Кто вы, барон фон Рункель?

 

Через три дня они отправились в Москву. Теперь уже шли обозом. Барон, Питер и Артем ехали верхом. Ландскнехты шли пешим строем, сопровождая две телеги с багажом посольства. При выборе лошади на торгу Питер пропустил мимо ушей все заявления Артема о том, что он наездник малоопытный. Пробурчав: «Если малоопытный, стань многоопытным», он приобрел для Артема весьма резвую лошадку. Так что теперь весь отряд потешался, наблюдая за тем, как Артем осваивал верховую езду. Он уже претерпел несколько весьма болезненных падений, хотя Питер и помогал ему справиться с характером лошади, которая явно была не против поиздеваться над неумелым седоком. Слава Богу, обошлось без переломов, а необходимость передвигаться с общим обозом способствовала быстрейшему освоению верховой езды. Через несколько дней Артем уже пробовал галоп и рысь.

До отказа наполнены были теперь и свободные часы, поскольку Питер вплотную занялся обучением Артема боевому искусству. Как и предполагал Артем, палкой Питер владел виртуозно, гоняя его до семнадцатого пота. (Седьмой сходил с Артема еще на стадии работы над стойками.) Ни ушибы от верховой езды, ни усталость от предыдущей тренировки в расчет не принимались, и выкладываться приходилось до предела. Впрочем, Питер владел шестом блестяще, постоянно останавливая его в сантиметре от жизненно важной точки или нанося «по мягким поверхностям» ощутимые, но не травмирующие удары.

После одной из таких тренировок, когда ландскнехты разбили лагерь на ночь – а до Москвы оставалось уже не более двух дневных переходов, – Питер с Артемом отдыхали, лежа на траве, к ним неожиданно подошел барон. Сделав знак не подниматься и не кланяться, барон присел рядом на траву и некоторое время молча глядел на закат. Потом, не отрываясь от созерцания, как бы невзначай обронил:

– Артем, расскажи о своем мире.

– Что вы имеете в виду? – опешил Артем.

– Я всего лишь прошу тебя рассказать о мире, из которого ты попал сюда, как я понимаю, случайно, – спокойно сказал барон, поворачиваясь к Артему.

Артем понял, что рассказать он должен все.

Когда Артем окончил рассказ, солнце уже зашло и над ними сияли звезды. Барон некоторое время молчал, потом произнес:

– Интересная версия развития мира. Впрочем, здесь события уже пошли по-другому. Хотя, как знать. Варианты развития иногда переплетаются и образуют причудливые формы. А как ты думаешь, кто я?

– Я думаю, что вы не барон фон Рункель и вы обладаете куда большей силой, чем любой из ваших современников, – отважился Артем.

– Здесь ты ошибаешься, – спокойно произнес барон, – я действительно Генрих фон Рункель, родившийся в замке Рункель на берегу реки Лан и воевавший в Палестине. Только лет мне много больше, чем принято думать, и много необычного произошло со мной с тех пор, как в пятнадцать лет я попал в плен к сарацинам. То, что я умею и знаю, доступно любому человеку, вопрос лишь в желании добиться этого и в счастье обрести таких учителей, которые были у меня. Я должен сразу огорчить тебя, Артем, я не могу отправить тебя в тот мир, из которого ты прибыл. Мы знаем о существовании множества миров в разных измерениях. Но мы не умеем в них перемещаться. Но даже если бы умели, вычислить, какой из миров твой, нам неподвластно.

– Ну что ж, господин барон. Честно говоря, я и не ожидал этого от вас. Но расскажите, пожалуйста, кто это «мы»?

– О, это очень длинный разговор, впрочем, я думаю, мне стоит рассказать. Мы знаем, что ничего в этом мире не происходит случайно. Человеческая цивилизация развивается непрерывно, и есть некоторые задачи, которые она должна решить в своем развитии. Очень давно, еще до того, как началась известная тебе история, на Земле существовала цивилизация, достигшая в своем развитии куда больших высот, чем та, из которой ты пришел, – не говоря уже о нашем мире. Эта цивилизация погибла в глобальной катастрофе. Выжили единицы. Большая часть населения Земли погрузилась в первобытную дикость. Однако уцелели и некоторые представители ученого сословия, обладающие высокоразвитым разумом и сохранившие знания исчезнувшей цивилизации. Эти люди составили орден, который поставил себе целью способствовать развитию цивилизации людей до максимально высокого уровня, но позволил бы избежать ошибок прошлых веков. Вначале этот орден был закрытым. Постепенно он стал пополняться представителями внешнего мира, наиболее готовыми, по уровню сознания, работать на эти задачи. Однажды и я имел честь присоединиться к нему.

– Где расположен этот орден? – спросил Артем.

– Центр ордена имеет определенное место и хорошо укрепленную базу. Но если бы наш орден имел некие границы, форму, он бы не выжил столь долго. Все, что имеет форму, может быть разрушено. Но невозможно победить то, что не имеет ни формы, ни места. Мы везде и нигде. Это касается ордена. Его члены находятся в определенных точках, действуя с определенной целью, как я. Здесь и сейчас я выполняю задание нашего ордена. Земная цивилизация допускает отклонения и ошибки, тормозящие ее развитие. Наша задача – помочь преодолеть их. То, что должно случиться, – случится. Но отклонения могут привести к большим потерям времени и людей. Если мы допустим формирование злокачественных опухолей на теле Земли, целые столетия и миллионы жизней могут быть потеряны на их залечивание. Мы хотим избежать этого. В то же время наша миссия должна быть тайной. Тысячелетия назад мы пытались выступить открыто, и результат был отрицательный.

– Это когда?

– Официальная история сильно отличается от реальной. Это было еще до того, как началась история, известная нашим историкам. Впрочем, я не знаю, насколько глубоко проникла в те века ваша история. С тех далеких времен остались легенды о богах, ходивших по земле. Там было, конечно, много преувеличено. Люди склонны объяснять непонятное мистикой и чудесами. Куда как проще объяснить простейшую химическую реакцию волшебством, подвластным лишь богам, чем самому учить химию. Нам сейчас важно то, что орден решил на несколько тысячелетий скрыться из поля зрения людей. Я не знаю, есть ли нечто подобное в вашем мире. Но, похоже, есть, раз до тысяча двести сорок первого года наша история шла параллельно. Ведь влияние нашего ордена сказалось даже в том, как рухнула Римская империя. Так что, полагаю, для вас это все еще тайна. Или вы что-то знаете?

– Есть легенды, гипотезы. В последнее время об этом пишут много книг и статей. Большинство людей не верит.

– Ну вот видишь. Наши мудрейшие решили действовать незаметно. Они сказали, что это необходимо с точки зрения готовности сознания людей этой эпохи. Раз это тайна для вас, значит, в корне еще ничего не поменялось. Это совпадает со словами наших мудрейших о том, что еще долгое время деятельность ордена не должна быть открытой. Впрочем, если легенды о подобном ордене получили широкое распространение, значит, в общественном сознании вашего мира произошли кое-какие сдвиги, раз вам позволили узнать.

– Позволили? – Артем взвился. – В конце концов, может же человек познать нечто своим разумом.

Даже в темноте он почувствовал, как улыбается барон.

– Ты просто не осознаешь, что есть развитый разум. Нам известно, что у обычного человека нашей эпохи активно работает только десятая часть сознания. Представь себе человека, у которого задействовано хотя бы две десятых. Я лишь один из стоящих на низшей ступени ордена, слуга, агент для поручений. Сознание тех, кто возглавляет орден, превышает разум обычного человека во много раз. Поверь мне, если бы они намерены были сохранить полную тайну, они бы это сделали. Если бы даже в открытый мир попадали какие-то знания, которые мы хотим скрыть, у нас тысячи способов добиться, чтобы этому просто никто не поверил, обратить все это в сознании людей в сказку. По крайней мере в этом мире дальше чертей, ангелов и демонов обычный человек представить себе ничего не может.

– Ну хорошо, – сказал Артем, – положим, вы ошиблись во мне. Допустим, я перескажу все это отцу Паоло. Или просто начну болтать на базарной площади. Что вы будете делать? Убьете? Но информация-то уже просочится…

– Во-первых, ты никому ничего не скажешь. Если останешься с нами, то довольно скоро научишься понимать поступки и логику людей, как понимаю их я. Во-вторых, даже если бы и сказал, никто не стал бы за тобой гоняться с саблей или ядом. В считаные дни ты оказался бы в доме умалишенных или на костре. Твои рассказы были бы восприняты как байки или как происки Тевтонского ордена – даже таким человеком, как отец Паоло. Сознание людей этого мира еще не готово воспринять этих знаний, а значит, они будут отвергнуты.

На поляне воцарилось молчание. Наконец Артем произнес:

– Хорошо, но зачем все это вашему ордену? Почему просто не взять власть и не организовать все правильно и разумно? Я так понимаю, что возможностей у вас для этого достаточно.

– Ты поймешь это сразу, как только будешь обладать развитым разумом, – усмехнулся барон. – Я не знаю.

– Хорошо, а какое поручение здесь выполняете вы?

– Ответ на этот вопрос зависит от того, как ты ответишь на мой. А я хочу знать, будешь ли ты помогать мне в моей миссии или нет.

– Что произойдет, если я захочу быть с вами?

– Тогда я посвящу тебя в задачи своей миссии, и ты будешь помогать мне в меру своих сил. Когда же миссия будет выполнена, наши мудрейшие предложат тебе выбор дальнейшего пути.

– А если я откажусь?

– Мы переправим тебя на центральную базу ордена.

– Но ведь мое сознание еще не готово для того, чтобы я был членом ордена? Что же будет со мной там?

– Не знаю. Могу лишь сказать, что без необходимости вреда мы не причиняем. Возможно, тебя поселят и помогут адаптироваться на какой-то территории вдали отсюда. А возможно, ты сможешь работать в качестве технической обслуги в центре. В любом случае у тебя будет выбор. Это принцип ордена – давать возможность выбора и время на раздумье. Мы оставим сейчас тебя с Питером, а завтра на рассвете ты дашь ответ.

– Подождите еще минуту. Вы согласовали мое привлечение к миссии с мудрейшими?

– Конечно.

– Но каким образом?

– Позволь мне на этот вопрос не отвечать.

– Хорошо, но все-таки не уходите. Мне нужно лишь пять минут, чтобы решить.

Собеседники затихли, и Артем погрузился в раздумья. Вначале мысли беспорядочным роем носились в голове. Но потом вдруг все их выбросила одна. Ведь ему предлагают выбор: участвовать в работе или нет. Если нет, то, наверное, поместят в райский уголок, где-нибудь на Таити, или позволят вытирать пыль с какой-нибудь машины на центральной базе. Что бы сделали в его мире, если бы к ним попал человек из этого? Показывали бы как обезьянку в цирке. Хорошо бы кормили, может быть, даже дом дали.

Он бы смог там жить, но своим бы не стал до конца жизни, пока бы не изменился внутренне. А внутренне он бы мог стать «своим», только работая вместе с ними наравне, а не вытирая пыль с компьютеров. Он может попасть в центр ордена. Он может даже остаться в том коммунизме и довольстве, который они наверняка организовали. Но кем? Обезьянкой, невольно занесенной течением, снова убогим? Нет, спасибо. Он не хочет прийти туда как спасенный с затонувшего корабля. Он хочет, чтобы его туда пригласили как достойного члена команды. А раз так, он пойдет с бароном. И он сделает все, что нужно, чтобы достичь того уровня на лестнице эволюции сознания, на котором стоит сам Рункель.

– Я остаюсь с вами, – твердо произнес он.

– Хорошо, – коротко бросил барон, – тогда слушай. Много лет назад наши мудрейшие определили, что чрезмерное развитие западной цивилизации и ее распространение на новгородские и псковские земли может привести к крайне отрицательным последствиям. Они решили, что наилучшим будет возникновение на этом месте государства, которое бы не входило в западную цивилизацию, но служило бы мостом между Западом и Востоком. Кроме того, они предвидели появление большого государства, которое разовьется из одной из земель Центральной России. Сейчас мы видим, что это будет княжество Московское. Этому государству предстоит сыграть большую роль в дальнейшей истории. Впрочем, это ты знаешь не хуже меня. Возможно, в твоем мире лучшим, действительно, было бы присоединение этих земель к княжеству Московскому. Но здесь, после основания Петербурга и его столетнего существования, мудрейшие сочли это неприемлемым. Притязания западной цивилизации на эту территорию никогда не прекратятся, и эта земля станет постоянным местом войн и раздоров, которых мудрейшие и так видят немало в грядущих веках.

– На какой период вы прогнозируете историю?

– Сейчас мудрейшие действуют исходя из предвидения на три с половиной тысячи лет вперед. Возможно, есть и более долгосрочное предсказание, но мне о нем неизвестно.

– А почему было не прогнать рыцарей с этих земель до основания Петербурга?

– Мы не действуем своими силами. Мы лишь направляем усилия государств и народов в то русло, которое наиболее соответствует потребностям развития цивилизации. После падения Новгорода в этих землях были две реальные силы. Князь Олег, ставший диктатором, и орден. Мы решили не противодействовать укреплению ордена, поскольку установление диктатуры Олега могло погубить те зачатки нового государства, которые мы будем культивировать сейчас.

– Но отец Александр говорил, что был момент, когда из-за междоусобицы рыцари были слабы.

– Русские к тому моменту все равно были многократно слабее. В лучшем случае здесь началась бы постоянная смена мелких диктаторов. Они бы привели Северную Русь к окончательному краху и новому порабощению.

– Сейчас русские сильнее?

– Да. Сто лет назад заканчивался цикл существования великой славянской цивилизации, частью которой была Русь. Ее крушение было вопросом времени. А сейчас начинается новый цикл существования нового народа, выросшего из того старого, славянского. Но мы вынуждены жить с существующей реальностью. Орден правит в новгородских землях. Сейчас это опасно.

– Какой же выход из этой ситуации предложили мудрейшие?

– Мудрейшие решили, что наилучшим будет создание здесь нового государства. Оно не должно быть ни западным, ни восточным, но должно нести в себе черты обеих культур. И на Западе, и на Востоке его должны воспринимать как «почти свое». Именно это и позволит использовать его для предотвращения и сдерживания ненужных отклонений в развитии того государства, которое создается вокруг Москвы. Позволит, когда настанет час, проложить мост между Востоком и Западом.

– Вы хотите править в нем?

– Мы не намерены брать власть над какой-либо из стран. Достаточно нашего участия в создании систем противовесов в политике.

– Но как люди найдут предназначенный для них путь?

– Давай не будем углубляться в теорию. Время уж больно позднее. Ты сам говорил о том, что человеческий разум способен на многое. Мы не поводыри. Мы лишь создаем условия, наиболее благоприятные для того, чтобы цивилизация могла развиваться, а человеческое сознание расти. Мы не должны допустить возникновения силы, способной поставить под контроль весь мир, поскольку это отрицательно скажется на развитии цивилизации. В настоящее время – и еще на протяжении минимум шести известных тебе веков – такую угрозу будет представлять именно западная цивилизация.

– Да, у нее, пожалуй, нет конкурентов.

– Ошибаешься. Сейчас наиболее вероятным претендентом на мировое господство является Китай. Это самая сильная, самая богатая и самая развитая империя. Но по ряду причин нас не устраивает перспектива ее доминирования. Поэтому через несколько столетий Китай начнет отставать.

– Не без вашей помощи?

– Это несущественно. Но с Европой чуть сложнее. А сложность здесь состоит в том, что именно через эту цивилизацию в мир должны прийти многие достижения культуры и техники, развиться общественное самосознание, поэтому разрушать и даже тормозить ее развитие мы не должны. Но мы не должны и допустить ее полного преобладания на планете.

– В моем мире, кажется, допустили.

– Не все является таким, каким выглядит. Вспомни, сколько раз во время сегодняшней тренировки тебе казалось, что ты достал Питера шестом, а на самом деле оказывалось, что бил в пустоту.

– Хорошо, а что мы должны сделать сейчас?

– Всего лишь прекратить войну на уничтожение между русскими и немцами и заставить их вместе начать строить новое государство.

– Ничего себе задача! Но даже если это так, ведь это новая, другая война. И не одна. И на века вперед.

– Я уже говорил тебе, что всегда есть выбор. В данном случае это выбор между войной на уничтожение двух народов и войной за создание хоть чего-то конструктивного.