Декабря, Дели. 16 страницаГде-то час спустя, ко мне вернулось самообладание. Это просто была проверка. Он знал, что делал, таким же образом, как Он всегда знал. За этим должно стоять великое намерение. Хотя я никогда не мог себе представить, что Он так сделает, я должен был принять это. Хотя это было невыносимым, я должен был вынести это. Мне придется идти вперед, и для этого я делал свой разум железным. Я заставил себя позитивно мыслить. За все это время я не обменялся ни единым словом с Артапреманандой. Сейчас я повернулся к нему и сказал: «Теперь со мной все в порядке». Он кивнул мне в ответ. Добравшись до Бангкока, мы позвонили в Японию. Несколько минут назад вернулся Мокшананада. Узнав о случившемся, он пятнадцать часов бродил по улицам Токио.
24 Октября, Дэли. Вчера я получил срочную визу в индийском посольстве Тайланда. Обсудив этот вопрос с несколькими Дадами и Диди, мы решили, что могут приехать все работники. Мы позвонили в Японию, Тайвань, Корею и Гонконг. Сегодня в 2:00 утра, когда я стоял в очереди на паспортный контроль, я заметил японского туриста и объяснил ему предстоящую процедуру. Сразу же после того, как в мой паспорт было проставлено разрешение о въезде, пожилой служащий в гражданской одежде отвел меня в сторону. - Ты приехал на похороны, не так ли? - спросил он. - Какие похороны? - Ты сам хорошо все знаешь. На похороны Ананда Марги. - Извините, но я не знаю, о чем вы говорите. - Послушай, я старый человек. Я видел тебя в Калькутте. Я знаю, ты марги. - Сэр, я никогда не был в Калькутте. - Я не хочу портить твои планы. Если ты скажешь мне правду, я позволю тебе ехать на похороны. Зачем причинять тебе неприятности в такой момент? Но если ты будешь продолжать эту драму, я буду вынужден депортировать тебя. Признайся, что ты Ананда Марги. - Кто? Послушайте, уже слишком поздно. Я устал, и я не знаю, о чем вы говорите. Он повернулся к другому служащему и попросил его отвести в сторону того самого японца, подозревая, что он тоже марги. Я бы засмеялся, но все это было не очень смешно. Я и без этого был достаточно встревожен, и к тому же меня собирались депортировать. Им легко будет узнать правду, потому что в моем чемодане лежала моя оранжевая униформа, анандамарговские книги и документы. Меня никогда не останавливали подобным образом, только в Калькутте, поэтому я не предпринял никаких мер предосторожности. Еще полчаса он задавал разные вопросы. Я отчаянно продолжал рассказывать, что я не знаком с Ананда Маргой, и не следую никому, кроме моего собственного носа. Он не верил ни одному моему слову. В то же самое время кто-то другой опрашивал японца. В конце концов, пожилой человек повернулся к помощнику и сказал: - Иди и проверь его багаж на наличие вещей, связанных с Ананда Маргой. Когда я безнадежно протянул ключ от чемодана, я подумал: Баба, если мне удастся выпутаться из этого, я приму, что Ты все еще активен, даже вне физической формы. Чрез десять минут помощник вернулся. Он покачал головой. - Я не могу в это поверить, - сказал служащий на хинди. - Ты уверен, что там ничего нет? - Ничего, - сказал помощник, пожимая плечами. Служащий нахмурился. Он пристально посмотрел мне в глаза. Я беспристрастно посмотрел в ответ, не в силах поверить своей удаче. - Я уверен, что ты марги, но... на этот раз ты можешь идти, - сказал он. - Огромное спасибо, - усмехнулся я. Затем я подумал, Баба, Ты все еще со мной! Как Ты это сделал? Я взял свой чемодан и пошел на таможенный контроль. - Вам нужно что-нибудь декларировать? - спросил служащий таможни. - У меня есть маленький дешевый фотоаппарат, - сказал я. - Покажите его мне, - сказал он. Открыв чемодан, я все перерыл. Фотоаппарата не было, исчезла также и коробка чистых аудиокассет. Так вот в чем дело! Помощник знал, что я не выдам его воровства. - Извините, - сказал я. - Я забыл его в Таиланде. Когда служащий мне помахал мне, я повернулся назад и увидел бедного японца, обливающегося потом под расспросами старика. ..... Калькутта. Тысячи маргов с блестящими или полными слез глазами. Ни у кого нет сил ругаться из-за обычных мелочей. В силу того, что я успел принять случившееся за время нашего полета, я чувствовал себя спокойно. Я стоял в длинной очереди, чтобы войти в дом Бабы и взглянуть на Его тело. Рядом со мной стоял Чинтамании, марги из Норвегии. Ему особенно повезло. Не появляясь в Индии около десяти лет, что-то заставило его приехать сюда месяц назад. Его благословением было наблюдать Бабу последние недели Его жизни. Мы спокойно разговаривали друг с другом, как вдруг неожиданно волна чувств возникла в моей груди и до того, как я понял, что же я делаю, я уже плакал. Чинтамании поддержал меня, когда мои ноги подкосились. - Ничего страшного, Дададжи, все в порядке, - сказал он. В этот момент я потерял свой центр. Ничто не могло утешить меня. Я волочил свои ноги по направлению к дому, плача не переставая. Когда я вошел в дверь, я увидел Его. Его лицо было спокойным и красивым. Тут же я почувствовал себя хорошо. Он знал, что делал. Я полностью принял это. Покинув комнату, я снова встал в очередь. Я подождал и снова вошел, и снова уставился на Него. Снова и снова я повторил этот круг. Это был мой последний шанс увидеть Его, почему я должен был делать что-то другое? Через несколько часов ко мне подошел Дада и спросил меня, хочу ли я снять на камеру все происходящее в Бабином доме. Я принял его предложение, зная, что это не принесет мне удовольствия, но это одновременно способ и занять себя, и оставаться в Бабиной комнате. Я снял тысячи маргов в то время, как они обходили вокруг тела Бабы. Каждое лицо было уникальным, но все несли на себе печать муки. Время от времени кто-нибудь падал в обморок, кричал в агонии. Некоторые марги и работники, которых я очень уважал, полностью потеряли контроль, и вели себя словно потерянные. Относительно себя сначала я думал, что вернул свое самообладание. Но снова и снова я терял его и горько плакал. Я снял на пленку многих братьев и сестер, которых я не видел годами. Но это был не самый подходящий момент здороваться с ними.
25 Октября, Калькутта. Центральные работники организовали собрание для иностранных маргов и работников. Кого не интересовало, почему и как Баба неожиданно покинул нас? Личный помощник Бабы Дада Кешавананда рассказал нам о дне, предшествующем 21 Октября: С августа Он явно спешил. Он проводил очень мало времени в одиночестве, часто организовывая встречи с группами и отдельными людьми. За последние недели - много раз в ранние часы Он будил меня и просил позвать каких-нибудь работников. В первый раз, когда это случилось, я сказал ему, что всего лишь 3 утра, и что они наверняка спят. Он рассердился и сказал: «Если эти работники не будут здесь в течение десяти минут, то они никогда не узнают о тех программах, которые сейчас у меня в уме». Конечно же, я позвал их. Мы все устали от Его скорости, но вместо того, чтобы притормозить, Он еще больше ускорялся. Иногда мы обсуждали это между собой, удивляясь Его спешке. Но никто не мог представить, что Он был занят тем, что добавлял последние штрихи к работе своей жизни. Всего за неделю перед своим уходом Баба дал Капалика инициацию самому большому количеству работников за всю историю. Он попросил, чтобы нашли сто кандидатов. По причине того, что Он всегда был очень избирательным, когда утверждал кандидатуры для этого, мы не были готовы и смогли набрать только семьдесят девять. Обычно Он отвергал больше кандидатов, чем утверждал. Но в этот раз Он утвердил всех, даже не задав ни одного вопроса. Мы были сбиты с толку Его поведением. Сразу же после инициации Баба заболел. Это-то, по крайней мере, было совершенно нормальным. После того, как Он брал на себя самскары такого большого количества людей, Он обычно заболевал. В последний раз было самое большое число. В последний день, 21 Октября, Его здоровье улучшилось. Оно стало лучше, чем когда-либо. Утро было обычным. Он работал с той же самой ошеломляющей скоростью, какую Он продемонстрировал в последние месяцы. Накануне поздно вечером Он написал две последние песни из Прабхат Самгиита (номер 5017 и 5018), утром Он поднялся в 3:00, как обычно, чтобы выполнить духовные практики. Потом во время бритья Он проверял работу различных отделений и давал инструкции - даже это стало обычным в Его плотном графике. Он всегда говорил нам: «Вы должны быть готовы не только умереть во время работы, но и работать, умирая». Он явно следовал своим словам. Около двух часов дня Он сказал мне: «Я хочу подумать». Когда я закрывал дверь, я подумал, Он никогда до этого не говорил таких вещей. Через несколько минут Он позвал меня. Я думаю, что в это время Он тщательно проверил свои планы и убедился, что ничего не осталось недоделанным. Он позвал одного из новых Авадхут и провел целый час наедине с этим Дадой. Это была последняя работа в жизни Бабы - личное внимание, оказанное молодому работнику. После этого Он сказал мне: «Сейчас я хочу отдохнуть». Этих слов Он тоже никогда не говорил. Примерно через пять минут Он позвонил и, когда я вошел, Он показал на грудь и сказал: «Сердце». Я тут же побежал за врачами. Они быстро прибежали и начали массаж. Но когда они проверили Бабин пульс, их лица стали серыми. Когда они сказали: «Жизненная сила покинула тело», мы не могли в это поверить. ..... Дада Мантрешварананда (Центральный Секретарь по отношениям с общественностью) сказал: - Почему Он так неожиданно ушел? Я помню, несколько лет назад Баба сказал: «Когда моя работа будет завершена, я немедленно уйду. Я не задержусь ни на одну секунду». Он написал сотни книг, обеспечил нас необходимыми указаниями в каждой сфере нашей работы и жизни, полностью утвердил глобальную структуру, и, самое важное, подготовил работников. Что еще делать? Остальное зависит от нас. Да, это зависит от нас. Около десяти дней назад, мне кажется, это было 12 Октября, во время отчетов Баба спросил нас три раза: «Могу ли я положиться на вас в своей миссии?» Мы несколько раз ответили: «Да, Ты можешь положиться на нас». Многие работники не могли понять, что это значит, потому что по Его словам можно было понять, что Он покидает нас, но никто не смел допустить подобную мысль. Он попросил нас повторить клятву: «Всю свою энергию, весь свой разум, все мои мысли, все мои дела будут направлены на путь коллективного прогресса человеческого общества, не оставлены без внимания все живые и неживые объекты, с этого момента и до самого последнего момента моей жизни на этой земле». Это придало нам такую силу, что все почувствовали прилив энергии и были готовы выполнять любую работу. Спустя несколько дней, Баба спросил меня: «Мантрешварананда, какой Прабхат Самгиит больше всего нравится людям?» Я назвал несколько песен, затем я добавил еще, и все еще не мог выбрать, и называл все больше и больше. Баба сказал: «Если я дам тебе время, может быть, ты составишь список всех этих песен. А нравится ли людям Туми эшечиле каоке наболе наболиа чолегеле? (Что значит Ты пришел, никому об этом не сказав, и Ты ушел, никому не сказав.)» Я сказал: «Да, Баба, это очень нежная песня.» Я никогда не забуду, как Он мне улыбнулся. Примерно в то же самое время в процессе диктовки книги нам троим - Виджаянанде, Генеральному Секретарю и мне - Он сказал: «Вы знаете, что все врачи проводят на мне эксперименты? Но они не могут излечить меня. И никто не может вылечить меня. Это зависит только от моей самкальпы - силы моего решения. Если я думаю о болезни, я заболеваю. Если я думаю об излечении, я излечиваюсь. И только от меня зависит то, о чем я должен думать». Встреча работников Калькутты закончилась, как и планировалось, 17-го. Но Баба не дал этим работникам разрешения уехать. Это нарушило Его устоявшуюся систему. Состоялась встреча сектора Дели, и к этому времени подъехали основные работники. И только 21 мы поняли, что таким образом Он позаботился о том, чтобы максимальное количество работников присутствовало при Его Великом Уходе. 20-го в ночь перед своим уходом Он провел собрание - одновременно для Дад и маргов. Он опросил каждого марга, одного за другим, выслушав все их отчеты. Затем Он попросил нас повторить клятву, ту же самую, которую мы приняли на собрании 12 Октября. Насколько я знаю, это было впервые, когда не только Дады, но и марги коллективно давали обещание. Затем Он объяснил ситуацию во всем мире, объяснив, как темные люди делают все, чтобы разрушить социальный и экологический порядок, в то время, как хорошие люди быстро объединяются и готовятся к борьбе с этими демонами. Затем Он сказал: «Змеи выпускают свой яд. Это самый подходящий момент, самый правильный момент, самый удачный момент. Сейчас в этих критических обстоятельствах стоит ли нам продолжать проповедовать мир? Нет, нет, нет! Поэтому перед уходом из этого мира, я завершил нужные приготовления для борьбы против этих демонов». Он добавил в стихотворной форме: Змеи везде испускают свой яд. Сладкая проповедь мира звучит насмешкой. Вот поэтому в вечер перед моим уходом из этого мира я посылаю ясный зов ко всем в каждом доме, кто готовится к битве против этих демонов в человеческом обличии. Мы были потрясены. Что это значит? Баба уходит из мира? Затем Он добавил: «Так сказал Рабиндранат Тагор». Мы все вздохнули с облегчением, подумав, что Он просто цитировал поэму. Никто не поверил, что на самом деле это было Его собственное послание, Его последнее послание.* После отчета Баба поговорил со мной наедине в своей комнате. Он спросил, были ли все вдохновлены, что я подтвердил. Затем Он спросил, что они подумали о поэме. Я сказал: «Это очень жизненная поэма. Это происходит в жизни каждого марги». Он кивнул. Я хочу добавить еще одну вещь Две или три недели назад Баба сказал, что многие люди говорят «Баба, я люблю тебя». На самом деле они могут любить, а могут и не любить меня. Но тот, кто любит мою идеологию, действительно любит меня. Потому что я слился со своей идеологией.» ..... Дада Вималананда рассказал нам о случае, который объясняет, возможно, лучше всех других, почему Баба должен был уйти.
«Несколько лет назад во время встречи с ПРАУТистами один марги спросил: «Баба, когда будет установлен ПРАУТ?» Баба ответил: «Когда вы сидите на дереве, вы можете есть только те плоды, которые висят на дереве, но не те, что лежат на траве. Когда вы стоите на земле, вы можете есть только плоды, лежащие на траве, но не висящие на дереве. Те, кто получит Это (Он показал на себя), не получат Того (Имея ввиду ПРАУТистское общество). Чего вы хотите, Это или То? Марги запротестовали и сказали: «О, Баба, мы хотим и то, и другое. Мы хотим и ПРАУТ, и Тебя». Баба сказал: «Нет, нет. Вы можете иметь только или одно, или другое». Он не решил всех проблем перед своим уходом. Он оставил указания, продемонстрировал некоторые вещи и обеспечил нас силой для того, чтобы найти решения проблем. Но мы сами должны разрешить все проблемы. Нам нужно установить ПРАУТ.» ..... Химаншуджи, младший брат Бабы, приехал в Калькутту два дня назад вместе с несколькими родственниками. Он рассказал:
«Я был в Его комнате вечером 20-го вместе с другими членами нашей семьи. Он ел и говорил с нами: «Когда уважаемый человек или гуру умирает, его семья должны быть очень осторожна в течение года, потому что могут случиться разные несчастья». Я принял то, что Он сказал, буквально и спросил: «Почему это обязательно должно случиться, Баба? Все происходит по психологическим причинам, и этого можно как-то избежать». «Нет, - сказал Он. - У этого нет научного объяснения. Нужно просто принять этот факт. Вы слышали фразу Маха Гуру Ни Пат? Это значит уход Великого Гуру. Это значит, что самый близкий и самый дорогой покидает этот мир. Вы знаете, что вам следует делать в этом случае?» Так как мы не знали, Он продолжил: «Целый год семья не должна устраивать какие-либо роскошные празднества, делать иллюминацию или украшать дом, проводить вечеринки. Целый год нужно скорбить. Вы должны быть очень осторожны целый год». Я думал, что Он всего лишь философствует. Я не мог предположить, что Его слова станут явью уже на следующий день. Обычно я говорил Бабе, когда собираюсь вернуться домой, и просил Его разрешения. Но в этот раз Он сам спросил меня, когда я собираюсь уезжать. Я планировал уехать через два дня, то есть, в понедельник, но подумал, что Он спрашивает потому, что хочет, чтобы я подольше побыл. Я не хотел расстраивать Его и знал, что ответить. Затем Он громко сказал: «Я просто хочу знать, будешь ли ты здесь завтра, в воскресенье, или нет». Я сказал: «Да, Баба, я уезжаю в понедельник.» Он ответил: «Я не спрашиваю тебя о понедельнике, я просто хочу узнать о воскресенье». В конце Он спел нам бихарскую народную песню. Я посмеялся над ней, подумав, что Он шутит. Он заметил мой смех и сказал: «Это не обычная песня. Это классика». В ней пелось: «Если меня больше здесь не будет, то моя повозка будет продолжать катиться с Божьей помощью».
26 Октября С тех пор, как я приехал, небо было затянуто облаками. Постоянно моросило, усугубляя мрачные чувства. Мне сказали, что погода была прекрасной до того момента, как Баба ушел 21го. Этим утром она снова была унылой. Около десяти тысяч маргов собрались возле газона перед Центральным Офисом. Все стояли или сидели вокруг цементного погребального места для сжигания, построенного в форме шестиконечной звезды (как наш символ). Он останется постоянным напоминанием об этом дне. Толпа была необычно сдержана в своем поведении. Все без остановки пели Прабхат Самгииты и киртан. В полдень появилась похоронная процессия, несущая открытый гроб, в котором лежал Баба. Почти одновременно вся толпа испустила вздох. Хотя многие плакали, царила тишина. По системе Ананда Марги была проведена церемония утешения обездоленных, в которой принимали участие все. Была спета последняя Гуру Пуджа, спета с чувством, неизвестным нам до этого момента. Очищенное сливочное масло было вылито на Его тело, зажжен огонь, поднялся густой темный дым. Как раз в этот момент произошли две вещи. После шести дней пасмурной погоды небо вдруг прояснилось, и ярко засияло солнце, заливая светом всю картину кремации. В этот же момент из облаков выпала клинообразная стая птиц, которая сделала небольшой круг прямо над Его телом и, взлетев на невероятную высоту, исчезла из виду. Три часа горело оранжевое пламя. Толпа продолжала сидеть и петь. Все это время ярко светило солнце. В конце концов, огонь погас, и только угли продолжали дымиться. Солнце снова исчезло, небо становилось все облачней и мрачней, постепенно марги разошлись. ..... Поздно вечером я сидел в одиночестве на крыше, не думая ни о чем. Я чувствовал себя свободней, чем когда-либо и был переполнен любовью к Бабе. В какой-то момент я посмотрел на себя со стороны и попытался понять, почему мне так спокойно. Я сразу же понял причину: до этого непризнанное препятствие в наших отношения, в конце концов, ушло. Я понял, что во мне всегда жил страх, глубоко в подсознании, страх того, что нечто в моем гуру было несовершенным, что некоего рода личные амбиции или цели двигали Им. Несмотря на то, что я не отдавал отчета в своем страхе, он очень тонко влиял на меня. Сейчас мне стало более чем ясно, что Он был человеком, который не руководствовался ни малейшим влиянием эго. Его смерть была окончательным доказательством. Хотя стало очевидным, что Он запланировал свой уход, Он не сделал их него драмы. Его уход совершенно и спокойно вписался во всю Его идеологию. Он ушел так же загадочно, как и пришел.
Эпилог. Если мою историю разделить на части, то первые годы на духовном пути и в Анада Марге составили бы действие 1, период, когда я физически знал Бабу, был бы действием 2. С Его уходом начинается действие 3, которое, все еще не окончено. Действие 3 является решающим, так как только в Его отсутствие мы можем проверить Его учение, Его любовь и Тантрическую силу, которые Он проявляет, не обремененный физическим телом. Несколько лет назад Он сказал на встрече работников: «После моего физического ухода Марги и работники будут благословлены большим физическим и духовным вниманием, чем я могу уделить им в настоящее время. Им очень повезет». В то время мы не придали Его словам почти никакой важности, думая, что Он еще долго будет с нами. Хотя слишком рано судить, как развернется Действие 3, мы все же можем взглянуть на его ранние сцены.
28 Октября 1990,Калькутта. Газеты пишут: «После кончины П.Р. Саркара между центральными работниками развернулась сильная борьба за власть в процессе установления новой системы и новых лидеров». Как обычно, газеты пишут с явным авторитетом, которого они не заслуживают. Здесь все знают о Его предупреждении брату и его семье, что «После Маха Гуру Ни Пат, ухода Великого Гуру, в течение одного года вы должны быть очень осторожны». В течение этого времени никто не будет пытаться совершить какие-то значительные перемены. Так как уже существует Центральный Комитет, необходимо только выбрать нового президента. Сегодня без фанфар анонимно был выдвинут на пост Дада Шрадхананада. Во всей нашей организации к нему относятся как к святому, простому и прямолинейному человеку, не привязанному к какой-либо психологической политике или фаворитизму. Ему уже за семьдесят, последние годы он провел, работая в маленькой комнате в качестве Центрального финансового секретаря и редактора Центрального информационного листка.
Хотя это никак не относится к сказанному выше, сейчас, во время написания, я вдруг вспомнил мой сон 12 февраля 1987.* Баба дал мне увидеть отблеск будущего, когда мне нужно будет быть осторожным и не забывать о Нем в присутствии других личностей, какими бы выдающимися они не были.
*Это был тот сон, в котором я был в горах вместе с незнакомыми мне маргами, слушающими двух лидеров Ананда Марги. Я забыл о Бабе, который уже состарился.
4 Ноября, Нью Дели. Я не помню, сколько маргов и работников рассказали мне о своих снах или мыслях, которые предсказали Бабин уход. Я слышал их столько, что похоже чуть ли не у каждого было какое-то предчувствие. Я конечно тут же вспомнил мое собственное переживание в июне прошлого года в Ананда Нагаре: я очень близко видел Бабу во время Его заключительной беседы. После того, как я кинул на Него последний взгляд и машина увезла Его прочь, я безо всякой причины почувствовал себя подавленным. Хотя мой разум не ведал об этом, мое сердце ясно чувствовало, что это был мой последний момент с Бабой.
Дада Вичитранананда рассказал мне о старой филиппинской женщине. Вечером 21 Октября она позвонила ему в Манилу. - Есть какие-нибудь новости о Бабе? - спросила она. - Я уверен, что с Ним все в порядке, мама, - ответил Дада. - Но я знаю, что что-то случилось. Можешь ли ты позвонить в Калькутту? Из своей маленькой деревни я не могу туда дозвониться. - Хорошо, не волнуйся, мама. Через час она позвонила: - Ты позвонил, Дададжи? - Я не мог связаться, мама. - Пожалуйста. Пожалуйста, попробуй еще. Ему пришлось попробовать. Он знал, что она не отстанет от него до тех пор, пока он не узнает о здоровье Бабы. И позвонил в Калькутту. Он был поражен, когда услышал, что Баба лежит в трансе и пульс не прощупывается. Вачитрананада позвонил этой женщине и сказал: - Мать, ты была права. С Бабой не все в порядке. Он в некоторого рода трансе. - Нет, все гораздо хуже, - сказала она. Через час Дада снова позвонил в Калькутту и услышал, что Бабы больше нет. Пройдя через собственную агонию, он позвонил пожилой женщине. - Мать, ты была права... Баба ушел... Наступил момент напряженного молчания. Затем раздался щелчок, когда она без единого слова повесила трубку. Сегодня я ехал в поезде вместе с Дадой Бодхпраджинанандой, который рассказал мне эту историю: 11 Августа в Минали, Индия, мне приснился сон. Я был в Тилджале(Калькутта). Я видел тело Бабы на главной лестнице. Оно лежало на кровати и было накрыто простынью. Огромное количество маргов и работников сидело перед Ним и плакало. Я подошел ближе к телу, я тоже плакал. Я поднял простынь с Его лица и сказал Ему: «Баба, Ты оставил нас без должного направления и указания. Как мы сможем выжить в этом мире? Как мы теперь установим систему в нашей организации, ПРАУТ и общество моралистов?» После этого Баба проснулся, поднялся и, улыбаясь, сказал: «Я дал все, что должен был дать. Делайте еще больше киртана и медитации. Делайте столько благородной работы для общества, сколько в ваших силах. Я всегда с вами. Вперед». Затем Он снова лег, и сон закончился. Я рассказал об этом маргам, в доме которых я остановился (он - управляющий банком). Со мной был еще Дада Харимаянанада, я рассказал и ему тоже. Они настояли, чтобы я позвонил в Калькутту и проверил, все ли в порядке с Бабой. Я позвонил и выяснил, что Бабу только что положили в больницу, и Он очень болен. Через два месяца, когда Он на самом деле умер, этот сон помог мне справиться с моими чувствами». Как я уже сказал, существует много подобных историй. Но давайте на этом остановимся.
9 Ноября, Токио. Я так сильно скучаю за Бабой, что постоянно чувствую боль в груди. Однако сегодня рано утром Он смягчил ее сном - первым сном о Нем после Его ухода: После прогулки С Бабой мы сидели вместе в Его комнате еще с несколькими работниками. Несколько минут прошло в обычных разговорах, во время которых Он шутил и улыбался. Затем Он повернулся и стал разговаривать лично со мной. Он спросил: «Чего ты очень хочешь?» Я посмотрел наверх и увидел свой ответ, написанный в воздухе трехмерными буквами. Я прочитал Ему этот ответ, не понимая того, что говорю. Понимание не имеет никакого значения, подумал я. Важны только чувства. Только любовь. Баба сказал лично мне: «Но есть кто-то другой, не правда ли?» «Для меня больше никого нет, Баба», - сказал я. «А что ты скажешь о той женщине из твоей группы?» - спросил Он. Мне понадобилось немного времени, чтобы догадаться, кого Он имеет в виду. Я почти рассмеялся, потому что я относился к ней просто как к моей ученице. «Нет, это несерьезно», - сказал я. «Только Ты». Он улыбнулся. Это был всего лишь игривый разговор влюбленных, и конечно, Он знал правду. Он крепко обнял меня, и я начал плакать, чувствуя, что скоро я снова буду разлучен с Ним. «Пожалуйста, назначь меня работать в Индии или все равно где, но чтобы я был ближе к Тебе, Баба. Я хочу быть с Тобой в Твоей комнате.» Я вспомнил, это было то, что сказали трехмерные буквы в воздухе. И я добавил: «Это то, чего я хочу больше всего». Он не ответил, и я обнял Его еще крепче, насколько это было возможно, и продолжал плакать.
В этом состоянии я проснулся, и я на самом деле плакал. Моя подушка была мокрой от слез. Я потерся лицом об эти слезы и почувствовал, что Он внутри меня. И я знал, что это был странный способ утешить меня - хотя мое горло свело и по щекам бежали слезы, вершина головы ритмически пульсировала, и все клетки моего тела трепетали от Его блаженства.
12 Января 1991, Токио. Позвонила девушка из Амнистии и сказала: «Извините, мы еще не получили ответ из Лондонского офиса относительно вашего дела. Я очень обеспокоена преследованиями в Ананда Нагаре, поэтому я намереваюсь надавить на Лондон. Я хотела спросить, есть ли у вас еще информация или документы, которые вы хотели бы добавить к имеющимся?» «Я вам очень благодарен, - сказал я, - но произошли изменения. В октябре скончался П.Р.Саркар, основатель Ананда Марги.» «Мне очень жаль это слышать.» «Нет необходимости расстраиваться. За всем стоит благожелательная причина. С этих пор ежедневные атаки на Ананда Нагар прекратились. Сейчас там абсолютно спокойно, и мы можем свободно вести чисто конструктивную работу.» «Мне это очень приятно слышать.» «Я могу еще добавить, что насилие закончилось по той причине, что коммунисты думают, что без Саркара Ананда Марга распадется. Но в неблагоприятных условиях мы всегда становимся сильнее. Ежегодный фестиваль в Ананда Нагаре, который закончился несколько дней назад, был больше, чем обычно. Съехалось более 20 000 человек. Было много новых людей, которые никогда не видели Саркара. Поэтому я не удивлюсь, если, понаблюдав за нашим развитием в течение нескольких месяцев, или где-то в течение года, коммунисты возобновят свои выпады против нас.» «Я надеюсь, что этого не произойдет. В любом случае, я сохраню ваш файл. Дайте мне знать, если снова начнутся неприятности.»
23 Февраля, Тайпей, Тайвань. Несколько дней назад Дада Пранаватмакананда взял интервью у М-ра Н.С.Гандули, старого Бабиного коллеги из бухгалтерии Джамалпурской железной дороги.* Он никогда не практиковал медитацию, но, несмотря на это, очень высоко отзывался о Бабе. Гандули рассказал, что каждый день после обеда все собирались вокруг Бабиного стола для обсуждения. Один раз в 1952 Баба разговаривал с ними о коммунизме. Он сказал, что это была античеловеческая философия, и поэтому она не проживет долго. В конце концов, она совсем исчезнет с лица земли. Это коснется не только коммунизма, но распадется и сам Советский Союз.
|
