Мы тщательно готовимся, предвкушая удовольствие.

Мы словно говорим себе: «Я люблю тебя, ботаника! Я с удовольствием почитаю, что написано в книге, и с удовольст­вием буду учить!»

Другими словами, мы производим ряд физических (потирание рук) и мысленных действий.

Вот точно то же самое надо делать тогда — и особенно тогда! — когда садишься за приготовление уроков по нелю­бимому предмету.

По закону взаимосвязи, после некоторых повторений — а не в первый раз! — обязательно должно появиться хоро­шее настроение. Появится установка на интересную работу, и она, работа, действительно станет хоть немножко интерес­нее!

Нет, не надо ожидать, что мы сразу и навсегда полюбим, например, географию, если прежде не любили ее. Чтобы по­любить какой-нибудь учебный предмет, надо хорошенько позаниматься им, мы уже говорили об этом,

Не географию полюбим сначала, а свою работу над нею! К работе отнесемся с интересом!

А это уже выглядит вполне реальным. Полюбить рабо­ту — это доступно всем, даже самым ярым ненавистникам географии.

…Вот первый шаг, первая зацепка: психологическая под­готовка к работе, настрой на работу. Потираем руки, улыба­емся и объясняемся в любви будущей работе. Неважно, что мы вроде бы кривим душой (никакой любви нет, а мы гово­рим: «Я люблю тебя!»). География ведь не человек, мы ни­кого не обманываем и даже себя не обманываем, потому что мы и вправду не знаем, любим мы географию или нет,— мы с ней попросту незнакомы, так как мало и без удо­вольствия занимались ею. Как в известном романсе: «Люб­лю ли тебя, я не знаю, но кажется мне, что люблю…»

И тут же вспомним метод борьбы с порочным кругом: последовательное приближение! Устранять обе зловредные причины сразу! Браться за дело двумя руками!

Одной установки на интересную работу мало. Надо при­ложить чуть-чуть старания (после психологической подготов­ки это будет легче) и сделать работу более тщательно, чем всегда. Более внимательно. Отдать ей больше времени. Не торопиться. Потому что тщательность — основной источник увлечения работой.

Глубокое заблуждение считать, будто мы плохо работа­ем оттого, что нам скучно и неинтересно. Дело обстоит как раз наоборот: нам неинтересно оттого, что мы работаем плохо, не тщательно, без духовной активности!

Это можно было бы доказать на многих примерах. Я ви­дал людей самых увлекательных профессий — артистов, журналистов, ученых, которые проклинают свою работу и считают ее неимоверно скучной. Почему? Потому что не уме­ют делать ее хорошо. Кто старается работать лучше, тому интересно, кто отлынивает от работы — тому скучно.

Психологическая подготовка плюс тщательность в рабо­те… Теоретически все получается. Но пока что у нас в руках не правило, а только гипотеза — предположение. Мы пред­полагаем, что каждый человек может вырваться из порочно­го круга плохого учения, если в качестве первого шага бу­дет психологически готовиться к работе и делать ее тщатель­но. Но так ли это на самом деле?

Это надо было проверить на опыте. Надо было найти доб­ровольцев, готовых провести опыты на себе. Причем следу­ет сказать, что опыты эти не столь безопасны, как может показаться на первый взгляд. Ведь если никакого интереса не возникнет и улучшения работы не получится, то человек испытает разочарование, а разочарование не остается без следа. «Вот, — начнет думать человек, — у меня такой без­надежный случай, что никакие приемы не помогают! Нет, на­верно, я и вправду неспособен к учению».

Согласитесь, что это не очень приятно.

И все же было решено рискнуть и обратиться к читате­лям всесоюзного журнала «Пионер» — может быть, хоть кто-нибудь решится проверить нашу гипотезу на себе? При­знаться, было страшновато: найдутся ли желающие?

Однако на первый же призыв откликнулись тысяча семь­сот учеников: они сообщили, что готовы немедленно присту­пить к опытам на себе. Позже и другие ребята принялись за опыты, всего — больше трех тысяч человек.

Первой откликнулась Лена Жукова из Москвы. «Меня зо­вут Лена, — сообщила она, — я учусь в 6 «Б» классе. Завтра у нас литература, и учить я ее не собиралась, но, прочитав о вашем опыте, я решила провести его, и вот передо мной ле­жит ненавистный учебник литературы. Ну, приступаю!!! Уче­ние с увлечением!»

И так, преисполнив свои сердца мужеством, к опыту при­ступили сотни мальчиков и девочек по всей стране.

Вот с какими учебными предметами начали эксперимен­тировать самые первые участники опыта:

География	— 328 человек.
Математика	— 251 человек.
Родной язык	— 212 человек.
Физика	— 200 человек.
Иностранный язык	— 175 человек.
Ботаника	— 104 человека.
Зоология	— 100 человек.
Литература	— 47 человек.
Химия	— 33 человека.
Анатомия	— 28 человек.

Несколько ребят сочли, что самый нелюбимый для них учебный предмет — рисование, пение, природоведение, чер­чение и физкультура, но таких было мало. Ришат Хатмулин из города Карабаш понял слово «предмет» несколько бук­вально и сообщил: «Самый скучный для меня предмет — таскать ведра с водой. Я приступаю к опыту с этим предме­том со 2 октября».

Как видим, предметы в основном распределялись по сте­пени трудности и по количеству возможных неприятностей: действительно, больше всего затруднений бывает у школь­ников с грамматикой и математикой. Это закономерно. Но почему интереснейшая география вдруг вышла на первое место среди нелюбимых предметов — это загадка, и сказать по этому поводу решительно ничего невозможно. Когда ста­вишь эксперимент, тебя всегда поджидают неожиданности, к этому надо быть готовым.

Прошло несколько недель, и начали приходить письма-отчеты.

Результаты превзошли все ожидания!

«Когда я начинаю учить русский язык, я… позевываю, — признавалась Катя Тукмачева. — Так мне скучно! Я начала опыт с того, что первым делом бросила позевывать. Так хо­чется, а сожму челюсти — ничего. Перед выполнением рус­ского языка я нарочно делаю себя веселой, как перед исто­рией (мой любимый предмет). Я прыгаю, кувыркаюсь, пою, представляю себе, что будет интересно, как история. Так продолжалось 12 дней. И, представьте себе, это вошло в мою привычку — веселиться. На самом деле русский язык стал казаться мне интересным предметом!» (г. Нолинск, Ки­ровской области.)

Катя абсолютно верно поняла правило. Надо вспомнить, как ты ведешь себя, когда приступаешь к любимому заня­тию, и точно так же поступать перед любимым уроком!

«Меня зовут Петя Грибанов, — сообщал другой участник опыта из Днепродзержинска. — Я продолжал опыт 14 дней. Я садился за английский язык так, как вы советовали, с весе­лым лицом, хотя самому плакать хотелось. Я хотел сделать учебу английского языка делом веселым, что у меня поне­многу и стало получаться. Опыт удался, я все больше и боль­ше понимал. Спасибо Вам за хороший и добрый совет! Уче­ние с увлечением!

С уважением, Петя».

«У меня скучный предмет география. Мне было скучно на уроках, я не мог дождаться, когда же будет звонок. По­том мы в классе стали проводить эксперимент «Учение с увле­чением». Я подумала, что у меня опыт должен получиться обязательно. Когда кончился классный час, я пришла домой и села за географию со смешными упражнениями. «Я люблю тебя, география!» — повторяла я. Мне она показалась не такой скучной, как было раньше. На другой день я сходила в библиотеку и взяла книгу по географии. Дома я сначала убралась в комнате и с веселым настроением взялась за гео­графию. И вот урок. Я стала слушать внимательно. Теперь мне география нравится. Я с нетерпением жду этого урока. Галя Малышенко» (село Амурзет, Еврейской автономной об­ласти),

«После того, как я получил журнал, я решил заняться опытом. На другой день по расписанию была физика — скуч­ный предмет. Я решил ее превратить в интересный предмет. Физику я начал учить первую (хотя всегда учил последнюю). У меня создалось приподнятое настроение, а настроение — залог успеха. Прочитав параграф, я заставил себя вдуматься в содержание, представляя все положительные стороны фи­зики. Раньше я «зазубривал», и поэтому еще сильнее она ка­залась мне скучной. Сейчас я, почти понимая смысл, переска­зал основное, что запомнил. Прочитав еще несколько раз, я уже знал параграф (приписка в письме: «Хотя все же я от­влекался, и в этом мой недостаток»). По моему мнению, каж­дый человек может превращать скучное занятие в интерес­ное. Ведь тут никаких талантов не нужно. Получив скучное задание, нужно не падать духом и представить его себе с лучшей стороны. Если человек старается сделать работу хорошо, ему становится интересно. В этом я убедился на своем примере. На другой день нам были заданы задачи по физике. Это не веселое дело. Я старался решить как можно больше и получше, а не сдуть их в классе. Решение двух за­дач воодушевило меня, и я с интересом начал решать осталь­ные. Меня даже огорчило то, что, решив последнюю, задач для решения уже не было» (Александр Кладеев, с. Разумовка, Алтайского края).

Человек сжимает зубы, чтобы не зевать, улыбается, хо­тя готов плакать. Подшучивая над собой, повторяет: «Я люблю тебя, география!» — и все-таки придвигает к себе «ненавистный учебник», оставляя свою ненависть за преде­лами часа работы, или берется решать задачи, хотя это и «не весело».

Заколдованный круг приостанавливает свое вредное движение и даже — пусть едва заметно! — начинает кру­титься в противоположную сторону.

Приведу еще несколько отрывков из писем — это важ­ные для науки свидетельства. Как будто на сотни голосов звучат сообщения!

Рамиль Шаймухаметов. Узнав про "учение с увлечением», я встрепенулся и попробовал. И… получилось! (г. Уфа.)

Сергей Цымбулов. Дела пошли куда лучше! (Нижний Та­гил.)

Аня Тресцова. Вдруг и вправду стало интересно, я даже полюбила молекулы! (г. Кинешма.)

Николай Рухлев. После трех двоек стоят у меня по немецкому положительные отметки. Учение с увлечением! Спасибо за совет! (Армавир.)

Сергей Ветошкин. Опыт удался, и еще как! Теперь рус­ский язык — мой самый лучший предмет. Мне стали нравить­ся диктанты, параграфы, выученные наизусть, упражнения (с. Карасево, Новосибирской области).

Надя Серохватова. Теперь у меня все пошло на лад! (Омск.)

Игорь Каплюк. Мои родители, зная, как я не люблю гео­графию, удивились, когда увидели, как я потираю руки от удовольствия и улыбаюсь. Заданный урок я выучил на «пять». А главное, я не почувствовал ни тени скуки! (пос. Комсо­мольск, Тюменской области.)

Сережа Никифоров. Полюбил я географию, и хочу опять получить (как в пятом классе) за год оценку «пять»! (с. Кушалино, Калининской области).

Алексей Зубащенко. Мне стало чуть-чуть хотеться сесть за книжку. Потом меня потянуло к зоологии. Все-таки можно скучное занятие превратить в интересное! (г. Россошь, Воро­нежской области.)

Николай Саковец. Сначала, как я прочитал про учение с увлечением, я даже не поверил, что может что-нибудь полу­читься. Но вдруг подумал: «А что, если получится? Надо по­пробовать!» Теперь я хорошо понял, что урок всегда надо учить с увлечением! (г. Раздан, Армянской ССР.)

Сообщений, что эксперимент не удался, было мало: всего двенадцать. «Все могут увлечься скучным предметом, толь­ко не я!» — с горечью обнаружил один семиклассник. С ним, как видно, произошло то, чего мы боялись, когда начинали эксперимент: человек разочаровался в себе. Можно, конеч­но, утешать себя тем, что наука требует жертв, но все-таки этого мальчика жалко. Чтобы он не думал о себе так плохо, стоит заметить, что далеко не все смогли довести экспери­мент до конца и прислать победное письмо. А рассказывать о неудаче, видно, не хотелось. Поэтому так мало сообщений о неудачах. На самом деле неудач, конечно, было больше.

Так что обольщаться результатами эксперимента не стоит.

Он доказал, что многие действительно могут сами заинте­ресоваться нелюбимым для себя предметом. Но все ли? Но каждый ли человек?

Вопрос до сих пор остается нерешенным, ответить на не­го предстоит читателям этой книги.

Важно другое. В ходе опытов возникли неясности, затруд­нения и вместе с тем появились экспериментальные данные, позволяющие из этих затруднений выйти.

Возникла, например, такая проблема. Мы говорили: зани­маться более тщательно, чем обычно… Но что это значит — тщательно?

Люда Дмитренко из Ленинграда поступала так. «Напри­мер, — рассказывает она, — я решила сделать географию за полчаса. Если я сделала этот предмет раньше, то я раду­юсь, а если позже — то огорчаюсь».

Казалось бы, разумный подход. Но он таит в себе опас­ность, если не знать, сколько же времени отводить на работу.

Разберемся в этом.

…Однажды знакомые попросили меня прийти к ним и за­весить старыми газетами книжные полки, чтобы книги не пы­лились в пустой квартире, пока хозяева будут в отпуске. Я взялся за дело, приколол кнопками первые газетные лис­ты… И вдруг такая тоска меня взяла! Ужасно нудное заня­тие. Полок много, газеты противно шуршат, кнопки гнутся, на стуле стоять неудобно… Да и вообще, зачем это мне? Зачем я взялся помогать? И без меня справились бы.

Почувствовав, что больше невмоготу, я сказал себе: как бы там ни было, я отвожу на работу час. Не торопясь и не думая о результатах, я просто отдам работе час. Сколько сделаю, столько и сделаю и торопиться не буду. Но пока час не кончится, никакими другими делами заниматься не стану.

И представьте, мне сразу стало легче! Я заметил, что те­перь я невольно стараюсь завешивать полки аккуратнее, что­бы получилось красиво, хотя кому нужна красота в пустой, запертой квартире! Но я неторопливо выравнивал листы, и кнопки отчего-то перестали гнуться, и на стуле стоять было удобно и даже интересно. Не всю ведь жизнь на стуле сто­ишь! Естественно, что я закончил работу раньше, чем за час, был очень доволен собой, не сердился на хозяев и ушел от них в самом прекрасном настроении.

Перемена произошла оттого, что я отвел работе большой срок, не пожадничал отдать положенное ей время, и в награ­ду за эту маленькую и ничего не стоившую мне щедрость получил удовольствие от работы.

Всякое дело платит за нашу щедрость удовольствием!

То же самое происходит и с уроками, особенно с теми, которые кажутся скучными.

Когда торопишься, внимание распыляется: и работаешь, и следишь за временем. Но если внимание не сосредоточено полностью на работе, то неминуемо она покажется скучно­ватой, ибо интерес — это и есть сосредоточение внимания!

«Я стала делать так, — сообщает Рая Ц. из Новокузнец­ка. — Вот я учу по литературе и к стольким-то часам должна это сделать. И я тогда не торопилась, потому что знаю, что успею, и учила хорошо. И удивительно, что у меня остава­лось свободное время! Раньше же, хотя я и торопилась все сделать побыстрей, я едва успевала сделать уроки. Наверно, потому, что, глядя на часы, ахала, что уже много времени, а я еще ничего не сделала, и сразу хваталась за что попало».

Назначим работе время с избытком — и оно, время, вер­нется вдвойне, да еще заплатит и радостью учения.