ТАЯНА. ГЕЛАНЬ

 

Гуляли в Таяне столь же неистово, как и воевали, а этот пир в честь победы и любви грозился стать легендой. Было уже за полночь, когда Анджей и Александр незаметно покинули расходившихся нобилей. Они тоже были слегка пьяны, да и как иначе в такую-то ночь.

Сандера тянуло к Ликэ, но они с Гардани договорились обсудить письмо из Лидды, привезенное ночью. Несколько ор погоды не делало, но Анджей вспомнил о послании, и пришлось с островов любви вернуться в мир войн и политики.

Тагэре положил свиток на стол. Содержание он помнил, но никогда не мешает освежить память.

«Я с радостью приветствую моего доброго друга и короля, – писал старый эскотец, и Сандер словно бы видел его перед собой – грузного, сурового, уверенного в себе, – известия о полном разгроме Тарски и Билланы порадовали нас несказанно, хотя Рорик был весьма раздосадован, что столь блестящий поход обошелся без него. Наш гварский друг в нетерпении роет землю копытами. Замечу, что Гвара становится более арцийской, нежели обифранившийся Мунт. Недавно туда прибыл известный вам Поль Матей со всем семейством и две дочери Анри Мальвани с мужьями и детьми. Его Высокопреосвященство Георгий оказался среди многочисленных родственников, что его немало радует, хотя его мысли по-прежнему заняты войной.

Мне стоило большого труда удержать известного вам Хайнца от похода в Таяну, так как достойный племянник великого дяди полагает, что его место рядом с его королем, и весьма ревниво и неодобрительно относится к вашим новым друзьям. Рорик Ра-Гвар счел уместным подтвердить баронство Хайнца, но наш добрый дарниец останется безутешен, пока не обретет возможность исполнять приказы Его Величества Александра Тагэре или, на худой конец, командора Трюэля. В этом он не одинок, мы уже собрали неплохую армию, которая утроится при известии, что законный король жив и намерен вернуть свой трон.

Эстре, Тагэре и Мальвани готовы к восстанию, как лес в месяце Дракона к пожару – достаточно одной искры. Ифрана вряд ли сможет помочь Тартю, так как охота на тигра весьма отличается от стрижки овец. Лиарэ осаждена с моря и суши, но осадить – не значит взять. В крепости хороший гарнизон, и ее защитники верят своей герцогине и командору Монтрагэ. Сезар Мальвани разбил в пух и прах Ипполита Аршо-Жуая, а его самого взял в плен. Теперь герцог занимается тем, что поодиночке щелкает ифранские гарнизоны.

Думаю, Жоселин сама не рада, что развязала войну, но отступать уже поздно. Оргондская зима славится своей мягкостью, и отдыхать ифранцам и дарнийским наемникам не придется.

Перечислив хорошие новости, перехожу к средним и плохим. Начну с того, что Церковь Единая и Единственная, за исключением Жоржа Мальвани и вечно молчащего Предстоятеля антонианцев, на стороне Тартю. Его права признаны законными и неоспоримыми, о чем существует булла Его Святейшества, оглашенная в каждом иглеции. Акт Генеральных Штатов о престолонаследии, в котором преемником Филиппа Четвертого назван его брат, изъят и уничтожен, а хранение его копий приравнено к государственной измене.

К счастью, благодаря предусмотрительности покойного Обена Трюэля, сей документ существовал в трех экземплярах, к каждому из которых прилагались свидетельства отца Поля и заверенные копии представленных им доказательств незаконности брака Филиппа Тагэре и Элеоноры Гризье. Один экземпляр акта находится в тайнике в доме Обена Трюэля, другой – у Жоржа Мальвани, который до недавнего времени сам не знал, что хранит (Обен просил вскрыть присланный кардиналу пакет лишь в чрезвычайных обстоятельствах). Таким образом, мы располагаем доказательствами, с которыми вынуждена будет считаться и Церковь, но, разумеется, не раньше, чем законный король заявит о своих правах.

Теперь пара слов об узурпаторе. Пьер Тартю труслив и напрочь лишен воинских талантов, но ум у него государственный, хоть он и из тех государей, что думают не о котлах своих подданных, а о собственной мошне.

Судите сами. Арцийский король портит арцийские же ауры и арги, уменьшая содержание золота и серебра и обрезая края монет. Правда, он взялся чеканить собственные золотые монеты с циалианским оленем на реверсе и своим портретом на аверсе, но цену за них назначил вовсе несуразную – 1 пек [43] серебряных денег…

– Пек? – поднял бровь Гардани. – Ваш крысенок изрядно обнаглел.

– Похоже, – кивнул Александр, – брат и Обен в гробах переворачиваются. Сколько сил вколотили, чтоб вернуть уважение к арцийской монете…

– Меня больше олень на реверсе волнует, – перебил таянец, – где олень, там зло.

– Вряд ли у ног Циалы лежит ТОТ олень, – Александр машинально накрутил на палец темную прядь.

– Если у кого-то выросли рога, он будет бодаться, – хмыкнул Гардани, – нам придется иметь дело не только с армией, но и с орденской магией.

– Возможно, – кивнул Сандер. – Читаем дальше?

Вместо ответа Гардани придвинул поближе шандал.

«Тартю оказался изрядным шутником, он завел милую привычку отдавать вельможам и общинам заведомо невыполнимые приказы. На не справившихся с королевским заданием налагается огромный штраф. Правда, ублюдок редко требует выплатить всю сумму, предпочитая тянуть понемногу, держа должников в страхе, что в один прекрасный день их обдерут до нитки во славу короля. Воистину, Пьеру Тартю следовало родиться сыном Паука, ибо он его превзошел. Стэнье Рогге и барон Эж протащили через Генеральные Штаты закон, под страхом штрафа в сотню пеков серебром и конфискации самой ссуды запрещающий давать деньги в рост.

Единственным законным ростовщиком в Арции остался король, причем в расписке проставляют не реально одолженную сумму, а вместе с процентами за оговоренный срок.

В средней Арции конфискованы все земли, до которых смогла дотянуться кошачья лапа, причем две пятых отобранного Пьер предусмотрительно отдает Церкви и циалианскому ордену. Достается не только нобилям, но и крестьянам. Приняты законы, запрещающие сельским жителям перебираться в города, и, говорят, весной им вообще запретят менять место жительства. В деревнях короля уже прозвали «Пьер-нечистый».

Я понимаю, что утомил вас, расписывая изобретения сына Орельена Тартю, но за прошедший год он успел немало. Например, завел манеру выказывать дворянам и богатым горожанам свою немилость, от которой можно откупиться. Недогадливым грозит тюрьма, затем родичам жертвы через третьи руки дают понять, что узника можно выкупить и даже денег платить не надо – достаточно подписать долговое обязательство. Но и это не все! Если Его Величество приходит к выводу, что продешевил, он собственноручно подправляет расписки – то проценты увеличит, то сумму долга.

– Этой дряни мало свернуть шею, – таянец оттолкнул от себя пустой кубок с таким отвращением, словно в нем сидел Пьер Тартю, – но те, кто под него лег, еще хуже. Я еще понимаю – волка бояться или медведя, но крысы?! С ума твои арцийцы посходили, что ли? У нас бы такой «король» уже вверх ногами болтался или в Рысьве плавал. – Гардани замолчал, и стало слышно, как за стеной догуливают самые стойкие.

– Анджей, – невесело улыбнулся Александр, – в том-то и дело, что вы не мы. Ваши горы и болота к вам словно что-то не пускают. Вы – свободны, а мы с рождения бьемся в какой-то паутине… Липкой, невидимой, ядовитой… Пьер Тартю – именно тот король, который Арции нужен, а вот я в своей стране оказался чужаком. Здесь, у вас, я – дома, а что-то будет в Мунте… Проклятый! Я всегда осуждал Рауля, который привел с собой иноземцев, а сам…

– Мы не чужаки, – твердо сказал Анджей, – и ты это знаешь. Гомона пойдет за тобой. Хоть в огонь, хоть в воду, хоть в Арцию. Но если Арция достойна Тартю, а ты не хочешь новой войны, оставь все как есть. Ты – потомок Рене Арроя, а значит, наш сюзерен, а орки признали в тебе кровь Инты. Стань нашим императором и забудь о том, что творится за Гордой.

– Прости? – Александру показалось, что он ослышался. – Таяне не нужен никто, кроме Гардани, а у горцев прекрасный король.

– Биллана и Тарска остались без головы, и с ними нужно что-то делать, пока там снова какая-то зараза не завелась. Если не хочешь разгребать арцийский навоз, стань их господарем и главой нового союза из трех королевств.

– Я, наверное, пьян, – покачал головой Сандер, – раз начал жаловаться. Мне никуда не деться ни от своей короны, ни от своего горба. Я – король Арции, и я разорву эту проклятую паутину, как бы мне ни хотелось остаться с Ликэ в ваших горах и просто жить.

– Тогда и говорить не о чем, – засмеялся Анджей, наливая царки, – стает снег – и в поход! Жаль, ты не можешь взять с собой гоблинов…

– Почему это – не могу? – подался вперед Александр. – Потому что наши ханжи объявят их приспешниками Антипода? Пусть объявляют! Если Церковь поддержала Тартю, наплевав на все законы божеские и человеческие, то пошла она куда подальше. Орки – мои друзья, и они – лучшие в мире пехотинцы. Против нас будут не только наемники, но и ортодоксы, и орденские рыцари, а тяжелую конницу надо гасить пехотой.

– Вот поэтому, – веско сказал таянец, – Гардани шли за Арроями, а не наоборот. Горный Король будет счастлив, узнав о твоем решении. Решено, мы выступаем вместе, как в Войну Оленя, и гори все синим пламенем!