ЗАСОХШИЕ ПАЛЬМЫБесчисленные пальмы В Сычуани Высоко подняли Свои вершины, Но им, кору сдирая, Тело ранят - Не будет скоро их И половины. Они напрасно Листья расстилали Зеленые И летом и зимою. Но - раненные - Выдержат едва ли И скоро Попрощаются с листвою. Мне бедствия народа Сердце ранят, Чиновники забыли Слово "жалость". Вы, жители долин Янцзы и Ханя, Скажите - что у вас Еще осталось? Вы, словно пальмы, Выдержать не в силах, И я о вас Вздыхаю не впервые. Те, кто мертвы, Покоятся в могилах, Но чем - спрошу - Прокормятся живые? Посвистывает иволга Печально, Вокруг нее Зеленый луг раскинут. И я в печали Думаю о пальмах, Что в сорных травах Пропадут и сгинут. БОЛЬНОЕ МАНДАРИНОВОЕ ДЕРЕВО Больные деревья Теряют последние силы, Судьба их печальна - С годами все хуже и хуже. Плоды завязались, Но так они слабы и хилы, И терпки на вкус, И горьки, словно дикие груши. Разрежь мандарин - Он червями изъеден слепыми, И, право, не стоит, Плоды собирая, трудиться. Плоды несъедобны - Что делать прикажете с ними? Одна кожура еще, Может быть, в пищу годится. Дрожащие листья Совсем на ветвях пожелтели, Им больно и страшно Расстаться с родными ветвями. Суровой зимою Нагрянут снега и метели, И сможет ли дерево Снова бороться с ветрами? В Пэнлайском дворце Среди яркой и щедрой природы На пышных деревьях Под солнцем блестят мандарины. Но если случаются Неурожайные годы, То стол императора Блеск свой теряет старинный. Бесчинствуют банды, Народ погибает без хлеба, Пора б государю Свой стол сократить вполовину. Болеют деревья По тайному умыслу неба, И я опасаюсь, Что вновь пострадает невинный. Когда-то гонец От далекого Южного моря Скакал к государю В карете, набитой дарами, И сотни коней Погибали в горах и предгорьях, - Еще и поныне Владеет печаль стариками. ИЗОБРАЖАЮ ТО, ЧТО ВИЖУ ИЗ СВОЕГО ШАЛАША, КРЫТОГО ТРАВОЙ В захолустной деревне Стоит мой шалаш. У ограды Зеленеет сосна, Тишина и безлюдье вокруг. Чья-то лодка плывет По реке, в пелене снегопада, Под ударами ветра Склонился к тропинке бамбук. Рыбы мерзнут в воде, К тростникам прижимаясь бесшумно. И на отмели гуси Готовятся в дальний полет. Сычуаньским вином Я развеял бы грустные думы - Только нет ни гроша, А в кредит мне никто не дает. БОЯСЬ ЛЮДЕЙ Цветы распускаются, Полные жизни, Поют на чужбине Весенние птицы. Отсюда - За тысячи ли от отчизны - Три года гляжу я, Как солнце садится. Людей опасался я, Хижину строя, И мне по душе Эти дальние дали. Тропинка Давно зарастает травою: Не жду, Чтоб копыта коней простучали. ВЕСЕННЕЙ НОЧЬЮ РАДУЮСЬ ДОЖДЮ Добрый дождь - Свою он знает пору - И приходит вовремя, Весною. Вслед за ветром Он уйдет не скоро, Землю Влагой напоив живою. На реке, на челноках, Повсюду Огоньки мигают Еле-еле... На рассвете Любоваться буду, Как цветы В Чэнду похорошели. ОТПРАВЛЯЮСЬ ИЗ ЛАНЧЖУНА Я знаю - Змеи впереди меня И яростные тигры Позади. Весь день иду Вдоль горного ручья, Пустынно все - Куда ни погляди. Унылый ветер Свищет с высоты, И тучи Прижимаются к земле. Печальные деревья И кусты Поникли под дождем В осенней мгле. Жена в тревоге - Дочь больна опять, Я тороплюсь Скорей домой прийти, И разве можно в спешке Сосчитать Цветы, Что я встречаю на пути? Три месяца, Как я оставил дом, - Одно письмо Пришло за этот срок. Когда же я, Укрывшийся с трудом, Избавлюсь От печалей и тревог? ВЫРАЖАЮ СВОЕ БЕСПОКОЙСТВО Я слышал: опять Беспорядки в китайской столице - В правдивости слухов Еще не могу убедиться. Но все же слова мудрецов Вспоминаю при этом, Что долг императора - Следовать мудрым советам. На белых конях По Китаю несутся туфани, Везде натолкнешься На всадника в желтом тюрбане. Дворцы, что от Суйской династии Приняты нами, Не слишком ли часто Сжигаются ныне врагами?
|
