ВЫСШАЯ СИЛА

Наше понимание Высшей Силы и Бога,

как мы Его понимаем,

предоставляет каждому почти неограниченный

выбор в вопросах духовной веры и действий.

Билл У.

АА Грейпвайн, апрель 1961 г.

 

 

МОЙ ДРУГ

 

Недавно я подружился с Кем-то, и мне хотелось бы, чтобы Его знал каждый. Этот мой Друг всегда свободен, чтобы выслу­шать меня, мои проблемы, радости и огорчения. Он дает мне силы противостоять жизненным невзгодам и помогает преодолевать стра­хи. Я всегда получаю хорошие советы, потому что этот Друг очень мудр, терпелив и терпим. Иногда я не нуждаюсь в Его советах, в другой же раз я должен попросить совета и проявить желание смиренно и искренне принять его.

Независимо от того, какие ошибки я делаю, мой Друг всегда на месте, доступен мне в любое время дня и ночи. Я могу гово­рить, и какую бы чепуху я ни нес, Он никогда не прерывает меня. Иногда проблемы решаются уже в ходе разговора с Ним. Иной раз, сформулировав свою проблему, я сам вижу, насколько она незначительна. У меня такое ощущение, что мой Друг держит меня за руку и мягко ведет меня, если я подчиняюсь. Я чувствую, что, если я Его не слушаю, моему Другу неприятно, но Он никогда не сердится.

Мой Друг со мной на работе и дома. Он — мой постоянный спутник, куда бы я ни шел. Он — моя Высшая Сила, как я ее понимаю. Он — мой Бог.

Колорадо-Спрингс, Колорадо

 

ПУТЕШЕСТВИЕ АТЕИСТА

 

Как последнее средство или же для очистки совести, в больни­цу к пациенту, находящемуся в безнадежном психологическом и физическом состоянии, были приглашены четыре члена АА. Паци­ента намеревались поместить в государственный центр для неизле­чимых алкоголиков, который, по всей вероятности, стал бы его последним домом. АА? Хорошо, решил он, хуже чем есть, все равно не будет. И он согласился их выслушать при одном условии: чтобы не было «всей этой ерунды о Боге». Он был убежденным атеистом, и здесь его позиция была ясной, он не хотел меняться, каковы бы ни были последствия.

Четверо пришедших говорили, он слушал; когда они закончи­ли, он проявил интерес к сказанному. Но была одна загвоздка — Бог. Если идея Бога — это часть Программы, то АА не для него. Четверо задумались. Затем неожиданно один из них-заговорил, сначала тихо, не вполне уверенный в том, как будет воспринят его новый подход. Он указал на состояние и судьбу пациента, его беспомощность, его болезнь. По мере того как он говорил, он убеждался, что находится на правильном пути. Отметил, что сам он и три его спутника стали трезвыми и таковыми остаются до сего дня. Они работают, они счастливы. Несомненно, их состояние была гораздо лучше состояния пациента. Уж с этим-то он должен был согласиться. Хорошо, а не смог бы он рассматривать их как своего рода Высшую Силу, которая, возможно, поможет ему вос­становить здравомыслие?

Он задумался, и где-то в туманных и путаных задворках его ума блеснула слабая надежда. Да, сказал он, они могут представ­лять его Высшую Силу, он может перепоручить им заботу о своей жизни. Четверо переглянулись. По крайней мере, есть отправная точка, но будет нелегко.

Это был действительно долгий и медленный процесс, но по­степенно паутина начала расчищаться. По мере того как пациент больше и больше читал об АА, он все с большим желанием ожи­дал встречи со своими новыми друзьями, а также другими члена­ми группы, которые стали навещать его. Физическое состояние восстанавливалось медленнее психического, и вот, наконец, на­ступил поистине праздничный день. Он был способен одеться, попрощаться с больницей, с врачами и медсестрами, которые по­могли ему восстановить физическое здоровье. Когда он одевался, то думал, насколько его предстоящий отъезд из больницы отлича­ется от переселения в государственный центр для неизлечимых алкоголиков, куда он мог попасть. Это стало возможным благода­ря его доверию, его вере в тех четырех посетителей. Но сможет ли он сохранять трезвость вне больничных стен? Посмотрим, по край­ней мере, он останется трезвым сегодня.

Он стал истово работать в АА, несколько раз в неделю посе­щая собрания. Он все еще быстро уставал, но у него всегда хватало сил, чтобы ответить на призыв Двенадцатого Шага. Память о пер­вом визите к нему представителей АА и о том, какое это для него имело значение, сохранилась у него навсегда.

Однажды ему позвонили и попросили встретиться с кем-то, кто нуждался в помощи. Когда он прибыл, то обнаружил, что судьба играет с ним странные шутки. Алкоголиком был священ­ник. И тогда этот человек начал действовать осторожно и вдумчи­во, поскольку это был вызов, с которым он не только не сталки­вался в прошлом, но даже и представить себе такое не мог. Он, который отвергал Бога этого несчастного, сейчас должен найти нужные слова для общения с ним. Сначала он говорил неуверен­но, но затем, неожиданно, со священником стало легко разгова­ривать — это был его товарищ по несчастью. Между ними устано­вилась теплая дружба, особую радость у него вызвало то, что он стал наставником священника. Они очень много почерпнули друг у друга. Или, возможно, знания были в обоих случаях, просто понадобился именно тот человек, который был способен поднять эти знания на поверхность.

Потом этого человека много раз просили помочь другим обре­сти трезвость. Из всех этих случаев особо выделялись два, когда ему пришлось оказывать помощь священникам. Так что еще два раза он имел честь быть наставником служителей Бога, к тому времени уже и его Бога.

Он ушел из жизни через семь лет непрерывной трезвости, человек, который стал жить в ладу с собой и с Высшей Силой. Его наследие такое же, какое АА оставляет везде, по всему миру, оно более ценно, чем любые земные ценности. Это живое насле­дие, воплощенное в мужчинах и женщинах, которым он помог, и в тех алкоголиках, кому в свою очередь помогли они.

Сиу-Сити, Айова

 

ЕДИНСТВЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

 

Я очень устал бесцельно блуждать в своих мечтах, но мое «Я» продолжает возвращать меня к ним. Для меня единственный выход из этого состояния — Бог. Он — единственная существующая ре­альность, все остальное должно начинаться с Него.

Интернационалист АА

 

РАССУДОК ИЛИ СОЗНАНИЕ?

 

Когда я впервые услышал совет «Слушай Бога», то оглянулся по сторонам, чтобы посмотреть на окружающих. Люди, которые слышат голоса, содержатся, как я понимаю, в определенном месте за счет государства. Поскольку я уже пребывал именно в таком месте, то подумал, что если буду слушать и это увидит кто-нибудь из администрации, то у меня не будет реальной надежды когда-либо отсюда выбраться.

Однажды я все же решился послушать Бога, и оказалось, что Он действительно говорил со мной в течение какого-то времени. О тех обналиченных чеках, которые, как я знал, были не обеспе­чены. О гадком вранье, которому я предавался. О взаимоотноше­ниях с некоторыми людьми, которые я не хотел бы предавать огласке. О моем эгоистичном поведении и том зле, которые я причинял своим друзьям и родственникам.

Все правильно. Бог говорил со мной через мое сознание. Конеч­но, когда я поглощал самогон так, словно хотел создать дефицит этого зелья, Высшая Сила для меня просто не существовала, и сознание было весьма смутным. Когда я пришел к вере, мое созна­ние утвердилось, и сейчас (поддерживаемый своим сознанием) я стремлюсь загладить свою вину, связанную с моими неправильны­ми поступками в прошлом, как это предлагается в Девятом Шаге.

Рассудок (или, если хотите, здравый смысл) — это другой метод поиска воли Бога, но я предпочитаю полагаться на свое сознание. Во время пьянства рассудок говорил мне, что я подры­ваю свое здоровье, что пьянство отрицательно сказывается на ра­боте, на моем банковском счете и на массе других вещей. И куда меня завели эти обычные человеческие рассуждения и доводы? К двум бумажкам: одной от моего босса, в которой он уведомлял, что больше не нуждается в моих услугах, другой от управляющего банком, напоминавшем о моем пустом счете. Моя «аргументация» привела меня к душевному и физическому срыву, в результате которого я и очутился в известном заведении. Человеческая муд­рость оказалась несостоятельной, я нуждался в мудрости гораздо более могущественной, чем моя собственная. Об этом я узнал, когда нашел Высшую Силу в своем сознании.

Все, что мне надо было сделать, так это собрать все факты, как они мне представлялись, и позволить Ему сделать выводы. Я пришел к заключению, что власть Бога проявляется через резуль­таты. Сколько раз мы в своей деятельности опирались только на предчувствия, а затем, когда факты подтверждали правильность того, что мы делали, говорили себе, что мы, должно быть, ясно­видцы. Ясновидцы? Какая чушь! Разве у вас не было такого, что вас было два или несколько вариантов принятия решения, и вдруг неожиданно появляется какая-то мелочь, которая подталкивает к правильному решению? У меня такое было, и для меня это еще одна строчка в длинном списке того, что делает Бог, направляя меня.

Меня не надо направлять в таких делах как почистить зубы или принять утром душ, и мне не нужно рассчитывать на сверхъестественную силу, чтобы выполнить какой-то нужный удар во время игры в теннис. Но меня верно направили, чтобы я понял необходимость загладить ту вину за горе и беспокойства, которые причинил своим любимым в мрачные дни моего пьянства. Когда в полном смирении я стараюсь передать послание менее удачливым алкоголикам, то знаю, что намерения Высшей Силы приходят к нам через людей. Но нам, алкоголикам, это послание направляется не через обычных людей, а через особых — других алкоголиков. И меня направляют, чтобы в число людей, через которых я могу получить руководство и кому я могу открыть жизнь своего созна­ния или свою Высшую Силу, были обязательно включены те, на ком я женат, кто любит меня, дружит со мной или просто оказа­лись рядом со мной, как другие оказываются рядом с другими алкоголиками.

Указали мне дорогу рассудок или сознание, не имеет значения. Я пришел к вере в Силу более могущественную, чем я, и это явилось моим спасением.

Булавейо, Родезия

 

ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС

 

Задолго до того как давление и нытье со стороны других в связи с моим

злоупотреблением алкоголем оказали на меня какое-либо влияние, нудный голос моего сознания, внутренний голос правды известил меня о том, что я потерял контроль над алкого­лем, что я бессилен. Теперь я знаю, что внутренний.голос — это голос Бога, как я Его понимаю, поскольку, как меня учили с пеленок и как это подчеркивает АА, Бог (или добро) исходит из каждого из нас.

Лейквуд, Огайо

 

ВЕРА В ЛЮДЕЙ

 

Мои родители дали мне веру, но в последующие годы я ее потеряла. Нет, это была не религиозная вера, хотя я знакомилась с учением двух сект. Ни одно из них не вошла в мое сознание, я просто, скучая, плыла по течению, и моя хрупкая, искусственная вера исчезала сразу же, как только я начинала думать о ней.

Это была вера в людей, которую родители мне дали, проявляя ко мне любовь и уважение как к личности, которой дано право самой делать свой выбор. Эту любовь я приняла и возвращала как нечто само собой разумеющееся.

Оставшись один на один с жизнью, я продолжаю чувствовать, что нахожусь под надежной защитой; мои непосредственные началь­ники (как мужчины, так и женщины) относились ко мне как учите­ля в школе. Странно, но вот такая удачливая судьба иногда надоедает. «В чем дело? — спрашиваю я себя. — Я, что, пробуждаю в людях материнский инстинкт?» Там, внутри меня, находилось явление, постоянно враждующее с верой в людей. Это была воинствующая упрямая гордость, стремление к полной независимости. Со своими сверстниками я всегда была болезненно стеснительной и уже тогда правильно расценивала этот недостаток как проявление эгоизма — опасение, что другие не согласятся с моей высокой самооценкой.

Конечно, эта моя самооценка не включала ту часть картины, которая имела отношение к пьянству. Я подозреваю, что гордыня убивает столько же алкоголиков, сколько и алкоголь. Я легко стала одной из жертв, потому что моя реакция на быстро прогрес­сирующий алкоголизм выражалась в основном в лихорадочных попытках скрыть это. Попросить о помощи? Что за вздор!

Настал час, когда моя гордыня была подавлена (временно), и я все-таки обратилась за помощью. Я позвонила людям — незна­комым. Но моя гордыня, возрождавшаяся при восстановлении здо­ровья, дважды преграждала мне путь в АА. (В это время мне, по их собственной инициативе, помогали друзья-неалкоголики). После еще одной неудачной попытки научиться пить цивилизованно я сдалась и начала серьезно работать в АА.

К счастью, я попала в группу, которая посвящала свои закры­тые собрания обсуждению Шагов. У большинства членов группы было свое понимание личного Бога. Атмосфера веры, окружавшая меня, проявлялась настолько ярко, что временами я ловила себя на мысли, что хочу отдаться ей. Но не отдавалась. И все же я видела, что с каждым новым обсуждением Шагов открываются новые и новые глубины их содержания.

Во Втором Шаге «Сила более могущественная, чем мы» озна­чала АА, но не сводилась к членам группы, которых я знала. Это были мы все, повсюду, проявляющие заботу друг о друге и тем самым создающие духовную мощь, превышающую возможности каждого из нас. Одна женщина в нашей группе верила, что души умерших алкоголиков, даже тех, которые ушли еще до создания АА, вносят свой вклад в общий источник доброй воли. Мысль настолько замечательная, что мне также захотелось верить в нее.

Сначала Третий Шаг просто ассоциировался у меня с тем, как я ощущала себя по утрам в первые дни трезвости. Целыми днями, которые казались все время солнечными, я сидела у окна, не думая о какой-либо работе и чувствуя себя счастливой и уверенной. Затем этот Шаг стал увлекательным принятием своего места в мире: «Не имею представления о том, Кто тут всем управляет, — но только не я!» Я также принимала Третий Шаг как разумное отношение к жизни: «Если я плаваю в море в соленой воде и вдруг поддамся панике и начну барахтаться и бороться, то обязательно утону. Но если я расслаблюсь и доверюсь воде, то она будет держать меня».

Хотя в Четвертом Шаге не упоминается Высшая Сила, слово «нравственно» несло в себе скрытое значение греха, то есть, как меня учили, отступление от Бога. Поэтому нравственный анализ я рассматривала как честное описание собственного характера, за­писывая на красной стороне те свои качества, которые создавали неприятности людям. Стараясь полноценно жить в окружающем мире, а не изолироваться от него, стараясь открыться перед людь­ми, а не сторониться их, я надеялась, что этот контакт с подоб­ными мне поможет сгладить острые, ранящие углы моего характе­ра, — и это Шаги Шестой и Седьмой.

Я не уверена, что старательно работала по Шагам, но они, уж это точно, работали на меня. Примерно на четвертом году трезвос­ти какой-то незначительный случай показал, что мой изначаль­ный недостаток — стеснительность — исчез. «Я свободно себя чув­ствую в окружающем меня мире!» — сказала я себе с удивлением.

Сейчас, спустя десять лет, я чувствую себя так же. Если взять всю мою жизнь в целом, то все то положительное, что было полу­чено в АА, намного превосходит ущерб, причиненный мне актив­ным алкоголизмом. Что же взяло верх над моей гордыней (на ка­кое-то время) и сделало меня доступной для других? Лучшим ответом, который я вижу, является то, что мой отец называл «жизненной силой». (Он был старомодным семейным врачом и много раз видел, что эта сила может много раз попеременно воз­растать и убывать). Думаю, что эта сила есть в каждом из нас, она

оживляет все живое, она вращает галактики. Сравнение с соленой водой, применительно к Третьему Шагу, было не случайно, по­скольку океан для меня является символом этой силы. Ближе все­го я приближаюсь к Одиннадцатому Шагу, когда вижу непрерыв­ную линию горизонта с палубы корабля. Я как-то сразу уменьша­юсь в размерах. И я умиротворенно ощущаю, что являюсь малень­кой частицей чего-то огромного и непознаваемого.

Но не слишком ли океан холодный символ? Пожалуй, да. Ду­маю ли я, что он смотрит на мелкую рыбешку, что он беспокоит­ся о каждой отдельной судьбе? Буду ли я беседовать с ним? Нет. Однажды, когда моя пьянка подходила к концу, я обратилась с тремя словами к Чему-то нечеловеческому. В темноте, до рассвета, я поднялась с кровати, встала на колени, соединила руки и сказа­ла: «Пожалуйста, помоги мне». Затем я вздрогнула и спросила: «С кем это я разговариваю?» — и снова легла.

Когда я поведала об этом случае одному из своих наставников, он сказал: «Но Он же ответил на твою молитву».

Может быть, и так. Но я не чувствую этого. Я не спорила с наставником и не пытаюсь развенчать таинство этого случая хо­лодной логикой. Если бы вы логично доказали мне существование личного Бога (а я не думаю, что вам это удастся), то я и тогда не стала бы разговаривать с Чем-то, чего я не чувствую. Если бы я логично доказала вам, что Бог не существует (а я знаю, что не могу), то ваша истинная вера не была бы поколеблена. Другими словами, вера находится за пределами разума. Существует ли что-то за пределами человеческого разума? Думаю, что да. Нечто.

Но как бы то ни было, вот мы здесь, в этом мире, все вместе, я имею в виду всех людей, а не только алкоголиков. И мы нужны друг другу.

Нью-Йорк, Нью-Йорк

 

БЕСЕДА

 

Я думаю, что Программа АА — это просто Божья воля, приме­няемая в повседневной жизни. Я также считаю, что духовное про­буждение — это осознание того, что Бог поможет человеку, если этот человек абсолютно честен в своих намерениях и действиях.

Если бы Бог вошел в мою тюремную камеру хотя бы ненадол­го, то наш разговор был бы примерно таким.

Бог: «Я давно смотрю на тебя, и рад, что ты наконец-то пыта­ешься помочь себе».

Я: «Я очень стараюсь, но, по правде говоря, очень боюсь».

Бог: «Продолжай свои усилия, прислушивайся к моим лю­дям, которые работают со Мной в АА, и следуй их совету. Мне надо уходить, у меня очень напряженное расписание. Но если я тебе понадоблюсь, я всегда рядом».

Уопун, Висконсин

 

БОГДОБР

 

До АА я не мог или не хотел признавать, что частенько бывал неправ. Сделать это мне не позволяла гордыня. И все же мне было стыдно. Оказавшись в таком конфликте, я исключил Бога из сво­ей жизни, потому что чувствовал, что Он требует от меня слиш­ком высоких стандартов поведения для человека в моем положе­нии. Я почему-то верил, что ни одно прегрешение не прощается, что Бог требует от меня быть хорошим во всем. Я позабыл об истории Блудного сына.

Поскольку я думал, что пытаться недостаточно, то и вовсе перестал это делать. И это вызвало чувство вины. На какое-то время оно было приглушено алкоголем. Затем алкоголь стал самым большим источником чувства вины. Мне пришлось испытать фи­зические, умственные и эмоциональные потери, потерпеть пол­ную неудачу во всех жизненных сферах, прежде чем я смог отбро­сить гордыню и признать свое поражение. К сожалению, одного признания недостаточно. Положение усугублялось до тех пор, пока я не сдался полностью и окончательно. Из глубин моего ада я стал взывать: «О, Господи, помоги!», и Он привел меня в то место, где я мог найти выход из лабиринта, и представил мне группу людей, которые направили меня на верный путь.

Теперь-то я это знаю. Но тогда я отвергал Бога и заявлял, что не верю в молитву. Моим проводникам потребовалось немало вре­мени, чтобы подвести меня к общению с Богом через молитву. До этого я использовал Содружество АА и его членов как свою Выс­шую Силу. Они реально существовали, проявляли терпимость и понимание и создавали обстановку, в которой я чувствовал себя желанным. Но мое искаженное чувство справедливости говорило мне, что нет никаких оснований для того, чтобы Бог простил меня, и я испытывал чувства вины и стыда, когда упоминалось Его имя.

Когда я полностью и окончательно капитулировал, понял и принял природу своей болезни и все, что сказано в Первом Шаге, мне понадобилось опереться на что-то более сильное. Высшей силы в лице Содружества было уже недостаточно. (Я продолжаю ис­пользовать АА как напоминание о том, что Бог есть, но не ис­пользую его вместо Бога.) Таким образом, необходимость заста­вила меня придти к вере.

Чтобы нести эту, уже глубоко укоренившуюся веру в Бога, я укрепил доверие к Богу. Он добр. Как я теперь понимаю, Он все делает мне на пользу. На формирование этого понимания потребо­валось определенное время, так же как и на преодоление соб­ственного сопротивления к изменениям. Потребовались испытания и страдания, через которые я прошел для того, чтобы сдаться. Только безоговорочно приняв полное поражение своих гордыни и эгоизма, я начал одерживать победы.

Мне не нравятся цели, которых можно достичь. Не верю, что люди женятся и далее живут счастливо до самой смерти. Я не мог перестать пить и начать жить в Утопии. Каждый день Бог посылает нам новый вызов. Иногда это успех, иногда — поражение. Успех ведет к самодовольству, поражение — к жалости к себе. Каждое из этих последствий является роскошью, которую я не могу себе позволить. Я не всегда принимаю превратности судьбы как нечто полезное, но тот факт, что сейчас я способен писать эти слова, подтверждает логичность моей веры в то, что Бог добр.

Это мое сугубо личное, основанное на собственном опыте мне­ние, что человек становится богаче духовно только в том случае, если растет духовно. Чем больше я принимаю Бога, тем больше Он мне дает. По мере того как я все более высоко ценю получаемое мной, я активнее стараюсь показать свою признательность. Моя способность принимать жизнь такой, какая она есть, неизмеримо увеличилась. Поэтому растет и моя способность жить в согласии с окружающими меня людьми, Богом и с самим собой.

Деминг, Нью-Мексико

 

«ВСЕ СООБЩЕСТВО...»

 

Я родилась в семье, которая принадлежала англиканской цер­кви, и во время службы (возможно, такое есть и в других конфес­сиях) мы произносим следующие слова: «Поэтому с ангелами, архангелами и всем небесным сообществом приветствуем и сла­вим имя Твое». Поскольку я не знаю, что это за небеса и что за сообщество там обитает, то, произнося эту фразу, я заменяю эти слова на «и всем сообществом Анонимных Алкоголиков».

Будучи интернационалистом-одиночкой, я чувствовала себя несколько изолированной от АА и как бы предоставленной самой себе. Но я действительно верю в силу коллективного разума, каса­ется ли это хорошего или плохого. Так, я верю, что коллективный разум Анонимных Алкоголиков во всем мире оказывает некоторое влияние на алкоголиков, независимо от того, знают они об этом или нет.

Кентон-он-Си, Южная Африка

 

 

РУКОВОДЯЩЕЕ ПРИСУТСТВИЕ

 

В раннем детстве зачитывание перед сном «Сейчас я уклады­ваю себя спать» и заучивание стиха «Иисус любит меня» было частью моей повседневной жизни. Посещение воскресной школы, а затем церкви стало обязательным действием один раз в неделю. Не знаю, как все это влияло на мою детскую жизнь, но каждый раз, когда я испытывал страх или какие-то трудности, я всегда обращался к кому-то из реальных живых взрослых за утешением и поддержкой.

Нет сомнения, что некоторые из приобретенных в детстве цер­ковных представлений я пронес через всю жизнь и даже после того, как попал в зависимость от бутылки и уже в ней искал утешения или решения проблем. Но с усилением зависимости от бутылки и появлением связанных с этим страданий, сердечных мук и одиночества наступил резкий и полный упадок духовных проявлений. Я превратился в человеческий парадокс: в отчаянии я взывал к Богу с просьбой помочь мне выбраться из этой тряси­ны; со следующим выдохом я проклинал Его за то, что Он не помогает мне. Временами я распространялся перед собеседниками о том, что я атеист, что никакого Бога нет. Если бы был, то как бы Он позволил одному из своих созданий так сильно страдать и жить в таком аду?

Каждый день стал для меня такой мукой, что я, в конце концов, как малое испуганное дитя обратился к живому, трезво­му и здравомыслящему взрослому человеку за утешением и по­мощью. Он привел меня в то место, куда я заклялся никогда не приходить — на собрание Анонимных Алкоголиков. Собрание нача­лось минутой молчания, и на меня это произвело впечатление. Я был шокирован, когда в конце собрания все встали и начали читать Молитву Господню. Я старался читать вместе с ними, хотя давно позабыл слова. И этот ритуал произвел на меня впечатление. Не­смотря на то, что всего несколькими часами ранее я был основа­тельно пьян, по возвращении домой чувствовал себя хорошо. Каза­лось, пришло понимание, что здесь я наконец-то обрету надежду и получу помощь, которую уже давно ищу. В ту ночь я, пытаясь вспомнить Молитву Господню, заснул глубоким, спокойным сном.

В тот первый день и в течение последующих нескольких недель меня не покидало поддерживающее ощущение, что я не одинок. Каждую минуту дня и ночи я чувствовал рядом сильное, руково­дящее присутствие. Я ничего не видел, но в этом был уверен. Никому и никогда я не говорил об этом ощущении, потому что считал, что оно будет воспринято как игра моего воображения, но сам я очень надеялся, что оно поможет мне вернуться к здраво­мыслию. Я вообще-то и не был уверен, что у меня все нормально с психикой. Но в любом случае я был рад тому, что происходит со мной, и надеялся, что это не прекратится. Если это признак безу­мия, то пусть, думал я, оно всегда владеет мной.

Как-то раз, совсем неожиданно, я почувствовал, что этого великого невидимого Чего-то или Кого-то больше нет рядом со мной. Я вдруг ощутил одиночество, но это продолжалось до тех пор, пока я не подумал, что этот, более могущественный, чем я, Кто-то решил, что пора мне самостоятельно встретиться с реалиями новой жизни. Но я чувствовал, что если мне потребуется по­мощь на этом пути, — Он всегда рядом. Так ребенок, впервые самостоятельно переходящий дорогу, знает, что из окна за ним наблюдает мать. Когда на личном опыте я убедился, что генераль­ный план, в котором и мне отведена маленькая роль, разработан божественным Архитектором, то обнаружил, что во мне достаточ­но поддерживающей меня веры для того, чтобы уверенно и здраво решать повседневные жизненные проблемы.

Гранд Айлэнд, Небраска