Б. Малиновский. в примитивной психологии

в примитивной психологии

 

недавно выдвинутая так называемой исторической школой в Герма­нии и Америке и представляемая в Англии д-ром Риверсом, прини­мает во внимание не более, чем часть истины. Нельзя отрицать, что история, так же как и естественное окружение, должна была нало­жить печать на все культурные достижения, в том числе и на мифы. Но рассматривать всю мифологию как простую летопись так же неверно, как и относиться к ней как к размышлениям примитивного натуралиста. Этот взгляд к тому же наделяет человека примитивной культуры чем-то вроде научного интереса и стремления к знаниям. Хотя дикарь и имеет в своем складе ума что-то от любителя древ­ностей, так же как и от натуралиста, но прежде всего он активно занят решением практических задач и вынужден преодолевать мно­жество трудностей; все его интересы направлены в это прагматичес­кое русло. Мифология, священное предание племени, является, как мы увидим, мощным средством, помогающим человеку, позволяю­щим ему соединить две стороны его культурного наследия. Более того, мы увидим, что та огромная роль, какую миф играет в прими­тивной культуре, непосредственно связана с религиозным ритуалом, моральными факторами и социальными принципами. Религия и мо­раль лишь в очень небольшой степени сопряжены с интересом к науке или истории, и миф, таким образом, основывается на совер­шенно иных душевных движениях и психических установках.

Тесная связь между религией и мифом, упущенная из виду одни­ми учеными, была, однако, замечена другими. Такие психологи, как Вундт, социологи Дюркгейм, Убер и Мосс, такие антропологи, как Кроули, и такие филологи-классики, как мисс Джейн Харрисон, — все они увидели тесную связь между мифом и ритуалом, между священной традицией и нормами социальной структуры. На всех этих авторов в большей или меньшей степени оказала влияние ра­бота сэра Джеймса Фрэзера. Несмотря на тот факт, что великий британский антрополог, так же как и большинство его последовате­лей, достаточно ясно представлял себе социальное и ритуальное значение мифа, те факты, что я намерен изложить, позволят нам еще точнее определить и сформулировать основные принципы со­циологической теории мифа.

Я мог бы представить и более пространный обзор взглядов, рас­хождений во мнениях и полемики между учеными мифологами. На­учное изучение мифологии явилось точкой пересечения различных гуманитарных наук: классический гуманитарий должен решить для себя — является ли Зевс луной, солнцем или просто исторической

личностью; и является ли его волоокая супруга утренней звездой, коровой или персонификацией ветра — ветреность жен общеизвес­тна. Затем все эти вопросы должны переобсудить различные пле­мена археологов, работая на своих "мифологических аренах" — халдейских и египетских, индийских и китайских, перуанских и майянских. Историк и социолог, филолог и лингвист, германист и романист, специалист по кельтской культуре и славист — все они участвуют в дискуссии, у всех свои отдельные маленькие компании. Не избавлена мифология и от внимания логиков и психологов, ме­тафизиков и эпистемологов, не говоря уже о таких посетителях, как теософ, модный астролог и представить Христианской Науки. И наконец, имеем мы и психоаналитика, который явился позднее других, чтобы показать нам, что миф — это сон наяву, который пригрезился расе, и что мы можем объяснить его, лишь развернув­шись спиной к природе, истории и культуре и нырнув глубоко в темные воды бессознательного, где на самом дне находятся тради­ционные параферналии и символы психоаналитических экзегез". Так что, когда на этот пир приходят, наконец, бедняги антрополог и фольклорист, им едва ли остаются хоть какие-то крошки!

Если мои слова создали у вас впечатление хаоса и неразберихи, если я внушил вам ощущение невероятно яростных мифологических баталий со всей пылью и шумом, которые при этом поднимаются, значит я добился как раз того, чего желал. Ибо я хочу пригласить моих читателей выйти из тесных кабинетов теоретиков на открытый воздух антропологического поля и последовать за мной в мысленном полете в те времена, что я провел в меланезийском племени Новой Гвинеи. Там, идя на веслах по лагуне, глядя на туземцев, работаю­щих на полях под палящим солнцем, следуя за ними в джунгли, вдоль извилистого берега моря или среди рифов, мы узнаем об их жизни. Наблюдая за их ритуалами, когда спадает полуденный жар или сгущаются сумерки, разделяя с ними их пищу у костра, мы можем послушать их рассказы.

* Секта, созданная в США в 1879 Мэри Бэйкер Эдди. Ее приверженцы называются также сциентистами, они считают, что, поскольку Бог есть добро и дух, постольку материя и зло не суть безусловные реальности. Поэтому они отвергают медицину и верят в исцеления путем одних лишь духовных усилий и в то, что достаточно избавиться от греховных помыслов, чтобы победить зло.

** Автор намеренно, иронизируя, усложнил терминологию, что нужно было сохранить и в переводе. Параферналии — принадлежности, экзегезы — толкования.

4- 52