Положения «за» и «против» психологии

На эту ситуацию многие смотрят косо. Некоторые критики уподобляют психо­логию неграмотному выскочке: она говорит то же самое, что литература и филосо­фия, но выражается при этом менее художественно и менее глубоко. Лорд Дансени однажды заметил, что психологи отличаются от поэтов, как дорожные рабочие от шахтеров: первые углубляются только на два дюйма, тогда как вторые — на милю. Гуманисты (даже признающие влиятельность современной «науки о поведении») ча­сто упрекают ее в надменности, поверхностности и «имперских амбициях». В особен­ности они порицают механистические предположения и ненадежные эксперимен­тальные методы, лежащие в основе многих направлений современной психологии. Проведя обзор современной науки о человеке, Дж. Кратч заключает: «... методы, ис­пользуемые сегодня для изучения человека, по большей части изначально создава­лись для работы с механизмами или крысами и, следовательно, годятся для исследо­вания только тех характеристик, которые являются общими для этих трех объектов»2. Кратч выступает за открытия Гамлета и против открытий Павлова.

 

1 Earned Degree Conferred by Higher Educational Institutions, 1951—1952. Federal Security, Office of Education, Circular № 360.

2 Krutch J. W. The Measure of Man. N. Y.: Bobbs-Merrill, 1954. P. 32.

 

Представители смежных социальных наук также тревожатся. В особенности ис­торики, которые чувствуют себя задетыми, когда «выскочки» требуют от них более точных интерпретаций биографического и событийного материала. В то же время многие историки используют психологические подходы и методы. Социологи и ант­ропологи часто восстают против психологической редукции их наук (хотя иногда бывает, что и они отступают). Несколько лет назад Американская ассоциация поли­тологов образовала специальную комиссию по определению ценности психологии для политологии. Заключение этой комиссии было хоть и не полностью дружествен­ным, но «оправдательным»: политология должна принимать вклад новой психоло­гии con amore та поп troppo*3.

На разнообразные критические замечания сторонники психологии отвечают так: именно дух научного поиска последовательно довел человечество от земледелия каменного века до нынешней эпохи электроники и атомной энергетики. Почему тот же дух, обращенный на человеческую природу, не может вывести нас из каменного века человеческих отношений, в котором мы все еще пребываем? Большие энтузиа­сты могут добавить: мы уже достаточно знаем о человеческой природе, мы можем заметно улучшить ее за одно поколение и снизить напряженность между индивидуу­мами, группами и нациями, если наши знания будут использованы теми, кто распо­лагает для этого возможностями.

Действительно, и большинство приверженцев психологии охотно признает это, она — не нормативная дисциплина, в отличие от литературы, искусства, фи­лософии и религии, которые всегда стремились дать модель, наметить контуры того, каким должно быть зрелое общество. Однако этим моделям, по всей видимости, не­доставало каких-то деталей, иначе человечество не завязло бы в трясине тревожно­сти и фрустрации и ему не было бы так плохо. Возможно, эти модели и вероучения необходимо пересмотреть или, по крайней мере, придать им динамику, чтобы они приобрели эффективность в современную эпоху атомной энергии и угрозы тотали­таризма. С психологией связана наша главная надежда — прояснить человеческие цели и открыть средства их достижения.

Можно дискутировать дальше, приводя множество аргументов «за» и «против» психологии, но (нравится нам это или нет) психологическая революция налицо. Ни­чего хорошего из этой дискуссии не получится, поскольку ее предмет берется слиш­ком грубо. Одинаковое заблуждение — низвергать или превозносить всю психологию, так как она, в отличие от математики, физики или биологии, представляет собой не целостную научную систему, а набор фактов, предположений и теорий, адекватность которых зависит от того, какие именно теории, гипотезы и факты мы выберем для анализа. Критик (если он не намерен просто придираться) должен точно указать, какую именно психологию он осуждает; сторонник же должен сообщить, какую имен­но психологию он защищает.

Иногда кажется, что кроме преданности своей профессии психологов мало что роднит. Возможно, все они склонны к использованию научного метода (хотя вопрос о том, как узаконить границы этого метода, еще не решен), но относительно пред­мета исследования их мнения расходятся. В разных психологических подходах в ка­честве такового фигурируют: переживание, поведение, психофизические связи, со­знательные мыслительные процессы, бессознательное, человеческая природа и даже «тотальность психического существования человека».

 

* С любовью, но не чрезмерной (ит.).

3 Merriam С. Е. The Significance of Psychology for the Study of Politics // American Political Science Review. 1924. Vol. 18. P. 469.

 

Так как в этом эссе мы сосредоточились на проблеме роста и развития лич­ности, мы обсудим главным образом психологические доктрины, продвигающие наше понимание человека, и подвергнем критике положения, затрудняющие это по­нимание. Ни одно из направлений современной психологии не располагает полнос­тью адекватным подходом к проблеме развития человеческой индивидуальности. Более того, психологи (и только психологи) не озадачиваются объяснением того, как организован и развивается отдельный индивид (со всей его глубиной, широ­той, высотой и внутренним богатством). Если современная психологическая наука не полностью отвечает этой задаче, то мы должны ее усовершенствовать.

У других наук свои интересы. Социолог воспринимает индивида как часть се­мьи, группы, нации; антрополог рассматривает его как часть культуры. Теолог со­средоточивает внимание на его духовных аспектах и соотносит их с той или иной религиозной системой. Аналогично политологи, экономисты и другие представите­ли так называемых «наук о поведении» выделяют из интегрального зерна личности те или иные аспекты и соотносят их с некоторыми внешними рамками, метками разных сторон действительности. Они рисуют портрет «политического человека» на фоне политической системы или «экономического человека» на фоне экономичес­кой системы, но не целостного человека в его собственной, индивидуальной систе­ме. Биологи, физиологи и биохимики отходят еще дальше от феноменов общей орга­низации и сознания и таким образом сводят человека к чему-то меньшему, чем сложный системный объект исследования. Одному психологу достается проблема целостной психофизической организации. Психолог в принципе не может удовлет­вориться соотнесением отдельных частей личности с некими внешними координа­тами, а должен принимать во внимание систему как целое и исследовать взаимоот­ношения ее отдельных подсистем.

Но способы рассмотрения целостной системы кардинально различаются в за­висимости от того, какими исходными воззрениеми руководствуется психолог. Уп­равляется ли эта система извне или изнутри? Является ли она исключительно реак­тивной или активной, механически детерминированной или в некоторой степени спонтанной? (Именно в ответе на этот вопрос психологи в первую очередь и расхо­дятся.) Некоторые современные теоретики личности следуют за Аристотелем (в смысле принятия «энтелехии»), другие (их в настоящее время становится все боль­ше), подобно Декарту, ищут ответ в феноменологии сознания. Многие (в том числе фрейдисты) идут за Шопенгауэром в признании примата слепо действующей воли. Неотомисты видят человека как стремящегося и одновременно рационально при­ближающегося к идеалу совершенства (или отдаляющегося от него), в соответствии с его личным переживанием свободы4. Психологи, порой безотчетно, тяготеют к тем или иным философским концепциям природы человека.

Мы не можем описать здесь все современные психологические школы вместе с их философскими основаниями. Однако для наших целей будет полезно иметь в виду два ярко контрастных подхода к проблеме человеческого становления. Факти­чески все современные психологические теории можно разделить по их ориентиро­ванности на две противоположные концепции, которые я, рискуя впасть в некото­рое историческое упрощение, называю «локковской традицией» и «лейбницевской традицией». Речь идет не о философских системах Локка и Лейбница в целом, а лишь

 

4 Arnold M., GassonJ. A. The Human Person: An Approach to an Integral Theory of Personality. N. Y.: Ronald Press, 1954.

 

об их взглядах на один аспект человеческого разума — его сущностно пассивную (Локк) или активную (Лейбниц) природу. Та же поляризация, как я полагаю, ле­жит в основе распространенных теорий развития и изменения личности.