Может быть, в этом контексте следует понимать "Poc Vecem" или "Spielmannsfluch" как высказывание для таких людей?

Миха: Конечно. В "Spielmann", например, текст утверждает: "Я всего лишь шпильман". Это, конечно, очень личный текст, но тот, кто его слышит, уже может немного задуматься над всеми упрёками. Знаешь ли, поступают упрёки о сотрудничестве с Реем Гарви [вокалист REAMONN и супруг менеджера IN EXTREMO - прим. автора]. Тип шесть лет творил уличную музыку с гитарой. Да, так он и жил, с протянутой шляпой! Знаешь, что я имею в виду? Так что я порой не понимаю все эти упрёки и критику. Мы были рады, что Рей согласился. Он - ирландец, потому мы также задействовали галльский язык, который он учил ещё в школе. Тут же сыплются обвинения: "У-у-у, попсота!", ну, знаешь, такие люди.

 

Хе-хе.

Миха: Не, я не могу этого понять. У парня в закромах больше хэви-метала, чем у некоторых хэви-металистов, которые обматывают шеи своими грёбаными заклёпками. Точка. Можно ли что-то такое написать, ха-ха.

 

То, что я скорее понял бы, была бы критика в связи с тем, что ваши песни всегда имеют довольно простую конструкцию. Вся эта схема строфа-рефрен, разбавленная несколькими волынками...

Миха: Да.

 

Ты когда-нибудь слышал "Кармина Бурана" в контексте CORVUS CORAX?

Миха: Пока ещё не слышал, но когда-нибудь послушаю.

 

Есть ли у вас ещё какие-нибудь желаемые проекты?

Миха: А, до тех пор, пока у IN EXTREMO есть мечты, мы будем заниматься чем-то подобным. А мечтаем мы много. (ухмыляется)

 

Раз уж мы тут о CORVUS CORAX: бытуют такие слухи, что вы понимаете друг друга не так хорошо. С другой стороны, ты, видать, когда-то очень давно даже пел для них?

Миха: Мужик, мы много лет играли вместе. Люди всегда очень много трындят. Я их уже год не видел, и нам вместе особо сделать нечего, потому что мы просто не видимся. Мы знаем друг друга с более раннего периода, 12, 13 лет назад играли вместе на средневековых рынках. Так что, что бы там ни выдумывали - всё это чушь собачья. С одним из CORVUS у меня был дуэт пять лет, мы творили уличную музыку и играли на средневековых рынках. Когда видишь их, радостно говоришь "Привет" и "Доброго дня". Было бы глупо не приветствовать друг друга на дороге.

 

Значит, здоровая конкуренция...

Миха: Не, я бы не сказал, что в CORVUS CORAX мы видим конкурентов, поскольку мы делаем нечто совсем иное. Рок-н-ролл - это шестое чувство, это стиль жизни. Для нас - большая удача то, что мы пришли из той рок-музыки, которой занимались во времена ГДР. До IN EXTREMO я годами играл панк-рок и блюз. Одна половина пришла со мной, другая - со средневековых ярмарок. IN EXTREMO - это IN EXTREMO, единственные и неповторимые, и мы будем идти своей дорогой.

 

По запросу Миха также выражается в отношении прочих гигантов сцены, показывая уважительное отношение друг к другу, но и разъясняет, что не слушает некоторые группы лично. Однако он бы не очень хотел видеть эти строки напечатанными. Для сходных групп фанатов и чувствительных душ музыкантов оно, пожалуй, даже к лучшему.

Хоть вы при Universal, вы снова проделали очень большую базисную работу для нового альбома. Я, например, услышал вас по одной локальной радиостанции, и теперь мы сидим здесь за интервью для онлайн-журнала. Является ли это вообще для вас чем-то важным, или же IN EXTREMO теперь сбросит это с себя, став и без того достаточно значимыми?

Миха: Это было бы глупо не делать. Во-первых, фанаты тоже хотят кое-что знать - и это является опорным пунктом. Я нахожу это довольно важным, ну и, в конце концов, это реклама для самих себя. Тот, кто хвастливо порывает с этим и больше не делает, имеет долг перед самим собой.

 

Вы также играли на прощальном фестивале BÖHSEN ONKELZ. У нас там как раз случилось интервью с CHILDREN OF BODOM. Они думали, что туда придёт не очень много их поклонников, но всё же это был неповторимый опыт - увидеть со сцены простирающихся до горизонта людей.

Миха: Это было фантастически. Нам действительно выпала удача, что там было столько фанатов, которые ещё и наши песни подпевали, это бесконечно удивило меня. Мы согласились, отнеслись к этому и, я думаю, где-то полгода вели дела с группой, чего я прежде никогда не делал. Мы также встретились, беседовали со студиями звукозаписи, с рок-журналами, с агентствами, с менеджментом ONKELZ, мы даже толковали с музыкантами, и я спросил их напрямую, было ли всё это совершенно правильно.

Это действительно нормальная группа, которая двадцать лет назад совершила ошибку, и спустя двадцать лет настало время просто подвести черту всему, если заметно, что люди развились в положительную сторону. Это моё мнение. Когда кто-то выходит из тюрьмы, двадцать лет спустя вселяется в дом, и затем кто-то говорит: "Эй, я не разговариваю с тем, кто отсидел в кутузке", это почти то же самое. Они совершили ошибку, и это взрослые, 40-42-летние мужики, которые за всем этим дерьмом не имеют ничего общего, да ещё и за последние пять лет на благотворительных концертах для жертв насилия правых умудрились собрать пять миллионов евро. Об этом, конечно, СМИ никогда не расскажут.

Я на концерте ни одного правого не увидел, если бы пошли высказывания, мы бы сразу отменили концерт, а концерт был действительно классный, хорошо организованный, и это был самый большой фестиваль, проведённый в Германии или Европе, из всех, что я знаю. Нужно уважать то, что эти парни тогда устояли на ногах.