Месяцев назад

 

— КАК МОЖЕТ КТО-ТО, КТО ПРОВОДИТ СТОЛЬКО ВРЕМЕНИ НА СОЛНЦЕ, ИМЕТЬ ТАКУЮ ПРЕЛЕСТНУЮ КОЖУ?

Я подымаю глаза на Эйден. — Это называется фарфор. И солнце – это мой лучший друг. — Мне нравится это приятное сидение. Мне нравится этот большой корабль. Мне нравится океан. Мне нравится ветер, волны и водяная пыль. Ничего вокруг. Нечем заняться. И нечего волноваться.

Ну, может совсем чуть-чуть. Проскакивает какое-то жуткое ощущение. Во вранье я лучшая, они ничего все равно не поймут.

— Девчонки, — говорит Джеймс, выходя из кабины на палубу, где Эйден пишет письмо Эни, а я ничем не занимаюсь, потому что я хочу бездельничать. — Вы готовы к приключениям?

Я сижу на месте, как и Эйден, поправляя бикини и вытягивая ноги. Интересно, как она относится к нему. Мне не нравится, как она себя ведет. Я думаю, мне надо успокоиться и забыть обо всем вокруг. — Приключения?

— Я думаю, с нас достаточно открытого океана, маленьких островков. Время переходить к вашему обучению. Лучше сказать, нам нужно отправиться в Европу и посетить как можно больше клубов.

Я поднимаю бровь. — Клубы? Ты серьезно? Думаешь, я побью тебя в танцевальном батле?

— Ты обязательно меня победишь. Ты сама еще этого не осознаешь.

Эйден вскакивает, подымает руки вверх. — Мне нравится эта идея. А в наше путешествие входит шопинг? — Она наивно улыбается. Джеймс кивает, и она поворачивается ко мне с привкусом победы.

Я закатываю глаза и фыркаю. Она веселая и красивая. Я задумалась, могли ли мы быть друзьями в другом мире.

— Вот видишь? Неужели это так трудно? — Эйден самодовольно ухмыляется и уходит в каюту, а моя случайная улыбка превращается в сердитый взгляд.

— Неужели нам надо было брать ее с собой?

Джеймс откидывается на сидение возле меня, закрывает лицо рукой. – Да, надо было.

— Зачем? Она такая противная.

— Потому что, – говорит он, беря меня за руку. — Ты пыталась покончить с собой, забыла? Эйден будет присматривать за тобой, чтобы ты снова не наделала глупостей.

Я пытаюсь убрать его руку, но он держит ее крепко, а потом смотрит на мои ногти. Его пальцы касаются моего запястья, я так рада, что Эйден ушла.

Джеймс – единственный человек, которому можно смотреть на мои руки, касаться их. Он знает все, что эти руки сделали. Ему все равно.

— Плюс я ничего не смыслю в ваших женских разговорах. Так как Эни не смогла поехать, я решил, что тебе в пару нужно взять кого-нибудь из девчонок.

Вот сейчас я убираю руку. Ненавижу, что он оставил Эни там. Потому что я скучаю по Эни, волнуюсь за нее, но…

Мне тоже все равно.

Быть вдали от нее впервые за столько лет – это большое облегчение. И я знаю, что с ней все в порядке, потому что они не тронут ее до тех пор, пока у них есть я. Так что, Эни в безопасности. Но она одна закрыта в этой ужасной тюрьме, в школе, а я просто самый ужасный человек, что оставила ее там.

Но я не обязана смотреть за ней и знать, что я сделала. Я не должна слышать ее голос, не должна постоянно напоминать себе, всегда напоминать обо всем, что я потеряла, обо всем, что у меня забрали. А также обо всем, что продолжаю терять.

Я знаю, что Эни любит меня несмотря ни на что, что она всегда будет любить меня, и что это самая трудная ситуация, с которой мне приходилось иметь дело. Я не хочу, чтобы меня любили.

— По крайней мере, ты не взял ясновидящих. Ненавижу их.

Он смеется: — Я тоже. И все таки, ты знаешь, как обхитрить ясновидящих?

— Я постоянно ругаюсь про себя.

— Это тоже метод, но они привыкли работать быстрее и схватывать такие штучки. Обычно, когда ты не можешь сосредоточиться, ты начинаешь петь несносные песни в голове. Но если ты действительно хочешь, чтобы им стало некомфортно, чтобы они прекратили слушать, просто подумай о сексе.

— О сексе?

— О сексе. — Он такой красивый, что мне хочется перелезть из моего стула на него, и действительно заставить его думать об этом. Но это он, и всегда будет собой, будет опасным для меня, я не могу это игнорировать.

Или могу?

— Ты действительно будешь давать мне советы, как обойти людей, которые работают на твоего отца и шпионят за мной?

Он улыбается. Это его хитрая улыбочка, он просто играет со мной. — Ты моя звездная ученица, помнишь? Просто потому что ты должна выполнять все его приказы – это не значит, что ты не умеешь скрывать свои секреты. Ты все держишь под контролем, Фиа. Равновесие и терпение, и время.

— Ты никогда не испытывал мое терпение.

Он откидывается назад, закидывает руки за голову, и закрывает глаза. — Как я и сказал. Секреты.

 

Джеймс был прав. Я люблю танцевать. Я люблю это настолько, что мне плевать на алкоголь вокруг меня, на наркотики, только танцы волнуют меня. Когда я танцую, когда я в середине толпы, я могу потеряться.

Как же мне это нравится.

Мы где-то в Германии. Не знаю, где именно; мне плевать. Эйден каждый день пропадает, ходит по известным местам. А я сплю в нашем неприлично богатом отеле, а вечером ходим в клубы. У Джеймса встречи, собрания, следит за моим питанием, и заставляет выполнять случайные задания, а потом мы идем танцевать.

Я отсылаю Эни открытки, которые Эйден покупает мне, на них изображены горы, замки, и исторические площади. Эни понравится. Ненавижу, что другие будут читать ей открытки. Надеюсь, что это не мисс Робертсон.

— Ты что не собираешься приводить себя в порядок? — спрашивает Эйден, поворачиваясь ко мне, и примеряя пальто из глянцевого журнала.

— Обувь. Юбка. Топ. Готова.

— Я имею в виду, давай сделаем что-то с твоими волосами. Накрути волосы. И сделай более яркий макияж. У тебя не товарный вид.

— О каком товаре идет речь?

— Там будет много красивых парней; я могу помочь тебе в выборе, если хочешь.

— Я что должна быть похожа на шлюху? Мои эмоции вырываются наружу. Я – океан, где мы жили два месяца. Я пустая. Я ничтожество.

— Прекрати. Ты такая скучная. — Она выбегает из комнаты, ворча себе под нос, что скучает по Эни, и я улыбаюсь.

 

Позже я оказываюсь в середине танцпола, потерянная, вдруг кто-то берет меня за руку. Я открываю глаза, удивленная вижу Джеймса, он ухмыляется. Я в шоке. Он до этого не ходил на танцы со мной. Я подхожу к нему ближе, но он качает головой и тянет к барной стойке.

— У меня есть игра для тебя.

— Игра? — Я не хочу играть в игры. Я хочу танцевать. Хочу танцевать с Джеймсом. Он всегда ищет причины, чтобы прикоснуться ко мне – когда его рука на моей талии, когда он берет мою руку. Но это все. Он никогда не переходит грань. Я хочу большего. Я не знаю, что именно хочу от него, поэтому мне и хочется большего.

— Видишь того парня за барной стойкой? — указывает на накаченного парня, примерно двадцати лет, крутые шмотки на нем.

— Да.

— Укради его телефон, принеси мне, а потом вернись к нему, чтобы он ничего не заметил.

— Это худшая игра, о которой я слышала.

— Хочу посмотреть, как ты справишься. Мне нужен его телефон на пять минут. А затем я потанцую с тобой — Он улыбается, своей хитрой улыбкой. Он просто использует меня.

— С чего ты взял, что я хочу танцевать с тобой? — Я поворачиваюсь, злая, очень злая. Хорошо. Он хочет телефон? Будет ему телефон.

Мои бедра начинают свою работу. Я направляюсь к парню.

— Джозеф, вот ты где! — Я смеюсь, и обнимаю его. — Ты прятался от меня?

Он поворачивается (у него жалкий вид, убогие глаза), улыбается, удивившись.

Я отхожу назад, притворяюсь удивленной. — Ты не Джозеф. Я хихикаю. Ужасный звук.

— Не Джозеф. — Он улыбается, и я пожимаю плечами.

— Очень плохо. Ты милее его. — А потом я качаю бедрами, я пьяна и сексуальна, просто ухожу. Я знаю, что никаких проблем не будет вернуться, когда Джеймс закончит.

Джеймс управляется за семь минут.

Джеймс направляется ко мне, я горжусь своими навыками. Я заслужила отдых, как и Эйден. Все это не похоже на отпуск, мне от этого не лучше, да и Джеймсу плевать. Просто игры, обычное время провождения для людей в реальном мире.

Джеймс берет меня за руку. Его черная рубашка не до конца застегнута. Даже его горло красиво, и я хочу провести пальцем от горла до груди. — Ты готова танцевать?

— Как я и сказала. С чего ты взял, что я хочу танцевать с тобой? — Я поворачиваюсь и направляюсь в толпу, вокруг море тел, пытаюсь потеряться. Я одна.