Студопедия — ГЛАВА VII
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ГЛАВА VII






О чем говорили между собой Дон Кихот и его оруженосец, равно как и одругих достославных происшествиях Ключница как увидела, что Дон Кихот заперся с Санчо Пансою, так в ту жесекунду смекнула, о чем они могут вести переговоры; и, сообразив, что наэтом совещании будет постановлено предпринять третий поход, она схватиласвою накидку и, полная печали и беспокойства, побежала к бакалавру СамсонуКарраско, ибо ей казалось, что тот, как человек красноречивый, с которым еегосподин к тому же только что подружился сможет уговорить его оставить стольнелепую затею. Бакалавр в это время прохаживался у себя во дворе, и, увидевего, ключница, потная и задыхающаяся от волнения, припала к его стопам.Карраско же, видя, что она так удручена и встревожена, спросил: - Что с вами, сеньора ключница? Что с вами делается? Можно подумать,что у вас душа с телом расстается. - Со мной-то ничего, голубчик мой, сеньор Самсон, а вот господин мойутекать собирается, непременно утечет! - Откуда же у него течет? - спросил Самсон. - Что, он разбился, что ли? - Он сам утечет через ворота своего сумасшествия, - отвечала ключница.- Я хочу сказать, милейший сеньор бакалавр, что он вознамерился еще раз, иэто будет уже в третий раз, постранствовать по белу свету и поискать этихсамых, как он их называет, облегчений, - не могу взять в толк, почему он ихтак называет. В первый раз, когда нам его вернули, он был весь избит и лежалпоперек осла. Во второй раз его посадили и заточили к клетку и привезлидомой на волах, а он себе внушил, что его околдовали. И в таком он былжалком виде, что его бы родная мать не узнала: бледный, худой, глаз совсемне видать. Ведь чтобы маленько его подправить, я одних яиц шесть сотен слишком в него всадила, - беру во свидетели господа бога, весь наш околотокда еще моих кур: мои куры могут это подтвердить. - В этом я совершенно уверен, - заметил бакалавр, - они у вас такиеславные, такие жирные и такие воспитанные, что скорей лопнут, нежели скажутнеправду. Итак, сеньора ключница, все дело и вся беда в том, что замыслилсеньор Дон Кихот, и этого именно вы и опасаетесь? - Именно этого, сеньор, - подтвердила ключница. - В таком случае не беспокойтесь, - объявил бакалавр, - ступайте сбогом домой и приготовьте мне чего-нибудь горяченького закусить, а дорогойпрочтите молитву святой Аполлинарии, если вы ее знаете, я же сейчас к вамприбуду, и все чудо как хорошо уладится. - Ах ты, какая досада! - вскричала ключница. - Вы говорите, вашамилость, молитву святой Аполлинарии прочесть? Да ведь это если б у моегогосподина зубы болели, а у него голова не работает. - Я знаю, что говорю, сеньора ключница. Идите и не вступайте со мною вспоры, вы же знаете, какой я оратор, так что вам все равно меня непереорать, - примолвил Карраско. После этого ключница удалилась, а бакалавр тут же отправился ксвященнику поговорить с ним насчет того, о чем в свое время будет сказано. Между тем Дон Кихот и Санчо, оставшись вдвоем, обменивались мнениями,которые с великою точностью и правдивостью в нашей истории приводятся. Санчосказал своему господину: - Сеньор! Я уже засветил мою жену, так что она отпустит меня с вашеймилостью, куда вам будет угодно. - Просветил должно говорить, Санчо, а не засветил, - заметил Дон Кихот. - Раза два, если не ошибаюсь, - сказал Санчо, - я просил вашу милость,чтобы вы меня не поправляли, если вам понятно, что я хочу сказать, а если непонимаете, скажите только: "Санчо, или там черт, дьявол, я тебя не понимаю".И вот если я не смогу объяснить, тогда и поправляйте: ведь я человекполадистый... - Я тебя не понимаю, Санчо, - прервал его тут Дон Кихот, - я не знаю,что значит: я человек поладистый. - Поладистый - это значит: какой уж я есть, - пояснил Санчо. - Сейчас я тебя еще меньше понимаю, - признался Дон Кихот. - Коли вы меня не понимаете, то я уж и не знаю, как вам втолковать, незнаю - и дело с концом, - отрезал Санчо. - Стой, стой, я уже догадался, - молвил Дон Кихот, - ты хочешь сказать,что ты такой покладистый, мягкий и уступчивый, что будешь во всем меняслушаться и поступать, как я тебе скажу. - Бьюсь об заклад, - сказал Санчо, - что вы еще попервоначалу понялименя и постигли, а только хотели сбить с толку, чтобы я еще невесть какойчуши напорол. - Возможно, - сказал Дон Кихот. - Ну, так что же все-таки говоритТереса? - Тереса говорит, - отвечал Санчо, - чтобы я охулки на руку не клал,уговор, мол, дороже денег, а после, мол, снявши голову, по волосам неплачут, и лучше, дескать, синица в руках, чем журавль в небе. И хоть я изнаю, что женщины болтают пустяки, а все-таки не слушают их одни дураки. - И я то же говорю, - согласился Дон Кихот. - Ну, друг Санчо, дальше:нынче у тебя что ни слово - то перл. - Дело состоит вот в чем, - продолжал Санчо. - Ваша милость лучше менязнает, что все люди смертны, сегодня мы живы, а завтра померли, и так женедалек от смерти птенец желторотый, как и старец седобородый, и никто неможет поручиться, что проживет на этом свете хоть на час больше, чем емуположено от бога, потому смерть глуха, и когда она стучится у ворот нашейжизни, то вечно торопится, и не удержать ее ни мольбою, ни силою, нискипетром, ни митрою, - такая о ней, по крайности, молва и слава, и так намговорят с амвона. - Все это справедливо, - заметил Дон Кихот, - только я не понимаю, кчему ты клонишь. - Клоню я к тому, - отвечал Санчо, - чтобы ваша милость мне точносказала, сколько вы могли бы положить мне в месяц жалованья, пока я у васслужу, и не можете ли вы положенное жалованье выплачивать наличными, а тослужить за награды я не согласен, потому они или поздно приходят, или не впору, или вовсе не приходят, а со своими кровными я кум королю. Словом, малоли, много ли, а я хочу знать, сколько я зарабатываю: курочка по зернышкуклюет и тем сыта бывает, а потом: немножко да еще немножко, ан, глядь, имножко, и ведь все это в дом, а не из дому. Конечно, если так случится (хотья уже не верю и не надеюсь), что ваша милость пожалует мне обещанный остров,то не такой же я неблагодарный и не такие у меня загребущие руки, чтобы поисчислении точной суммы дохода с этого острова я не согласилсясоответствующую долю придержать. - Разумеется, друг Санчо, придержать для себя всегда выгоднее, чемудержать в пользу кого-нибудь другого, - заметил Дон Кихот. - Ах да, - сказал Санчо, - конечно, мне надлежало сказать: удержать, ане придержать, ну, ничего, ведь вы, ваша милость, и так меня поняли. - Понял, понял, - сказал Дон Кихот, - все твои тайные мысли насквозьвижу и знаю, в чей огород летят камешки бесчисленных твоих пословиц.Послушай, Санчо, я с удовольствием положил бы тебе жалованье, когда бы хотьв каком-нибудь романе о странствующих рыцарях я сыскал пример, который, какв щелочку, дал бы мне подглядеть и показал, сколько обыкновенно зарабатывалиоруженосцы в месяц или же в год. Однако я перечитал все или почти все романыи не могу припомнить, чтобы какой-нибудь странствующий рыцарь назначалсвоему оруженосцу определенное жалованье, - я точно знаю, что все оруженосцыслужили за награды, и в один прекрасный день их сеньоры в случае удачижаловали их островом, или же чем-либо равноценным, или, по малой мере,титулом и званием. Если вы, Санчо, этими надеждами и расчетамиудовольствуетесь и захотите возвратиться ко мне на службу, то милостипросим, а чтобы я стал нарушать и ломать древний обычай странствующегорыцарства, это вещь невозможная. Так что, любезный Санчо, ступайте домой иобъявите вашей Тересе о моем решении, и если и она и вы согласитесь служитьмне за награды, то bene quidem {1}, если же нет, то мы расстанемся друзьями:было бы зерно на голубятне, а голуби-то найдутся. И еще примите врассуждение, сын мой, что добрая надежда лучше худого именья и хороший исклучше худого платежа. Выражаюсь я так для того, Санчо, чтобы показать вам,что и я не хуже вашего могу сыпать пословицами. В заключение же я хочу вамсказать и скажу вот что: если вам не угодно пойти ко мне на службу занаграды и разделить мою участь, так оставайтесь с богом, но уж потом пеняйтена себя, я же сыщу себе оруженосца послушнее и усерднее вас и не такогонескладного и не такого болтливого, как вы. Твердое решение Дон Кихота так поразило Санчо, что у него потемнело вглазах и крылья его храбрости опустились, ибо до этого он был уверен, чтоего господин не выступит без него в поход ни за какие блага в мире; и он всееще пребывал в состоянии растерянности и озабоченности, когда вошел СамсонКарраско, а за ним ключница и племянница, коим любопытно было послушать, какбакалавр станет уговаривать Дон Кихота не ездить на поиски приключений.Известный шутник Самсон приблизился к Дон Кихоту, обнял его, как и в прошлыйраз, и заговорил громким голосом: - О цвет странствующего рыцарства! О лучезарное светило воинства! Очесть и зерцало народа испанского! Молю всемогущего бога, как если б онстоял предо мною, чтобы тот или те, кто тщится помешать и воспрепятствоватьтретьему твоему выезду, заблудились в лабиринте собственных желаний и так ине дождались исполнения того, что им более всего желается. Затем он обратился к ключнице: - Сеньора ключница смело может не молиться более святой Аполлинарии,ибо мне ведомо, что таково бесповоротное решение небесных сфер, чтобы сеньорДон Кихот продолжал осуществлять высокие свои и бесподобные замыслы, и менябы замучила совесть, когда б я не побуждал и не уговаривал этого рыцаряпрервать наконец бездействие и скованность доблестной его длани и выказатьвеличие бодрейшего духа его, ибо промедление сие лишает его возможностивыпрямлять кривду, помогать сирым, охранять честь девиц, оказыватьпокровительство вдовицам, служить опорою замужним и все прочее в этом роде,что входит в круг обязанностей ордена странствующего рыцарства, что емуположено, что ему приличествует и подобает. Итак, прекрасный и отважныйсеньор Дон Кихот, пусть милость ваша и ваше величие отправится в путь незавтра, а сегодня же, и если вам чего-либо для этого недостает, то к вашимуслугам я сам и мое достояние, и если ваше великолепие нуждается воруженосце, то я, со своей стороны, почел бы за величайшее для себя счастьепослужить вам. Тут Дон Кихот обратился к Санчо и сказал: - Не говорил ли я тебе, Санчо, что в оруженосцах у меня недостатка небудет? Смотри, кто предлагает мне свои услуги; не кто иной, как несравненныйбакалавр Самсон Карраско, первый забавник и шалун среди саламанкскихшколяров, здоровый телом, быстрый в движениях, не болтливый, умеющий терпетьзной и стужу, голод и жажду, обладающий всеми качествами, какие оторуженосца странствующего рыцаря требуются. Однако ж небеса не допустят,чтобы я ради собственного удовольствия подрыл этот столп учености, разбилэтот сосуд познаний и подсек высокую эту пальму изящных и вольных искусств.Пусть же этот новый Самсон остается у себя на родине и, прославив ее,прославит также седины престарелых родителей своих, я же любымудовольствуюсь оруженосцем, коли Санчо не соблаговолит меня сопровождать. - Нет, соблаговолю, - растроганный, весь в слезах, объявил Санчо, азасим продолжал: - Обо мне никто не скажет, государь мой: "Поел-попил - идружба врозь", в моем роду неблагодарных не было, все на свете, особливо внашем селе, знают, кто такие были Панса, от коих я происхожу, да и потом, помногим вашим добрым делам и еще более добрым словам я постиг и сообразил,что ваша милость намерена меня наградить. Если же я пустился в вычислениякасательно жалованья, то только в угоду жене, потому когда ей чтовтемяшится, то уж она гвоздит, как все равно молоток по обручам бочки, чтоббыло по ее. Однако ж мужчине полагается быть мужчиной, а женщине - женщиной,и коли по таким признакам, которых я не могу отрицать, я мужчина, то я желаюбыть мужчиной и у себя дома, как она там себе хочет, а потому вашей милоститребуется только составить завещание с опиской, так чтобы его нельзя былооспорить, - и скорее в путь, чтобы отпустить душу сеньора Самсона напокаяние: ведь он говорит, что совесть его загрызет, если он не двинет вашумилость, - или как это говорится: подвигнет, что ли? - в третий разпостранствовать по белу свету. Я же снова даю вашей милости обещание служитьвам верой и правдой ничуть не хуже, а пожалуй, даже и лучше всех оруженосцевстранствующих рыцарей, сколько их ни было прежде и сколько их ни естьтеперь. Подивился бакалавр выражениям и оборотам речи Санчо Пансы, ибо хотя они прочел первую историю его господина, однако ж никак не мог предполагать,что Санчо подлинно такой забавный, каким его там изображают; когда же Санчовместо: завещание с припиской сказал: завещание с опиской, то бакалаврповерил всему, что о нем читал, и, укрепившись во мнении, что перед ним одиниз самых круглых дураков нашего столетия, подумал, что таких двухсумасшедших, каковы эти господин и слуга, еще не видывал свет. В концеконцов Дон Кихот и Санчо обнялись и снова стали друзьями, и по совету и сблагословения высокоумного Карраско, на которого они смотрели теперь, как наоракула, было решено, что отъезд состоится через три дня, в течение каковыхможно успеть запастись всем необходимым в дорогу и подыскать шлем сзабралом, без коего Дон Кихот, по его словам, никак не мог обойтись. Самсонвзялся раздобыть его - он знал, что таковой имеется у его приятеля и что тотему не откажет в просьбе, потому что сталь этого шлема не только не сверкалаи не была начищена до блеска, но, напротив, потемнела от ржавчины и плесени.Проклятиям, коими ключница и племянница осыпали бакалавра, не было конца;обе женщины рвали на себе волосы, царапали лица и, как заправскиеплакальщицы, оплакивали отъезд Дон Кихота, словно то был не отъезд, нокончина. О цели же, которую преследовал Самсон, уговаривая Дон Кихота ещераз выступить в поход, будет сказано дальше, - так его подучили священник ицирюльник, с коими он держал совет до этого. Коротко говоря, в течение трех дней Дон Кихот и Санчо запаслись всем,что почитали для себя необходимым; и после того как Санчо успокоил своюсупругу, а Дон Кихот - племянницу и ключницу, однажды под вечер, тайком отвсех, за исключением бакалавра, который вызвался проводить их с полмили,двинулись они по дороге к Тобосо: Дон Кихот - на добром своем Росинанте, аСанчо - все на том же осле, причем дорожная сума у Санчо была набита снедью,а кошелек деньгами, которые Дон Кихот вручил ему на всякий случай. Самсонобнял Дон Кихота и попросил уведомлять о всех его удачах и неудачах, дабыон, Самсон, возрадовался неудачам, удачам же, как того, мол, требуют законыистинной дружбы, опечалился. Дон Кихот обещал; Самсон направил стопы свои всело, а двое всадников продолжали свой путь по направлению к великому городуТобосо. 1 Превосходно (лат.).

ГЛАВА VIII,

в коей рассказывается о том, что произошло с Дон Кихотом по дороге ксеньоре Дульсинее Тобосской "Благословен всемогущий аллах!" - восклицает Ахмет Бен-инхали в началеэтой восьмой главы. "Благословен аллах!" - троекратно повторяет он;произносит же он эти благословения, мол, потому, что Дон Кихот и Санчо давноуже выехали за деревню и что читатели приятной этой истории могут считать,что с этого самого мгновения начинаются деяния Дон Кихота и прибаутки егооруженосца; он советует читателям забыть прежние рыцарские подвигихитроумного идальго и приковать внимание к будущим, каковые ныне, по дорогев Тобосо, начинаются, подобно как прежние начались в полях Монтьеля, и нетак, мол, уж велика просьба автора по сравнению с тем, что он сулит; итак,он продолжает. Дон Кихот и Санчо остались вдвоем, и не успел Самсон скрыться из виду,как Росинант начал ржать, а осел реветь, что было принято обоими, и рыцареми оруженосцем, за добрый знак и счастливейшее предзнаменование, хотя, поправде сказать, стенания и крики осла взяли верх над ржанием клячи, из чегоСанчо вывел заключение, что его счастливая доля превзойдет и оставит далекопозади счастливую долю его господина; должно думать, что Санчо в сем случаеосновывался на своих познаниях в области астрологии, хотя, впрочем, историяоб этом умалчивает; известно только, что когда он спотыкался или падал, тонеукоснительно говорил себе, что лучше было бы сидеть дома, ибо отспотыкания и падения ничего иного, кроме порчи обуви и перелома ребер,произойти не может; и хотя оруженосец наш умом не отличался, однако ж в семслучае был довольно близок к истине; Дон Кихот же ему сказал: - Друг Санчо! Ночь застигла нас в пути, и стало так темно, что мы,пожалуй, не успеем на рассвете попасть в город Тобосо, который я положилпосетить до того, как отправлюсь на поиски других приключений, и где яполучу благословение и милостивое соизволение несравненной Дульсинеи, а яполагаю и совершенно уверен, что с таковым соизволением я доведу допобедного конца любое опасное приключение, ибо ничто в этой жизни не придаетстранствующим рыцарям такой отваги, как благоволение их дам. - Я тоже так думаю, - отозвался Санчо, - только сомнительно, чтобы вашамилость могла с ней побеседовать или же свидеться в таком, к примерусказать, месте, где бы вы могли получить от нее благословение, разве черезизгородь скотного двора, через которую я с нею в прошлый раз и виделся,когда отвозил письмо с вестями о том, как ваша милость дурачится ибезумствует в самом сердце Сьерры Морены. - Так тебе, Санчо, на том месте, где, или, вернее, через которое тывиделся с этою прелестью и красотою, что выше всяких похвал, привиделасьизгородь скотного двора? - молвил Дон Кихот. - Нет, то была, верно, галерея,балкон или, как это называется, портик роскошного королевского дворца. - Все может быть, - согласился Санчо, - однако ж мне это показалосьизгородью, если только мне не изменяет память. - Как бы то ни было, едем туда, Санчо, - сказал Дон Кихот, - мнесовершенно все равно, как мне доведется увидеться с нею: через изгородь лискотного двора, через окно ли, через щель или же через садовую ограду, ибовсякий луч солнца ее красоты, достигнувший моих очей, озарит мой разум иукрепит мой дух, и тогда в целом свете не найдется равных мне по уму иотваге. - Сказать по совести, сеньор, - возразил Санчо, - когда я видел этосамое солнце, то бить сеньору Дульсинею Тобосскую, оно было не такое ужяркое и никаких лучей не посылало, верно, потому, что ее милость, как я вамуже докладывал, просеивала тогда зерно и густая пыль облаком стояла вокругнее и застилала ее лицо. - Так ты, Санчо, все еще продолжаешь утверждать, думать, верить истоять на том, что сеньора Дульсинея просеивала зерно, - спросил Дон Кихот,- хотя эта работа и занятие нимало не соответствуют тому, что обыкновенноделают и долженствуют делать особы знатные, созданные и предназначенные дляиных занятий и развлечений, по которым их знатность угадывается нарасстоянии арбалетного выстрела?.. Плохо же ты помнишь, Санчо, те стихинашего поэта {1}, в коих он описывает, чем занимались там, в хрустальныхсвоих чертогах, четыре нимфы: как они вышли из вод любимого Тахо и, усевшисьна зеленой лужайке, принялись расшивать драгоценные ткани, которые, пословам хитроумного поэта, были сработаны и сотканы из золота, жемчуга ишелка. И тем же, должно думать, была занята и моя госпожа, когда ты ееувидел, если только какой-нибудь злой волшебник, завидующий моим подвигам,не подменил ее,и не преобразил, как и все, что мне доставляет отраду, внечто совершенно иное, - я даже боюсь, как в истории моих деяний, будто бывышедшей из печати, автор ее, в случае если это враждебный мне кудесник, неподтасовал событий, не примешал к правде уйму небылиц и не увлекся рассказомо других происшествиях, к продолжению этой правдивой истории не относящихся.О зависть, корень неисчислимых зол, червь, подтачивающий добродетель! Всякийпорок, Санчо, таит в себе особое наслаждение, но зависть ничего не таит всебе, кроме огорчений, ненависти и злобы. - Я тоже это всегда говорю, - подхватил Санчо, - и сдается мне, что вэтой самой книжке или истории, которая, если верить бакалавру Карраско,будто бы про нас написана, чести моей, уж верно, достается, словно иномуупрямому борову, который не хочет идти, а ему и справа и слева, какговорится, наподдают ногами, так что пыль столбом. А между тем, верноеслово, я ни про одного волшебника ничего худого не говорил, да и добра уменя не так много, чтоб мне можно было завидовать. Правда, я немножко себена уме и не прочь иной раз сплутовать, но хоть я и плутоват, да затопростоват, и простота моя - от природы, а вовсе не напоказ, и когда б у меняне было ничего за душой, кроме веры, а я всю свою жизнь искренне и твердоверю в бога и во все, чему учит и во что верует святая римско-католическаяцерковь, и являюсь заклятым врагом евреев, то из-за одного этого сочинителямследовало бы отнестись ко мне снисходительно и в своих писаниях выставитьменя в выгодном свете. А впрочем, пусть себе говорят, что хотят, голышом яродился, голышом весь свой век прожить ухитрился, и что про меня пишут вкнигах и теперь будут по всему свету трепать мое имя - на это мне наплевать:пусть говорят все, что им заблагорассудится. - Это мне приводит на память, Санчо, случай с одним знаменитым поэтомнашего времени, - сказал Дон Кихот, - он сочинил колкую сатиру на всехкуртизанок, но одну из них не упомянул и не назвал, так что закрадывалосьсомнение, куртизанка она или нет; она же, обнаружив, что не попала в список,стала пенять стихотворцу и спросила, что-де он в ней такое нашел, из-за чегоее имени не оказалось в перечне, а затем потребовала, чтобы он дополнилсатиру и приписал что-нибудь о ней, иначе, мол, лучше бы ему на свет неродиться. Поэт так и сделал и уж расписал ее в лучшем виде, а она осталасьдовольна: хоть и бесславная, а все-таки, мол, слава. И еще здесь уместновспомнить рассказ о пастухе, который поджег и спалил знаменитый храм Дианы,почитавшийся за одно из семи чудес света, единственно для того, чтобысохранить имя свое для потомков, и хотя было поведено не упоминать и неназывать его имени ни устно, ни письменно, дабы цели своей он не достигнул,все же стало известно, что звали его Герострат. Еще сюда подходит то, чтопроизошло между великим императором Карлом Пятым и одним римским дворянином.Император пожелал увидеть знаменитый храм Ротонду {2}, который в древниевремена именовался храмом всех богов, а ныне с большим правом именуетсяхрамом всех святых, и среди прочих зданий, воздвигнутых римскими язычниками,он особенно хорошо сохранился и особенно наглядно свидетельствует о том, чтоу его строителей был вкус ко всему пышному и величественному: по форме оннапоминает половинку апельсина, велик он необычайно и весьма светел, хотясвет проникает в него через одно-единственное окно, или, вернее, черезкруглое отверстие на самом верху, и вот через него-то император и смотрел наздание, а рядом с ним стоял некий римский дворянин и пояснял красоты итонкости громадного этого сооружения и достопримечательной его архитектуры.Когда же они от упомянутого отверстия отошли, дворянин сказал императору:"Ваше императорское величество! У меня тысячу раз являлось желание обнятьваше величество и броситься вместе с вами вниз, дабы оставить по себе в миревечную память". - "Благодарю вас, - отвечал император, - за то, что вы стольдурное желание не исполнили, и впредь вам уже не представится случайиспытывать вашу верность, ибо я повелеваю вам ни о чем со мною больше неговорить и не бывать там, где буду бывать я". И вслед за тем он щедро егонаградил. Я хочу этим сказать, Санчо, что желание прославиться сильно в насдо невероятия. Что, по-твоему, принудило Горация {3} в полном вооруженииброситься с моста в глубину Тибра? Что принудило Муция {4} сжечь себе руку?Что побудило Курция {5} кинуться в бездонную огненную пропасть, разверзшуюсяпосреди Рима? Что подвигнуло Юлия Цезаря наперекор всевозможным дурнымпредзнаменованиям перейти Рубикон? А если обратиться к примерам болеесовременным, то что принудило доблестных испанцев, предводителем которых былобходительнейший Кортес {6}, затопить в Новом Свете свои корабли и остатьсяна пустынном бреге? Все эти и прочие великие и разнообразные подвиги были,есть и будут деяниями славы, слава же представляется смертным как своегорода бессмертие, и они чают ее как достойной награды за свои славныеподвиги, хотя, впрочем, нам, христианам-католикам и странствующим рыцарям,надлежит более радеть о славе будущего века там, в небесных эфирныхпространствах, ибо это слава вечная, нежели о той суетной славе, которуювозможно стяжать в земном и преходящем веке и которая, как бы долго она нидлилась, непременно окончится вместе с дольним миром, коего конецпредуказан, - вот почему, Санчо, дела наши не должны выходить за пределы,положенные христианскою верою, которую мы исповедуем. Наш долг в лицевеликанов сокрушать гордыню, зависть побеждать великодушием идобросердечием, гнев - невозмутимостью и спокойствием душевным, чревоугодиеи сонливость - малоядением и многободрствованием, любострастие ипохотливость - верностью, которую мы храним по отношению к тем, кого мыизбрали владычицами наших помыслов, леность же - скитаниями по всем странамсвета в поисках случаев, благодаря которым мы можем стать и подлинностановимся не только христианами, но и славными рыцарями. Вот каковы, Санчо,средства заслужить наивысшие похвалы, которые всегда несет с собой добраяслава. - Все, что ваша милость мне сейчас растолковала, я очень даже хорошопонял, - объявил Санчо, - однако ж, со всем тем, я бы хотел, чтобы вы, вашамилость, посеяли во мне одно сомнение. - Ты хочешь сказать рассеял, Санчо, - поправил его Дон Кихот. -Пожалуй, говори, я тебе отвечу, как сумею. - Скажите мне, сеньор - продолжал Санчо, - все эти Июлии, - или как ихтам: Августы, что ли? - и все эти смельчаки рыцари, которых вы называли икоторые уже давно померли, где они сейчас? - Язычники, без сомнения, в аду, - отвечал Дон Кихот, - христиане же,если только они были добрыми христианами, или в чистилище, или в раю. - Хорошо, - сказал Санчо, - а теперь мне вот что еще любопытно знать:горят ли перед гробницами, где покоятся останки этих распресеньоров,серебряные лампады и украшены ли стены их часовен костылями, саванами,прядями волос, восковыми ногами и глазами? А если нет, так чем же ониукрашены? На это Дон Кихот ответил так: - Усыпальницы язычников большею частью представляли собою великолепныехрамы: прах Юлия Цезаря был замурован в невероятной величины каменнойпирамиде, которую теперь называют в Риме Иглой святого Петра {7}; императоруАдриану служит гробницею целый замок величиною с добрую деревню, - прежде онназывался Moles Hadriani {8}, а теперь это замок святого Ангела в Риме;царица Артемисия похоронила своего супруга Мавзола {9} в усыпальнице,почитавшейся за одно из семи чудес света, но ни одна из этих гробниц, равнокак и все прочие, воздвигнутые язычниками, не была украшена ни саванами, никакими-либо другими дарами и эмблемами, которые показывали бы, что здесьпокоятся святые. - Я к тому и вел, - молвил Санчо. - А теперь скажите, что доблестнее:воскресить мертвого или же убить великана? - Ответ напрашивается сам собой, - отвечал Дон Кихот, - доблестнеевоскресить мертвого. - Вот я вас и поймал, - подхватил Санчо. - Стало быть, тот, ктовоскрешает мертвых, возвращает зрение слепым, выпрямляет хромых и исцеляетнедужных, тот, перед чьей гробницей горят лампады и у кого в часовне полномолящихся, которые поклоняются его мощам, тот, стало быть, заслужил и в этоми в будущем веке получше славу, нежели какую оставили и оставляют по себевсе языческие императоры и странствующие рыцари, сколько их ни было насвете. - Я с этим вполне согласен, - сказал Дон Кихот. - Значит, такова слава, благодатная сила и, как это еще говорят,прерогатива тела и мощей святого, - продолжал Санчо, - что с дозволения иодобрения святой нашей матери-церкви в часовне у него и лампады, и свечи, исаваны, и костыли, и картины, и пряди волос, и глаза, и ноги, - и все этодля усиления набожности и для упрочения христианской его славы. Короли насвоих плечах переносят тело, то есть мощи, святого, лобызают кусочки егокостей, украшают и обогащают ими свои молельни и наиболее чтимые алтари. - Какой же вывод из всего тобою сказанного, Санчо? - спросил Дон Кихот. - Вывод такой, - отвечал Санчо, - что нам с вами надобно сделатьсясвятыми, тогда мы скорей достигнем доброй славы, к которой мы так стремимся.И знаете что, сеньор: вчера, не то третьего дня (одним словом, на днях)причислили к лику святых двух босых монашков, и вот теперь за великоепочитается счастье приложиться или прикоснуться к железным цепям, коими ониради умерщвления плоти препоясывались, и нынче цепи эти, сколько мнеизвестно, в большем почете, нежели Роландов меч, что хранится в арсеналекороля, богохранимого нашего государя. Так что, сеньор, лучше быть смиренныммонашком какого ни на есть ордена, нежели храбрым, да еще и странствующимрыцарем, и ежели раз двадцать хлестнуть себя бичом, то это лучше до богадоходит, нежели двадцать тысяч раз хватить копьем все равно кого: великана,чудовище или же андриака. - Все это справедливо, - заметил Дон Кихот, - но не все же могут бытьмонахами, да и пути, по которым господь приводит верных в рай, сутьмногоразличны. Рыцарство - тот же монашеский орден: среди рыцарей естьсвятые, вечного сподобившиеся блаженства. - Так, - молвил Санчо, - но только я слыхал, будто в раю большемонахов, нежели рыцарей. - Это объясняется тем, что иноков вообще больше, нежели рыцарей, -сказал Дон Кихот. - Странствующих тоже много, - возразил Санчо. - Много, - подтвердил Дон Кихот, - однако ж немногие достойныименоваться рыцарями. В таких и тому подобных разговорах прошли у них ночь и следующий день,без каких-либо внимания достойных происшествий, что весьма Дон Кихотаопечалило. Наконец, на другой день к вечеру, их взорам открылся великийгород Тобосо, при виде коего Дон Кихот взыграл духом, Санчо же духом пал,ибо он не имел понятия, где живет Дульсинея, и ни разу в жизни ее не видел,как не видел ее, впрочем, и его господин; таким образом, оба они пребывали вволнении: один - оттого, что стремился ее увидеть, а другой - оттого, что ниразу не видел ее, и никак не мог Санчо придумать, что ему предпринять, когдасеньор пошлет его в Тобосо. В конце концов Дон Кихот положил не вступать вгород до наступления ночи, и временно они расположились в дубраве близТобосо, а когда положенный срок пришел, то вступили в город, и тут с нимислучилось то, что непременно должно было случиться. 1...стихи нашего поэта... - Имеется в виду Гарсиласо де ла Вега. 2 Ротонда. - Римский Пантеон, храм Юпитера, который служит ныне местомпогребения знаменитых людей и королей Италии. 3 Гораций. - Имеется в виду Гораций Коклес, который с отрядом римлянзащищал мост через Тибр во время войны Рима с Порсеной и оказался отрезаннымот римского войска. 4 Муций. - В то время, когда Рим был осажден этрусским царем Порсеной,римский юноша Кай Муций отправился с разрешения сената во вражеский стан сцелью убить Порсену, но по ошибке убил одного из военачальников. Взятый вплен, он упорно отказывался отвечать на вопросы. Порсена угрожал ему пыткойогнем, но отважный юноша, положив руку на жаровню, заявил, что пытки нестрашны тому, кто любит славу. 5 Курций. - Согласно преданию, в 362 г. до н.э. под римским форумомвнезапно разверзлась земля. Жрецы заявили, что пропасть сомкнется лишь в томслучае, если Рим пожертвует лучшим, что у него есть. Юноша Марк Курцийотважно бросился на коне, в полном снаряжении, в эту пропасть, и онасомкнулась над ним. 6 Кортес. - Знаменитый испанский конкистадор (завоеватель) ЭрнандоКортес (1485-1547), покоритель Мексики. Дон Кихот намекает на следующийэпизод: Кортес, высадившись на берег открытой им земли, наткнулся на отказэкипажа своих кораблей следовать за ним дальше. Тогда он приказал потопитькорабли, чтобы отрезать своим спутникам путь к отступлению."Обходительнейшим" Кортес назван, вероятно, потому что слово "кортес"по-испански означает: вежливый, учтивый, обходительный. 7 Игла святого Петра - обелиск, перевезенный из Египта в Рим поповелению императора Калигулы (37-41 н.э.) и установленный напротив соборасв. Петра. Слова Дон Кихота о том, что в нем находится прах Юлия Цезаря, -легенда. 8 Адрианова громада (лат.). 9 Мавзол - царь Карий (IV в. до н.э.), в память которого его женаАртемисия воздвигла пышную гробницу - "Мавзолей".

ГЛАВА IX,

в коей рассказывается о том, что из нее будет видно В самую глухую полночь {1}, а может быть, и не в самую, Дон Кихот иСанчо покинули рощу и вступили в Тобосо. Мирная тишина царила в городке,оттого что все жители отдыхали и, как говорится, спали без задних ног. Ночьвыдалась довольно светлая, однако же Санчо предпочел бы, чтоб она былатемная-претемная, ибо темнота могла послужить оправданием его тупоумия. Вовсем городе слышался только собачий лай, несносный для ушей Дон Кихота идействовавший устрашающе на душу Санчо. Время от времени ревел осел, хрюкалисвиньи, мяукали коты, и в ночной тишине все эти по-разному звучавшие голосаказались еще громче, каковое обстоятельство влюбленный рыцарь почел задурное предзнаменование; однако ж со всем тем он сказал Санчо: - Сын мой Санчо! Указывай мне путь во дворец Дульсинеи, - можетстаться, она уже пробудилась. - Кой черт во дворец, когда я виделся с ее величеством в маленькомдомишке? - воскликнул Санчо. - Должно полагать, - заметил Дон Кихот, - что на ту пору она вместе сосвоими придворными дамами удалилась в малые покои своего замка, как этопринято и как это водится у всех знатных сеньор и принцесс. - Сеньор! - сказал Санчо. - Уж коли ваша милость назло мне желает,чтобы дом госпожи Дульсинеи был замком, то с чего бы это ворота его в такойчас оказались отперты? И пристало ли нам с вами барабанить, чтобы насуслышали и отворили? Этак мы весь народ переполошим и взбудоражим. Что мы,по-вашему, к девкам будем стучаться, словно ихние полюбовники, которые вовсякое время заявляются, стучатся, и, как бы поздно ни было, их все-такивпускают? - Лиха беда - отыскать замок, - возразил Дон Кихот, - а там я тебескажу, Санчо, как нам надлежит поступить. Да ты смотри, Санчо: или я плоховижу, или же вон та темная громада и есть дворец Дульсинеи. - Ну так вы и поезжайте вперед, ваша милость, - подхватил Санчо, -может, это и так, но если даже я увижу этот дворец своими глазами и ощупаюсобственными руками, все-таки я поверю в него не больше, чем тому, чтосейчас белый день. Дон Кихот двинулся первый и, проехав шагов двести, приблизился вплотнуюк темневшей громаде и увидел высокую башню, и тут только уразумел он, чтоэто не замок, а собор. И тогда он сказал: - Мы наткнулись на церковь, Санчо. - Уж я вижу, - отозвался Санчо. - И дай-то бог, чтобы мы не наткнулисьна нашу могилу, а то ведь это примета неважная - в такое время скитаться покладбищам, да и потом, если память мне не изменяет, я вашей милостисказывал, что дом этой сеньоры находится в тупике. - Побойся ты бога, глупец! - воскликнул Дон Кихот. - Где ты видел,чтобы замки и королевские дворцы строились в тупиках? - Сеньор! - возразил Санчо. - В каждой стране свой обычай: видно,здесь, в Тобосо, принято строить дворцы и громадные здания в переулках, апотому будьте добры, ваша милость, пустите меня поездить по ближайшим улицами переулкам, - может случиться, что в каком-нибудь закоулке я и наткнусь наэтот дворец, чтоб его собаки съели, до того он нас закружил и загонял. - Выражайся почтительнее, Санчо, обо всем, что касается моей госпожи, -сказал Дон Кихот, - не будем кипятиться и не будем терять последний разум. - Постараюсь держать себя в руках, - объявил Санчо, - но только какоеже надобно иметь терпение, коли ваша милость требует, чтобы я с одного разана всю жизнь запомнил дом нашей хозяйки и отыскал его в полночь, когда высами, ваша милость, не можете его отыскать, а уж вы-то его, наверно, тысячураз видели? - Ты приводишь меня в отчаяние, Санчо, - сказал Дон Кихот. - Послушай,еретик: не говорил ли я тебе много раз, что я никогда не видел несравненнуюДульсинею и не переступал порога ее дворца и что я влюбился в нее только послухам, ибо до меня дошла громкая слава о красоте ее и уме? - Теперь я все понял, - молвил Санчо, - и должен признаться: коли вашамилость никогда ее не видала, то я и подавно. - Не может этого быть, - возразил Дон Кихот, - по крайней мере, ты саммне говорил, что видел, как она просеивала зерно, и привез мне ответ написьмо, которое я посылал ей с тобой. - На это вы особенно не напирайте, сеньор, - объявил Санчо, - потомунадобно вам знать, что я видел ее и ответ привез тоже по слухам, и какая онаиз себя, сеньора Дульсинея, это мне так же легко сказать, как попастьпальцем в небо. - Санчо, Санчо! - молвил Дон Кихот. - Иногда и пошутить можно, а иногдавсякая шутка становится нехорошей и неуместной. И если я сказал, что никогдане виделся и не беседовал с владычицей моей души, то это не значит, что и тыдолжен говорить, будто никогда не беседовал с ней и не виделся, - ты же са






Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 399. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Шрифт зодчего Шрифт зодчего состоит из прописных (заглавных), строчных букв и цифр...

Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...

Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

ТЕОРИЯ ЗАЩИТНЫХ МЕХАНИЗМОВ ЛИЧНОСТИ В современной психологической литературе встречаются различные термины, касающиеся феноменов защиты...

Этические проблемы проведения экспериментов на человеке и животных В настоящее время четко определены новые подходы и требования к биомедицинским исследованиям...

Классификация потерь населения в очагах поражения в военное время Ядерное, химическое и бактериологическое (биологическое) оружие является оружием массового поражения...

Классификация ИС по признаку структурированности задач Так как основное назначение ИС – автоматизировать информационные процессы для решения определенных задач, то одна из основных классификаций – это классификация ИС по степени структурированности задач...

Внешняя политика России 1894- 1917 гг. Внешнюю политику Николая II и первый период его царствования определяли, по меньшей мере три важных фактора...

Оценка качества Анализ документации. Имеющийся рецепт, паспорт письменного контроля и номер лекарственной формы соответствуют друг другу. Ингредиенты совместимы, расчеты сделаны верно, паспорт письменного контроля выписан верно. Правильность упаковки и оформления....

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия