Студопедия — Н. Г. Чернышевский
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Н. Г. Чернышевский






 

Реальная» критика

Ее основные представители: Н.Г.Чернышевский, Н.А.Добро­любов, Д.И.Писарев, а также и Н.А.Некрасов, М.Е.Салтыков-Щедрин как авторы собственно критических статей, обзоров и рецензий.

Печатные органы: журналы "Современник", "Русское слово", "Отечественные записки" (с 1868 г.).

Развитие и активное воздействие "реальной" критики на русскую литературу и общественное сознание продолжалось с середины 50-х по конец 60-х гг.

Н. Г. Чернышевский

Как литературный критик Николай Гаврилович Чернышев­ский (1828-1889) выступает с 1854 по 1861 г. В 1861 г. была опубликована последняя из принципиально важных статей Черны­шевского "Не начало ли перемены?"

Литературно-критическим выступлениям Чернышевского предшествовало решение общеэстетических вопросов, предпринятое критиком в магистерской диссертации "Эстетические отношения ис­кусства к действительности" (написана в 1853, защищена и опубли­кована в 1855), а также в рецензии на русский перевод книги Аристо­теля "О поэзии" (1854) и авторецензии на собственную диссертацию (1855).

Опубликовав первые рецензии в "Отечественных записках" А.А.Краевского, Чернышевский в 1854 г. переходит по приглаше­нию Н.А.Некрасова в "Современник", где возглавляет критический отдел. Сотрудничеству Чернышевского (а с 1857 г. и Добролюбова) "Современник" был во многом обязан не только быстрым ростом ко­личества его подписчиков, но и превращением в главную трибуну революционной демократии. Арест в 1862 г. и последовавшая за ним каторга оборвали литературно-критическую деятельность Чер­нышевского, когда ему исполнилось лишь 34 года.

Чернышевский выступил прямым и последовательным оппо­нентом отвлеченно-эстетической критики А.В.Дружинина, П.В.Ан­ненкова, В.П.Боткина, С.С.Дудышкина. Конкретные разногласия Чернышевского-критика с критикой "эстетической" можно свести к вопросу о допустимости в литературе (искусстве) всего многообразия текущей жизни - в том числе и ее социально-политических конф­ликтов ("злобы дня"), вообще социальной идейности (тенденции). ^Эстетическая" критика в целом отвечала на этот вопрос отрица­тельно. По ее мнению, социально-политическая идейность, или, как предпочитали говорить противники Чернышевского, "тенденциоз­ность" противопоказана искусству, потому что нарушает одно из главных требований художественности - объективное и беспристра­стное изображение действительности. В.П.Боткин, например, заяв­лял, что "политическая идея - это могила искусства". Напротив, Чернышевский (как и другие представители "реальной" критики) от­вечал на тот же вопрос утвердительно. Литература не только может, но и должна проникнуться, одухотвориться социально-политически­ми тенденциями своего времени, ибо лишь в этом случае она станет выразительницей назревших общественных потребностей, а одновре­менно послужит и самой себе. Ведь, как замечал критик в "Очерках гоголевского периода русской литературы" (1855-1856), "только те направления литературы достигают блестящего развития, которые возникают под влиянием идей сильных и живых, которые удовлетво­ряют настоятельным потребностям эпохи". Главнейшей из таких по­требностей Чернышевский, демократ, социалист и крестьянский ре­волюционер, считал освобождение народа от крепостной зависимости и устранение самодержавия.

Неприятие "эстетической" критикой социальной идейности в литературе обосновывалось, однако, целой системой взглядов на ис­кусство, своими корнями уходящих в положения немецкой идеали­стической эстетики - в частности эстетики Гегеля. Успех литератур­но-критической позиции Чернышевского определялся поэтому не столько опровержением частных положении его оппонентов, сколько принципиально новой трактовкой общеэстетических категорий. Это­му и была посвящена диссертация Чернышевского "Эстетические от­ношения искусства к действительности". Но прежде назовем основ­ные литературно-критические работы Чернышевского, которые необ­ходимо иметь в виду студенту: рецензии «"Бедность не порок". Коме­дия А.Островского» (1854), «"О поэзии". Соч. Аристотеля» (1854);

статьи: "Об искренности в критике" (1854), "Сочинения А.С.Пуш­кина" (1855), "Очерки гоголевского периода русской литературы", "Детство и отрочество. Сочинение графа Л.Н.Толстого. Военные рас­сказы графа Л.Н. Толстого" (1856), "Губернские очерки... Собрал и издал М.Е.Салтыков...." (1857), "Русский человек на rende-vous" (1858), "Не начало ли перемены?" (1861).

В диссертации Чернышевский дает принципиально иное по сравнению с немецкой классической эстетикой определение предмета искусства. Как он понимался в идеалистической эстетике? Предмет искусства - прекрасное и его разновидности: возвышенное, трагическое, комическое. Источником прекрасного при этом мыслилась абсолютная идея или воплощающая ее действительность, однако лишь во всем объеме, пространстве и протяженности последней. Дело в том, что в отдельном явлении - конечном и временном - абсо­лютная идея, по своей природе вечная и бесконечная, согласно идеа­листической философии, невоплотима. Ведь между абсолютным и от­носительным, общим и отдельным, закономерным и случайным су­ществует противоречие, подобное разнице между духом (он бессмер­тен) и плотью (которая смертна). Человеку не дано преодолеть его в практической (материально-производственной, социально-полити­ческой) жизни. Единственными сферами, в которых разрешение это­го противоречия оказывалось возможным, считались религия, отвле­ченное мышление (в частности, как полагал Гегель, его собственная философия, точнее, ее диалектический метод) и, наконец, искусство как основные разновидности духовной деятельности, успех которой в огромной степени зависит от творческого дара человека, его вообра­жения, фантазии.

Отсюда следовал вывод: красота в реальной действительности, неизбежно конечной и преходящей, отсутствует, она существует только в творческих созданиях художника - произведениях искусст­ва. Именно искусство вносит красоту в жизнь. Отсюда и следствие первой посылки: искусство как воплощение красоты выше жизни. "Венера Милосская, - заявляет, например, И.С.Тургенев, - пожа­луй, несомненнее римского права или принципов 89 (т.е. Фран­цузской революции 1789-1794 гг.) года". Суммируя в диссертации основные постулаты идеалистической эстетики и выте­кающие из них следствия, Чернышевский пишет: "Определяя пре­красное как полное проявление идеи в отдельном существе, мы необ­ходимо придем к выводу: "прекрасное в действительности только призрак, влагаемый в нее нашею фантазиею"; из этого будет следо­вать, что, "собственно говоря, прекрасное создается нашею фанта­зиею, а в действительности... истинно прекрасного нет"; из того, что в природе нет истинно прекрасного, будет следовать то, что "искусст­во имеет своим источником стремление человека восполнить недо­статки прекрасного в объективной действительности" и что "прекрас­ное, создаваемое искусством, выше прекрасного в объективной дейст­вительности", - все эти мысли составляют сущность господствующих ныне понятий..."

Если в действительности прекрасного нет и оно вносится в неб только искусством, то и создавать последнее важнее, чем творить, совершенствовать саму жизнь. А художник должен не столько помогать совершенствованию жизни, сколько примирять человека с ее не­совершенством, компенсируя его идеально-воображаемым миром своего произведения.

Этой-то системе представлений Чернышевский и противопо­ставил свое материалистическое определение прекрасного: "прекрас­ное есть жизнь": "прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям; прекрасен тот предмет, который выказывает в себе жизнь или напоминает нам о жизни".

Его пафос и вместе с тем принципиальная новизна состояли в том, что главной задачей человека признавалось не создание пре­красного самого по себе (в его духовно-воображаемом виде), но пре­образование самой жизни, в том числе нынешней, текущей, согласно представлениям этого человека о ее идеале. Солидаризуясь в данном случае с древнегреческим философом Платоном, Чернышевский как бы говорит своим современникам: делайте прекрасной прежде всего саму жизнь, а не улетайте в прекрасных мечтах от нее. И второе. Если источник прекрасного — жизнь (а не абсолютная идея, Дух и т.п.), то и искусство в своем поиске прекрасного зависит от жизни, порождаясь ее стремлением к самосовершенствованию как функция и средство этого стремления.

Оспорил Чернышевский и традиционное мнение о прекрасном как якобы главной цели искусства. С его точки зрения, содержание искусства намного шире прекрасного и составляет "общеинтересное в жизни", то есть охватывает все, что волнует человека, от чего зави­сит его судьба. Человек (а не прекрасное) становился у Чернышев­ского, по существу, и основным предметом искусства. Иначе тракто­вал критик и специфику последнего. По логике диссертации худож­ника отличает от нехудожника не способность воплотить "вечную" идею в отдельном явлении (событии, характере) и тем преодолеть их извечное противоречие, но умение воспроизвести общеинтересные для современников жизненные коллизии, процессы и тенденции в ин­дивидуально-наглядном их виде. Искусство мыслится Чернышевским не столько второй (эстетической) реальностью, сколько "концентри­рованным" отражением реальности объективной. Отсюда и те край­ние определения искусства ("искусство - суррогат действительно­сти", "учебник жизни"), которые не без оснований были отвергнуты многими современниками. Дело в том, что законное само по себе стремление Чернышевского подчинить искусство интересам обще­ственного прогресса в данных формулировках оборачивалось забве­нием его творческой природы.

Параллельно с разработкой материалистической эстетики Чернышевский по-новому осмысливает и такую фундаментальную кате­горию русской критики 40 - 60-х гг., как художественность, издесь его позиция, хотя она и опирается на отдельные положения Бе­линского, остается оригинальной и, в свою очередь, полемична к тра­диционным представлениям. В отличие от Анненкова или Дружини­на (а также таких писателей, как И.С.Тургенев, И.А.Гончаров) Чернышевский главным условием художественности считает не объ­ективность и беспристрастность автора и стремление отражать дейст­вительность в ее полноте, не строгую зависимость каждого фрагмента произведения (характера, эпизода, детали) от целого, не замкнутость и завершенность создания, но идею (общественную тенденцию), творческая плодотворность которой, по убеждению критика, сораз­мерна ее обширности, правдивости (в смысле совпадения с объектив­ной логикой действительности) и "выдержанности". В свете двух по­следних требований Чернышевский анализирует, например, комедию А.Н.Островского "Бедность не порок", в которой находит "притор­ное прикрашиванье того, что не может и не должно быть прикраши­ваемо". Ошибочная исходная мысль, положенная в основу комедии, лишила ее, полагает Чернышевский, даже сюжетного единства. "Ложные по основной мысли произведения, - заключает критик, - бывают слабы даже и в чисто художественном отношении".

Если выдержанность правдивой идеи обеспечивает произведе­нию единство, то его общественно-эстетическое значение зависит от масштабности и актуальности идеи.

Требует Чернышевский и соответствия формы произведения его содержанию (идее). Однако это соответствие, по его мнению, дол­жно быть не строгим и педантичным, но лишь целесообразным: до­статочно, если произведение будет лаконичным, без уводящих в сто­рону излишеств. Для достижения такой целесообразности, полагал Чернышевский, не нужно особого авторского воображения, фанта­зии.

Единство правдивой и выдержанной идеи с отвечающей ей фор­мой и делают произведение художественным. Трактовка художест­венности у Чернышевского, таким образом, снимала с этого понятия тот таинственный ореол, которым наделяли его представители "эсте­тической" критики. Освобождалось оно и от догматизма. Вместе с тем и здесь, как и в определении специфики искусства, подход Чернышевского грешил неоправданной рассудочностью, известной прямо­линейностью.

Материалистическое определение прекрасного, призыв сделать содержанием искусства все, что волнует человека, концепция худо­жественности пересекаются и преломляются в критике Чернышев­ского в представлении об общественном назначении искусства и литературы. Критик развивает и уточняет здесь взгляды Белинского конца 40-х гг. Поскольку литература - часть самой жизни, фун­кция и средство ее самосовершенствования, то она, говорит критик, "не может не быть служительницею того или иного направления идей: это назначение, лежащее в ее натуре, от которого она не в си­лах отказаться, если бы и хотела отказаться". В особенности это справедливо для неразвитой в политическом и гражданском отноше­ниях самодержавно-крепостнической России, где литература "сосре­доточивает... умственную жизнь народа" и имеет "энциклопедиче­ское значение". Прямой долг русских писателей - одухотворить свое творчество "гуманностью и заботой об улучшении человеческой жиз­ни", ставших главенствующей потребностью времени. "Поэт, - пи­шет Чернышевский в "Очерках гоголевского периода...", - адвокат ее (публики) собственных горячих желаний и задушевных мыслей".

Борьба Чернышевского за литературу социальной идейности и прямого общественного служения объясняет неприятие критиком творчества тех поэтов (А.Фета, А.Майкова, Я.Полонского, Н.Щер­бины), которых он называет "эпикурейцами", "для которых обще­ственные интересы не существуют, которым известны только личные наслаждения и огорчения". Считая позицию "чистого искусства" жи­тейски отнюдь не бескорыстной, Чернышевский в "Очерках гоголев­ского периода..." отклоняет и аргументацию сторонников этого ис­кусства: что эстетическое наслаждение "само по себе приносит суще­ственное благо человеку, смягчая его сердце, возвышая его душу", что эстетическое переживание "непосредственно... облагораживает душу по возвышенности и благородству предметов и чувств, которы­ми прельщаемся мы в произведениях искусства". И сигара, возража­ет Чернышевский, смягчает, и хороший обед, вообще здоровье и от­личные условия жизни. Это, заключает критик, чисто эпикурейский взгляд на искусство.

* * *

Материалистическая трактовка общеэстетических категорий была не единственной предпосылкой критики Чернышевского. Два других ее источника Чернышевский указал сам в "Очерках гоголев­ского периода...". Это, во-первых, наследие Белинского 40-х гг. и, во-вторых, гоголевское, или, как уточняет Чернышевский, "критиче­ское направление" в русской литературе.

В "Очерках…" Чернышевский решал целый ряд задач. Прежде всего он стремился возродить заветы и принципы критики Белинско­го, само имя которого вплоть до 1856 г. было под цензурным запретом, а наследие замалчивалось или интерпретировалось "эстетиче­ской" критикой (в письмах Дружинина, Боткина, Анненкова к Некрасову и И.Панаеву) односторонне, подчас негативно. Замысел от­вечал намерению редакции "Современника" "бороться с упадком на­шей критики" и "по возможности улучшить" собственный "критиче­ский отдел", о чем было сказано в «Объявлении об издании "Совре­менника"» в 1855 г. Следовало, считал Некрасов, возвратиться к прерванной традиции - к "прямой дороге" "Отечественных запи­сок" сороковых годов, то есть Белинского: "...какая вера была к жур­налу, какая живая связь между им и читателями!" Анализ с демокра­тических и материалистических позиций основных критических сис­тем 20 - 40-х гг. (Н.Полевого, О.Сенковского, Н.Надеждина, И.Киреевского, С.Шевырева, В.Белинского) одновременно позволял Чернышевскому определить для читателя собственную позицию в на­зревающей с исходом "мрачного семилетия" (1848 - 1855) литера­турной борьбе, а также сформулировать современные задачи и прин­ципы литературной критики. "Очерки..." служили и полемическим целям, в частности борьбе с мнениями А.В.Дружинина, которые Чернышевскии явно имеет в виду, когда показывает корыстно-охранительные мотивы литературных суждений С.Шевырева.

Рассматривая в первой главе "Очерков..." причины упад критики Н.Полевого, "сначала столь бодро выступившего одним предводителей в литературном и умственном движении" Росси Чернышевский делал вывод о необходимости для жизнеспособно критики, во-первых, современной философской теории, во-вторых, нравственного чувства, разумея под ним гуманистические и патриотические устремления критика, и наконец, ориентации на подлинно прогрессивные явления в литературе.

Все эти компоненты органически слились в критике Белинского, важнейшими началами которой были "пламенный патриотизм" и новейшие "научные понятия", то есть материализм Л.Фейербаха и социалистические идеи. Другими капитальными достоинствами кри­тики Белинского Чернышевский считает ее борьбу с романтизмом в литературе и в жизни, быстрый рост от отвлечённо-эстетическим критериев к одушевлению "интересами национальной жизни" и суждениям о писателе с точки зрения "значения его деятельности для нашего общества".

В "Очерках..." впервые в русской подцензурной печати Белин­ский был не только связан с идейно-философским движением сороко­вых годов, но сделан его центральной фигурой. Чернышевский обоз­начил ту схему творческой эволюции Белинского, которая остается в основе современных представлений о деятельности критика: ранний "телескопский" период - поиск целостного философского постижения мира и природы искусства; закономерная встреча с Геге­лем на этом пути, период "примирения" с действительностью и вы­ход из него; зрелый период творчества, в свою очередь обнаружив­ший два момента развития - по степени углубления социального мышления.

Вместе с тем для Чернышевского очевидны и те отличия, кото­рые должны появиться у будущей критики по сравнению с критикой Белинского. Вот его определение критики: "Критика есть суждение о достоинствах и недостатках какого-нибудь литературного произведе­ния. Ее назначение - служить выражением мнения лучшей части публики и содействовать дальнейшему распространению его в массе" ("Об искренности в критике").

"Лучшая часть публики" - это, вне сомнения, демократы и идеологи революционного преобразования русского общества. Буду­щая критика должна непосредственно служить их задачам и целям. Для этого ей необходимо отрешиться от цеховой замкнутости в кругу профессионалов, выйти на постоянное общение с публикой, читате­лем, а также обрести "всевозможную... ясность, определенность и прямоту" суждений. Интересы общего дела, которому она будет слу­жить, дают ей право на резкость.

В свете требований прежде всего социально-гуманистической идейности Чернышевский предпринимает рассмотрение как явлений текущей реалистической литературы, так и ее истоков в лице Пуш­кина и Гоголя.

Четыре статьи о Пушкине написаны Чернышевским одновре­менно с "Очерками гоголевского периода...". Ими Чернышевский включался в дискуссию, начатую статьей А.В.Дружинина ("А.С.Пу­шкин и последнее издание его сочинений": 1855) в связи с анненковским Собранием сочинений поэта. В отличие от Дружинина, созда­вавшего образ творца-артиста, чуждого социальных коллизий и вол­нений своего времени, Чернышевский ценит в авторе "Евгения Оне­гина" то, что он "первый стал описывать русские нравы и жизнь раз­личных сословий... с удивительной верностью и проницательностью". Благодаря Пушкину русская литература стала ближе к "русскому об­ществу". Идеологу крестьянской революции особенно дороги пуш­кинские "Сцены из рыцарских времен" (их должно поставить «не ниже "Бориса Годунова"»), содержательность пушкинского стиха ("каждая строка... затрогивала, возбуждала мысль"). Критик призна­ет огромное значение Пушкина "в истории русской образованности", просвещения. Однако в противоречии с этими похвалами актуаль­ность пушкинского наследия для современной литературы признава­лась Чернышевским незначительной. Фактически в оценке Пушкина Чернышевский делает шаг назад по сравнению с Белинским, назвав­шим творца "Онегина" (в пятой статье пушкинского цикла) первым "поэтом-художником" Руси. "Пушкин был, - пишет Чернышевский, - по преимуществу поэт формы". "Пушкин не был поэтом ка­кого-нибудь определенного воззрения на жизнь, как Байрон, не был даже поэтом мысли вообще, как... Гете и Шиллер". Отсюда и итого­вый вывод статей: "Пушкин принадлежит уже прошедшей эпохе... Он не может быть признан корифеем и современной литературы".

Общая оценка родоначальника русского реализма оказалась неисторичной. Дал в ней знать и неоправданный в данном случае социологический уклон в понимании Чернышевским художественно­го содержания, поэтической идеи. Вольно или невольно, но критик отдавал Пушкина своим противникам - представителям "эстетиче­ской" критики.

В отличие от пушкинского наследия высочайшую оценку пол­учает в "Очерках..." наследие гоголевское, по мысли Чернышевского, обращенное к нуждам общественной жизни и поэтому исполненное глубокого содержания. Особо подчеркивает критик у Гоголя гумани­стический пафос, по существу не замеченный в пушкинском творче­стве. "Гоголю, - пишет Чернышевский, - многим обязаны те, кото­рые нуждаются в защите; он стал во главе тех, которые отрицают злое и пошлое".

Гуманизм "глубокой натуры" Гоголя, однако, считает Черны­шевский, не подкреплялся современными передовыми идеями (уче­ниями), не оказавшими воздействия на писателя. По мнению крити­ка, это ограничило критический пафос гоголевских произведений: художник видел безобразие фактов русской общественной жизни, но не понимал связи этих фактов с коренными основами русского само­державно-крепостнического общества. Вообще Гоголю был присущ "дар бессознательного творчества", без которого нельзя быть худож­ником. Однако поэт, добавляет Чернышевский, "не создаст ничего великого, если не одарен также замечательным умом, сильным здра­вым смыслом и тонким вкусом". Художническую драму Гоголя Чер­нышевский объясняет подавлением освободительного движения после 1825 г., а также влиянием на писателя охранительно настроенных С.Шевырева, М.Погодина и симпатиями его к патриархальности. Тем не менее общая оценка гоголевского творчества у Чернышевско­го очень высока: "Гоголь был отцом русской прозы", "ему принадле­жит заслуга прочного введения в русскую... литературу сатирическо­го - или, как справедливее будет называть его, критического на­правления", он "первый дал русской литературе решительное стрем­ление к содержанию и притом стремление в столь плодотворном на­правлении, как критическое". И наконец: "Не было в мире писателя, который был бы так важен для своего народа, как Гоголь для России", "он пробудил в нас сознание о нас самих - вот его истинная заслу­га".

Отношение к Гоголю и гоголевскому направлению в русском реализме, впрочем, не оставалось у Чернышевского неизменным, но зависело от того, какой фазе его критики оно принадлежало. Дело в том, что в критике Чернышевского различаются две фазы: первая - с 1853 до 1858 г., вторая - с 1858 по 1862 г. Рубежным для них стало обозначившееся назревание в России революционной ситуа­ции, повлекшей за собой принципиальное размежевание демократов с либералами по всем вопросам, в том числе и литературным.

Первая фаза характеризуется борьбой критика за гоголевское направление, остающееся в его глазах действенным и плодотворным. Это борьба за Островского, Тургенева, Григоровича, Писемского, Л.Толстого, за укрепление и развитие ими критического пафоса. За­дача - объединить все антикрепостнические писательские группи­ровки.

В 1856 г. большую рецензию Чернышевский посвящает Гри­горовичу, к тому времени автору не только ''Деревни" и "Антона-Го­ремыки", но и романов "Рыбаки" (1853), "Переселенцы" (1856), проникнутых глубоким участием к жизни и судьбе "простолюдина", в особенности крепостных крестьян. Противопоставляя Григоровича его многочисленным подражателям, Чернышевский считает, что в его повестях "крестьянский быт изображен верно, без прикрас: в описа­нии виден сильный талант и глубокое чувство".

До 1858 г. Чернышевский берет под защиту "лишних лю­дей", например, от критики С.Дудышкина, упрекавшего их в отсут­ствии "гармонии с обстановкой". то есть за оппозицию среде. В усло­виях современного общества такая "гармония", показывает Черны­шевский, сведется лишь к тому, чтобы "быть расторопным чиновни­ком, распорядительным помещиком" ("Заметки о журналах", 1857). В эту пору критик видит в "лишних людях" еще жертв николаевской реакции, и ему дорога та доля протеста, которую они в себе заключа­ют. Правда, и в это время он относится к ним не одинаково: сочувст­вует стремящимся к общественной деятельности Рудину и Бельтову, но не Онегину и Печорину.

Особенно интересно отношение Чернышевского к Л.Толстому, кстати, отзывавшемуся о диссертации критика и самой его личности в это время крайне неприязненно. В статье "Детство и отрочество. Сочинение графа Л.Н.Толстого..." Чернышевский обнаружил незау­рядную эстетическую чуткость при оценке художника, идейные по­зиции которого были весьма далеки от настроений критика. Две ос­новные черты отмечает Чернышевский в даровании Толстого: своеобразие его психологического анализа (в отличие от других писателей реалистов Толстого занимают не результат психического процесса, не соответствие эмоций и поступков и т.д., но "сам психический процесс, его формы, его законы, диалектика души") и остроту ("чистоту") "нравственного чувства", нравственного восприятия изображаемого. Критик справедливо понял психический анализ Толстого как расширение и обогащение возможностей реализма (заметим попутно, что к этой особенности толстовской прозы поначалу весьма скептически отнесся даже такой мастер, как Тургенев, назвавший ее "выковыриванием сора из-под мышек"). Что касает­ся "чистоты нравственного чувства", которую Чернышевский от­мечал, кстати, и у Белинского, то Чернышевский видит в ней залог неприятия художником вслед за нравственной фальшью также и социальной неправды, общественной лжи и несправедливости. Подтверждением этому был уже рассказ Толстого "Утро помещи­ка", показывавший бессмысленность в условиях крепостничества барской филантропии по отношению к крестьянину. Рассказ был высоко оценен Чернышевским в "Заметках о журналах" 1856 г. В заслугу автору было поставлено то, что содержание рассказа взя­то "из новой сферы жизни", что развивало и само воззрение писа­теля "на жизнь".

После 1858 г. суждения Чернышевского о Григоровиче, Пи­семском, Тургеневе, а также о "лишних людях" изменяются. Это объясняется не только разрывом демократов с либералами (в 1859 - 1860 гг. из "Современника" уходят Л.Толстой, Гончаров, Боткин, Тургенев), но и тем фактом, что в эти годы складывается новое тече­ние в русском реализме, представленное Салтыковым-Щедриным (в 1856 г. "Русский вестник" начинает публикацию его "Губернских очерков"), Некрасовым, Н.Успенским, В.Слепцовым, А.Левитовым, Ф.Решетниковым и одухотворенное демократическими идеями. Писателям-демократам предстояло утвердиться на собственных пози­циях, освобождаясь от влияния предшественников. В решение этой задачи включается и Чернышевский, считающий, что гоголевское на­правление себя исчерпало. Отсюда переоценка Рудина (критик видит в нем недопустимую "карикатуру" на М.Бакунина, с которым связы­валась революционная традиция), и других "лишних людей", кото­рых Чернышевский отныне не отделяет от либеральствующих дво­рян.

Декларацией и прокламацией бескомпромиссного размежева­ния с дворянским либерализмом в русском освободительном движе­нии 60-х гг. стала знаменитая статья Чернышевского "Русский че­ловек на rende-vous" (1958). Она появляется в тот момент, когда, как специально подчеркивает критик, отрицание крепостного права, объединявшее в 40 - 50-е гг. либералов и демократов, сменилось полярно противоположным отношением прежних союзников к гряду­щей, полагает Чернышевский, крестьянской революции.

Поводом для статьи послужила повесть И.С.Тургенева "Ася" (1858), в которой автор "Дневника лишнего человека", "Затишья", "Переписки", "Поездки в полесье" изобразил драму несостоявшейся любви в условиях, когда счастье двух молодых людей было, казалось, и возможно и близко. Интерпретируя героя "Аси" (наряду с Руди-ным. Вольтовым, некрасовским Агариным и другими "лишними людьми") как тип дворянского либерала, Чернышевский дает свое объяснение общественной позиции ("поведению") подобных людей - пусть и выявляющейся в интимной ситуации свидания с любимой и отвечающей взаимностью девушкой. Исполненные идеальных стремлений, возвышенных чувств, они, говорит критик, роковым образом останавливаются перед претворением их в жизнь, не спо­собны сочетать слово с делом. И причина этой непоследовательно­сти не в каких-то личных их слабостях, но в их принадлежности к господствующему дворянскому сословию, обремененности "сослов­ными предубеждениями". От дворянского либерала невозможно ждать решительных действий в согласии "с великими исторически­ми интересами национального развития" (то есть по устранению самодержавно-крепостнического строя), потому что главной пре­градой для них является само дворянское сословие. И Чернышев­ский призывает решительно отказаться от иллюзий относительно освободительно-гуманизаторских возможностей дворянского оппо­зиционера: "Все сильнее и сильнее развивается в нас мысль, что это мнение о нем - пустая мечта, мы чувствуем... что есть люди лучше его, именно те, которых он обижает; что без него нам было бы лучше жить".

Несовместимостью революционного демократизма с реформиз­мом объясняет Чернышевский в статье "Полемические красоты" (1860) свое нынешнее критическое отношение к Тургеневу и разрыв с писателем, которого ранее критик защищал от нападок справа: "Наш образ мыслей прояснился для г. Тургенева настолько, что он перестал одобрять его. Нам стало казаться, что последние повести г. Тургенева не так близко соответствуют нашему взгляду на вещи, как прежде, когда и его направление не было так ясно для нас, да и наши взгляды не были так ясны для него. Мы разошлись".

С 1858 г. главная забота Чернышевского посвящена разночинско-демократической литературе и ее авторам, призванным овла­деть писательским мастерством и указать публике иных по сравнению с "лишними людьми" героев, близких к народу и одухотворенных народными интересами.

Надежды на создание "совершенно нового периода" в поэзии Чернышевский связывает прежде всего с Некрасовым. Еще в 1856 г. он пишет ему в ответ на просьбу высказаться о только что вы­шедшем в свет знаменитом сборнике "Стихотворения Н. Некрасова": "Такого поэта, как Вы, у нас еще не было". Высокую оценку Некра­сова Чернышевский сохранил в течение всех последующих лет. Узнав о смертельной болезни поэта, он просил (в письме 14 августа 1877 г. Пыпину из Вилюйска) поцеловать его и сказать ему, "гениаль­нейшему и благороднейшему из всех русских поэтов. Я рыдаю о нем" ("Скажите Николаю Гавриловичу, - отвечал Пыпину Некрасов, - что я очень благодарю его: я теперь утешен: его слова дороже, чем чьи-либо слова"). В глазах Чернышевского Некрасов - первый вели­кий русский поэт, ставший действительно народным, то есть выра­зивший как состояние угнетенного народа (крестьянства), так и веру в его силы, рост народного самосознания. Вместе с тем Чернышевско­му дорога и интимная лирика Некрасова - "поэзии сердца", "пьесы без тенденции", как он ее называет, - воплотившая эмоционально-интеллектуальный строй и душевный опыт русской разночинской ин­теллигенции. присущую ей систему нравственно-эстетических цен­ностей.

В авторе "Губернских очерков" М.Е.Салтыкове-Щедрине Чер­нышевский увидел писателя, пошедшего дальше критического реа­лизма Гоголя. В отличие от автора "Мертвых душ" Щедрин, по мне­нию Чернышевского, уже знает, "какая связь находится между той отраслью жизни, в которой встречаются факты, и другими отраслями умственной, нравственной, гражданской, государственной жизни", то есть умеет возвести частные безобразия русской общественной жизни к их источнику — социально-политическому строю России. "Губернские очерки" ценны не только как "прекрасное литературное явление", но и как "исторический факт русской жизни" на пути ее самосознания.

В отзывах об идейно близких ему писателях Чернышевский ставит вопрос о необходимости в литературе нового положительного героя. Он ждет "его речи, бодрейшей, вместе спокойнейшей и реши­тельнейшей речи, в которой слышалась бы не робость теории перед жизнью, а доказательство, что разум может владычествовать над жизнью и человек может свою жизнь согласить со своими убеждени­ями". В решение этой задачи Чернышевский включился в 1862 году и сам, создав в каземате Петропавловской крепости роман о "новых людях" - "Что делать?"

Чернышевский не успел систематизировать свои взгляды на де­мократическую литературу. Но один из ее принципов - вопрос об изображении народа - был развит им очень основательно. Этому по­священа последняя из крупных литературно-критических статей Чернышевского "Не начало ли перемены?" (1861), поводом для кото­рой стали "Очерки народного быта" Н.Успенского.

Критик выступает против всякой идеализации народа. В усло­виях социального пробуждения народа (Чернышевский знал о массо­вых крестьянских выступлениях в связи с грабительской реформой 1861 г.) она, считает он, объективно служит охранительным це­лям, так как закрепляет народную пассивность, убеждение в неспо­собности народа самостоятельно решать свою судьбу. Ныне неприем­лемо изображение народа в виде Акакия Акакиевича Башмачкина или Антона Горемыки. Литература должна показать народ, его нрав­ственное и психологическое состояние "без прикрас", потому что только такое изображение свидетельствует о признании народа рав­ным другим сословиям и поможет народу избавиться от слабостей и пороков, привитых ему веками унижения и бесправия. Не менее важ­но, не довольствуясь рутинными проявлениями народного быта и дю­жинными характерами, показать людей, в которых сосредоточена "инициатива народной деятельности". Это был призыв создать в ли­тературе образы народных вожаков и бунтарей. Уже образ Саве­лия - "богатыря святорусского" из поэмы Некрасова "Кому на Руси жить хорошо" говорил о том, что этот завет Чернышевского был услышан.

Эстетика и литературная критика Чернышевского не отлича­ются академическим бесстрастием. Они духом рационализма, веры во всемогущество разума, свойственной Черны­шевскому как просветителю. Это обязывает нас рассматривать лите­ратурно-критическую систему Чернышевского в единстве ее не толь­ко сильных и перспективных, но и относительно слабых и даже край­них посылок.

Чернышевский прав, отстаивая приоритет жизни над искусст­вом. Но он заблуждается, называя на этом основании искусство "сур­рогатом" (т.е. заменителем) действительности. На деле искусство не только особая (по отношению к научной или общественно-практи­ческой деятельности человека), но и относительно автономная форма духовного творчества - эстетическая реальность, в создании которой огромная роль принадлежит целостному идеалу художника и усилиям его творческой фантазии. В свою очередь, кстати сказать, недооцениваемой Чернышевским. "Действительность, - пишет он - не только живее, но и совершеннее фантазии. Образы фантазии - толь­ко бледная и







Дата добавления: 2015-08-30; просмотров: 774. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Методика обучения письму и письменной речи на иностранном языке в средней школе. Различают письмо и письменную речь. Письмо – объект овладения графической и орфографической системами иностранного языка для фиксации языкового и речевого материала...

Классификация холодных блюд и закусок. Урок №2 Тема: Холодные блюда и закуски. Значение холодных блюд и закусок. Классификация холодных блюд и закусок. Кулинарная обработка продуктов...

ТЕРМОДИНАМИКА БИОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМ. 1. Особенности термодинамического метода изучения биологических систем. Основные понятия термодинамики. Термодинамикой называется раздел физики...

Гальванического элемента При контакте двух любых фаз на границе их раздела возникает двойной электрический слой (ДЭС), состоящий из равных по величине, но противоположных по знаку электрических зарядов...

Сущность, виды и функции маркетинга персонала Перснал-маркетинг является новым понятием. В мировой практике маркетинга и управления персоналом он выделился в отдельное направление лишь в начале 90-х гг.XX века...

Разработка товарной и ценовой стратегии фирмы на российском рынке хлебопродуктов В начале 1994 г. английская фирма МОНО совместно с бельгийской ПЮРАТОС приняла решение о начале совместного проекта на российском рынке. Эти фирмы ведут деятельность в сопредельных сферах производства хлебопродуктов. МОНО – крупнейший в Великобритании...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия