Тест для проверки знаний по системе CLIPS 17 страница

В группе, где отцы и сыновья имели наибольшее число уходов, демонстрировали ригидное поведение и плохое настроение, у моло­дых людей были отмечены более экстернализированные и интернали-зированные реакции. По оценкам матерей, дети были более склонны к депрессии, соматическим жалобам и социальным уходам, необщитель­ны, обсессивно-компульсивны. Иными словами, объединив трудный характер отца и трудный характер сына, можно было прогнозировать проблемы с поведением у сына. Когда двум людям с трудным харак­тером необходимо вступать во взаимодействие друг с другом, напря­жение и конфликты неизбежны. Когда добавляется стрессовый фак­тор, связанный употреблением отцом наркотических веществ, харак­тер двух мужчин является ключевым фактором, определяющим, ка­кие дети станут жертвой проблем, которые будут принимать клиничес­кие формы. Представляется, что сыну, имеющему трудный характер, можно помочь или защитить его в период подросткового развития, если отец будет служить ему примером, показывать более адаптивные черты характера и сможет хорошо относиться к своему сыну.

Родителей, имеющих трудный характер, больше всего необходимо направлять в том, как им следует реагировать на эмоциональную ла­бильность своих детей. Им необходимо научиться тому, как не обо­стрять проблемы. Если не проводить интервенций, то сыновья преж­девременно уйдут из сферы родительского влияния и поддадутся де-виантному влиянию своих сверстников или совершат социальный уход. Если мать сможет улучшить взаимоотношения со своим сыном, на­строить их на позитивную волну, то тем самым она обеспечит необхо­димый буфер своему ребенку. Эта точка зрения подчеркивает адаптив­ный характер родительско-детской лояльности, а также негативного влияния таких отношений.

Другим биологическим фактором, существенно определяющим то, какими вырастают наши дети, является темп развития ребенка. Нео­днократно показывалось, что рано созревающие мальчики имеют силь­ные социальные преимущества. Их рассматривают как более привле­кательных и компетентных. Более вероятно, что они станут лидерами и в подростковом возрасте, и когда вырастут. Родители и учителя мно­гого ожидают от них в зрелом возрасте, и им представляется больше независимости и ответственности в более раннем возрасте. Азы этих способностей, которые закладываются в раннем возрасте, дают рано взрослеющим мальчикам еще более серьезные преимущества. С дру­гой стороны, раннее созревание девочек часто приводит к тому, что они сталкиваются с социальными преградами. Такие девочки в своей возрастной группе не могут найти общий язык с подругами, которые не так развиты, и подвергаются остракизму со стороны очень незре­лых мальчиков. Более того, все дети, преодолевая различные этапы, проходят также через серьезные изменения во взаимодействии со сво­ими родителями.

Пубертатный период- особенно трудное время для родителей и под­ростков. Пик пубертатного периода (риЬегарех) определяется как ше­стимесячный период, в течение которого мальчики демонстрируют самый большой рост. Этот период связан с серьезными изменениями в отношениях между матерью и сыном. До пика пубертатного периода мальчики прижимаются к матери, могут поплакаться ей, ищут у нее поддержки и совета. После пика американские мальчики начинают дистанцироваться от своих матерей. Многие занимают высокомерную позицию и избегают физического контакта. Они пытаются возобно­вить дружеские отношения с отцами. Матери переживают при этом каскад самых разнообразных чувств: они испытывают гордость, чув-

ствуют, что им причинили боль, и злятся. Часто они не осознают, что происходит, а лишь понимают, что все изменилось.

СЛУЧАЙ 2: КАК ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ НАРКОТИКАМИ ПОДРОСТКОМ ОТРАЖАЕТСЯ НА РОДИТЕЛЯХ

Уинстоны были работящей семьей: Мэри - официантка в мес­тной гостинице, Джонни - водопроводчик. У них было трое детей, и они всегда ощущали себя типичной, дружной семьей. Их стар­ший сын Кевин был веселым и энергичным ребенком, но в возра­сте двенадцати лет он начал отдаляться от семьи. Он вставил в ухо серьгу, увлекся тяжелой рок-музыкой, поздно возвращался домой и совсем не занимался учебой. Его родители считали это этапом развития, но к тому времени, как ему исполнилось четыр­надцать лет, стало очевидно, что он сильно пьет и злоупотребляет наркотиками.

Отец Мэри был алкоголиком, и она решительно вознамерилась вылечить Кевина, и сделать это как можно раньше. Хотя в окруже­нии Джонни было много семей, знакомых с проблемой наркотиков, сам он увлекался буддизмом и никогда лично не сталкивался со случаями злоупотребления наркотиками. Он был потрясен тем, что его сын принимает самые опасные таблетки и наркотики, включая кокаин и героин. Вместе с Мэри они положили Кевина в Центр, чтобы он там прошел 30-дневный курс лечения, а сами активно посещали групповые занятия для родителей пациентов Центра и семейные консультации. Во время лечения у них было ощущение, что они все больше и больше отдаляются от Кевина, так как он считал, что все это пустая трата времени и ему не угрожает никакая серьезная опасность. Ни Мэри, ни Джонни не могли спать по но­чам, им было трудно заниматься другими детьми. У семьи возник­ли серьезные финансовые проблемы, но Мэри чувствовала, что она не сможет работать и одновременно смотреть за Кевином. Когда Кевин вышел из Центра, он принялся за старое, что побудило роди­телей определить его в клинику на длительное лечение Через две недели он сбежал оттуда и стал жить на улице. Мэри и Джонни все свободное время разыскивали его и умоляли его вернуться домой. Эмоциональное состояние не позволяло Мэри искать другую рабо­ту, и они были вынуждены тратить свои сбережения, чтобы покры­вать ежемесячные расходы.

В течение следующего года Мэри и Кевин стали все больше и больше отдаляться друг от друга Чем сильнее ухудшалась ситуа­ция с Кевином, тем большее отчуждение наблюдалось между ними. Супруги не имели возможности куда-либо выйти, на это попросту не было денег, они были не в восторге от совместного времяпрепро-

15 — 3948 225

вождения. С того времени, как они обнаружили, что Кевин употреб­ляет наркотики, и до тех пор, пока они не обратились за терапией (около 15 месяцев), у них не было интимной близости.

Специалисты во многих семейных программах, которые они посещали, пытались сделать так, чтобы супруги увидели, что в их семье сложился дисфункциональный неопределенный стиль об­щения, который и послужил пусковым механизмом для поведе­ния Кевина. Ни один из супругов не был согласен с подобными интерпретациями. Они считали, что у них теплые и любящие отно­шения. Кевин пошел таким путем по непонятным причинам, а они хотели ему помочь. Они чувствовали, что их брак под воздействи­ем всего этого начинает разрушаться, и понимали, что нуждаются в помощи для разрешения этой проблемы.

Лечение было сфокусировано на том, чтобы убедить Мэри и Джона укрепить традиционные сильные стороны в семье. Их под­держивали в том, чтобы они разделяли друг с другом горе и гнев на Кевина. Неоднократно возвращались к вопросу о том, почему они считали необходимым отказаться от удовольствий, пока Ке­вин был в беде. У обоих было ощущение, что секс неуместен, так как это означало бы, что они продолжают наслаждаться жизнью, в то время как их первенец убивает себя. К тому же они были уверены, что воздержание - это способ расплатиться за допущен­ные ошибки в процессе воспитания. Им не хватало близости, и они знали, что из-за этого они эмоционально отдаляются. После того, как супруги решили возобновить сексуальные отношения, они отпраздновали это, отправившись вместе с детьми на обед, и «про­возгласили», что семейной травме пришел конец. Они собира­лись продолжать жить, поддерживать Кевина в его лечении, но не принимать всю его боль как свою собственную и все его разо­чарования как свои разочарования. Кевин присутствовал на том обеде и, не сдерживая своих чувств, поблагодарил родителей за то, что они показали ему, что они могут двигаться дальше, а не будут хоронить себя из-за этой проблемы.

Вскоре после того, как пара возобновила сексуальную жизнь, они начали планировать визиты к родственникам и друзьям. Они стали обсуждать с соседями и коллегами на работе процесс выз­доровления Кевина. На их лицах стали появляться улыбки. Мед­ленно, но верно они вошли в мир выздоравливающих родителей, которые испытывали чувство вины и стыда, но не падали духом.

Если поведение детей генетически переходит в определенное при­вычное поведение, не должно вызывать удивления то обстоятельство, что некоторые поведенческие проявления родителей не зависят от стрем-

пений их детей. Перусс и коллеги (Региззе апс! со11еа§иез, 1994) оцени­вали практику воспитания детей в 1117 парах взрослых близнецов, про­являющих единодушие во мнениях по поводу детей, и обнаружили, что заботливое поведение матерей, как и гиперпротекция со стороны отцов и матерей, были в значительной степени обусловлено генетикой.

ВЛИЯНИЕ СЕМЕННОЙ ДИНАМИКИ НА ВЗАИМООТНОШЕНИЯ СУПРУГОВ

До того, как я женился, у меня было шесть теорий воспитания детей; теперь у меня шес­теро детей и ни одной теории.

Лорд Рочестер

Когда в семье появляются дети, супруги переходят от жизни в ин­тимном диадическом мире к сложной жизненной ситуации, в которой принимают участие много разных лиц. Законы групповой динамики распространяются на преобладающие индивидуальные настроения и волнующие супругов вопросы. Супружеские расхождения обуслов­лены тем, что колебания вопросов, волнующих семью, более сильные и непреодолимые, чем индивидуальные потребности и желания. Хотя и верно то, что отдельные родители могут оказывать предсказуемое влияние на отдельных детей и отдельные дети могут оказывать пред­сказуемое влияние на отдельных родителей, единство семьи оказыва­ет как на первых, так и на вторых сильное влияние.

Последние пятьдесят лет внимание семейных психологов было сфо­кусировано на неблагоприятном влиянии семейных систем. Существует множество эмпирически подтвержденных моделей семейных систем. Я остановлюсь на модифицированной версии модели Биверс (Веауегз апд Натрзоп, 1990), поскольку она имеет непосредственное клини­ческое приложение при понимании и лечении дисфункций у супругов и охватывает большинство основных концепций, используемых в се­мейном системном анализе (Вег§-Сгоз5, 1988).

Различают две наиболее важные характеристики семейных систем: дееспособность семьи (насколько семья как единое целое способна ре­агировать на проблемы и кризисы) и семейная близость (насколько чле­ны семьи эмоционально связаны друг с другом). Существует четыре основные составляющие семейной дееспособности (структура семьи, мифы, автономия и эмоциональные реакции семьи), каждая из них вли-

15* 227

яет на отношения супругов, а также воздействует на другие семейные подсистемы. Сначала мы рассмотрим каждую из составляющих деес­пособности семьи, после чего дадим описание двух типов семейной близости (центростремительные семьи и центробежные семьи).

Дееспособность семьи

Структура семьи

Структура семьи становится понятной, если разобрать ее на блоки, на пять структурных основ, из которых складывается семейная жизнь:

1. Как распределяется или концентрируется власть в семье.

2. Родительско-детские коалиции и треугольники.

3. Семейные мифы.

4. Насколько эмоционально автономны или объединены члены се­мьи.

5. Эмоции, которые члены семьи могут свободно выражать.

Если свести воедино эти позиции, то они составят картину семей­ной структуры. Они столь же уникальны для каждой семьи, как отпе­чатки пальцев.

Власть в семье

Власть в семье осуществляется в значительной степени посредством контроля над течением и направлением семейных бесед. Удовлетво­ренные супруги живут с ощущением, что власть в семье распределе­на нормально; супруги с нарушениями - нет. Таким образом, если жена — единственный человек в семье, кто беседует с дочерью и ли­шает других членов семьи возможности прямо поговорить с подросТ'-ком, то можно говорить о том, что эта женщина имеет очень большое влияние в семейной системе. Ее сильная позиция сделает отца менее сильным. Все их диадические взаимодействия будут окрашены тем фактом, что мать доминирует над ребенком. Если отец благодарен матери за то, что она берет на себя ответственность за коммуникацию с дочерью, это укрепит их отношения. Но чаще отца возмущает то, что его изолируют и исключают. Таким образом, стиль, который ис­пользуют мать и отец для того, чтобы простроить свои взаимоотно­шения с дочерью, оказывает влияние на диаду супругов. Вероятно, на их взаимодействие будет отбрасывать тень и общение с другими членами семьи.

Подобно тому, как контролируется коммуникативный процесс, кон­тролируется и процесс принятия решений, что представляет собой ос­новной способ распределения власти в семье. Один из наиболее эф­фективных способов принятия решений в семьях состоит в том, чтобы удостовериться, что понимаются различные точки зрения каждого члена семьи, и быть готовым в случае необходимости подчинить эти точки зрения общей цели (8\уапзоп, 1993). В семье, как в спортивной ко­манде, необходима координация дифференцированных ролей и инди­видуальных стилей с «главным планом», что более важно, чем вклад каждого из участников.

Свонсон (8\уапкоп, 1993) оценивал, в какой степени супруги ува­жают и воплощают различные точки зрения или подчиняют общей цели различия во взглядах членов семьи. Он пришел к заключению, что личность помогает детерминировать стиль принятия решений в семье. В семьях отец является главой семьи, если он «способный и энергич­ный человек, готовый рассматривать различные точки зрения. Чем больше он помогает в личных отношениях и групповых действиях и способен быть решительным, тем более вероятно, что он будет наделен правом принятия решений» (8\уашоп, р. 245). Право принятия реше­ний другими членами семьи определяется личностью матери. Если она уверена в себе, к ней самой и к ее детям прислушиваются, и в процес­се принятия решений их мнение ценится. Свонсон в своих научных изысканиях был ограничен числом изучаемых супругов и различиями в их происхождении. Несмотря на то, что определенные личностные факторы, на основании которых можно прогнозировать включение в процесс принятия решения, могут варьироваться в разных культурных группах, основное открытие - что стили принятия решений супругами определяются личностными факторами - по всей видимости, нельзя подвергнуть сомнению.

Таким образом, терапевт должен чувствовать, что стиль принятия решений в семье, возможно, определяется глубокими личностными диспозициями. Это объясняет то, почему многие быстрые и стандарт­ные решения оказываются не очень эффективными в супружеской те­рапии. Терапевту необходимо работать с личностными стилями каж­дого из супругов, чтобы сформировать новые способы принятия ре­шений, которые будут естественными и «подойдут». Никто не собира­ется за одну ночь трансформировать сложные личности, и нельзя всех «подогнать под одну гребенку», чтобы сделать процесс принятие ре­шений адаптивным.

Когда муж и жена имеют несовместимые личностные стили (на­пример, жена хочет высказать свое мнение, а муж хочет утвердить свой авторитет), модель принятия решений в семье, по-видимому, оп­ределяется силовой структурой, которая была унаследована в день их свадьбы. Супруг, имеющий более высокий социальный статус (более образованный, состоятельный, более благородный и т. д.), способен сделать так, чтобы доминировал тот стиль, который предпочитает он, так как он вступил в брак, имея больше прав и будучи более автори­тетным. Это открытие объясняет, почему мужчины, которые женятся на красивых женщинах, часто следуют предпочитаемому стилю при­нятия решений женщин, а женщины, которые выходят замуж за преус­певающих мужчин, следуют предпочитаемому стилю принятия реше­ний мужчины.

В семьях, где царит хаос, где никто не может сохранять власть, родители пытаются совместными усилиями поддерживать свой брак, в то время как с этой неразберихой ничего нельзя сделать. Никто не знает, как принимать решение, в семье не существует точных правил, разъясняющих, кто и с кем обсуждает те или иные вопросы. Идеаль­ной структурой для многих семей в соответствии с господствующей тенденцией будет эгалитарная силовая структура, при которой разные члены играют важную роль в разные периоды времени и при разных обстоятельствах.

Резюмируя сказанное, следует отметить, что как только в семье появляются дети, семейная жизнь начинает представлять собой вере­ницу проблем, связанных с коммуникацией, и каждодневных реше­ний. Постоянные потребности детей вскоре делают стиль ведения пе­реговоров родителей гиперболизированным и состоящим из ритуалов. Успешные партнеры со временем учатся быть очень эффективными в распределении своих полномочий и гибкими, когда надо изменить полномочия в соответствии с потребностями, обусловленными разви­тием, и кризисами, возникающими в семье. Успешные супруги при­ходят к соглашению о том, кто и какой тип решения для какого типа проблем будет инициировать. Партнеры, имеющие проблемы, очень неэффективны в этой сфере. Когда дела у супружеской пары не ладят­ся, можно наблюдать такую картину. Мать беседовала с учителем ре­бенка на прошлой неделе, но неясно, кто ответит на звонок учителя на этой неделе. Такие пары не имеют установленных повседневных обя­занностей, чтобы совместно выполнять работу (в этом случае разго­варивать с учителем будет отец) или делегировать обязанности (в этом

случае продолжать переговоры с учителем будет мать). Испытываю­щие трудности партнеры каждую проблему разрешают крайне неэф­фективно, что и вызывает напряжение. Терапевтам необходимо свя­зать эти неэффективные деструктивные методы управления ежеднев­ными обязанностями с напряжением в распределении власти между супругами, которое лежит в основе всего этого.

ТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ 3: ОЦЕНИВАНИЕ СТИЛЕЙ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ В СЕМЬЕ

Терапевтам необходимо понять, какой тип принятия решений характерен для конкретной супружеской пары, и помочь им про­анализировать следующие вопросы

1. На каком основании власть была передана одному человеку или как сложилось, что супруги стали использовать демокра­тичный подход в принятии решений?

2. Эффективен ли стиль принятия решений для всей семьи в целом? Хорошо ли это для пары? Работает ли это в случае с детьми?

3 Какому стилю принятия решений отдает предпочтение муж? Жена'' Дети?

4 Какое влияние оказал стиль принятия решений в исходных семьях на формирование стиля принятия решений в нуклеар-ной семье?

Родительско-детские коалиции и треугольники

Бездетные пары часто вынуждены иметь дело друг с другом, и им необходимо разрешать свои разногласия, если они хотят, чтобы дома их окружали приятные им люди. С появлением детей возникает боль­шой соблазн не разрешать супружеские вопросы, а обращаться к дру­гим людям в доме, чтобы получить поддержку, приятно провести вре­мя или дать выход гневу. Дети могут принимать участие в супружес­ком конфликте и занимать одну из сторон в треугольнике тремя спосо­бами: (1) «обходной» треугольник, (2) родительско-детская коалиция, (3) треугольник с «расщеплением преданности».

Обходной треугольник представляет собой наиболее изученные от­ношения в треугольнике. Этот паттерн имеет место, когда родители непреднамеренно укрепляют или обостряют проблемное поведение одного или нескольких детей, так как взаимодействие с ребенком по­зволяет родителю обойти или избежать собственных супружеских про­блем. Намного легче избегать обсуждения неравного распределения

власти или эмоционального пренебрежения, которое испытывает один из супругов, когда он может занимать свое время, беспокоясь о детях. Например, один родитель может заметить у ребенка незначительную шепелявость или заикание и начать часто поправлять его. Другой суп­руг может быть вовлечен либо через присоединение к вопросу, кото­рый беспокоит его партнера, либо через борьбу с супругом по поводу значимости проблемы. Так или иначе, конфликт, который находится на поверхности, переключается с супружеских вопросов на детские воп­росы. Таким образом, супружеские конфликты не находят своего раз­решения, поэтому напряжение никуда не уходит, а ситуация обычно ухудшается.

Когда используются обходные пути, оба родителя могут не осозна­вать свои проблемы или конфликты. Они могут бессознательно пере­носить свои межличностные конфликты на ребенка и с абсолютной уверенностью отрицать, что в их отношениях что-то не в порядке. Клас­сический пример представляет собой пара, которая обеспокоена мни­мой распущенностью своей подрастающей дочери, вместо того чтобы заняться собственными сексуальными проблемами и фрустрациями.

Иногда в фокусе этих конфликтов оказываются религиозные и эт­нические вопросы. Когда человек, который вырос в семье, истори­чески представлявшей собой треугольник, обзаводится своей собствен­ной семьей, отношения между его родителями рушатся. К ребенку в триангулированной семье приковано чрезмерное внимание родителей, которое является определяющим в их отношениях. Его или ее уход из семьи оставляет вакуум в отношениях родителей, ибо могут всплыть на поверхность неразрешенные проблемы, которые будут представлять угрозу. Вместо того чтобы сосредоточить свое внимание на супру­жеских вопросах, которых они так долго избегали, родители набрасы­ваются на отличающегося от них будущего зятя или будущую невест­ку. Проработав с сотнями смешанных браков христиан и иудеев, Фрид­ман (Рпейтап, 1985) пришел к заключению, что

«...нельзя прогнозировать возможную родительскую реакцию на брак между людьми разных вероисповеданий, если мнение родителей о будущих родственниках основывается на том, в каком регионе Соединенных Штатов они проживают, какую сте­пень в еврейском образовании или синагоге они получили, ка­кие суммы ими перечислены в Объединенное Еврейское Обра­щение (Шкей ]е\\чзЬ Арреа1) или сколько раз они совершали паломничество в Израиль. Нельзя считать, что только культура

вызвала подобную реакцию. Скорее ребенок (чаще всего это происходит с первенцами) был вовлечен в треугольник, риско­вал принять на себя всю силу родительской заботы и отверже­ния. Когда дети вырастают, они часто начинают понимать, что ро­дители реагируют на них иначе, чем на их братьев и сестер, и от них можно услышать такие высказывания: «Мой брат мог выйти сухим из воды, и этому бы не придали значения». Как ни стран­но, но именно те дети, которые чаще всего оказываются вовле­ченными в треугольники с родителями, скорее всего вступят в смешанный брак, чтобы доказать свою индивидуальность и не­зависимость от семьи, в которой его подавляют и критикуют».

Неудивительно, что дети, которые были втянуты конфликтующими родителями в «обходной» треугольник, интернализируют значительную долю напряжения, испытывая тревогу и совершая социальные уходы (Кепё, 1995).

Коалиции «родитель-ребенок» имеют место тогда, когда один ребе­нок и один родитель формируют плотный ригидный альянс против дру­гого родителя. Основной семейной диадой становится альянс «роди­тель-ребенок», а не «родитель-родитель». В экспериментах последо­вательно показывалось то, что люди, в семьях которых наблюдалось больше всего нарушений и которые обращались в соответствующие клиники с проблемами психического характера, а также подростки, имеющие больше всего психологических нарушений, происходят из семей с ярко выраженной сильной коалицией «родитель-ребенок» (Масюппа, Уап Бсоук, апа1.[опез, 1991). Проблемы этих семей свиде­тельствуют о том, что конфликты носят скорее межличностный харак­тер и оказывают негативное влияние на отношения в семье (Кеп§, 1995). На самом деле некоторые из заданий были предложены испытуемым для того, чтобы сравнить ряд закодированных поддерживающих ут­верждений, заключенных между супругами, с рядом поддерживаю­щих утверждений, заключенных между родителем и ребенком. Когда родители адресуют больше поддерживающих утверждений друг дру­гу, чем своим детям, семья в целом кажется более сильной и здоро­вой (\УЫйакег апс! Вгу, 1991).

Понятие «расщепление преданности» имеет отношение к паттерну, в котором ребенок разрывается между двумя родителями, когда каж­дый из родителей хочет, чтобы ребенок принял его сторону или высту­пал против другого родителя. Ребенок постоянно пребывает в ситуа­ции, когда не представляется возможным одержать победу. Забота или

участие по отношению к одному родителю одновременно означает пре­дательство другого. Оказавшись в подобной ситуации, многие дети становятся эмоционально холодными. Обычно они стремятся как можно быстрее покинуть семью.

В семьях, члены которых очень дистанцированы друг от друга и не доверяют друг другу, очень трудно найти какую-либо диаду, которая бы представляла собой действительно сильный альянс. Иногда в по­добных семьях в такие треугольники вместо членов семьи бывают включены домашние животные. Функцию домашних животных в се­мейных треугольниках легко понять, как только мы признаем, что все человеческие существа нуждаются в поддержке. Когда два члена се­мьи очень раздражены друг другом и один из них или оба не способ­ны на положительную реакцию по отношению к другому члену семьи или не могут вовлечь его в треугольник, то в качестве альтернативы эти люди могут искать утешения у животного. Иногда животное нахо­дится в центре внимания и является фактором раскола альянса, когда оба родителя и братья и сестры пытаются сделать животное своим лич­ным союзником и создать значительную дистанцию между домашним животным и остальными членами семьи.

Иными словами, статичные триангулированные отношения наруша­ют отношения между супругами, поскольку, представляя собой защи­ты, они мешают паре открыто рассматривать свои собственные пагуб­ные или негативные чувства по отношению друг к другу.

Семейные мифы

Миф - это история семьи, которая оказывает сильное влияние на понимание каждым членом семьи ее прошлого и будущих возможно­стей. Пары, которые придумывают семейные мифы, впоследствии об­рекают себя на то, что как они сами, так и их дети будут действовать в соответствии с этой фантазией. Многие семейные мифы передают жиз­ненные цели и основные ценности, а также помогают сформировать психологическую идентичность семьи. Мифы выполняют функцию связи, скрепляя одно поколение с другим. Каждая супружеская пара имеет мифы, привнесенные из исходных (родительских) семей, а так­же мифы, которыми они обзавелись, когда уже состояли в браке (на­пример, «Наша семья всегда рада любому гостю»).

Наша социальная жизнь, в особенности семейная жизнь, продол­жает оставаться для нас тайной, требующей разъяснений. К наиболее популярным относятся так называемые «мифы о Прометее» - истории,

в которых подробно излагается, как создавалась нуклеарная и расши­ренная семья: как встретились мама и папа, обстоятельства, предше­ствующие рождению каждого ребенка, и как бабушка доживала свои последние годы. Когда «мифы о Прометее» носят негативную окраску или полны трагизма, ощущение рока может преследовать всю семью. Когда члены семьи придерживаются консервативных взглядов и их добродетели заслуживают уважения, резюме может быть следующим: чтобы семья следовала прямому курсу.

Эдвард Олби в своей пьесе «Кто боится Вирджинии Вульф?» (Ес)\уаг(1 А1Ьее, \\Тю'з аггаё о!" У1г§1ша ^оо1г?) очень ярко показывает положи­тельное и отрицательное влияние мифов. Действие разворачивается вок­руг бездетной пары, которая создала себе мифического сына, связыва­ющего их друг с другом. Когда муж, находясь в приступе деструктив­ного гнева, сообщает, что мифический сын мертв, это повергает супру­гов в кризисную ситуацию, в которой им нужно либо расти и менять свои отношения, либо получить изменения в структуре (СарпоН, 1987).

Семейные мифы сочиняются для внутренней жизнеспособности семьи, и их часто не разделяют сторонние лица в системе или сообще­стве. Например, семейный миф о том, что «в нашей семье все гении в математике» может не разделяться учителем шестого класса, у кото­рого Джонни день ото дня неправильно решает дроби. Когда семейные мифы неконгруэнтны оценкам сторонних лиц, семья испытывает ог­ромное напряжение и стыд. Многие из нас имеют семейные мифы, в которых повествуется о героизме и победах. Это в значительной сте­пени объясняет то обстоятельство, почему родители приходят в ярость во время спортивных мероприятий, в которых принимают участие их дети, и испытывают неловкость или унижение, когда команда их ре­бенка проигрывает или ребенок делает что-то не так.

Супруги спорят о том, какие семейные мифы являются наиболее важными, а какие следует изменить. Во многих спорах о том, как вос­питывать детей, люди будут приводить аргументы, в которых будут пре­валировать семейные фантазии. Муж может иметь желание ввести миф о том, что дети организованы и послушны; жена - миф, что дети рас­слаблены и беззабо гны. Конкретные проблемы в воспитании никогда не будут успешно разрешены до тех пор, пока не будут описаны и пе­ресмотрены основные мифы.

Автономия

Автономия в семье имеет отношение к свободе, которую имеют члены семьи, - свободе стать теми, кем они хотят быть, говорить то,

I 235

что они хотят сказать, и делать то, что они хотят делать. На Западе супруги, которые удовлетворены своими отношениями, обычно сооб­щают о достаточно высокой степени независимости. Однако в любой группе существует компромисс между автономией и достижением более высоких групповых целей. О реальной автономии каждого из супругов можно говорить в том случае, если власть достаточно рав­номерно распределена и общение протекает постоянно и открыто.

Даже в диадических отношениях супруги сталкиваются с очень боль­шими сложностями, когда они учатся понятному стилю общения, учат­ся выражать свои собственные мысли и чувства так, чтобы их могли понять супруги. Появление детей только запутывает эту и без того слож­ную задачу. Напряжение, связанное с нехваткой времени, ограничения, которые накладываются окружением, и потребность детей в общении -все это препятствует эффективной коммуникации супругов.