Структура личности

В психологии проблема становления переплетена с проблемой структуры, ибо процесс ведет к продукту. Конечно, в детстве структура имеет зачаточный вид и состо­ит только из немногих возможных диспозиций (см. раздел 6). Но когда структура при­нимает форму, она оказывает решающее влияние на дальнейшее развитие. Мы пред­сказываем поведение друга, потому что думаем, что понимаем его структуру. Недавно было сделано замечательное открытие, что эта структура также помогает придавать форму повседневным восприятиям способами, о которых до сих пор не подозревали55.

Психологи обращаются со структурой по-разному. Любые виды предлагаемых составных единиц используется одним или несколькими авторами в качестве строи­тельных блоков структуры: одни предпочитают потребности, чувства или векторы, другие — черты, установки или ценности, третьим нравятся привычки, способнос-

 

Witkin H. A. et al. Personality through Perception. N. Y.: Harper, 1954.

 

ти и факторы. Один автор предлагает единицы трех порядков: мотивы, схемы и чер­ты56. Некоторые довольствуются такими менее строгими понятиями, как тенденция, направление или диспозиция.

Мы предлагаем использовать почтенный греческий термин характеристика для обозначения любой отличительной метки (оттиска) личности. Характеристики могут быть многих порядков в диапазоне от периферических манер и приспособительных привычек до более центральных ценностных ориентации жизни. В данный момент мы интересуемся влиянием структуры высокого уровня на последующее развитие, поэто­му особенно обращаем внимание на те характеристики, которые объединяют био­логическую витальность с сетью смыслов. Используя термин из средневековой фило­софии, скажем, что характеристики этого типа представляют «интенциональность» человека. Намерениями, или интенциями, я буду называть комплексные проприатив-ные характеристики личности.

Интенциональные характеристики представляют, кроме всего прочего, еще и основные формы, какими индивид направляет себя в будущее. В этом своем качестве они отбирают стимулы, руководят подавлением и выбором и имеют прямое отношение к процессу становления взрослого человека. Сравнительно немногие теории личности признают преимущественную важность интенциональных характеристик. Недавние эм­пирические исследования дали много доказательств, что личные ценности фактически регулируют и отбирают восприятия, суждения и приспособления, но теоретическая значимость этого открытия еще не получила адекватного признания. Конечно, несколь­ко лет назад немецкая школа verstehende Psychologie* утверждала, что основная характе­ристика любой личности — философия жизни индивида, то есть его система ценнос­тей, его Lebensverfassung**57. Этот момент недавно был более решительно сформулирован профессором Полом Вайсом, который прямо утверждает: «Мы знаем своих ближних, потому что мы знаем тот тип будущего, который они осуществляют»58.

Обнадеживает, что экспериментаторы теперь взялись за изучение динамики ценностных схем. Информацию дают многие недавние исследования перцептивных и когнитивных процессов. Даже индустриальная психология усвоила, что научени­ем, производительностью и удовлетворением работников руководят долговременные намерения. Один профконсультант сказал мне, что самым показательным в его ин­тервью является вопрос: «Где вы хотите быть через пять лет?». Смысл этого вопроса идентичен несколько более абстрактной фразе профессора Вайса: «Какого рода бу­дущее вы осуществляете?» Таким образом, знакомясь с различными источниками и разными точками зрения, мы начинаем понимать, что ценностные схемы — это ре­шающие факторы становления.

Говоря философски, ценности суть конечные точки наших намерений. Мы ни­когда их полностью не достигаем. Некоторые авторы исходят из этого. Юнг, напри­мер, определяет личность как идеальное состояние интеграции, к которому скло­нен индивид. Личность — не то, что есть у человека, а, скорее, проектируемый результат его развития. Аналогично, Шпрангер рассматривает характер индивида с

 

56 McClelland D. С. Personality. N. Y.: Sloane, 1951. * Понимающей психологии (нем.).

** Жизненный настрой (нем.).

57 Dilthey W. Ideen uber eine beschreibende und zergliedernde Psychologie; Beitrage zum Studium der Individuality // Gesammelte Schriften. 1895. Bd. 5; Spranger E. Types of Men. Halle: Max Niemeyer Verlag, trans. 1928.

58 Weiss P. Man's Freedom. New Haven: Yale University Press, 1950. P. 170.

 

точки зрения его приближения к идеальному типу (в конечном счете — к последо­вательной, внутренне согласованной системе ценностей). Важна именно ориентация. С этой точки зрения мы можем слегка модифицировать утверждение о том, что сложные уровни структуры влияют на становление. Формулируя точнее, этой дви­жущей силой обладает именно незавершенная структура. Завершенная структура ста­тична, а развивающаяся структура, имеющая тенденцию к данному направлению завершения, обладает способностью поддерживать поведение и руководить им в со­ответствии с его движением.

Возникает вопрос: сколько у личности может быть главных характеристик — интенциональных или иных? В работе «Мысль и характер Уильяма Джеймса» Ральф Бартон Перри утверждает, что для понимания этой яркой и человечной личности необходимо понять четыре болезненных и четыре доброкачественных ее характерис­тики59. Сначала нам кажется возмутительным, что такой тонкий и сложный человек может быть сжат в простую матрицу. Мы пришли бы в бешенство, если бы биограф испробовал такую своевольную хирургию на нас.

Однако при повторном обдумывании возникает мысль: не подходим ли мы здесь к важному открытию? При всей озадачивающей сложности развития не вер­но ли, что на высочайших уровнях интеграции структура личности проясняется? Когда собраны многие нити, мы видим, что они сплетены в канат. Канаты обес­печивают главную связь индивида с миром. Хотя наука психодиагностика еще мало занимается этой проблемой, я полагаю, что здесь уместна музыкальная метафора лейтмотива. Г. Дж. Уэллс в книге «Эксперимент в автобиографии» пишет, что че­рез всю его жизнь проходили две главные темы — интерес к достижению упоря­доченного мирового общества и секс60. Мы можем подозревать, что этот самодиаг­ноз в чем-то упрощен, но в нем есть суть, которая должна быть исследована психологами. Ведущий мотив, как в случае интереса Уэллса к единому миру, мо­жет быть высоко социализированным и может представлять ценностную схему того типа, что сопровождает расширенное Я и зрелую совесть. Или он может иногда быть невротическим образованием, неизжитым родительским комплексом или од­ной из многих форм нарциссизма. Но наша основная гипотеза остается неизмен­ной: сила организации столь велика, что в любом исходном случае ход развития фактически может быть отображен несколькими ведущими характеристиками.

Суммируем: наиболее всеобъемлющие единицы в личности — это широкие ин-тенциональные диспозиции, направленные в будущее. Эти характеристики уникаль­ны для каждого человека и имеют тенденцию привлекать, направлять, тормозить более элементарные единицы согласно самым главным намерениям. Это соответству­ет действительности, несмотря на большой объем беспорядочного, импульсивного и конфликтного поведения в каждой жизни. Наконец, число этих кардинальных харак­теристик не бесконечно; в любой жизни во взрослые годы их относительно немного и их можно выявить. Этот факт должен поощрять психодиагностов к поиску более подходящих методов, чем некоторые из тех, что используются ими сейчас.

59 «Перечень патологических черт Джеймса включал бы тенденции к ипохондрии и галлюцина­торным переживаниям, ненормально частые и интенсивные колебания настроения и почти болез­ненный алогизм или антипатию к способу мышления, использующему определения, символы и цепи заключений... Обращаясь к доброкачественным чертам Джеймса, я нахожу четыре особенно глубоко укоренившиеся: чувствительность, живость, гуманность и общительность» (Perry R. В.

Thought and Character of William James: 2 vols. Boston: Little, Brown, 1936. Vol. 2. P. 68 If).

60 Wells H. G. Experiment in Autobiography. N. Y.: Macmillan, 1934. P. 12, 348.