История Пробуждения Маши Штейн

Когда мне было 14 лет, меня зацепила книга Пелевина «Чапаев и Пустота». Целый год перед этим я страдала из‐за «выхода во взрослую жизнь» и полного набора жутких подростковых проблем, и вот, наконец, пришло понимание, что внешнее не имеет значения, что цель может быть только внутри.

С тех пор все события и люди, которые «случались» в жизни, будто вели меня в одном, единственно верном направлении. Тогда мне ещё не знакомы были слова «Пробуждение» и «Просветление». Об Этом мне никогда не думалось концептуально, но цель ощущалась ясно. Были и периоды отторжения «внутрь‐направленности», и периоды полного погружения в себя. Но состояния всегда были неустойчивые, сродни полёту того, кто не умеет летать и к тому же не видит места для приземления.

Прошла через наркотики («выделение наблюдателя»), а с рождением ребёнка — через опыты «самадхи» и пришедшие с ним «сидхи». Я не знала этих понятий, просто думала, что это в порядке вещей, и радовалась всему происходившему со мной, гонялась за сильными впечатлениями.

К Мише Молдованову на обучение Трансцендентальной медитации (ТМ) попала «случайно». Зацепило то, что этот человек может ясно и логично объяснить происходящее со мной. Ведь тогда всем этим состояниям придавалось такое значение! Хорошо ещё, что чужие опыты не были настолько важны. Ведь человеческий ум изо всех сил старается подменить главную цель набором мелких целей — например, увлекает достижением состояний, которые были у Пробуждённых до Пробуждения...

В эти четыре с половиной месяца уместилось многое. Были практики: йога, ТМ, семинары, а главное — было общение с Мишей. Это было воздухом, которым я дышала последние четыре с половиной месяца. Самые абсурдные указания Гуру наиболее эффективно подтачивали стереотипы.

Было всё: и отторжение, и принятие, потом снова отторжение, снова принятие. Смысл этих метаний был в том, чтобы не терять точку сборки, точку привязки к Гуру, сохранять связь с ним даже в моменты противоречия.

Казалось, что информация проходила сквозь меня, как сквозь сито, в котором оставались не выражаемые вербально сгустки Истинной природы.

Но с приходом опыта осознания собственной Истинной природы стало абсолютно ясно, что это переживание невозможно разделить ни на какие ощущения. Это нечто глобальное, такое, что обнаруживается через открытое, преданное, сильное и одновременно пустое сердце. Оно обнаруживается раз и навсегда. Только им и стоит жить — и «до» Пробуждения, и вне концепций.

Как быть самой жизнью, из которой ничего не отнять и к которой ничего не прибавить? Этот главный вопрос больше не мучает меня. Все, что я могу посоветовать ищущим себя: «Да идите вы в Мишу!»

Из записи Марины в Живом Журнале после Пробуждения:

«10 марта были оставлены беспокойства. На физическом уровне я просто ехала в метро и закрыла глаза, чтобы помедитировать. В тот день закончился шестидневный загородный семинар.

После семинара состояние было действительно «тонкое»: казалось, что и тело, и ум подобны пару, что они лёгкие и невесомые; казалось, что меня может сдуть ветром (а оказалось, что не меня).

О той секунде (нет, меньше). Не помню, где располагалось это физическое ощущение... Единственное телесное проявление, которое успел отследить ум: фонтан вырывающихся из груди цветов, точнее — бутонов, распускающихся с огромной быстротой. Так это описать проще всего.

А теперь попробую по сути. Ключом к Истине послужило то, что раньше казалось самой большой проблемой в жизни: Любовь — одна и одинаково сильная к разным людям — мужчинам и даже к женщинам, всегда сопровождающаяся влечением на уровне ума и тела. Хотя в ней обычно и не было стремления обладать, что смягчало ситуацию, эта любовь не вписывалась ни в какие социальные и моральные рамки, потому что ум работал не чётко, как слаженный механизм, а предательски расплывался.

У этой любви была ещё одна, совершенно неприглядная сторона: хотя эта любовь была моей тайной, но мучила она меня изрядно — у меня случались пугающие приступы ненависти или равнодушия к собственному ребёнку, иногда доходящие до ярости. Все эти состояния были болезненными и как будто разрывали меня изнутри. Как бы то ни было, причиной сильных и противоречивых чувств всегда было желание.

Совсем другой оказалась Любовь к Гуру. Гуру в моём сердце — это Миша Молдованов. Забавно, но так уж принято у людей: вешать ярлыки бессмысленных имён. Миша — такой же Миша, как я — Маша)

Меня давно не покидало чувство, что Я, которое любит, ничем не отличается от Я, которое любят. Но только благодаря Мише в тот вечер 10 марта между этими Я был построен мост. Пойдя по нему и растворившись, пришло Истинное Я, которое одновременно и есть мост. Самое забавное, что так есть, было и будет.

Ничего другого нет! Мои слова — просто сравнения, но только с их помощью можно хоть что‐то описать. Все человеческие слова не смогут передать той благодарности, которую я испытываю к Своему высшему Я — к Мише. Вообще‐то, до сих пор я и не пыталась выразить её словами. Но раз уж я взялась за слова... Спасибо!

То, что было потом, вспоминается смутно. Вышла из метро, шла на автомате. Много плакала и одновременно много смеялась. Плакала, наверное, от благодарности, а смеялась...

Ощущение, будто вокруг театральная постановка в сумасшедшем доме, где все актёры забыли, что они — актёры, и с увлечением играют — живут свои роли. А я вспомнила, кто Я, и смотреть вокруг стало смешно и жалко. Жалко оттого, что каждый актёр держит во рту вкусную конфету, но не замечает её и с упоением роется, роется в гигантской груде пустых и красивых фантиков.

Выйдя из метро, я также увидела нечто похожее на ниточки моих старых намерений. Увидела их природу. Она была эгоистичной. В тот же миг ниточки осыпались, как разбитые стеклянные трубочки.

Я много раз за эту жизнь вспоминала, кто я. Но мне было не за что зацепиться. Я будто соскальзывала, и опыт оставался только в уме. Но теперь ничего не уходит. Потому что больше нечему уходить. Теперь ко мне ничего не приходит Потому что нечему приходить!

26 марта 2010 г.»