Глава 22

Джим заперся в своей спальне. И не потому, что был не в духе.

Он не доверял себе в этот момент. Он был избит, частично голоден и адски зол… едва ли это три составляющие здоровья.

Шарясь в своих вещах, он нашел, слава Богу, неоткрытую пачку «Мальборо» в зимней парке. Прикурив одну сигарету и сев на кровать, он поразмыслил о том, что потребуется, дабы снять с ноги гипс. Какая-нибудь пила?

Он прекрасно знал, что под гипсом, или чем бы это ни было, кость наверняка еще не срослась, но царапины на тыльной стороне рук заживали на глазах, значит, и с ногой должно быть аналогично. Это и понятно. Каким бы спасителем он был, если бы сел на скамейку запасных из-за ранения?

Интересно, если он отрежет руку, она отрастет снова?

Выдохнув, он смотрел, как дым поднимается к потолку. Затем зажал зубами сигарету и потянулся к хрустальному кинжалу… тому, что остался у него. Потому что другой лежал в салоне пикапа… или же в хранилище улик ОПК, что более вероятно.

Оружие было красивым и смертоносным в равной степени, окончательный выключатель как для приспешников, так и для гарпий… двух подвидов демонов, с которыми ему посчастливилось встретиться недавно. Кинжал также полезен при экзорцизме, как он выяснил в первом раунде.

Проклятье, казалось, с тех пор прошла вечность.

Когда он повернул лезвие в своей ладони, призма поймала свет от лампы на комоде, появившаяся радуга цветов напомнила об Эдди.

Тот ангел ничего из этого бы не одобрил. Ни обмен. Ни пребывание Сисси на этой стороне. Ни отвлечения.

Джим сделал еще одну затяжку и прижал кончик к гипсу, прямо под коленом. Надавив, он почувствовал первоначальное сопротивление, но затем гипс поддался, лезвие прокладывало себе дорогу, вниз, вниз, вниз вдоль берцовой кости. Джим осторожно, медленно продвигался вперед… и по мере этого вспоминались всевозможные боевые ранения, моменты, когда он был порезан или ранен и не имел никакой медицинской поддержки.

Прямо как в старые добрые времена. Вот только в него не стреляли, пока он лечился. Все лучше и лучше.

Хотя… если честно, он чувствовал себя так, будто в грудь ему выстрелили из сорокового. До тех пор, пока он жив, в любом смысле этого слова, Джим никогда не забудет то, как Сисси выбежала перед той машиной.

Видеть ее мертвой один раз было более чем достаточно… а затем его не покидали мысли о ней в Аду. Ага, более чем достаточно, спасибо великодушное.

«Просто оставь меня в покое, ладно?»

Вновь сосредоточившись, он закончил срезать с ноги гипс и положил лезвие на скомканные простыни. Затянувшись сигаретой, он обратил пальцы в когти и вонзил их в созданную в гипсе трещину, раскрывая слепок, пока тот не раскололся и не упал.

Его нога выглядела такой же. Значит, нет открытого перелома.

Потирая икру, чтобы избавиться от покалывания, он докурил сигарету и затушил ее.

Затем встал и слегка оперся на ногу для проверки. Как нельзя лучше. Болит? Да. Но нога функционировала… и с помощью второй вывела его в ванную, где он справил нужду, помылся, побрился и почистил зубы.

Желудок хотел еды. Остальное тело – нет. На самом деле, когда он вернулся в комнату с полотенцем на бедрах, все, чего хотел его мозг, – чтобы он напился. В стельку, чтобы в глазах задвоилось. Печально, он не думал, что в доме есть хоть капля алкоголя… по крайней мере, того, что было произведено после Сухого закона.

Бросив полотенце в грязную кучу, он упал на кровать, развалившись на спине как Витрувианский человек да Винчи…

Лампа напротив замерцала, будто лампочка барахлила… а может, проблемы с электричеством.

Затем все погрузилось в темноту.

– Иииии что-то еще сломалось в этом доме.

Черт, ему действительно стоит вернуться и забрать Сисси. Чтобы она не стояла под пресловутым дождем. Извиниться за то, что сорвался на нее.

И намеревался все это сделать… только после того как даст отдохнуть своим тяжелым векам пять минут. Кроме того, ей наверняка нужно больше времени, чтобы остыть. Какой темперамент… и странно, это лишь добавляло ей привлекательности.

Столько эмоций, значит, в ней могла скрываться страсть…

– Остановись. Сейчас же, – приказал он себе, словно коп, лицом к лицу стоящий к вооруженному преступнику.

Брось неприемлемые мысли и сделай шаг вперед, держа руки за головой, а не на члене.

Ха. Интересно, как будут выглядеть зачитываемые права при таком сценарии… У вас есть право хранить эрекцию, но все, что вы с собой сделаете, будет использовано против вас на суде совести…

Так, он сходит с ума. Самое время последовать совету всех и каждого и взять себя в руки. Он подремлет пять минут, затем наденет чистую одежду и предпримет упорную попытку снова поговорить с Сисси.

Дыша глубоко и легко, он успокоился, загоняя эмоции в шкаф, из которого они выпрыгнули…

Тук. Тук.

Джим поднял голову.

– Да?

Дверь приоткрылась, и свет пронзил кромешную тьму.

– Я могу войти?

Услышав голос Сисси, Джим схватил покрывало, прикрывая бедра.

– Сейчас не подходящее время.

– Я просто хочу извиниться.

– Мы можем встретиться на кухне?

– Мне очень жаль, Джим, – хрипло сказала она.

– Черт, мне тоже.

Грациозным движением она протиснулась в щель, и, Боже, в этом свете, льющемся из- за ее спины, ее светлые волосы напоминали нимб. На мгновение, он поразился тому, что она пришла к нему, и потер глаза, думая, может, это все сон. Может, он быстро уснул, а подсознание решило воспользоваться шансом выкинуть что-то в этом роде.

– Мне холодно, – тихо произнесла Сисси.

– Я дам тебе толстовку. – Он захотел встать и вспомнил о наготе. – Вообще-то… эм, она вон там.

Когда он показал в угол, где стопкой была сложена чистая одежда, Сисси зашла в комнату и осталась на пороге.

– Я не…

Она прокашлялась.

Ах, да. На самом деле, дело не в температуре тела. Она не знала, как должным образом извиниться за все, что случилось снаружи… и да, он знал, каково это.

– Тебе не обязательно это говорить, – пробормотал он.

– Правда?

– Да.

– О, хорошо. – Она закрыла дверь. – Я рада.

Джим нахмурился, услышав, как она приближается к кровати… и затем матрац прогнулся под ее небольшим весом.

– Что ты…

– Мне холодно. Мне так… холодно, Джим. Мне нужно… согреться.

Джим почувствовал, как глаза распахиваются от удивления, но не было времени реагировать иначе: он не успел понять, что происходит, как Сисси уже легла рядом с ним и свернулась на его груди.

– Просто… обними меня ненадолго. Мне это очень нужно.

В ее голосе слышалось мучение, тоска и усталость. Но это серьезное табу.

Держа руки по бокам, насколько мог вытянуть их, Джим покачал головой, хотя она не видела его.

– Сисси… – Его голос был грубым для его собственных ушей. – Ты не можешь… нет, это неправильно.

– Почему? – Ее голос понизился, вновь напоминая ему, что она уже не та, что прежде. – Я не о сексе прошу.

Джим отпрянул, будучи в шоке от откровенности. Но он поверил ей. Проблема в нем. К тому же, хэээээй, он был обнажен.

– Пожалуйста, – сказала она. – Я чувствую себя потерянной. Такой потерянной, кажется, что меня унесет. И ничего меня здесь не держит… просто дай мне остаться здесь на ночь. Обещаю, что не побеспокою тебя.

«Это вряд ли», – подумал он.

Только он не станет отталкивать ее. Он не мог.

Отодвигаясь на дальний конец матраца, Джим замотался в простынь.

– Я…

«Что?» – подумал он. Сказать, что он будет держать руки при себе? Он не хотел, чтобы она знала, что он даже на секунду задумывался над этим.

– Иди сюда, – пробормотал он.

Сисси снова приблизилась, вновь прижалась к его груди, но в этот раз зашла дальше – она просунула руки между ними и положила голову под его подбородок.

Тяжелый вздох, который она издала, ярко описывал ее состояние, и ему хотелось надрать себе зад за то, что даже на секунду вообразил в своей голове какое-то влечение.

Она потеряна, а он, по крайней мере сейчас, был ее якорем, хоть и неидеальным.

Отчего ему хотелось стать лучше; действительно хотелось.

Несколькими рывками он подстроился под ее позу, но не касался Сисси и держал бедра как можно дальше от нее. С его стороны еще оставалось предостаточно обнаженной кожи, но она, похоже, не замечала этого.

Однако сам он слишком ясно это осознавал.

Боже, по сравнению с ним она была такой маленькой… не из-за высокого роста, а, скорее, потому что он был больше насколько, почти на сотню фунтов?

От нее так приятно пахло. Ничего неестественного, вроде парфюма, лишь аромат милой, красивой хрупкой женщины. И они идеально подходили друг другу, словно их тела были предназначены друг для друга.

– Спасибо, – прошептала она.

Джим зажмурил глаза. Затем нежно обнял ее, держа совершенно свободно. Когда Сисси вздрогнула и прижалась еще ближе, он понял, что она не единственная нуждалась в тепле. Ему оно тоже было нужно.

И уже давно, на самом деле.

Спустя какое-то время, дыхание Сисси стало глубоким и ровным, и, убедившись в ее безопасности, Джим позволил себе последовать ее примеру. Война продолжалась; Девина бродила по улицам, как и душа; время шло.

Но в этой комнате… здесь царил покой… и он с трудом мог сказать, что они с Сисси его не заслужили, хотя бы ненадолго.