сильным, что Скалли чуть не расплакалась. Очень редко за эти шесть лет она позволяла себе стать настолько уязвимой в глазах Малдера – не потому, что не доверяла ему, а потому, что хотела быть достойной его доверия. Он должен был знать, что может положиться на нее в любом деле. И поэтому Скалли приходилось быть сильной, зализывать раны в одиночестве, одной нести свой крест, как бы тяжело ей ни приходилось.

Поэтому она выскользнула из объятий напарника и перелегла на соседнюю кровать, пока он не проснулся. Пусть даже это причиняло почти ощутимую физическую боль: как будто ей ампутировали часть тела. Держаться в рамках просто необходимо. Это самое главное.

Так ведь?

- Вы официально расследуете это дело? – спросила детектив.

Скалли оторвала взгляд от долговязой фигуры Малдера.

- Мы пока не заполняли форму 302[18] – хотели убедиться, что на это дело выдадут официальный ордер.

Детектив кивнула и, добавив пару строк к заявлению, снова посмотрела на Скалли. Она уже открыла рот, чтобы произнести что-то, но вдруг нечто другое привлекло ее внимание, и рот детектива открылся от удивления.

- Твою мать, - пробормотала она, - думаю, теперь я умру счастливой.

Скалли посмотрела через плечо, пытаясь понять, к кому прикован взгляд женщины. Ее сердце замерло: массивная фигура помощника директора Уолтера Скиннера, плечи которого практически распирали дверной проем, показалась на входе в комнату. Он заметил Скалли и неторопливо двинулся по направлению к ней, крепко стиснув зубы. В глазах начальника читалась задумчивость.

Скалли снова взглянула на Малдера, который, заметив Скиннера, прошептал что-то беседовавшему с ним детективу, встал и направился к Скалли. Она тоже поднялась со стула, тихо вздохнув.

- Вы и этого человека знаете? – спросила детектив восхищенно. – Ну даешь, подруга…

Малдер и Скиннер подошли к Скалли одновременно. Она посмотрела сначала на босса, а потом на напарника.

- Агент Малдер не виноват, - быстро произнесла она, увидев, что Скиннер собирается заговорить.

Брови помощника директора взметнулись вверх.

- Почему бы вам не просветить меня по поводу того, что происходит, агент Скалли? Начнем с телефонного звонка, который я получил в три часа ночи и узнал, что двое моих агентов причастны к убийству.

Скалли обернулась и посмотрела на детектива Годин, которая с восторженным интересом внимала беседе. Она нахмурилась и снова взглянула на начальника.

- Сэр, давайте обсудим это в другое время. Нам с агентом Малдером надо закончить давать показания.

Губы Скиннера сжались от раздражения, но, к большому облегчению Скалли, он кивнул, отошел в сторону и прислонился к стене около двери. Скалли посмотрела на изнуренное лицо Малдера и, словно получив от него безмолвную поддержку и успокоившись, продолжила отвечать на вопросы детектива Годин.

- Он женат? – спросила она.

- Простите? - удивилась Скалли.

Детектив кивнула в сторону Скиннера.

- Этот парень. Женат?

- Вдовец.

- Вот как. Очень печально.

Эти слова прозвучали не искренне.

- Послушайте, у вас еще много вопросов?

- Насчет стрельбы?

- Разумеется.

- Я уже закончила, - детектив вытащила бумагу из печатной машинки и протянула Скалли. – Подпишите.

Скалли расписалась.

- Я могу идти?

Детектив покачала головой.

- Нет, пока не ответите на еще один вопрос. Как зовут этого великана?

Скалли, обернувшись, посмотрела на Скиннера, который нетерпеливо наблюдал за ней.

- Уолтер Скиннер.

- Уолтер, - детектив тихо повторила имя. – Симпатичное имя. Он тоже агент ФБР?

- Помощник директора, - ответила Скалли, слушая вполуха.

Малдер, видимо, уже закончил давать показания и шел к ней. Взглянув на детектива, он едва заметно кивнул Скалли и положил ладонь ей на поясницу. Это прикосновение, тепло его руки отозвалось в ней, словно электрический удар, даже через толстый слой одежды. Они подошли к двери, где их встретил Скиннер, преградив агентам путь.

- Итак, теперь вы расскажете мне, что, черт возьми, происходит?

 

***

 

Кафе не сильно отличалось от обычной забегаловки, торгующей фаст-фудом на вынос, но там нашлись горячие свежие бейглы[19], сливочный сыр и укромный уголок с круглым столиком, за которым Малдер, Скалли и Скиннер могли спокойно поговорить.

Скиннер заказал еду и кофе, и официантка улыбнулась ему так, будто прекрасно знала, кто он такой. В чем Малдер сильно сомневался. Все эти пять лет, или даже больше, помощник директора Скиннера оставался загадкой. Иногда, а точнее, очень часто Малдер убеждался в том, что этому человеку можно доверить и свою собственную жизнь, и жизнь Скалли. Но в то же время понимал, что Скиннер не пойдет на неоправданный риск ради своих агентов. Иногда он отступал и оставлял их наедине с неприятностями.

Скалли не доверяла Скиннеру. Точнее, не совсем. Малдер думал, что она верит ему и даже уважает. Но не доверяет. Она никому не доверяет, кроме него самого.

И он мог сказать то же самое о себе.

Малдер облокотился на стул и слушал, как Скалли низким сдержанным голосом рассказывает Скиннеру всю историю от начала до конца. Посмотрев на нее со стороны, невозможно было заподозрить, что она провела большую часть ночи в его объятиях. Она даже не моргала, а ее голос ни разу не дрогнул.

Но Малдер знал. Он помнил.

Скалли прижималась к нему, обнимая и пряча лицо у него на плече. Она позволила напарнику стать свидетелем ее уязвимости – действие настолько интимное, что Малдер до сих пор не мог спокойно вспоминать об этом.

Но тем не менее утром она ушла, тихонько выскользнув из постели, чтобы не разбудить напарника. Не желая смущать ее, Малдер притворился спящим, но ему потребовалось немало усилий, чтобы подавить стон охватившего его разочарования.

Обнимать ее было так… правильно. Так естественно и необходимо, как воздух, наполняющий легкие при каждом вдохе, как кровь, бегущая по венам. Когда Скалли перелегла на другую кровать, Малдер почувствовал, будто лишился чего-то жизненно важного.

Ему было больно даже сейчас.

- Когда мы вернемся в Вашингтон, я бы хотела подать 302-ую форму, сэр, - подытожила Скалли. – Уверена, у нас достаточно оснований, чтобы начать официальное расследование исчезновения Сары Чендлер.

Ноздри Скиннера раздулись.

- Наверное, с этим я смогу помочь, агент Скалли. Но вы точно уверены, что это разумно? Ваше положение, как и положение агента Малдера, на данный момент очень шаткое. Предварительные выборы прошли не очень хорошо для сторонников президента Мэтисона – сейчас не лучшее время, чтобы раскачивать лодку.

- Женщина исчезла, сэр. Произошло преступление. Нельзя допустить, чтобы политики диктовали нам условия.

Скалли подняла голову, ее голубые глаза сверкали.

Малдер сдержал улыбку. Для женщины, которую подослали, чтобы покончить с его работой в Секретных материалах (и, конечно, поставить крест на его карьере), Дана Скалли оказалась незаменимой и для отдела, и для него самого. С ее помощью Секретные материалы стали бесценным подразделением с феноменальным уровнем раскрываемости. Положение самого Малдера в Бюро улучшилось, когда он стал подкреплять свои догадки надежными уликами и фактами, полученными благодаря серьезным научным методам исследования.

Агент знал, что Скиннер не сможет устоять перед целеустремленностью Скалли. Видит Бог, сам Малдер никогда не мог.

Официантка принесла заказ, и после ее ухода за столиком воцарилось долгое неуютное молчание. Агенты молча намазывали сыр на бейглы и размешивали сливки в кофе. Наконец, когда Малдеру уже стало казаться, что он сейчас закричит от невыносимого напряжения, Скиннер заговорил.

- Я удостоверюсь, что бумаги подпишут. Когда вы вернетесь в Вашингтон?

- Надо еще раз съездить к моей матери и убедиться, что с ней все в порядке. Хотя бы несколько дней там должны находиться полицейские. Но утром мы сразу вернемся к работе.

Малдер откусил мягкий свежий бейгл, и вкус напомнил ему о детстве. Иногда, после переезда с Виноградника в Коннектикут, они с матерью воскресным утром заезжали по дороге в город в кафе вроде этого: ели бейглы, сыр, фрукты и болтали о том, о сем.

Но уже тогда они избегали самых важных тем: что случилось с Самантой, что разрушило их семью, почему они не в состоянии говорить о самых значительных и самых ужасных событиях в их жизни.

Скиннер прервал грустные размышления Малдера.

- Мой рейс через час с лишним. Думаю, этой информации хватит, чтобы начать официальное расследование.

- Спасибо, сэр, - сказала Скалли.

Скиннер отодвинул стул и встал.

- Уверены, что не хотите еще один выходной, Скалли? Вы через многое прошли за последние несколько дней и после ранения не до конца восстановились…

- Со мной все в порядке, - заверила она его, и Малдер подавил улыбку.

Скиннер пристально посмотрел на Малдера и ничего не сказал, но по выражению его лица все и так было понятно. «Позаботьтесь о ней, Малдер», - говорили его глаза. Агент кивнул, словно уверяя начальника, что сделает все возможное.

Они разделились: Скиннер остался в кафе, чтобы заплатить, а Малдер и Скалли пошли к машине. Утро было прохладным, и Скалли, вздрогнув от холода, открыла для напарника пассажирскую дверь. Никаких споров о том, кто поведет, - отметил Малдер про себя. Это машина Скалли, и - что самое главное - возможность для нее снова взять свою жизнь под контроль.

Скалли отреагировала точно так же в прошлый раз, когда потеряла самообладание у него на глазах и забыла о своей эмоциональной самозащите, - на деле Донни Фастера. Она расплакалась в объятиях напарника, поделившись с ним болью и страхом, не сдерживая себя. Ничто из того, что Малдер испытывал раньше - ни дружба, ни любовь, ни секс - не могло сравниться с близостью, которую они разделили в тот момент. Ее боль стала его болью, но не потому, что он впитал ее в себя, а потому, что Скалли сама отдала ему часть этой боли, чтобы облегчить свою ношу.

Но когда все закончилось, Скалли снова взяла себя в руки. Отстранилась, вновь воздвигла вокруг себя стену, защищаясь даже от него. Малдер понимал ее мотивы. Но расстояние было расстоянием, независимо от того, насколько понятны причины.

Скалли обернулась и посмотрела на напарника, который задумчиво пристегивал ремень безопасности. Он ответил на ее серьезный вопросительный взгляд едва заметным движением бровей.

- Ты не обязан делать это, Малдер.

Он нахмурился, но не ответил.

- Я про дело. Не знаю, куда оно нас приведет, но уверена, что нам основательно попудрят мозги прежде, чем мы что-нибудь найдем. Я имею в виду, что если ты хочешь выйти из игры, я пойму. Для тебя Сара Чендлер – никто. Ты не обязан брать это дело.

- Ты хочешь найти ее, Скалли?

Она кивнула.

- И ты сделаешь для этого все, что в твоих силах?

Она снова кивнула.

- Значит, и я тоже.

Поддавшись импульсу, Малдер неуверенно взял Скалли за руку, ожидая, что напарница отстранится. Но она только слегка развернула руку, чтобы прикоснуться ладонью к его ладони, и сжала его запястье еще крепче.

- Спасибо.

Малдер еще мгновение держал ее за руку, а потом неохотно отпустил и откинулся на спинку пассажирского сидения. Скалли завела машину и неторопливо выехала на дорогу. Она вела быстро, но уверенно, и Малдер задремал, когда они влились в утренний поток машин на шоссе I-95 по дороге в Коннектикут, и не проснулся, пока Скалли нежно не дотронулась до его подбородка.

Малдер резко очнулся ото сна и обнаружил, что они остановились у дома его матери.

- Прости.

- Ничего страшного, благодаря твоему храпу я не засыпала за рулем, - ответила Скалли, чуть заметно улыбнувшись.

Малдер улыбнулся в ответ.

- Ну, я хотя бы не болтал во сне.

- Я этого не говорила.

Она смущенно отвела взгляд и, отстегнув ремень, открыла дверь.

Малдер нахмурился, не вполне понимая, шутит она или нет, и направился за напарницей.

- Я выдал какие-нибудь профессиональные тайны?

Скалли подняла глаза на Малдера и, пропустив его вперед, ответила:

- Теперь я знаю, где ты прячешь семечки.

Малдер изобразил стон отчаяния и, поднявшись по ступенькам, уже собирался постучать, но в этот момент дверь открылась. Миссис Малдер вышла на крыльцо и кинулась на шею сыну, чуть не сбив его с ног. Он не упал только благодаря поддержавшей его за плечо Скалли. Малдер испуганно посмотрел на мать.

- Мам?

Она снова крепко обняла его, а потом вдруг отстранилась и покраснела от смущения. Сделав шаг назад, миссис Малдер пригладила руками кремовую шелковую блузку.

- Прости, сынок.

Малдер покачал головой: извинение за невинное проявление любви очень огорчило его и поразило как нечто абсолютно противоестественное.

- Что случилось?

- Во всех новостях говорили о происшествии в отеле, но никаких имен не назвали. Только один журналист описал убитую женщину – молодую, рыжеволосую. Я обзвонила всех знакомых, которые могли что-то знать, но никто ничего не сказал! - Она повернулась к Скалли, и в ее глазах промелькнуло чувство облегчения. – Я так рада видеть вас обоих живыми и здоровыми, - пробормотала она, протянув Скалли руку. Та мягко пожала ее.

- С нами все хорошо.

- Но нужно поговорить, - добавил Малдер.

Мать посмотрела на него потемневшими от боли и страха глазами, и на какое-то мгновение Малдер потерял всю решимость. Но непрошенный образ залитого кровью тела Ли МакГроу, вспыхнувший перед его мысленным взором, напомнил о том, что он снова чуть не потерял Скалли. Малдер знал, что как бы больно матери ни было, ей все равно придется вспомнить прошлое и ответить на кое-какие вопросы, пока не пострадал кто-нибудь еще.

Миссис Малдер медленно облизала губы и глубоко вздохнула; потом кивнула, гордо приподняв подбородок. Это целеустремленное выражение лица так походило на упрямство маленькой Саманты, что Малдер невольно задержал дыхание.

- Все это уже давно превратилось в расплывчатые воспоминания, Фокс, - сказала она. – Но я расскажу то, что помню.

***

В комнате Кэролайн стоял небольшой старый, сделанный из меди и обитый кожей сундук, – сокровище, которое Билл Малдер принес в их брак. Пока Скалли, стоя на коленях, рассматривала его содержимое, Малдер, внутри которого все скрутилось в дюжину болезненных узлов, слушал тихий рассказ матери.

- Я нашла это среди вещей Билла после его смерти, но так случилось, что это просто вылетело у меня из головы. - Кэролайн не смотрела сыну в глаза, когда протянула ему медный ключ. – А когда я вспомнила о сундуке… Наверное, просто не захотела знать, что внутри. И еще я не хотела, чтобы тебе пришлось узнать такие вещи, которые запятнают добрую память об отце. По-видимому, я верила, что защищаю тебя от всех этих тайн и лжи. Так же, как верила, что оберегала вас с сестрой с самого детства.

Малдер отвернулся от матери, его взгляд непроизвольно переместился на Скалли. Спокойная уверенность в ее лице поразила Малдера и немного ослабила его напряженность. Агент подошел к шкафу и вытащил из тайника сундучок, удивившись его тяжести. Комнату наполнил запах старой кожи. Дыхание Малдера убыстрилось, сердце колотилось, как будто он вот-вот откроет все тайны вселенной.

- Я буду в гостиной, - тихо сказала Кэролайн.

Уже начав открывать сундук, Малдер на секунду остановился и обернулся, чтобы посмотреть ей вслед. Грусть затмила возбуждение и страх. «Даже сейчас она не может посмотреть правде в глаза», - подумал Малдер, глядя на пустой дверной проем, где мать стояла еще секунду назад.

Рука Скалли на его плече вернула внимание Малдера к сундуку. Агент снова посмотрел на напарницу и встретил ее пристальный вопросительный взгляд.

- Ты точно готов? – спросила она. – Готов увидеть то, что внутри?

Какое-то время Малдер просто смотрел на напарницу, собираясь с духом. Он уже знал очень много ужасающих вещей о своем отце. Хотел ли он узнать больше? Вдруг что-то в этом сундуке окончательно разрушит остатки уважения, которое он все еще питал к отцу?

Малдер глубоко вздохнул, кивнул и отпер сундук.

 

***

 

Через пятнадцать минут молчаливого чтения Малдер достал и развернул маленький листок, вложенный в адресную книжку, датированную 1993 годом. Он был испещрен рукописным текстом, написанным черными чернилами. Почерк показался Малдеру довольно разборчивым, и он быстро пробежался глазами по строкам, толком их не читая, и взглянул на подпись внизу.

Его глаза распахнулись от удивления.

Он перечитал записку, на сей раз внимательнее.

«Мистер Малдер,

Нам нужно встретиться. У вас есть необходимая мне информация, а у меня есть нечто, достойное вашего внимания. Мы могли бы совершить обмен. Я буду ждать в Бостоне в пятницу, 19 ноября. Встретимся в «Сити Холл Плаза» в 15:30».

Подпись к записке гласила – «Уильям Скалли».

Малдер почувствовал болезненный укол. Нет, не может быть. Это не тот Уильям Скалли.

Только не он.

Малдер быстро свернул записку и убрал в карманный ежедневник, бросив взгляд на Скалли, чтобы убедиться, что она не заметила его изумления. Нахмурив лоб, напарница внимательно просматривала какую-то пачку писем и записок.

Малдер пару раз вздохнул поглубже, чтобы успокоиться, и открыл календарь на 19-ом ноября. На этой странице аккуратным некрупным почерком его отца было написано – «У.С. – Бостон».

Малдер закрыл глаза.

Черт побери.

Ладно, ладно… Малдер пытался собраться с мыслями. Он не нашел никаких доказательств того, что Уильям Скалли был вовлечен в грязные делишки его отца. Возможно, он хотел встретиться, чтобы обсудить работу своей дочери в ФБР, ведь ее выбор его совсем не радовал. Судя по тому, что агент знал о характере капитана, он вполне мог допустить, что мистер Скалли встречался с Биллом Малдером ради отцовского разговора по душам.

Или нет?

Малдер засунул ежедневник и сложенную записку в карман пиджака и взялся за следующую стопку бумаг. В основном там были заметки, которые отец писал для себя, иногда – открытки от друзей и знакомых. Малдер не обнаружил в этих записях ничего примечательного.

Но уже в следующей пачке нашел кое-что еще, что заставило его затаить дыхание.

Это был сложенный пополам газетный некролог. «Уильям Чарльз Скалли, капитан ВМС в отставке».

Почувствовав ком в горле, Малдер прочитал восхваления капитану - человеку, который служил своей стране и оставил после смерти двух дочерей, двух сыновей и убитую горем вдову. На вырезке не было написано ничего, что могло бы подсказать Малдеру, по какой причине отец сохранил эту заметку.

Он достал из кармана ежедневник, вложил туда некролог и, засовывая записную книжку обратно, вдруг услышал резкий вдох.

Малдер взглянул на Скалли и увидел, что ее лицо полностью побледнело, а в глазах стояли слезы. Она держала в руках какую-то потрепанную страницу.

- Скалли?

Напарница посмотрела на Малдера, судорожно сглотнув.

- Что случилось? – он протянул руку, чтобы взять у нее бумагу, но она прижала ее к груди. – Скалли?

Она продолжала молча смотреть на него, словно потеряв дар речи.

Малдер осторожно разжал ее пальцы и забрал бумагу. Скалли закрыла глаза, приоткрыв рот; ее дыхание было рваным и учащенным.

Малдер взглянул на текст: это было досье, состоявшее из одной страницы. Вверху стояли инициалы «Д.С.», внизу - адрес Скалли. Ниже аккуратными строчками - список того, чем она занималась день за днем – с того момента, как покидала свою квартиру и до той минуты, как приезжала в офис в Академии ФБР в Квантико. Подробное расписание по времени и датам – аккуратный каталог всей жизни Скалли на протяжении пяти дней в середине августа 1994 года, включая ее участие в операции по освобождению заложников Дуэйна Бэрри.

В самом низу досье стояла одна единственная строчка, прочитав которую, Малдер похолодел: «Каковы ваши приказы, мистер Малдер?»

Малдер покачал головой, не в состоянии осмыслить написанные на бумаге слова. Это невозможно, его отец не мог…

И тогда, в красном тумане ярости, он вдруг понял, что человеческие «жертвоприношения» ради «благой цели» его отец освоил в совершенстве. Господи, старый ублюдок пожертвовал даже собственной дочерью!

- Сукин сын! – Малдер выплюнул ругательство резким хриплым голосом, который звучал так, будто его обладатель наглотался битого стекла.

- Малдер… - Скалли вытянула руку, чтобы прикоснуться к напарнику, но тот оттолкнул ее и вскочил на ноги. Ярость вынуждала его продолжать двигаться, ходить, делать что угодно, только не думать о вероломстве собственного отца.

Хотя в комнате было холодно, Малдера пробил пот. Он скинул пиджак и швырнул его на постель, пытаясь этими резкими, жесткими движениями выплеснуть весь свой гнев.

- Он знал, что они собираются сделать с тобой, Скалли! Сукин сын знал и позволил им! Боже! Возможно, он сам отдал приказ!

- Малдер, мы же не знаем…

- Я знаю, Скалли. Я знаю, что он был связан с экспериментами над невинными людьми, и знаю, что он отдал мою сестру этим лживым ублюдкам, и я, мать твою, прекрасно знаю, что он мог предотвратить твое похищение, но не сделал этого!

Малдер схватил первое, что попалось под руку, - фотографию, стоявшую на комоде его матери, - и бросил ее об стену. Стекло разбилось на кусочки, снимок вылетел из треснувшей деревянной рамки.

Малдер наконец остановился, согнулся и принялся глубоко дышать, как будто только что пробежал марафон. Несколько минут комнату наполняли только звуки его дыхания.

Затем Скалли заговорила напряженным, но странно тихим голосом.

- Малдер, что это?

Он поднял голову и посмотрел на напарницу. Она держала в руках маленькую кожаную записную книжку, которая лежала в его кармане. Наверное, она выпала, когда он кинул пиджак на кровать. Скалли положила книжку на колени и достала записку и некролог, вложенные Малдером в ежедневник.

- Скалли…

- Это от моего отца.

Малдер провел рукой по подбородку, пытаясь отвлечься от ненависти к собственному отцу и сосредоточиться на проблеме напарницы.

- Скалли…

- Он что, как-то причастен к работе твоего отца? – ее глаза потемнели и расширились. – Он знал...?

Малдер яростно покачал головой.

- Нет, Скалли, мы не знаем наверняка…

- Он написал, что о чем-то торговался с твоим отцом, Малдер.

- Речь может идти о чем угодно…

- Зачем моему отцу понадобилась информация от твоего? В ноябре 1993 он ушел из флота, а твой отец уже не работал в Госдепе. Что им было обсуждать?

- Ты говорила, что он не одобрял твой выбор. Может, надеялся, что мой отец сможет повлиять на меня, и я…

- Что? Отделаешься от своей маленькой напарницы? – ее ноздри раздувались от гнева. – Мой отец не поступил бы так.

- Зато ты считаешь, что он участвовал в генетических экспериментах над ни в чем не повинными людьми?

Скалли долго смотрела на напарника, и от напряжения на ее лбу появилась морщина. Внезапно она расслабилась и опустила глаза.

- Нет. Конечно, нет.

Малдер вздохнул: он вдруг почувствовал укол зависти. Как, наверное, здорово так безоговорочно верить своему отцу…

- Может, он подозревал, что твоя работа опаснее, чем ты думаешь. Он же был военным и просто умным человеком. И, вероятно, знал, что правительство и военные многое скрывают от общественности. Может, он даже был в курсе относительно опасности, которой ты себя подвергала, работая со мной. Может, хотел что-то предпринять, чтобы уберечь тебя?

- Но зачем ему связываться с твоим отцом?

- Возможно, он думал, что я источник опасности в твоей жизни. Хотел, чтобы мой отец убедил меня обеспечить тебе полную безопасность.

- Он бы обсудил это со мной…

- Точно? Ты сама говорила, что твои отношения с отцом стали очень натянутыми после того, как ты решила поступить в ФБР. Наверное, он думал, что ты не станешь его слушать, если он попытается предупредить тебя об опасности.

Скалли опустила глаза.

- Я бы не стала.

- Но, видимо, следовало бы, - Малдер отвернулся, поддавшись очередному приступу ярости. – Может, тебе стоило уйти в самый первый день и сказать Блевинсу и его дружкам, что ты не намереваешься работать с Чокнутым Малдером.

- И что? Со мной бы ничего не случилось?

- Тебя похитили, потому что ты работаешь со мной, Скалли. Мелисса погибла по той же причине. Может, даже…

Малдер замолчал на полуслове, сам поразившись тому, что чуть не произнес.

- Что? – спросила Скалли, когда напарник замолчал.

Малдер покачал головой, но никак не мог отделаться от навязчивой мысли.

Зачем его отец сохранил некролог? Стало ли это простым совпадением, что через два месяца после встречи с Биллом Малдером в Бостоне Уильям Скалли скоропостижно скончался от сердечного приступа? Малдер точно знал, что со здоровьем у того все было отлично: за исключением нескольких лишних фунтов веса, отец Скалли не жаловался на свое физическое состояние. И Скалли, и миссис Малдер несколько раз упоминали об этом, когда рассуждали о том, какой неожиданностью стала его смерть.

А что, если…

Малдер снова покачал головой.

- Малдер?

Он взглянул на напарницу и увидел внезапное подозрение в ее глазах. Она снова взяла в руки газетную вырезку и посмотрела на фотографию отца. Ее глаза наполнились слезами.

Малдер с трудом сглотнул и произнес мучившие его слова:

- А что, если твой отец на самом деле умер не от сердечного приступа?

Вопрос Малдера повис в воздухе, наполненном тревогой и напряжением. Выражение лица Скалли сначала перешло от замешательства к осознанию, а потом – к ужасу.

Она покачала головой.

- Как такое может быть?

Малдер понял, что вопрос не требует ответа. Он понятия не имел, как и почему кто-то убил отца Скалли, и не должен был озвучивать эти случайно возникшие мысли.

- Прости, Скалли… Я не… - разочарованно вздохнув, он замолчал. – Прости. Ты права – нет никаких причин так думать.

Малдер отвернулся, почувствовав себя полным идиотом. Одно дело – впустую предаваться безумным размышлениям, и совсем другое – говорить об отце Скалли так, будто это просто-напросто еще один труп, который надо вскрыть и исследовать.

- У нас нет никаких свидетельств того, что он как-то связан со всеми этими событиями. Только то, что они с твоим отцом встречались, но повод для этой встречи мог быть совершенно невинным, – голос Скалли звучал спокойно, но в нем слышалась боль.

- Знаю.

Малдер кивнул и подошел к разбитой фотографии. Он наклонился, вытащил лежавший лицом вниз снимок из сломанной рамки, стряхнув осколки, и перевернул.

На него смотрел он сам, только на десять лет моложе. Вместо привычного хмурого взгляда и ненависти ко всему миру – забавная улыбка. Волосы немного спутаны из-за ветра с Лонг-Айлендского пролива. Малдер точно помнил день, когда сделали эту фотографию, - День матери, 1988 год. Он тогда уже окончил Оксфорд, но еще не поступил в Академию ФБР. Уже избавился от Фиби, которая водила его за нос, но даже не подозревал, что в будущем его будет водить за нос американское правительство….

Неудивительно, что он улыбался.

Использовав фотографию как совок, Малдер собрал осколки дерева и стекла и выбросил мусор в корзину около комода. Обернувшись, он увидел, что Скалли, немного прищурившись, внимательно наблюдала за ним.

- Прости, - повторил он. – За то, что сорвался, и за то, что сказал про твоего отца…

Скалли махнула рукой, отказываясь выслушивать его извинения.

- Мы можем это обсуждать хоть весь день, Малдер, но без доказательств это ничего не значит. Думаю, надо сосредоточиться на том, что в сундуке. Посмотрим, что сможем нарыть. Когда все станет яснее, тогда и разберемся.

Малдер кивнул, признавая ее правоту. Они со Скалли часто ругались из-за того, как интерпретировать факты, обнаруженные в ходе расследования, но она всегда была права относительно того, как именно следует действовать. Скалли дала ему немало ценных уроков о необходимости тщательного и достоверного сбора и анализа улик, и эти уроки помогли ему сохранить и жизнь, и работу множество раз.

Малдер сел на кровать, протянул руку к сундуку, стоявшему между ним и Скалли, и вытащил оттуда пачку бумаги. Она сделала то же самое.

Со спокойной уверенностью они оба принялись за дело, понимая важность объединившей их цели – открыть тайны прошлого.

 

***

 

К одиннадцати утра агенты по десять раз перечитали каждый клочок бумаги из сундука Билла Малдера. Глаза Скалли уже болели от напряжения – она оставила очки в сумочке и не хотела прерываться даже ненадолго, чтобы достать их.

Положив последнюю страницу на кровать, она посмотрела на напарника. «Он-то про очки не забыл», - отметила про себя Скалли, улыбнувшись. Ей никогда особо не нравились мужчины в очках, пока она не встретила Малдера. На нем очки выглядели как минимум…

Как, Скалли? Как минимум как?

Сексуально?

Она отбросила запретные мысли, пообещав себе, что, как только все это закончится, как только найдется Сара и откроется вся подноготная прошлого Билла Малдера, они с напарником наконец найдут время и на то, чтобы дать шанс их отношениям.

Но не сейчас.

Не тогда, когда вся правда о пятидесяти годах сплошной лжи и коварства лежит прямо перед ними на этой кровати.

Малдер закрыл блокнот и посмотрел на Скалли.

- Итак, что будем делать?

Скалли взглянула на бумаги, которые выудила из моря корреспонденции в сундуке. Помимо заметок о ее распорядке дня в августе 1994 года, она обнаружила несколько газетных вырезок о катастрофе на подлодке, случившейся 10 апреля 1963 года, и копию загадочного меморандума Госдепа, датированного 11 апреля 1963-го, в котором говорилось об «инциденте» с русской субмариной у тихоокеанского побережья. Она показала бумаги Малдеру.

- Здесь может быть связь? И если да, то насколько это важно?

Малдер пробежался глазами по статьям и меморандуму.

- Инцидент «Трешера». Помню, я читал об этом: вся команда подлодки и несколько гражданских наблюдателей утонули. Субмарина дала течь на глубине нескольких тысяч футов. Вода попала на панель со всей электропроводкой, ведущей к реактору. Произошло короткое замыкание, провода расплавились, деление атомов прекратилось, турбо-генераторы заглохли, и подлодка начала тонуть[20].

- А на следующий день твой отец получил неподписанный меморандум, в котором упоминалось столкновение между безымянной американской субмариной и не идентифицированной русской подлодкой… - Скалли в отчаянии покачала головой. – Не могу себе представить, чтобы твой отец сохранил этот меморандум, если бы там не было ничего важного. Но что именно? Могла ли русская подлодка затопить «Трешер»? Но зачем нужно это скрывать? Чтобы избежать конфронтации с Советским Союзом?

Глаза Малдера загорелись – как всегда, когда на него нисходило озарение.

- А что, если «русская» подлодка на самом деле и была американским «Трешером»?

Брови Скалли выгнулись от удивления.

- Ты хочешь сказать, что другая американская субмарина затопила «Трешер», и правительство скрывает этот факт уже больше тридцати лет?

Малдер слегка наклонил голову и нахмурился.

Конечно, именно это он и хотел сказать. По сравнению с предательством, с которым они столкнулись за последние шесть лет, что такое одна затонувшая подлодка?

- Хорошо. Предположим, американская субмарина случайно затопила «Трешер», а правительство скрыло это происшествие. Но как все это увязать с Картером Кристофером и его подельниками?

Малдер пожал плечами.

- Не знаю. Надо спросить маму. Может, она что-нибудь вспомнит?

Скалли загрустила, увидев сомнение в глазах напарника. Он, очевидно, не верил, что его мать им сильно поможет. Скалли не могла винить его за это: миссис Малдер оказала им немного поддержки за все эти годы. Ее память работала исключительно избирательно, что было очень удобно для нее, и хотя Скалли не хотела ставить на ней крест, но про себя радовалась, что ее чудесная мать так не похожа на миссис Малдер. Маргарет Скалли прошла бы голыми ногами по битому стеклу, чтобы выручить своих детей…

- Надо поговорить и с моей мамой, - произнесла она вслух.

Малдер посмотрел на нее с удивлением.

- В начале шестидесятых отец был младшим лейтенантом и большую часть времени проводил на подлодке. Я уверен, что авария с субмариной хоть раз, но упоминалась в их разговоре. Может, мой отец слышал что-нибудь…

Малдер кивнул.

- Хорошо. Заедем к ней вечером, по дороге домой. Но, думаю, я все равно попробую расспросить маму. Возможно, она что-нибудь вспомнит.

- Возможно, - Скалли пыталась выглядеть обнадеженной.

Но Малдер на это не купился. Он пожал плечами и протянул ей дискету.

- Пока я поговорю с мамой, включи ноутбук, посмотри, что на ней.

Скалли взяла дискету - на вид абсолютно обычную, без меток.

- Больше ничего не нашел?

Малдер покачал головой и, собрав бумаги с кровати, встал. Скалли тоже поднялась и засунула дискету в карман брюк.

- Я буду в кабинете твоей матери, - сказала она и, дотронувшись до руки напарника, двинулась к двери. Малдер напряженно посмотрел на нее и поймал ее за запястье нежным, но твердым движением.

- Насчет того, что я сказал про твоего отца… О том, что мы нашли…

Скалли покачала головой.

- Я знаю своего отца. Знаю, кем он был, на что был способен. Этому найдется объяснение, и я уверена, что вечером, когда мы поговорим с моей мамой, все прояснится.

Малдер кивнул. На его лице была нежность, но в глазах – печаль. Скалли понимала, что эта грусть – не жалость к ней, а глубокое, болезненное сожаление о его потерянной вере в свою семью и в самого себя. Скалли почти не могла бороться с отчаянным желанием обнять напарника, но сдержалась и лишь взяла Малдера за руку и сжала его пальцы. Небольшая улыбка, заигравшая на его губах, стала ей наградой.

Скалли достала свой ноутбук и поставила его на стол в маленьком, залитом солнцем кабинете миссис Малдер. Усевшись в старомодное викторианское кресло, стоявшее напротив изящного письменного стола, Скалли включила компьютер и попыталась открыть дискету.

Появилось диалоговое окошко – требовалось ввести пароль.

Скалли понятия не имела, что это за комбинация. Она очень быстро угадала пароль к компьютеру Малдера, но ведь его она знала, а с мистером Малдером даже не встречалась.

Она перепробовала все, что сразу пришло на ум: Саманта, Фокс, Кэролайн, – безуспешно. Скалли попыталась ввести восьмибуквенные вариации со словами «контроль чистоты» и «скрепка» - тот же результат.

У нее уже кончились идеи, когда Малдер наконец просунул голову в дверь.

- Ну как?

Скалли покачала головой.

- Нужен пароль. Есть мысли?

Малдер пожал плечами.

- Мне уже начинает казаться, что я знал своего отца не лучше, чем ты.

Она вздохнула и, вынув дискету, выключила компьютер и положила его в сумку.

- А как у тебя дела? Она помнит что-нибудь?

- Нет, - Малдер пожал плечами, но ему не удалось скрыть разочарование. – Говорит, что посл