Не надо, не звони! Милая, положи трубку! Я хочу побыть с тобой ещё, мне нужно время, мне этого мало! Мало…
Он смотрел на бушующий океан, прислонившись плечом к стеклу, сжимая в руке вибрирующий телефон. Погодка как раз под настроение: штормовой ветер истошно гнал по небу тёмные тучи, сбивая их в сплошной чёрный ком. Он прекрасно знал: она не отключиться пока не поговорит с ним, а если он не сможет ответить, то будет звонить ему ещё раз. Как знал он и то, что никогда не сможет ей сказать это, глядя в глаза. В её искрящиеся серые глаза. Любимые глаза. Да она и не поверит, она никогда бы в это не поверила. Посмеялась бы, как всегда, а он не смог бы так соврать.
Не сказать ничего сейчас. Потянуть время. Попытаться в очередной раз убедить её, что его ничего не заботит, и всё в порядке. Хотя на самом деле он не находит себе места. Приставить к ней тридцать человек охраны и дёргаться от каждого телефонного звонка. Отправить её в другую страну или вообще другой континент и ждать когда её найдут…
Изабелле это не помогло, а Изабелла была для него «никто», просто бывшая любовница.
А Эва… Эва для него всё. Эва - это смысл его жизни, Эва - это сама его жизнь.
Нет. Лучше так. Лучше быть в её глазах бездушным подонком, бессердечным подлецом, чем…
После «чем» он даже про себя не хотел произносить.
Она позвонила второй раз.
- Да.
Даже не заметила, каким тоном он ответил, начала щебетать в трубку привычные приветствия.
- Знаю. Я знаю, ты, наверное, жутко занят, я просто хотела тебе сказать, что я дописала фреску. Вот. - Её весёлый голос полосовал его как ножом, разрывая сердце. - Так что, уже могу складывать вещи и уматывать… - засмеялась.
Челюсти свело судорогой. Как от боли.
- Да. Я пришлю Франса. Он тебя отвезёт. - Молчание. Гробовое молчание. Как в вакууме. Выдох. - Ты ведь не рассчитывала на что-то большее? – добавил для убедительности. Это сработало.
- Я? – глухо. Заикнулась. Сглотнула. - Нет, - тихо, - конечно нет, - ещё тише, еле слышно.
Тишина. Оглушающая, рвущая на части тишина.
«Прости, меня… Ради, Бога, только прости меня, моя любовь. Прости меня когда-нибудь…»
Он сжал челюсти так, что скрипнули зубы. Чтобы не заорать, не зарычать, как раненый зверь. Осторожно положил телефон на стол, потому что был готов разбить его, и не только его. Хотелось разгромить всё в своём собственном кабинете, своими собственными руками. Голыми руками покрошить всю мебель на щепки.
Грудь сдавило так, что он с трудом сделал вдох, а выдох не мог. Просто не мог, потому что парализовало. До боли сжал кулаки, уперевшись побелевшими костяшками в письменный стол, сделав один единственный сиплый выдох.
- Мистер Грант, - начала Селеста, ступив на порог, что означало, - приёмной кроме неё есть кто-то посторонний.
- Выйди, Селеста, - с трудом процедил он.
- Я только…
- Выйди, я сказал! - рявкнул он.
- Ян… - в кабинет вбежал, запыхавшийся финансовый директор.
- Вон, я сказал! - с силой ударил ладонью по столу, так что звякнула его чашка с недопитым кофе. Заорал так, что Селеста вздрогнула и отшатнулась, как будто её ударили, а несчастный директор побелел как смерть.
Ян наблюдал, как оба испарились в секунду. Взгляд задержался на стеклянной перегородке. Она действовала как красная тряпка на быка. Хотелось разбить её вдребезги на тысячи мелких осколков, просто растереть в порошок. Расхлестать.
Всех растереть в порошок. И себя. За собственную трусость.
За то, что сказал ей это по телефону.
За то, что не смог посмотреть ей в глаза.
За то, что не смог солгать, глядя ей в глаза.
Он на мгновение остановился на почти полной чашке с кофе, а потом швырнул её с дикой силой. Словно в замедленной съёмке наблюдал, как кофе заливает белый пол кабинета; как разбитая вдребезги чашка собирается горкой мельчайших осколков у противоположной стены; как стекают по ней же черные капли, разъедая душу…
Селеста смахнула слезы.
Ни разу… Ни разу за эти годы он не поднимал на неё голос. А тут… И собственно из-за чего?
Она снова вздрогнула, услышав звон разбитого стекла. Со своего места она видела разбитую чашку, разлитый по всему кабинету кофе. Господи, да что же происходит то? Даже не пойду. Пусть сам убирает. Она обиженно уткнулась в бумаги, краем глаза заметив, что Ян подошёл к перепачканной стене. Присел на корточки и сгрёб осколки правой рукой, сжав в кулаке. Потом резко разжал, наблюдая, как алая кровь стекает с кончиков пальцев, образовывая на полу маленькую красную лужицу. Не больно. Эта боль от порезов ничто по сравнению с тем, что творилось в сердце. Тупая непереносимая боль.
- Ян! Ты что… ты что делаешь?! – она сорвалась со своего места, чуть не опрокинув стул. Подлетела к нему и схватила за руку, потащив в приёмную. Он даже не сопротивлялся, просто тупо смотрел на свою руку, с которой лилась кровь.
Сел схватила из аптечки первый попавшийся бинт и, оторвав изрядный кусок, сунула ему в руку.
- Зажми! Зажми сильно!
Послушно он так и сделал.
- Селеста иди домой, - тихо сказал, а Селеста изумлённо посмотрела на него, потом на часы.
До конца рабочего дня оставалась ещё полтора часа
- Иди, Селеста, - устало и глухо прошептал он. - Перебинтуй и иди.
Эва уставилась на телефон. Не веря, не осознавая, что он это сделал. Она положила сотовый на диван, и села рядом, подогнув под себя ногу. Сейчас он позвонит и скажет, что это была плохая шутка. Очень неудачная шутка.
Время остановилась, пока она так и сидела, глядя то на картину, то на телефон, а тот всё молчал. Молчал. И всё вокруг замерло. Только сердце стучало как бешеное, а ком у горла становился всё больше, мешая дышать.
Вдруг, в одну секунду, её как будто подбросило высоко в небо и с размаху ударило о землю. Она вскочила и заметалась по гостиной, будто искала выход в незнакомом помещении, но не могла найти. Остановилась у своей картины, нервно проведя рукой по волосам, на которой ещё остались, не смытые капельки синей краски.
Чувства, готовые выплеснуться, мысли бьющиеся в голове как шумный прибой…
«Что, ты ему там понарисуешь, Альфи? Цветочки… да Грант, разнесёт мою студию, если ты ему там цветочки понарисуешь…» - всплыли внезапно слова Нила.
Цветочки… Ах, цветочки! Цветочки!
Эва кинулась в свою комнату, куда уже убрала кисти и краски. Влетев, она с минуту приходила в себя, вспоминая, что же ей нужно. Сосредоточиться никак не могла, всё путалось. Всё смешалось в голове. Боль. Злость. Досада. Предательство.
Она схватила первую попавшуюся кисть, потом потянулась к краскам, почти все были на исходе, практически одной цветовой гаммы. Нет. Её это не устраивало. Категорически нет.
С кистью в руке пронеслась в гараж, в хозяйственное помещение, где остались какие-то материалы после строительства и ремонта. Она точно знала, что ей нужно.
Выбрав банку с белой акриловой краской, той самой которой Ян уже практиковался на её «холсте», она забежала в гостиную и бахнула её на пол.
Пальцы предательски подрагивали. Обычно точные уверенные штрихи смазывались, но ей было всё равно.
«Иди ты к черту, Ян! К черту! Всё к черту!»
Покончив с «дополнениями» к картине, она убрала всё по местам и взлетела на второй этаж, как будто боялась, что кто-то её остановит.
Покидав свои вещи в сумку, она выскочила, оставив дверь открытой.
У фрески она остановилась и зря. Зря. Захлебнувшись слезами, она села, оперевшись на своё творение спиной и разрыдалась. Горько. Навзрыд. Не сдерживаясь.
Она плакала, обхватив колени руками, опустив на них голову. Плакала о двух месяцах мнимого счастья, плакала, о том на что надеялась. Плакала от неожиданности. Плакала от того, что он даже не поговорил с ней. Просто сказал три слова по телефону и всё. После двух месяцев, это всё…
- Малышка, ты чего?
Симон появился в дверях, ошарашено оглядывая, ревущую навзрыд Эву. Потом он заметил валяющуюся неподалёку сумку.
Опустившись возле неё на колени, он обнял её за плечи.
- Ян… он что?..
- Зам-м-м-молчи, Сим-мон, - заикаясь, она всё-таки сказала.
Понятно. Причина у таких горьких слез может быть только одна. Неизвестно сколько времени прошло, прежде чем Эва начала хоть немного успокаиваться. Он так и сидел слушая её плачь, не находя слов утешения.
- Отвези меня домой, Симон. Моя машина ещё в ремонте.
Эва порылась в сумке и достала ключи из внутреннего кармана.
- Пригонишь, когда Билли её сделает, ладно?
- Конечно, малышка. Само собой.
Ян отпустил Селесту. Сел в кресло, с ощущением, как будто из него выжали все соки и высосали саму жизнь.
Заметил на рубашке пятна от кофе и переодел её, выбрав чёрную водолазку.
- Грег, ты на месте? Я приеду.
По дороге он думал. Занимался самоистязанием в чистом виде. Мысли о ней были тем самым самоистязанием. Не иначе.
Она. Улыбающаяся. Сосредоточенная. Капризная и растрёпанная после сна. Нежная и чувственная. Соблазнительная. Эротичная и страстная до, во время и после секса.
Кулаки сами собой сжались. Собственными руками. Он сделал это своими руками.
Ещё несколько недель назад он не мог представить, что её не было в его жизни, как и не представлял себя без неё вообще и впредь, а сейчас… завтра… а завтра для него вообще может не быть.
Зачем-то набрал её номер, долго слушал длинные гудки, так и не получив ответа.
Всё.
Откинул голову на сиденье и закрыл глаза, пока Билли вёз его по тайным одному ему известным улочкам.
Шум, музыка, неоновое свечение, веселье и алкоголь. Всё как всегда. Как обычно. Но интересовал сегодня Яна только алкоголь.
Грегори на своём излюбленном месте, в окружении каких-то красоток.
Ян молча забрался на сиденье, только коротко кивнув. Грег приветствовал его, но лезть в душу не спешил, по его лицу было и так всё ясно. Одна из красоток присела рядом, пытаясь начать какой-то тупой разговор.
- Пошла… вон…
Девушка смотрела на него, в надежде, что ослышалась, но Грег коротко сказал, рассеяв её сомнения.
- Иди, Барбара. Он не для тебя. Пойдём в кабинет.
Ян только кивнул и двинулся вслед за Грегом.
- Я отпустил Билли, так что…
- Без проблем, Шон, как всегда на месте.
Грег видел, что он напряжён. Напряжён и натянут, как струна. Одно движение и порвётся, разрезав руки в кровь. И причина могла быть только одна, та которую они недавно обсуждали, спорили и переругались в пух и прах.
- Ян, ты… - решил всё-таки начать разговор Грегори.
- Заткнись, Грег, - отрезал Ян.
- Я прекрасно понимаю…
- Ты не понимаешь! Ты ни хрена не понимаешь! – для убедительности ткнул его в грудь. - Ты просто не можешь этого понять!
Грегори вздохнул, потому что ему, действительно, нечего было сказать другу. Он знал его, как самого себя, и в таком состоянии уже и не помнил, когда его видел, да и видел ли вообще. Но знал точно, злить его нельзя. Опасно для жизни даже лучшему другу.
- Виски?
- Нет!
Грег, удивлённо приподнял брови, а Ян в ответ хмуро усмехнулся.
- Что-нибудь поприятнее, потому что сегодня мне потребуется не одна бутылка.
Грег кивнул, даже не улыбнувшись, подняв трубку, набрав внутренний номер.
- Принеси «Реми Мартин». Две, - Грег бросил взгляд на друга. - Нет три бутылки.
- Уже иду, - ответил голос в трубке.
- И Тайлер, меня нет, и сегодня не будет. Вообще. Все вопросы к администратору. Абсолютно все.
- Понял.
Через минуту появился Тайлер с коньяком. Тихо пришёл и так же тихо ушёл. Грег закрыл дверь на замок. Неторопливо прошёл к бару, достал стаканы, и разлил коньяк по бокалам. Разговор будет долгим, спешить уже некуда.
- Хочешь разрядиться? Подраться? Я готов.
- Если бы это помогло…
- Что с рукой?
- Ерунда, - отмахнулся Ян.
Грег подал ему бокал. Они сидели на бордовых кожаных диванах напротив друг друга, и рука Грега замерла над столиком, при следующих словах Яна.
- Я снял охрану.
- Что?
- Я снял охрану, говорю…
- Ты что делаешь? Ты с ума сошёл?
Ян выпил.
- Нет. Я даже уже хочу, чтобы меня пристрелили.
Грег, только смотрел в ожидании разъяснений, не веря своим ушам. Ян мрачно рассмеялся:
- Шутка. Если бы хотели, они бы это сделали. Я им нужен. Живым. Они думают, что у меня есть то, что им нужно, а у меня ведь этого нет, - Ян протянул заговорщицки, но решительно добавил: - Значит, мы должны найти эту информацию, достать из-под земли. Очевидно, что Алекс, докопался до чего-то, только не успел передать это мне.
- Да, у него в квартире полиция обшарила уже всё на сто рядов, - Грег поскрёб небритый подбородок.
- Ты его прикрывал черт знает сколько лет. Знаешь как себя. Поройся. Вспомни контакты. Я хочу закрыть этих ублюдков, закрыть по полной. Они зря со мной связались. Ох, как зря!
Такая жестокость сквозила в его тоне, что Грег не сомневался, что сейчас Ян перевернёт небо и землю, чтобы достать их.
- Да, кто бы мог подумать, что всё так обернётся… Изабелла, Алекс…
- Грег выпил, и потянулся за бутылкой.
- Ты, - кивнул Ян на ещё перевязанную руку Грега, - и Эва… я потерял Эву.
«Не физически – душевно», - добавил мысленно.
- Грег меня не интересуют пешки, те, что взломали наши сервера и снесли систему корпорации… мне нужна «голова» и я её достану.
