Студопедия — Статья № 2
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Статья № 2






«Поэзия и философия»

Шпет Г.Г. Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры / Отв. Редактор-составитель Т.Г. Щедрина. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2007. – 712 с. (Серия «Российские Пропилеи»). С. 182-184.

Искусство не есть жизнь, и философия не есть жизнь. Никакого логического вывода из этих отрицаний сделать нельзя. Но если всмотреться в смысл этих отрицаний, то их положительное значение раскрывается скоро. Жизнь есть только материал и искусства и философии, следовательно, жизнь есть только отвлеченность. Философия же – последняя, конечная в задании и бесконечная в реальном осуществлении, конкретность; искусство – именно потому, что оно искусство, а не ужé-бытие, творчество, а не созданность – есть предпоследняя, но все же сквозная конкретность. Философия может быть предпоследнею конкретностью, и тогда она – искусство, а искусство, проницающее последнюю конкретность, есть уже философия. Так, искусство как философия есть философия как искусство – и следовательно, пролом в стене между искусством и философией.

Философия есть искусство, и искусство есть философия – две истины, вовсе не получающиеся путем взаимного формального обращения. Оба утверждения реально независимы и самобытны. Философия есть искусство как высшее мастерство мысли, творчество красоты в мысли – величайшее творение; ображение безóбразного, украшение безобрáзного, творение красоты из небытия красоты. Философия есть искусство, т.е. она начинает существовать «без пользы», без задания, «чисто», - в крайнем случае, разве лишь в украшающем «применении». Теперь искусства – органы философии. Тут особенно ясно видно бессмыслие синтеза искусств: что такое «синтез» рук, ног и головы? – кровавая каша из мышц, нервов, костей. Но что такое живопись в поэзии, поэзия в музыке и т.п.? – То же, что ходит на руках, обнимать ногами, целовать теменем… Цирковой фокус, если говорят всерьез. В действительности – лишь метафора. Столько же общего между музыкальностью поэзии, изобразительностью и осмысленностью музыки, поэтичностью картины – сколько его вообще между произвольно подобранными омонимами, между часом грозным и часом пополудни, между талантом, зарытым в землю, и талантом гробокопателя, между гробокопателем и клауном. Смешным делом занимается модерн-поэтика, перенося в поэзию музыкальные аналогии. Только при готтентотском дворе можно было бы исполнять музыкальную пьесу, написанную по правилам Буало, Батте и Брюсова. Поэзия как «синтез» музыки и смысла, есть синтез паутины и меда. Как может смысл делать музыку? Смысл не делает музыки – музыка убивает смысл – тон калечит поэзию.

― Поэзия исключает музыку, музыка – поэзию. – Почему? – Потому что их хотят соединить!

Искусства – органы философии; философия нуждается не только в голове, также и в руках, глазах и в ухе, чтобы осязать, видеть, слышать. Пора перестать ходить на голове и аплодировать (футуризму) ушами! Когда музыкальная внешность – вся музыка непосредственно только внешность – убивает смысл в поэзии, хватаются за живопись, за «образ». Образ не на полотне – только «образ», метафора; поэтические образы – фигуры, тропы, внутренние формы. Психологи сделали поэтике плохой дар, истолковав внутреннюю форму как образ – зрительный по преимуществу. Утверждение, что внутренняя форма живописный образ, есть ложь. Зрительный образ мешает поэтическому восприятию. Принимать зрительный образ за поэтический – то же, что считать всякое созерцание, всякую интуицию зрительною. Напрягаться к зрительному образу «памятника нерукотворного» или «огненного глагола», любого «образа», любого символа – где формы не зрительны, а фиктивны – значит, напрягаться к непониманию и к не-восприятию поэтического слова. Бывает и есть, конечно, и музыкальная внутренняя форма; без музыки не было бы. Но это не оправдывает сведéния поэзии к музыкальности. Доказательство – история. Каждая поэзия имеет своих «музыкантов», сама она, каждая, своих и назовет, когда требуются примеры. Но поэтов поэзия знает и не только «своих», а просто всех для всех. Нужны поэты в поэзии, и как не нужны в поэзии музыканты, так не нужны и живописцы. Живописная поэзия родилась на заборе, там и место ей. Внутренняя форма, «образ», созерцание, интуиция бывают также умными. Тут начинается искусство как философия, перевал последней конкретности, тут кончается вместе псевдофилософия и псевдоискусство, кончаются, для имеющих глаза и уши, до-прометеевские сумерки, когда – οϊ πρώτα μέν βλέποντεζ έβλεπον μάτην, // κλύοντεζ ούκ ήκουον – имели глаза, и попусту смотрели, напрягали слух, а не слышали.


Статья (фрагмент) № 3 «Проблема синтеза искусств»

Ванслов В.В. Эстетика романтизма. – М., Искусство, 1966. – 404 с. С. 281-310.

<…> В борьбе против схематизма и абстрактности классицизма романтики выдвигали принцип художественной конкретности и индивидуализации, без чего, по их мнению, непостижима правдивость и сила воздействия искусства. Вместе с тем они стремились к уничтожению перегородок между видами и жанрами искусства и пытались соединять в одном произведении различные их особенности. Таким путем, в частности, они надеялись добиться максимальной живости и естественности художественного впечатления. <…> влияние музыки на литературу выражается, во-первых, в общих тенденциях лиризации последней. Никогда в такой мере, как у романтиков, литература не была излиянием души художника, не проникала в столь сокровенные уголки человеческого сердца, не становилась в такой степени своеобразным дневником, исповедью писателя.

<…> Оплодотворяющее воздействие музыки на литературу сказывалось, во-первых, в насыщении поэзии музыкальностью ритмов и интонаций. <…> Гейне писал, что поэтическим «чувствам соответствует рифма, музыкальное значение которой особенно важно. Необычайные, яркие рифмы как бы содействуют более богатой инструментовке, которая призвана выделять то или другое чувство в убаюкивающем напеве, подобно тому как нежные тона лесного рога внезапно прерываются трубными звуками». Здесь характерно не только указание на музыкальное значение рифмы, но и сравнение звуковой стороны стиха с музыкальной инструментовкой.

<…> Наконец, в-третьих, влияние музыки на литературу в особых случаях выражается в своеобразной трансформации одного искусства в другое. Литература как бы вбирает в себя музыку. <…> Сближение литературы с живописью сказывается в яркой картинности описаний, свойственной романтикам в большей мере, чем писателям предыдущих эпох. В структуре литературного образа повышается роль наглядности, значение зрительных представлений. <…>

Музыка начинает тяготеть к сюжетности, с одной стороны, картинности – с другой. <…> Широко проникают в музыку, например, байроновские образы. Они воплощены в симфонии Берлиоза «Гарольд в Италии», в музыке Шумана к «Манфреду» и симфонических поэмах Листа «Тассо» и «Мазепа» - сочинениях, созданных по мотивам одноименных произведений английского поэта. По популярности у композиторов-романтиков с сочинениями Байрона может сравниться лишь «Фауст» Гёте.

<…> Музыка сближается, далее, не только с литературой, но и с живописью. <…> Композиторами находятся совершенно новые гармонические и оркестровые средства для музыкальной передачи пейзажа и тончайших оттенков его живописного колорита. В «Фантастической симфонии» Берлиоза, в «Лесных сценах» Шумана, в «Годах странствий» Листа, в «Кольце Нибелунга» Вагнера и во многих других произведениях природа передана с небывалой до того изобразительной конкретностью и точностью. <…> С проблемой синтеза искусств было связано крупнейшее явление романтизма – оперная реформа Вагнера, получившая в его эстетических трудах широкое теоретическое обоснование.

<…> «Искусство, в котором танец стремится познать, найти, претворить себя, есть музыка, получающая один из главных своих элементов – ритм – именно от танцевального искусства. «Музыкальное искусство разделяет и соединяет два противоположных полюса человеческого искусства – танцевальное и поэтическое искусство». <…> «поэтическое искусство не может создать истинное произведение искусства (которое может быть лишь непосредственно, чувственно представленным)…мысль сама по себе – бесформенна и лишь становится доступной художественному восприятию, когда обратно совершит тот путь, каким произведена на свет»… «ибо настоящее художественное произведение рождается лишь при переходе из области воображения в действительность, то есть в чувственное». <…> При этом в понимании человеческой чувственности, то есть непосредственного отношения человека к миру, восприятия его органами чувств, Вагнер целиком исходил из философии Фейербаха.

<…> «Когда человек и в жизни станет поклоняться красоте, когда он даст прекрасное развитие своему телу и сам возрадуется этой красоте, тогда предметом искусства, несомненно, должен стать [ сам ] совершенный, теплый, живой человек…».

 

Линия сравнения Тема 1 Серебряный век Тема 2 Поэзия и философия Тема 3 проблема синтеза и искусства Личная позиция по отношению к обсуждаемым в статьях вопросам.
  концепция нравственного совершенствования, основанного на развитии духовных ценностей, выработанных религией и искусством. Для человека, полагает Соловьев, естественно стремиться разумом – к истине, волей – к добру, чувством – к прекрасному. Но достижению нравственной гармонии мешало сопротивление грубого материального начала – эгоизма. И тут без просветления и одухотворения человеческой психики, без приобщения эмоционального мира к миру прекрасного не обойтись. Отсюда и взгляд на поэта или художника как на своего рода священнослужителя, жреца искусства, а на само искусство как на священное таинство, роль которого в жизни человека совершенно исключительна.     Именно философским содержанием – возвращением к исконным духовным ценностям и нравственным началам поэзии золотой пушкинской поры (изрядно порастраченным во второй половине XIX века) – определяются выдающаяся роль и значение поэзии серебряного века в истории русской литературы. Вместе с тем серебряный век совсем не похож на золотой. Но водораздел проходит не по линии философско-нравственных основ, а по линии поэтики и эстетики. Свое новаторство в поэтике и стихосложении сами поэты всячески акцентировали, демонстративно подчеркивая свой разрыв с традицией и объявляя себя создателями совершенно новых поэтических школ.   Так символистам удалось разработать стих, построенный на совершенно иных принципах, во многом прямо противоположных классическим. Классиков отличала максимальная четкость и ясность смысла составляющих строфу слов и предложений. Они подчиняли этой задаче ритм, размер и интонацию стиха. Символисты же, напротив, стремились к туманности, неопределенности смысловой стороны слова, всячески выдвигая на первый план его музыкальные возможности. Они пользовались особым ритмико-интонационным построением строфы, что вызвало широкий приток новых ритмов в русской поэзии. Целым рядом приемов символисты добивались того, чтобы «оторвать» внешнюю звуковую оболочку слова от его смыслового содержания.     Символистам удалось разработать стих, построенный на совершенно иных принципах, во многом прямо противоположных классическим. Классиков отличала максимальная четкость и ясность смысла составляющих строфу слов и предложений. Они подчиняли этой задаче ритм, размер и интонацию стиха. Символисты же, напротив, стремились к туманности, неопределенности смысловой стороны слова, всячески выдвигая на первый план его музыкальные возможности. Они пользовались особым ритмико-интонационным построением строфы, что вызвало широкий приток новых ритмов в русской поэзии. Целым рядом приемов символисты добивались того, чтобы «оторвать» внешнюю звуковую оболочку слова от его смыслового содержания.     Искусство не есть жизнь, и философия не есть жизнь. Никакого логического вывода из этих отрицаний сделать нельзя. Но если всмотреться в смысл этих отрицаний, то их положительное значение раскрывается скоро. Жизнь есть только материал и искусства и философии, следовательно, жизнь есть только отвлеченность. Философия же – последняя, конечная в задании и бесконечная в реальном осуществлении, конкретность; искусство – именно потому, что оно искусство, а не ужé-бытие, творчество, а не созданность – есть предпоследняя, но все же сквозная конкретность.   Жизнь есть только материал и искусства и философии, следовательно, жизнь есть только отвлеченность. Философия же – последняя, конечная в задании и бесконечная в реальном осуществлении, конкретность; искусство – именно потому, что оно искусство, а не ужé-бытие, творчество, а не созданность – есть предпоследняя, но все же сквозная конкретность. Философия может быть предпоследнею конкретностью, и тогда она – искусство, а искусство, проницающее последнюю конкретность, есть уже философия. Так, искусство как философия есть философия как искусство – и следовательно, пролом в стене между искусством и философией.   Философия есть искусство, и искусство есть философия – две истины, вовсе не получающиеся путем взаимного формального обращения. Оба утверждения реально независимы и самобытны. Философия есть искусство как высшее мастерство мысли, творчество красоты в мысли – величайшее творение; ображение безóбразного, украшение безобрáзного, творение красоты из небытия красоты. Философия есть искусство, т.е. она начинает существовать «без пользы», без задания, «чисто», - в крайнем случае, разве лишь в украшающем «применении».   ― Поэзия исключает музыку, музыка – поэзию. – Почему? – Потому что их хотят соединить! Искусства – органы философии; философия нуждается не только в голове, также и в руках, глазах и в ухе, чтобы осязать, видеть, слышать. Пора перестать ходить на голове и аплодировать (футуризму) ушами! Когда музыкальная внешность – вся музыка непосредственно только внешность – убивает смысл в поэзии, хватаются за живопись, за «образ». Образ не на полотне – только «образ», метафора; поэтические образы – фигуры, тропы, внутренние формы. Психологи сделали поэтике плохой дар, истолковав внутреннюю форму как образ – зрительный по преимуществу. Утверждение, что внутренняя форма живописный образ, есть ложь. Зрительный образ мешает поэтическому восприятию. Принимать зрительный образ за поэтический – то же, что считать всякое созерцание, всякую интуицию зрительною.    

 







Дата добавления: 2015-08-30; просмотров: 335. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Шрифт зодчего Шрифт зодчего состоит из прописных (заглавных), строчных букв и цифр...

Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...

Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

РЕВМАТИЧЕСКИЕ БОЛЕЗНИ Ревматические болезни(или диффузные болезни соединительно ткани(ДБСТ))— это группа заболеваний, характеризующихся первичным системным поражением соединительной ткани в связи с нарушением иммунного гомеостаза...

Решение Постоянные издержки (FC) не зависят от изменения объёма производства, существуют постоянно...

ТРАНСПОРТНАЯ ИММОБИЛИЗАЦИЯ   Под транспортной иммобилизацией понимают мероприятия, направленные на обеспечение покоя в поврежденном участке тела и близлежащих к нему суставах на период перевозки пострадавшего в лечебное учреждение...

Факторы, влияющие на степень электролитической диссоциации Степень диссоциации зависит от природы электролита и растворителя, концентрации раствора, температуры, присутствия одноименного иона и других факторов...

Йодометрия. Характеристика метода Метод йодометрии основан на ОВ-реакциях, связанных с превращением I2 в ионы I- и обратно...

Броматометрия и бромометрия Броматометрический метод основан на окислении вос­становителей броматом калия в кислой среде...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.015 сек.) русская версия | украинская версия