Лестница наказаний.

Рассмотрим лестницу наказаний не в хронологическом порядке их возникновения в российском уголовном праве, а в порядке убывания их строгости.

Смертная казнь. Итак, самой суровой мерой наказания является смертная казнь. Впервые она была применена в России св. Владимиром (см. выше) <1>. Обстоятельства ее применения говорят о том, что она проникла к нам исключительно под влиянием византийского права. Назначалась она за тяжкие преступления: грабежи, убийства и разбои, но применению ее помешала еще очень большая степень варваризации русского общества, где кровная месть была еще в большом ходу. Применяя смертную казнь, законодатель фактически провоцировал перманентное состояние мщения. Кроме того, страдала княжья казна, поэтому очень быстро казнь выходит из употребления.

--------------------------------

<1> Отдельный вопрос составляют сообщения арабских средневековых географов о применении смертной казни (повешения) ранними славянами. В какой мере эти сообщения возможно отнести к протогосударственным образованиям Древней Руси (Куябии, Артании и Славии), до сих пор точно невозможно установить. Сохранившиеся ранние памятники древнерусского права ничего о смертной казни не говорят.

 

Довольно распространенным мнением является отожествление смертной казни с "потоком и разграблением", которую "Русская Правда" назначает за тяжкие преступления: квалифицированный поджог, конокрадство и т.п. Это неверная точка зрения, поскольку поток и разграбление означали всего лишь то, что в старом германском праве обозначалось как Vogelfrei, т.е. объявление вне закона. Преступник, поставленный, таким образом, вне защиты рода и государственной власти, превращался в отверженного. Любое правонарушение, направленное против него, оставалось без последствий, фактически любой мог его безнаказанно убить, сам же он, судя по всему, обрекался на голодную смерть.

Смертная казнь как мера наказания впервые входит в лестницу наказаний только в Московскую эпоху. Уже Первый судебник гласит: "А доведутся на кого татьбу или разбой, или душегубство, или ябедничество, или иное какое лихое дело, и будет ведомой лихой, и боярину того велити казнити смертною казнью" (ст. 8). А следующая статья назначает уже смертную казнь за иные преступления: церковное воровство; убийство; подбрасывание улик в чужие дома (подметчику); поджигательство; назначается смертная казнь и "ведомому лихому человеку". Вор подвергается смертной казни, если совершает воровство в третий раз (ст. 10). Здесь очевидна аналогия с Псковской судной грамотой. Стоит также помнить, что губные старосты получили свое название как раз потому, что имели право назначать смертную казнь преступникам. Разумеется, всего больше наказаний в виде смертной казни мы встречаем в Соборном уложении. Историки права насчитывают около 60 преступлений, за которые назначалась смертная казнь. В Московский период смертная казнь становится квалифицированной, преступник намеренно подвергается самым мучительным ее видам.

В Имперский период смертная казнь продолжает широко применяться вплоть до воцарения императрицы Елизаветы Петровны. Государыня, как известно, восходя на престол, дала обет не утверждать в свое царствование ни одного смертного приговора. Традиция эта была нарушена ее преемниками только в двух случаях. С 1741 по 1866 г. в России казнили только шесть человек: вора-самозванца Емельку Пугачева и пятерых декабристов. Причем квалифицированная смертная казнь (четвертование) была применена только к Пугачеву.

В связи с расцветом террористической деятельности народовольцев государство было вынуждено нарушить давнюю традицию. Политические убийства стали караться виселицей. Тем не менее смертная казнь как мера наказания упоминалась и в Ул. о нак. 1845 г. и Уг. ул. 1903 г. Кроме того, Уложение 1845 г. знало такой суррогат смертной казни, как "политическая смерть".

"Смертная казнь по особому Высочайшему соизволению в некоторых случаях заменяется возведением осужденного преступника на эшафот, положением его на плаху или поставлением под виселицею на публичной площади. Причем, если он принадлежал к дворянскому состоянию, над ним переламывается шпага. Сия казнь знаменует политическую смерть, и за оною следует всегда ссылка в каторжные работы без срока или на определенное время" (ст. 71 Ул. о нак.).

Уложение 1903 г. сохранило смертную казнь в лестнице наказаний (ст. 2), хотя члены редакционной комиссии высказали пожелание, что "Россия могла бы сделать новый дальнейший шаг, преемственно начертанному еще с XVIII века, с царствования Императрицы Елизаветы Петровны, и не только по возможности ограничить число случаев применения смертной казни, но и вычеркнуть ее вовсе из списка уголовных наказаний, налагаемых по общим законам" [Уголовное уложение. 1904. С. 28 - 29].

Впервые официально смертная казнь в России была отменена Постановлением Временного правительства от 12 марта 1917 г. (Вест. ВП. 1917. N 12/58). Вместо смертной казни полагалось назначать бессрочную или срочную каторгу. Развал страны тем не менее потребовал применения смертной казни на фронте. Большевики уже через три дня после захвата власти отменили смертную казнь на фронте (СУ РСФСР. 1917. N 1. Ст. 4). Но Декрет о красном терроре восстановил ее в полных правах (СУ РСФСР. 1918. N 65. Ст. 710). Руководящие начала 1919 г. ничего не говорили о конкретных мерах наказания, но УК 1922 г. узаконил высшую меру наказания - расстрел (ст. 33). Следует также иметь в виду, что в 1920 г. на короткий период в связи с победой в Гражданской войне большевики формально отменили высшую меру наказания (СУ РСФСР. 1920. N 4 - 5. Ст. 22). Но буквально несколько месяцев спустя она снова была введена в лестницу наказаний. "Революционным военным трибуналам предоставляется ничем не ограниченное право определения меры репрессии", - гласило Положение о военных ревтрибуналах (СУ РСФСР. 1920. N 54). Редакция УК 1926 г. узаконила "исключительную меру охраны государства трудящихся - расстрел" (ст. 21). Эта "высшая мера социальной защиты" была отменена в СССР только в 1947 г. Указ Президиума Верховного Совета СССР ссылался при этом на историческую победу советского народа и "пожелания профессиональных союзов рабочих и служащих и других авторитетных организаций" (Вед. ВС СССР. 1947. N 17). Смертную казнь тогда заменили заключением в исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет. Но в 1950 г. "ввиду поступивших заявлений от национальных республик, от профсоюзов, крестьянских организаций, а также от деятелей культуры" смертная казнь была восстановлена в отношении изменников родины, шпионов и подрывников-диверсантов (Вед. ВС СССР. 1950. N 3).

"В виде исключительной меры наказания, впредь до ее полной отмены, допускается применение смертной казни - расстрела - за государственные преступления, а также за некоторые другие особо тяжкие преступления" (ст. 23 УК 1960 г.).

Смертная казнь, как известно, сохранена и в ныне действующем УК РФ 1996 г. но в отношении ее применения действует так называемый мораторий.

Телесные наказания. Телесные наказания, битье, членовредительство и пр. в русском праве, судя по всему, впервые появляются на краткий период во время св. Владимира опять-таки под влиянием византийского права. Под казнями, которыми св. Владимир подвергал разбойников (см. выше), следует понимать не только смертную казнь, но и калечащие виды наказаний. Как и смертная казнь, телесные наказания начинают активно применяться только с Московской эпохи.

Первый судебник уже упоминает торговую казнь - битье кнутом на торгу, в людном месте (ст. 10). Кроме того, можем предположить, что под словом "казнь" в памятниках Московской эпохи чаще всего подразумеваются телесные наказания, если, разумеется, законодатель особо не говорит, что речь идет именно о смертной казни, т.е. "казнити смертию". Вывод этот мы можем сделать на основании анализа перевода Герберштейном ст. 7 Судебника. Слова законодателя "а сам убитои в казне и продаже" Герберштейн перевел как "corpor autem, juxta delicti qualitatem puniatur", т.е. "самого же подвергнуть телесному наказанию по мере преступления".

Помимо битья кнутом в уголовном праве Московского государства применяются широко членовредительские наказания. Например, урезание уха за третью кражу рыбы из пруда (ст. 90 гл. XXI Соб. ул.), вырывание ноздрей и урезание носа за неоднократную торговлю табаком (ст. 16 гл. XXV Соб. ул.), отсечение руки за угрозу оружием третьим лицам в присутствии царя (ст. 4 гл. III Соб. ул.).

В Имперский период телесные наказания сохраняются в полной силе вплоть до правления императора Александра I, отменившего наиболее варварские из них - клеймение, вырывание ноздрей и пр. Но битье кнутом отменено было только Ул. о нак. 1845 г., сохранившим в силе норму о порке розгами и битье плетьми. Последнее сохранялось для наказания военнослужащих. Закон утверждал подробный список лиц, освобожденных от телесных наказаний (приложение 1 к ст. 30 Ул. о нак. 1845 г.). Телесные наказания в России были отменены общим уголовным законом только в 1903 г., но они применялись как мера наказания крестьян по приговорам волостных судов.

Формально отмененная революцией порка тем не менее широко практиковалась как красными, так и белыми в ходе Гражданской войны. Само же советское уголовное право формально исходило из того, что наказание должно быть "совершенно лишено признаков мучительства и не должно причинять преступнику бесполезных и лишних страданий" (ст. 10 Начал 1919 г.).

Лишение свободы: тюремное заключение, арест. Как вид наказания оно известно только праву Московского периода. Однако оно широко использовалось в политической борьбе русских князей еще с древнейшей поры. Так, летописец под 1036 г. сообщает: "В се же лето всади Ярослав Судислава в поруб брата своего, Плескове оклеветан к нему" (ПСРЛ. Т. I. Стб. 151). Несчастный Судислав по извету просидел в тюрьме 24 г. и был выпущен на свободу только своими племянниками уже после смерти Ярослава: "Изяслав, Святослав и Всеволод высадиша стрыя своего ис поруба, седе бо лет 24" (Там же. Стб. 162). Хотя "поруб" - это не тюрьма в обычном смысле, а яма в земле, но суть дела не меняет.

Тюрьма и тюремное заключение становятся известны только в Московский период: ст. ст. 4, 6 и 12 Второго судебника знают такую меру наказания, как "ино вкинути в тюрьму". Важно отметить, что срок тюремного (острожного) заключения законодатель вообще не регулирует, поэтому сиделец рисковал остаться там надолго, если не навсегда. Конкретные сроки тюремного заключения устанавливает только Соборное уложение, например, в ст. ст. 5 и 7 гл. I. Но в позднейшее время правильного надзора в этой сфере не наблюдалось. В связи с чем арестанты нередко прибегали к такой форме опротестовывания своего заключения, как "слово и дело" (см. выше).

В Имперский период к тюремному заключению добавляются и другие виды лишения свободы: временное заключение в крепости с лишением некоторых особенных прав и преимуществ, временное заключение в смирительном доме с лишением лишь некоторых особенных прав и преимуществ, временное заключение в тюрьме, содержание в арестантских ротах, в работном доме и кратковременный арест (ст. 30 Ул. о нак. 1845). Закон строго регулировал продолжительность лишения свободы. Так, заключение в крепости могло длиться от четырех недель до четырех лет, в смирительном доме содержали от двух месяцев до двух лет, в тюрьме содержали от двух месяцев до полутора лет, арест длился от одного дня до трех месяцев (ст. ст. 34 - 39 Ул. о нак.). Эту систему лишения свободы поддержало Уголовное уложение 1903 г. Заключение в исправительном доме длилось от полутора до шести лет, в крепости - от двух недель до шести лет, в тюрьме - от двух недель до года, арест - от одного дня до полугода. Возможность замены одного наказания другим, например телесного наказания на заключение под стражу, как это делало Уложение 1845 г., Уложение 1903 г. уже не знало.

Советская уголовная репрессия в равной, а пожалуй и в большей, степени использовала лишение свободы в качестве карательной меры. Руководящие начала 1919 г. в п. "н" ст. 25 закрепляли такую меру наказания, как лишение свободы на определенный срок или на неопределенный срок до наступления известного события. УК 1922 г. вводил "лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой" (п. "б" ст. 32), "лишение свободы в исправительно-трудовых лагерях в отдаленных местностях Союза ССР" или "лишение свободы в общих местах заключения" (п. п. "б" и "в" ст. 20 УК 1926 г.). Максимальный срок лишения свободы также был увеличен, если УК 1922 г. устанавливал 10-летний срок, то УК 1926 г. - 25-летний срок по делам о контрреволюционных преступлениях, как гласила новелла 1947 г., отменявшая смертную казнь. УК 1960 г. установил пределом лишения свободы 15-летний срок заключения (ст. 24).

Каторга. Каторга по доктринальному определению есть наказание, состоящее в удалении преступника в особо отведенные для этого местности с обязательным принуждением осужденного к тяжелым физическим работам. Тяжелые формы работы или "тяжкие работы" представляют собой обязательный элемент наказания. В то же время следует учитывать, что "тяжкая работа отнюдь не соединяет понятие о труде непроизводительном, а потому крайне удручающем нравственность арестанта, или о труде через меру изнурительным, расстраивающем его здоровье. Напротив того, этою характеристикою работ указывается то, что арестанты этой группы по преимуществу будут употреблены на работы, требующие значительного напряжения физических сил, каковы, например, работы рудниковые, а равно что самое число рабочих часов для каторжных должно быть сравнительно больше, а число свободных или праздничных дней, наоборот, сравнительно меньше, чем для арестантов других категорий" [Уголовное уложение. 1904. С. 33]. Именно это доктринальное определение позволяет утверждать, что каторга, например, не исчезла совсем из арсенала средств наказания, как может показаться на первый взгляд.

Каторга появляется в российском законодательстве в самом начале Имперского периода. По Указу 1703 г. за все преступления, кроме измены, бунт, отравление и умышленное убийство, полагалось "ссылать в Азов на каторгу" (ПСЗРИ. 1-е изд. Т. IV. N 1951). Это выражение "ссылать на каторгу", собственно, сохранялось в официальном языке вплоть до 1903 г. Так, Уложение 1845 г. знало только понятие "ссылать на каторжные работы" (ст. 17), а ст. 19 добавляла: "срочно или бессрочно". По отбытии каторги полагалось поселение в Сибири навсегда (ст. 25). Это положение сохранилось в Уложении 1903 г. "По отбытии каторги преступники переводятся на поселение в предназначенные для того местности" (ст. 16). Поскольку подобные места поселений предполагалось устраивать недалеко от мест отбытия каторги, то становится понятным, что смысл старой нормы был сохранен. Местом каторги до 1905 г. были Восточная Сибирь и остров Сахалин. Во время Русско-японской войны каторга на Сахалине была упразднена. Назначение столь отдаленных местностей для отбытия каторги и поселения говорит о том, что правительство стремилось хоть таким образом колонизовать эти обширные территории. Но колонизация Сибири за счет каторжных оказалась неэффективной.

Советская эпоха вместо понятия каторги стала употреблять эвфемизм "принудительные работы" (п. "м" ст. 25 Начал 1919 г.). Правда, сначала принудительные работы не сопрягались с лишением свободы. Например, Начала 1924 г. указывали, что принудительные работы не могут применяться свыше одного года. Однако уже временная инструкция Наркомюста "О лишении свободы как о мере наказания и о порядке отбывания такового" в ст. 2 гласила: "...лишение свободы на определенный срок обязательно связано с принудительною работою" (СУ РСФСР. 1918. N 53. Ст. 598). А особые места для отбывания каторжных работ были созданы в Советской России по Декрету ВЦИК "О лагерях принудительных работ" (СУ РСФСР. 1919. N 12. Ст. 124). Исправительно-трудовой кодекс РСФСР 1924 г. также устанавливал, что лишение свободы подразумевает под собой и принудительные работы (СУ РСФСР. 1924. N 86. Ст. 3). В 1933 г. термин "принудительные работы" был заменен на "исправительно-трудовые работы" (СУ РСФСР. 1933. N 48. Ст. 208). Но суть дела не меняла, поскольку еще новелла 1929 г. полностью восстановила каторгу в лестнице наказаний советского уголовного права. В указанном году в Основы 1924 г. внесли редакционную правку п. "б" ст. 13: "Лишение свободы в исправительно-трудовых лагерях в отдаленных местностях Советского Союза" (СЗ СССР. 1929. N 72).

Особенностью каторги было то, что основной ее элемент - тяжкие работы - превращался в бессмысленный изнурительный труд, который за несколько месяцев убивал заключенного. Единственным стимулом труда становился голод. В советских тюрьмах лозунг "кто не работает тот не есть" понимался исключительно буквально. Еще в 1920 г. в советское законодательство была введена норма, лишающая заключенного установленного продовольственного пайка за отказ того от работы: ст. 183 "Положения об общих местах заключения РСФСР" (СУ РСФСР. 1921. N 23 - 24). Источником этой нормы был п. 2 ч. 2 ст. 28 упомянутой выше Временной инструкции Наркомюста 1918 г.

УК 1960 г. уже не знал формально квалификации каторги, т.е. тяжких принудительных работ в отдаленных местностях СССР.

Ссылка, высылка, поселение, изгнание. Удаление преступника из мест общего проживания представляет собой довольно древний вид наказания. Изгнание из рода, из общины, наложение опалы у древних германцев (например, институт die Acht), равно как и у славян, практиковались с незапамятных времен. Можно предположить, что у русских славян наказание в виде потока и разграбления представляло собой первоначальную форму ссылки. Почему первоначальную? Потому что древняя форма изгнания (ссылки) существенно отличается от более поздних форм. В древности ссыльный (изгнанник) выходил из-под власти рода, общины и, следовательно, государства. Государство совершенно не интересовала его судьба, тогда как более поздние формы изгнания (ссылки), наоборот, заключают в себе в качестве основного элемента удержание осужденного под надзором государственных органов. У ссыльного в отличие от арестанта двери и стены его тюрьмы просто значительно шире.

Ссылка и ее разновидности в древнейший и последующие периоды весьма широко практиковались в качестве наказания за политические преступления. Особенно отчетливо это было видно в Московскую эпоху, когда провинившегося боярина отправляли в лучшем случае на житье в его собственную вотчину, в худшем могли сослать в монастырь, где его ждало пострижение. Особенно много таких примеров мы находим в эпохе Смутного времени. Впрочем, первое упоминание о ссылке за обычное, т.е. не политическое, преступление (ложный донос, клевету) мы встречаем в Указе 1582 г., по которому велено таких преступников "казнити торговою казнью, да написати в козаки в украиные городы Севск и Курск". Соборное уложение уже знает такую форму ссылки, как "съсылати в дальние городы" (ст. 3 гл. XXV).

В Имперский период появляется такой вид ссылки, как ссылка на вечное поселение, которое комбинируется с другими видами наказаний, например с лишением всех прав состояния. Общее положение о ссылке как о мере наказания появляется только в Ул. о нак. 1845 г., источником которого, безусловно, был "Устав о ссыльных", помещенный в т. XIV Св. зак. Так, Уложение в качестве меры наказания знало ссылку на поселение в Сибирь и ссылку на Кавказ. Ссылка на поселение в Сибирь знала две степени. Первая ссылка на поселение в отдаленнейшие места Сибири; вторая ссылка на поселение в Сибирь в места не столь отдаленные (ст. 20 Ул. о нак.). Уголовное уложение 1903 г. сохранило только ссылку на поселение в качестве уголовной санкции (ст. 17). Причем ссылка применялась в основном в делах, связанных с различными нетяжкими видами государственной измены (ст. ст. 118 и 126 Уг. ул. 1903 г.).

В Имперский период в равной мере активно применяется административная высылка в отдаленные местности европейской России. Эта санкция применялась чаще всего против политических преступников. Изгнание было также известно русскому уголовному праву периода Империи, но оно являлось мерой, применимой post factum. Изгнанными считались лица, добровольно перешедшие на иностранную государственную службу и потому находящиеся за границей, а также лица, перешедшие в подданство иностранного государства (ст. 325 Ул. о нак. 1845 г.). Считались изгнанниками и так называемые невозвращенцы: лица, "отлучившиеся от Отечества и дерзнувшие не явиться в оное обратно по вызову Правительства" (ст. 326. Там же).

Советская эпоха в полной мере сохранила эти виды наказания в советском уголовном праве. Причем особый расцвет их приходится на период до принятия первого советского УК. Так, Начала 1919 г. формально не упоминали ни о ссылке, ни о высылке осужденных, но они воскресили древнейшую форму изгнания: объявление вне закона (п. "о" ст. 25). При этом была добавлена особая квалификация - "объявление врагом революции или народа" (п. "л" ст. 25). Подробности данной меры наказания законодательство долго не раскрывало, хотя фактов высылки политических противников прежде всего, с которыми неудобно было расправиться, например, просто расстреляв, было множество. Скандальную известность, например, обрела высылка отца анархизма - князя Кропотника - из Москвы в Дмитров. Князюшка был настолько наивен, что полагал, будто революция, о которой он так страстно мечтал, привела Россию к свободе. В ссылке этот тридцать третий в прямом поколении потомок Рюрика был поставлен в настолько пещерные бытовые условия, что тихо скончался в самом начале 1921 г.!

Первый акт, который утверждает высылку как легитимную меру наказания, издается в 1922 г. Декрет ВЦИК об административной высылке (СУ РСФСР. 1922. N 51). Высылка применялась к лицам, причастным к контрреволюционным преступлениям, и представляла собой высылку за границу или в отдаленные местности РСФСР (ст. 1 Декрета). В этой связи нельзя не указать на историю с высылкой летом 1922 г. большой группы русской интеллигенции. Высылались и политические противники большевизма. Известное письмо от 16 июня 1922 г. Ленина пестрит оборотами следующего рода: "Решительно искоренить всех энесов? Пошехонова, Мякотина, Горнфельда? Петрищева и др.? По-моему, всех выслать. Вреднее всякого эсера, ибо ловчее"; "комиссия под надзором Манцева, Лиссинга и др. должна представить списки и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго"; "Озеров и все сотрудники "Экономиста" - враги самые беспощадные. Всех их - вон из России" [Ленин. 1999. С. 545]. Как видно, у большевиков иных аргументов в споре со своими идеологическими оппонентами просто не было. В 1923 г. выходит Инструкция НКВД "О применении административной высылки" (СУ РСФСР. 1923. N 8). Из акта явствовало, что "административная высылка применяется к лицам, пребывание коих в данной местности (и в пределах РСФСР) представляется по их деятельности, прошлому, связи с преступной средой с точки зрения охраны революционного порядка опасным" (ст. 1). Формулировка последней части процитированной статьи позволяет сделать вывод, что высылку стали практиковать и в отношении уголовников. Со временем внешняя высылка полностью замещается внутренней, поскольку Советская власть очень скоро поняла всю невыгодность для нее отпуска своих врагов за границу. Однако квалификация "удаление из пределов" сохранена была в Основах 1924 г. (п. п. "е" и "ж" ст. 13).

УК 1960 г. вслед за Основами 1958 г. восстановил в правах ссылку (ст. 25) и высылку (ст. 26). Данные меры наказания активно применялись к антисоветским элементам, а также к антисоциальным элементам: тунеядцам, проституткам и тому подобным лицам, ведшим нетрудовой образ жизни. Таким образом, вместо старого "места не столь отдаленные" стали говорить "на сто первый километр", подразумевая под этим высылку нетрудового элемента на указанное расстояние от крупных административных и промышленных центров страны.

Изгнание как мера наказания вводится в УК 1922 г. (п. "а" ст. 32) и повторяется в УК 1926 г. с обновленной квалификацией: "...объявляется врагом трудящихся с лишением гражданства Союзной республики и тем самым гражданства СССР и обязательным изгнанием из его пределов". Эта санкция имела своим источником Руководящие начала 1919 г. и известный акт (СУ РСФСР. 1922. N 1. Ст. 11), лишавший гражданства всех бывших подданных Российской империи, покинувших страну после Октября 1917 г. без разрешения советских властей. Отдельной квалификацией этой санкции можно считать такую меру, как "объявление вне закона" (п. "о" ст. 25 Начал 1919). Десять лет спустя эта санкция получила подробную формулировку. Итак, объявление вне закона влекло конфискацию всего имущества осужденного и расстрел его в течение 24 часов после удостоверения его личности (СЗ СССР. 1929. N 76).

Лишение гражданства и соответственно изгнание из пределов СССР практиковалось коммунистами не часто, но довольно долго. Даже последний советский закон о гражданстве СССР 1990 г. гласил: "Лишение гражданства СССР может иметь место в исключительном случае в отношении лица, если оно совершило действия, наносящие существенный ущерб государственным интересам или государственной безопасности СССР" (ст. 23). Единственно, что не грозило лишенцу - это, пожалуй, расстрел в течение 24 часов при пересечении им границы Союза ССР.

Лишение (поражение) прав. Лишение прав как санкция уголовного права становится известной российскому законодательству только с эпохи Империи. Хотя вполне очевидно, что сам факт претерпевания наказания в древности содержал в себе элемент опорочивания лица, утери чести. Тем не менее только в законодательстве Петра Великого мы встречаем термин "шельмование". Согласно гл. 53 Ген. рег. 1720 г. ошельмованное лицо не могло быть свидетелем на суде, его здоровье, имущество не охранялись законом ("разве до смерти кто его убьет, то яко убийца судится будет"), с ошельмованным запрещалось вести какие бы то ни было дела, просто поддерживать дружеские отношения. По смыслу этой главы видно, что лишенный чести лишается определенных прав. Причем это лишение прав имеет значение основного наказания.

Дальнейшее развитие законодательства о правопоражении (таково было официальное наименование этой санкции в русском дореволюционном праве) приходится на период Екатерины Великой, при которой окончательно оформляется статус двух сословий: дворянства и городских обывателей. Именно в этот период у преступников из данной среды появляются права, которые можно отнять по суду в качестве кары за совершенное преступление. Уложение о наказаниях 1845 г. воспринимает эту санкцию в полной мере (ст. 17). Правда, речь теперь идет о сугубо субсидиарной роли этого вида наказания. Оно назначается наряду с другими. Важно также и то, что теперь законодатель очень четко определяет, в чем состоит право поражения или "лишения всех прав состояний", если следовать легальной терминологии.

Так, ст. 22 Ул. о нак. гласила: "Лишение всех прав состояния сопровождается для дворян потерею дворянства потомственного или личного, всех преимуществ с оным соединенным; для духовных - извержением из сана и звания с потерею всех преимуществ, оным предоставленных; для почетных граждан потомственных и личных и для купцов, а также для принадлежащих к семействам их лиц, внесенных в одно с начальником семейства купеческое свидетельство, - потерею доброго имени и всех преимуществ, городским обывателям вообще и почетным гражданам и купцам в особенности присвоенных. Для людей прочих состояний - потерею доброго имени и прав, каждому из сих состояний в особенности присвоенных". А ст. 23 уточняла: "Лишение всех прав состояния сопровождается всегда и лишением почетных титулов, чинов, орденов и прочих грамот, дипломов, патентов и аттестатов".

Уголовное уложение 1903 г. сохранило подобную санкцию в качестве субсидиарного наказания (ст. 25). Правда, теперь законодатель дополнил эту меру наказания конкретным перечнем правопоражений в отношении лица, лишенного всех прав состояния (ст. 30). В понятие правопоражения, разумеется, входило поражение в служебных правах, т.е. отрешение от должности или воспрещение занимать ту или иную должность.

Советское законодательство полностью восприняло эту санкцию, предельно расширив ее действие по кругу лиц. Социальное происхождение лица до 1936 г. напрямую влияло на его правоспособность, это стоит помнить. Особенностью советского подхода было то, что правопоражению придавался конституционный статус (ст. 23 Конституции РСФСР 1918 г.). Последующее законодательство в этой области знало наряду с термином "поражение в правах" также и конкретные виды правопоражения: исключение из объединения на время или навсегда (п. "д"); отрешение от должности (п. "ж"); воспрещение занимать ту или иную должность или исполнять ту или иную работу (п. "з"); лишение политических прав (п. "к" ст. 25 Начал 1919 г.). Эти виды правопоражения были сохранены в последующем законодательстве (ст. 32 УК 1922 г., ст. 13 Основных начал 1924 г., ст. 20 УК 1926 г., ст. 21 УК 1960 г.). Относительным новшеством было то, что УК 1960 г. не знал санкции "поражение в политических правах", но отсутствие такой санкции было бессмысленным, поскольку у советских граждан политических прав никогда и не было.

Poene, multa, конфискация. Штраф или пеня, т.е. ущемление или лишение владельческих прав, в русском уголовном праве практиковались с глубокой древности. "Русская Правда" различает три основных вида штрафных санкций: вира - штраф за тяжкое уголовное преступление в пользу государственной власти и родственников потерпевшего, продажа - штраф за имущественные виды преступлений и урок - штраф за незначительные виды преступлений как личного, так и имущественного характера. Таким образом, уже в древности становится очевидной двойная роль штрафа как наказания: 1) возмещение ущерба пострадавшему; 2) восстановление общественного порядка силой государства.

В позднейшие эпохи штрафные санкции используются весьма широко, но очевидна линия на сужение круга преступлений, по которым назначается в качестве меры наказания денежная пеня. По Уголовному уложению 1903 г. денежная пеня полагалась в качестве меры наказания даже не за преступления, а за проступки. Советское право также расценивало значение денежного штрафа (ст. 39 УК 1922, ст. 42 УК 1926 г., ст. 30 УК 1960 г.).

Как мы смогли убедиться выше, уже в древности одной из целей штрафной санкции являлось возмещение вреда, понесенного жертвой преступника. В Московскую эпоху положение о необходимости удовлетворения имущественных претензий потерпевшего сохраняется в полной мере: "А животы разбойничьи и татиные оценя отдавать в платеж исцом, а чего разойничьих и татиных животов в ыск не достанет, и те иски класть в выти, на кого по сыску доведется" (ст. 22 гл. XXI Соб. ул.). Норма весьма интересная еще и тем, что в ней проявляется филиация дикой виры. Имперское право полностью восприняло положение о цели штрафа как о способе возмещения вреда:

"Виновные в преступлении, причинившие кому-либо убыток или вред, сверх наказания, к коему присуждаются, обязаны вознаградить за сей вред или убыток из собственного имущества по точному о сем постановлению суда" (ст. 59 Ул. о нак. 1845 г.; ср.: ст. ст. 644 - 683 Св. зак. гр. ч. 1 т. X Св. зак. прод. 1908 г.).

Советское законодательство также восприняло это положение, установив в качестве меры наказания "возложение обязанности загладить вред" (п. "к" ст. 32 УК 1922 г. и п. "о" ст. 20 УК 1926 г., ст. 32 УК 1960 г.).

Конфискация имущества в пользу государства (от лат. "confiscatio", буквально означавшего "отобрание имущества в казну") в качестве меры наказания известна российскому праву с древнейших времен. Можно предположить, что при потоке значительная часть собственности преступника, если не вся, шла в пользу князя. Эта мера становится еще более зримой в Московский период, когда законодатель вырабатывает даже особую формулу в указах: "Отписати вотчину на Государя". Этот род санкций весьма широко практиковался до конца XVIII в. При издании Жалованной грамоты дворянству происходит существенная перемена, законодатель утверждает иммунитет от конфискации собственности. В уголовный закон вносится фикция гражданской смерти преступника. Со временем эта фикция распространяется на собственность всех сословий. Так, уже Уложение 1845 г. гласит: "Вследствие потери прав собственности все имущество осужденного в каторжную работу или ссылку на поселение со дня обращения окончательного о том приговора к исполнению поступает к его законным наследникам, точно так же, как поступило бы вследствие естественной смерти. К ним также по праву представления поступает и всякое имущество, которое могло бы достаться виновному по наследству после его осуждения" (ст. 28; ср. ст. 36 Уг. ул. 1903 г.). Конфискации подлежали только предметы преступного промысла - орудия преступления (ст. 36 Уг. ул. 1903 г.).

Советское право вопреки предыдущей эпохе пользовалось конфискацией имущества осужденного чрезвычайно легко и широко (п. "д" ст. 32 УК 1922 г., п. "л" ст. 20 УК 1926 г., п. 10 ст. 21 УК 1960 г.).

Воспитательные меры воздействия. Условное наказание как мера воспитательного и психологического воздействия известна только советскому уголовному праву. Русская пенитенциарная мысль довольно активно разрабатывала эту проблему в связи с реформой уголовного законодательства, но в отличие от западноевропейских уголовных кодексов конца XIX и начала XX в., где эта мера наказания уже присутствовала, русское право не ставило эту санкцию в лестницу наказаний.

Условное осуждение предусматривалось Руководящими началами 1919 г. в отношении лиц, совершивших преступление впервые при тяжелом для них стечении обстоятельств, когда изоляция преступника не требовалась. Непременным условием применения этой меры наказания был относительно нетяжкий характер преступления, за которое оно назначалось. УК 1922 г. развил это положение, установив нижний предел применения условного осуждения. Условное осуждение не применялось за преступления, которые карались штрафом или лишением политических прав (УК 1926 г.).

УК 1960 г. отказался от понятия "условное осуждение", введя несколько формальных оснований для освобождения от уголовной ответственности. Так, согласно УК лицо, совершившее незначительное преступление, не представляющее большой общественной опасности и пр., могло быть по приговору суда: 1) привлечено к административной ответственности; 2) его дело могло быть передано в товарищеский суд; 3) лицо могло быть передано на поруки общественной организации или трудового коллектива. Безусловно, никакого результата, кроме пропагандистского, эта норма не имела.

К другим видам воспитательного воздействия относилось так называемое внушение, известное российскому уголовному праву с XIX в. Согласно ст. 30 Уложения о наказаниях 1845 г. внушение представляло собой выговор обвиняемому в присутствии суда и начальства. Как исправительная мера внушение было отменено в 1904 г. и заменено денежной пеней. Советское уголовное право, не свободное от