Возможное решение

Однажды, через десять месяцев после операции, Рон и Джанет смотрели по телевизору информационно-развлекательную программу, не зная, что увиденное в ней станет катализатором последовательности еще более драматичных событий. В тот вечер гостем передачи был Джон Мани из балтиморского Университета Джона Хопкинса. Мани, один из ведущих в мире исследователей проблем пола, был ученым, обладавшим даром убеждения. Во время передачи он рассказал, что его команда успешно осуществляет операции транссексуальной хирургии (операции по изменению пола). Он утверждал, что изменение пола человека вполне возможно. Мани заявил, что биологический пол является наилучшим указателем будущего гендерного развития личности, после чего на экране появился транссексуал, рассказавший присутствующим, что теперь, став женщиной, он чувствует себя более счастливым и лучше принимаемым обществом. Затем речь зашла об интерсексуальных детях (детях, рожденных с неоднозначными гениталиями). Мани объяснил, что благодаря хирургической операции, социализации и гормональному замещению дети могут успешно адаптироваться к особенностям того пола, который выберут для них родители. Он утверждал, что генетический пол не обязательно должен соответствовать психологическому полу (т. е. гендерным характеристикам индивида).[47]Рон и Джанет были буквально загипнотизированы доктором Мани; они сразу же написали ему письмо, в котором подробно рассказали о своей ситуации. Мани, быстро поняв уникальную природу данного случая, отправил им письмо обратной почтой.

Мани знал, что этот случай имеет важное значение: сам он давно доказывал, что гендерная идентичность интерсексуальных детей не задается при рождении, и поэтому выдвинул теорию так называемой гендерной нейтральности. Он верил, что при работе с интерсексуальными детьми хирурги должны «задавать» наиболее подходящий пол сразу после рождения ребенка, поскольку такие дети появляются на свет «гендерно нейтральными». Его оппоненты утверждали, что эта теория применима только к ограниченной подгруппе детей — а именно детей, родившихся с неоднозначными гениталиями, или гермафродитов. Однако Мани верил, что его теорию гендерной нейтральности можно применять ко всем детям и что Брюс предоставлял ему уникальную возможность доказать правильность своей теории, особенно с учетом того, что его близнец, Брайан, идеально подходил для проведения контрольных сравнений. Если бы нормальный младенец мужского пола мог быть успешно воспитан как девочка, это, безусловно, показало бы, что половая принадлежность не дифференцируется при рождении у всех детей. Это помогло бы внести вклад в давний спор, который вели между собой психологи: являемся ли мы теми, кто мы есть, благодаря нашей генетической наследственности или же благодаря воспитанию и взаимодействиям с внешней средой, происходящим после нашего рождения? Если бы Мани мог разрешить этот спор в терминах половой принадлежности, то он стал бы одним из самых знаменитых и уважаемых в мире ученых. Он верил в свою счастливую звезду, а эта возможность была слишком заманчивой, чтобы ее упускать.

Мани немедленно пригласил семью Реймеров в Университет Джона Хопкинса для обсуждения ситуации. Приблизительно в то же время молодой аспирант Милтон Даймонд (Milton Diamond) начал работать над диссертацией, посвященной изучению влияния гормонов на поведение человека. Даймонд работал в Канзасском университете и не был убежден в правильности теории нейтральности, выдвинутой Мани. Он считал, что специфическое для каждого пола поведение программируется у человека в эмбриональном состоянии. Группа канзасских ученых проверила этот факт, «создавая» гермафродитных морских свинок. Этого результата достигали за счет введения тестостерона в организм беременных самок. В итоге у появлявшихся на свет самок морских свинок клитор имел размер пениса. Но вопрос заключался в том, какое поведение будут демонстрировать эти самки: мужское или женское? Оказалось, что подвергнувшиеся воздействию тестостерона самки вели себя как самцы и пытались покрывать обычных самок. Члены команды верили, что им удалось продемонстрировать влияние дородового опыта на последующее гендерное поведение. Другими словами, по крайней мере у морских свинок, мужское поведение могло быть запрограммировано до рождения независимо от фактического пола каждой особи. Казалось, что этот вывод в корне противоречит представлению о гендерной нейтральности при рождении, но все опыты ученые проводили только на животных, и оставалось неясным, будет ли этот вывод справедлив и для поведения людей.

Однако Даймонд был уверен в неправоте Мани. Он утверждал, что факторы, действующие до рождения, имеют основное значение для гендерной идентичности и что социализация играет вспомогательную роль. Даймонд считал, что хотя гермафродиты действительно могут обретать какой-то конкретный пол, все же теория гендерной нейтральности не применима ко всем «нормальным» новорожденным. Даймонд даже бросил перчатку Мани, заявив, что для подкрепления своей теории тот должен предоставить пример нормального мальчика, успешно воспитанного как девочка. «Случай близнецов» предоставлял Мани такую возможность, и в последующие годы идеи Даймонда, как правило, игнорировались.