Эта глава – наравне с самой первой, или же с пятнадцатой – одна из самых главных. Большие и сильные эмоции и переживания, которые вы встретите в ней, мне очень близки. Вполне возможно, и вам тоже.
Эту главу я посвящаю Диме, другу, которого с нами теперь нет.
Мы тебя никогда не забудем.
HIM – The Sacrament
Пока они ждали их поезд, который, судя по билетам, носил номер 115/116, Джерард успел выпить две чашки кофе. Медленно и спокойно.
Фрэнк же просто сидел, уйдя в свои мысли, из которых Джерард всячески пытался его вытащить.
-Звонил Майки, - говорил он, как можно более непринужденно, - сказал, что Буш заперся в мастерскую и перевернул там одну банку с желтой краской, представляешь? Теперь у него расцветка пчелы, и он еще не скоро от нее полностью избавится!
-М-м, бедный. – Протянул Фрэнк, уставившись в окно, за которым опять посыпал снег.
Молчание.
-Фрэнк? – Джерард наклонился немного вперед.
-Чего? – Переспросил тот, не отрываясь от окна.
-Расскажешь мне все? – Пытливо спросил Джерард.
-О чем ты? – «Слишком много вопросов» - Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал?
-Все, Фрэнки. – Джерард допил вторую чашку и поставил ее на блюдечко. – Ну, все то о тебе, чего я не знаю. Ведь до того, как ты смылся от своей семейки, ты жил с ними целых восемнадцать лет, а уже потом приехал сюда, ну и так далее. Я хочу знать все.
Во время этого монолога он доставал из внутреннего кармана пальто сигареты и зажигалку, пытаясь не отводить взгляда от задумчивого лица Фрэнка, который в свою очередь следил за его манипуляциями.
Джерард затянулся и выпустил дым в сторону.
-Ну, так что?
Фрэнк обвел взором кафешку, в которой они ждали поезда. Взгляд его остановился на часах: до поезда оставалось двадцать минут, скоро его уже объявят.
Он посмотрел на Джерарда.
-Я… не знаю, Джер. Не знаю, с чего начать. – Он пожал плечами и уставился в столик.
-Ну, начни с самого начала. – Джерард снова задымил.
-Знаешь, - сказал Фрэнк после недолгого молчания. – Нам в поезде ехать двенадцать часов, давай мы сядем, и я тебе как-нибудь все постараюсь рассказать? Мне нужно собраться с мыслями.
-Ладно, Фрэнки, как скажешь. – Джерард дотянулся до его руки, лежащей на столике, и сжал ее. – Не волнуйся, пожалуйста. Это ведь твоя семья, в конце концов. Да и я рядом, и не оставлю тебя там в любом случае.
Фрэнк благодарно посмотрел на парня, а тот потушил окурок о пепельницу.
Диктор, каким-то помятым голосом, сообщил в микрофон о прибытии поезда 115/116 на пятый путь.
***
-Как-то похолодало. – Вздрогнул Джерард и перехватил поудобнее чемодан. Они стояли в очереди на посадку. Фрэнк, уткнувшись в свой билет и укутавшись по уши в шарф, пробормотал что-то вроде согласия с погодным фактом.
Джерард, окинув взглядом красный вагон поезда, подумал, что чем быстрее закончится эта поездка, тем быстрее он сможет вздохнуть спокойно.
Вагон был купейный, по два места на купе, все бело-красной расцветки.
-Довольно мило тут. – Сказал Фрэнк, примостившись на свое место. Поставив рюкзак рядом на сиденье, принялся стягивать с себя шарф и куртку. – Я, кажется, с тех самых пор и не ездил больше на поездах особенно далеко. Пару раз приходилось мотаться с нашей группой в колледже, но не так далеко, как сейчас.
-Я постоянно куда-то езжу, - отмахнулся Джерард, вешая пальто на крючок. – То какому-то парню нужна была фреска, и я мотался черт знает куда, чтобы делать замеры; то еще что-нибудь, жуть просто.
Сняв верхнюю одежду, они уселись на свои места друг напротив друга; их разделял всего лишь столик.
Фрэнк, не сводя глаз с Джерарда, прикусил губу.
-И что это значит? – Усмехнулся тот.
-Не знаю, – смутился Фрэнк, - Само как-то вышло.
-Ну-ну. – Покачал головой Джерард, не переставая улыбаться. – Вот мне интересно… - Фрэнк заинтересованно посмотрел на него. – Тут есть обслуживание? Я хочу кофе.
Фрэнк закатил глаза.
***
Поезд еще не выехал из города, а Джерард уже заходил в купе с двумя кофе в стаканах с крышечками.
-Ну, вот и мы. – Продекламировал он, поставил стаканы на столик и закрыл дверь купе. – Фуф, он такой горячий, еле донес.
-Я уж заждался. – Буркнул Фрэнк и взял свой стакан. – Чего он такой большой? Я все не выпью.
-И ничего, я допью, подумаешь. – Джерард тряхнул головой и сел на свое место. – Итак, я здесь, кофе на столе, мы сидим в поезде, впереди одиннадцать с половиной часов заточения и я готов разделить их с тобой и твоим прошлым, каким бы оно не оказалось.
Фрэнк отхлебнул кофе. Затем попытался привести мысли, которые он обдумывал последние полчаса, в единую кучу. Потерпев неудачу, он смирился с тем, что придется рассказывать все так, как получится.
-Итак, я не знаю, что тебе рассказывать, поэтому расскажу все, что посчитаю нужным, хорошо?
-Окей, я согласен. – Джерард кивнул. – Я весь внимание.
Фрэнк сел поудобнее. Кинув взгляд за окно, мимо которого проносились снежные хлопья, и стянул штору, закрывая панораму. Джерард лишь проследил за его действиями, слегка приподняв бровь, но ничего не сказал.
Фрэнк выдохнул и начал рассказывать:
-Итак, мне двенадцать лет. Несколько месяцев назад ушел отец. Для меня двенадцатилетнего это стало большим ударом. Человек, который все мое детство был моим идеалом, человек, который подарил мне возможность создавать музыку, просто ушел. Я же замкнулся в себе, выходил из дома только в школу, а в школе ни с кем не общался. Все дети меня избегали, а я избегал их. Мама старалась как-то помочь, но у нее ничего не выходило. Наверное, потому, что я сам не хотел ничего изменять.
Не прошло и пол года, как я узнал, что у нее есть дружок. Меня это настолько взбесило, что я уже заранее знал, что буду его ненавидеть, даже если он будет президентом США. Мама редко о нем упоминала, но я знал, что он все еще с ней.
Однажды она привела его домой, в гости. Его имя Уильям Бейнс. Как я ни старался, он не мог мне понравиться, ведь я заранее уверил себя в том, что ненавижу его. Он вел себя довольно мило и со мной и с мамой, но меня всего переворачивало с ног на голову от любого его действия. Чуть ли не на следующей неделе они решили пожениться. Меня воротило так, что думал, помру. Зато мама вся светилась от счастья, словно и не замечая меня и моего состояния.
Через месяц в паспорте у обоих была печать, все. С мамой мы жили в доме, который оставил нам отец, и Уилл переехал к нам. Свою же квартиру он сдавал и с деньгами они разбирались сами.
Я стал уходить из дома. Стал торчать на улице чуть ли не до полуночи. Разумеется, к добру это не привело, и однажды зимой я схватил воспаление легких. Я с детства болезный, чуть что – сразу температура. Да, ты и знаешь это уже. Дело в другом.
Меня положили в больницу. Я был только рад этому – не надо было торчать в четырех стенах моей комнаты или шататься по улице, рискуя нарваться на плохих парней.
Я пролежал там месяца два, кажется. И только один человек скрашивал мое существование. Я лежал в одной палате с парнем, который ввязался в школе в драку, защищая девушку, и его избили, чуть ли не до смерти. Несмотря на это, он был очень жизнерадостным. Его звали Феликс.
Фрэнк замолчал на несколько секунд, а потом продолжил, уже тише:
-Я сначала впал в жуткую депрессию, чуть только загремел в больницу, ни на кого внимания не обращал, огрызался. Тогда мне, кажется, уже было 14. А Феликс стал доставать меня, и недели через две я перестал быть замкнутым парнем. Мы все делали вместе, мы везде были вместе. Он был здорово похож на меня! Нет, не внешне, душой, вкусами. Только, в отличие от меня в нем жизнь била ключом, а я уже был как сорокалетний старец. Да и с семьей у него было все хорошо – он был довольно обеспеченным пареньком. Когда я узнал, что из его школы его исключили за ту злополучную драку, то предложил ему подать документы в мою. Это было бы потрясающе – он успел стать мне настоящим другом. Первым настоящим другом в моей жизни.
Когда в очередной раз к нему пришли его родители – они были такие классные люди! – он попросил их сделать это. вскоре после этого стало известно, что чуть только его выпишут – он будет ходить в мою школу. Его приняли.
Я был безумно счастлив.
Выписались мы почти одновременно, я немного раньше него, но все равно приходил к нему в больницу. Я был по-настоящему счастлив, что, наконец, нашелся человек, который мною дорожил.
Придя домой в тот день, когда я покинул больницу, на меня, как снег на голову, упала новость – у меня будет сестра. Сестра. Дочь того человека, от которого меня воротило. На секунду представив этот кошмар, я понял, что через 8 месяцев начнется настоящий ад.
Тогда я пришел к Филу и рассказал ему все, на что он ответил, что все будет хорошо, и что в любом случае у меня есть он, Фил, который поддержит в трудную минуту. Я думал, разрыдаюсь тогда, как баба. Не было слов, как сильно я был ему благодарен за все.
Потекли будни. Но теперь они не были совсем плохи, ведь рядом был Феликс, который весь будто излучал энергию и светился добром. Он мгновенно вписался в наш класс, где все его полюбили. Но от меня он не отходил, говорил, что «ты дороже мне всех этих мартышек». Именно так и говорил! – Фрэнк улыбнулся. – Феликс стал мне настоящим братом. Я дорожил им больше, чем своей семьей.
Через восемь месяцев после того, как меня выписали из больницы, родилась Мериним. С первого дня ее рождения, все знакомые и родственники уже считали, что она просто ангел. Лишь я не вписывался в общую картину. Да никто особо и не хотел меня в нее вписывать. Все совсем перестали обращать на меня внимание. Мне от этого даже и лучше было. Я брал гитару, выходил из дома и уходил к Филу. За несколько месяцев я научил его на ней играть. Не идеально, но руки у него были поставлены хорошо.
Месяц летел за месяцем, я продолжал учиться, устроился на подработку, и дома появлялся только чтобы поспать, и то, иногда оставался у Фила, он был не против, как и его семья. Семья…я уже давно не знаю, что это такое.
Фрэнк снова замолчал, переводя дух. Джерард сглотнул, не рискнув перебить его.
-Мериним росла быстро. Может, мне так казалось только потому, что я видел ее очень редко. Я совсем позабыл свою депрессию, Феликс позаботился об этом. У меня просто не было времени грустить. Если он видел, что я начинаю опять уходить из мира сего, то забирал меня из дома и устраивал «встряску мозгов». – Он фыркнул, но тут же потемнел. – Но ничто не длится вечно… Однажды я, как обычно, взял гитару и пошел к нему домой. Мы весь вечер промаялись какой-то ерундой: ели попкорн, смотрели идиотские фильмы, иногда я бренчал, а он подпевал. У него был потрясающий голос.
Потом уже было совсем поздняя ночь, и его отец заглянул к нам и сказал, что нам завтра в школу, и неплохо было бы лечь спать. Он довольно часто так говорил, но всегда как-то по-дружески, добро.
Когда он вышел, Феликс, который сидел рядом со мной на полу, схватил меня за руку. Я испугался, что что-то случилось, но тот уставился на меня своими голубыми глазами и сумасшедшей улыбкой. Я до сих пор помню, что он сказал тогда. Он сказал: «Фрэнки, послушай. Видишь вон тот ящик в столе?» - Он показал пальцем на один из ящиков. – «У него есть второе дно. Если вытащить нижний ящик, то можно легко разобраться. Это знаю только я, ну, и ты теперь, потому что я сам его сделал. Вот, что я скажу тебе, Фрэнки», - Сказал он тогда, - «Никто не знает, что будет завтра. И я не знаю, и ты не знаешь. Мы можем лишь догадываться. Но это все глупости. Фрэнк Айеро, знай, если со мной что-то случится, то ты должен первым делом прийти сюда, в этот самый дом, в эту самую комнату и открыть этот самый секретный ящик. Тебе ясно?»
Я тогда счел его полным психом. Посмотрел на него и сказал, что, возможно, его не до конца вылечили в больнице. В принципе, я знал, что он полный псих, но то, что он сказал мне, напугало. Он заставил меня дать клятву, что я именно так и сделаю, в случае чего. Я, чертыхаясь и обзывая его психом, дал ее.
Буквально уже на следующий день я забыл его эту странность, посчитав, что мы оба уже хотели спать, и мало ли что вообще могло прийти в уставшую голову.
Но я вспомнил его наставление уже через три дня.
Мы тогда шли со школы. Уже был почти конец учебного года, экзамены, контрольные. Он рассказывал, что сдал сегодня английский для поступления в последний класс, подготовительный перед колледжем. – Голос Фрэнка был прямой, без изменений, плоский. Он смотрел в одну точку.
-Я плохо помню, как это случилось. В какой-то момент, когда мы переходили дорогу, раздался визг тормозов и меня резко дернуло в сторону. Я почувствовал сильный удар об асфальт головой и перед глазами все засияло. Я слышал крики, беготню. Через некоторое время я почувствовал, что могу двигаться, хотя голова ныла ужасно, и ногу тянуло в сторону. Завыли сирены скорой помощи. Я смог приподняться, хотя кто-то попытался припечатать меня обратно к асфальту, но мне нужно было увидеть, что с Феликсом все нормально. Я сумел сесть и тут же увидел его. Он лежал совсем недалеко от меня, и кровь багровой лужей потихоньку текла из-под него на асфальт. Я ужасно испугался. Просто ужасно. – Фрэнка передернуло. Сердце Джерарда колотилось, как ненормальное. Он уже пожалел сто раз, что попросил Фрэнка все ему рассказать. – Я подумал, что сейчас умру прямо там. Кое-как я подполз к нему, нога ужасно ныла. Он тяжело и прерывисто дышал. Я не мог сказать ни слова, просто начал ощупывать его, трогать его лицо. Кто-то снова попытался отлепить меня от него, но я не дался, крикнув, чтобы они отстали от меня. Совсем близко около нас остановилась скорая и парни с носилками аккуратно погрузили меня и Фила на них, хотя я орал, что я в порядке, и что мне нужно быть рядом с Феликсом.
Он снова замолчал. Видно было, что он из последних сил старается держать себя в руках. Джерард не выдержал и сел рядом с ним. Взяв Фрэнка за руку, он почувствовал, как его трясет.
-Он…он умер, не доехав до больницы. Врачи делали все возможное, но большие кровяные потери и сильный удар об асфальт сделали свое дело. Правда, он приходил в себя. Я тогда схватил его за руку, он весь был в каких-то проводках и липучках. Я увидел, что он открыл глаза и чуть с ума не сошел. Я начал говорить ему, что все будет хорошо, что я никуда не уйду. А он тихо смотрел на меня. Потом слабо улыбнулся и сказал всего три слова. Он сказал… - Фрэнк сделал паузу и сглотнул, утерев свободной рукой слезы. – Он сказал, что очень любит меня. И снова отключился. А кардиограф уже показывал сплошную линию пульса.
Фрэнка накрыли рыдания. Уткнувшись Джерарду в шею, он сотрясался от слез, которые градом катились из глаз.
-Прости меня, - тихо говорил Джерард, - Прости, что заставил пережить все это снова. Прости, умоляю.
У него не было сил ответить.
Насилу успокоившись и выпив залпом полстакана кофе, Фрэнк решил продолжить.
-Я скоро закончу. Нет, все нормально. Я в порядке.
Джерард сильно в этом сомневался, но и не мог запретить Фрэнку рассказать до конца.
-Когда мы приехали в больницу, я уже не чувствовал самого себя. Мне было настолько плохо, что я не видел ничего вокруг. Я весь промок от слез. Врачи бегали вокруг меня, что-то делали, я ничего не помню. Мама сподобилась приехать. Помню, она говорила мне, чтобы я успокоился, что все будет хорошо. Но я знал, что это не так. Я потерял того, ради кого жил последние пять лет.
Тогда мы с ней вышли на улицу из больницы. У меня была растянута нога и что-то там вроде сотрясения, но слабее. Не помню. Мы тогда жутко с ней поругались. Я орал так, что, кажется, весь город знал все до последнего слова.
И я ушел от нее тогда. Я бродил по городу, никто не обращал внимания на парня, который захлебывался тихой истерикой.
Было уже темно, когда я вспомнил, что сказал мне Феликс тогда у него дома. Я трудно себе представлял, как он мог предугадать такой ужас.
Я быстро дошел до его дома. Я знал, где лежит его ключ, он всегда оставлял его на одном месте, на всякий случай, если я приду. Дома никого не было. Оно и к лучшему. Я быстро залетел к нему в комнату и вытащил тот самый ящик. Сначала я ничего не увидел, а потом вспомнил, что нужно сначала вытащить ящик под ним.
Там и правда был секретный ящик. И всего лишь маленькая коробочка. Я до сих пор помню, как трясущимися руками открывал ее. Там был листик бумаги, исписанный почерком Фила.
Фрэнк на несколько секунд прикрыл глаза и продолжил:
-Это было письмо. Письмо мне. – Он открыл глаза. – О том, как сильно он любил меня. О том, как боялся сказать. О том, какие счастливые были эти пять лет. Он писал, что предчувствует беду, что она ходит рядом, и поэтому говорит мне о его тайнике. Но одно я запомнил навсегда. «Ты всегда говорил, что благодарен мне за то, что я вытянул тебя, показал, что на самом деле такое – жизнь. Но именно благодаря тебе я уйду со счастливым сердцем. Спасибо тебе, Фрэнки».
Это были последние строчки. – Фрэнк перевел дыхание. – Через два дня, на похоронах, прощаясь с человеком, который был мне целой Вселенной, я понял, что должен бежать. Я долго готовился. Я выжидал момент.
И в августе я сбежал. Тихо, ночью, когда все спали. Правда, меня видела Мериним, но это неважно.
Я купил билет, сел на поезд и уехал. Потом началась другая жизнь, частью которой уже являешься ты.
Фрэнк перевел взгляд на Джерарда. Тот смотрел на него грустно и тяжело.
-Прости, что попросил тебя рассказать мне все это, Фрэнк. Прости.
-Ничего. Мне нужно было еще кому-то это рассказать, кроме Джесс. – Фрэнк шумно выдохнул. – Если с тобой что-то случится, я не переживу, Джер, пойми это.
Джерард вовремя осознал, что следующая истерика близка и обнял Фрэнка так крепко, как только мог.
-Ты молодец, что рассказал мне все это. – Прошептал он. – Спасибо, Фрэнки.
***
В тихом купе, где свет был приглушен, а окно почти полностью задвинуто шторой, сидело два парня. Один спал на плече другого. Парень с черными волосами, на чьем плече спал другой, держал его за руку.
«Ты всегда говорил, что благодарен мне за то, что я вытянул тебя…»
«…показал, что на самом деле такое – жизнь…»
«…именно благодаря тебе я уйду счастливый…»
«Спасибо тебе…»
На мгновение парню показалось шевеление на сиденье напротив. Там сидел высокий светловолосый парень, и его яркие голубые глаза искрились в темноте. Увидев, что черноволосый смотрит на него, он улыбнулся и кивком указал на спящего.
«Спасибо тебе… Фрэнки».
Смешавшись со снежными бликами в окне, тень растворилась в приглушенном свете купе. Через минуту черноволосый уже спал.
