О славном приключении с заколдованною ладъею Выехав из рощи, Дон Кихот и Санчо спустя два дня мерным и весьмаумеренным шагом добрались до реки Эбро, коей созерцание доставило Дон Кихотувеликое удовольствие: он любовался приветными ее берегами, светлыми ееструями, мирным течением полных ее и зеркальных вод, и это увеселяющее взорызрелище навеяло Дон Кихоту множество отрадных воспоминаний. Особенно живовспомнилось ему все то, что он видел в пещере Монтесиноса, и хотя обезьянамаэсе Педро сказала ему, что только часть всех этих происшествий правда, аостальное, мол, обман, он все же склонен был признать их не за обман, а заистину, в противоположность Санчо, который полагал, что все это пустоемечтание. Ехали они, ехали и вдруг заметили лодочку без весел и каких-либоснастей, привязанную к стволу прибрежного дерева. Дон Кихот огляделся посторонам, но не обнаружил ни одной души; тогда он, не долго думая, соскочилс Росинанта и велел Санчо спрыгнуть с осла и покрепче привязать обоихживотных к стволу то ли прибрежного тополя, то ли прибрежной ивы. Санчоосведомился о причине столь скоропалительного спешивания и привязывания. ДонКихот же ему ответил так: - Да будет тебе известно, Санчо, что вот эта ладья явно и бесспорнопризывает меня и понуждает войти в нее и отправиться на помощь какому-нибудьрыцарю или же другой страждущей знатной особе, которую великое постиглонесчастье, ибо это совершенно в духе рыцарских романов и в духе техволшебников, что в этих романах и рассуждают и действуют: когда кто-нибудьиз рыцарей в беде и выручить его может только какой-нибудь другой рыцарь, ноих разделяет расстояние в две-три тысячи миль, а то и больше, волшебникисажают этого второго рыцаря на облако или же предоставляют в егораспоряжение ладью и мгновенно переправляют по воздуху или же морем туда,где требуется его помощь. Так вот, Санчо, эта ладья причалена здесь с тою жесамой целью, и все это такая же правда, как то что сейчас день, и пока ещене свечерело, привяжи серого и Росинанта - и с богом; я сяду в лодку, дажеесли меня от этого начнут отговаривать босые братья. - Коли так, - заговорил Санчо, - и коли ваша милость намерена на каждомшагу делать, можно сказать, глупости, то мне остается только повиноваться исклонить голову - по пословице: "Не пойдешь своему господину наперекор -будет тебе от него на прокорм". Однако для очистки совести осмелюсьдоложить, что, по моему разумению, хозяева этой лодки не какие-нибудь тамзаколдованные, а просто местные рыбаки: ведь в этой реке водится наилучшаябешенка. Санчо рассуждал, а сам в это время привязывал четвероногих, к великомусвоему душевному прискорбию оставляя их под защитой и покровительствомволшебников. Дон Кихот ему сказал, чтоб он не огорчался из-за того, чтоживотные остаются якобы на произвол судьбы, ибо тот, кто переправит их самихв столь лонгинквальные области, позаботится и об их животных. - Я не понимаю, что значит логикальные, - сказал Санчо, - отродясьтакого слова не слыхивал. - Лонгинквальные - это значит отдаленные, - пояснил Дон Кихот, - и неудивительно, что ты этого слова не понял: ты не обязан знать латынь, а ведьесть такие, которые уверяют, что знают ее, на самом же деле понятия о ней неимеют. - Ну, ладно, привязал, - объявил Санчо. - А теперь что мы будем делать? - Что будем делать? - сказал Дон Кихот. - Перекрестимся и отдадимякорь, то есть сядем в лодку и перережем причал, коим она прикреплена кберегу. С этими словами он прыгнул в лодку, Санчо следом за ним, затем былаперерезана бечевка, и лодка начала медленно удаляться; и вот когда Санчоувидел, что он уже на расстоянии примерно двух локтей от берега, то впредчувствии неотвратимой гибели задрожал всем телом, но особенно онзакручинился, услышав рев осла и увидев, что Росинант из сил выбивается,чтобы сорваться с привязи, и тут он сказал своему господину: - Осел заревел с тоски по нас, а Росинант старается вырваться насвободу, чтобы потом броситься за нами вдогонку. Будьте спокойны, милыедрузья! Я чаю, мы скоро поймем, что покидать вас было чистое сумасбродствообразумимся и вернемся к вам! И при этом он так горько заплакал, что Дон Кихот в запальчивости ираздражении ему сказал: - Чего ты боишься, трусливое создание? О чем ты плачешь, сердце изкоровьего масла? Разве тебя кто-нибудь преследует, кто-нибудь за тобоюгонится, крысиная ты душа, чего тебе недостает, тебе, покоящемуся на лонеизобилия? Может статься, ты шагаешь пеший и босый по Рифейским горам {1}, ане сидишь на скамеечке, будто эрцгерцог, и тебя не уносит спокойное течениепрелестной этой реки, откуда мы в скором времени выйдем в открытое море? Э,да мы, кажется, уже вышли в море и проплыли, по крайней мере, семьсот, а тои все восемьсот миль, - будь со мной астролябия {2}, я бы измерил высотуполюса и сказал бы тебе точно, сколько мы с тобой проехали миль. Впрочем,может статься, я в этом ровно ничего не смыслю, но мне кажется, что мы ужепроехали или вот-вот проедем линию равноденствия, которая на равномрасстоянии от противоположных полюсов пересекает и надвое делит землю. - А когда мы достигнем этой, как вы ее называете, линии равнодушия, тосколько же мы тогда проедем? - спросил Санчо. - Много, - отвечал Дон Кихот, - согласно вычислениям Птолемея,величайшего из всех известных нам космографов, поверхность воды и суши нанашей планете равна тремстам шестидесяти градусам, мы же с тобою, достигнувэтой линии, проедем как раз половину. - Вот уж, ей-богу, ваша милость, - молвил Санчо, - нашли кого приводитьво свидетели и с кем дружбу водить: с какими-то не то Нибе-ни-меем, не тоПустомелей, - сами же вы честите его косоглазым, да еще, если я васправильно понял, жулябией. Посмеялся Дон Кихот подобному толкованию имени и рода занятийкосмографа Птолемея, а также прибора астролябии, и сказал: - Послушай, Санчо: у тех, которые садятся на корабли в Кадисе иотправляются в Ост-Индию, существует примета, по которой они узнают, что ужеминовали упомянутую мною линию равноденствия: у них разом подыхают вши,сколько бы их ни было, так что потом их на всем корабле ни за какие деньгине сыщешь. А потому, Санчо, поищи-ка у себя на ляжке; коли найдешькакое-нибудь живое существо, то сомнения наши отпадут сами собой, а если ненайдешь, значит, мы эту линию уже миновали. - Нипочем я этому не поверю, - объявил Санчо. - Конечно, я исполнюприказание вашей милости, но все-таки не могу взять в толк, зачем нужнытакие опыты, коли я собственными глазами вижу, что мы не больше чем на пятьлоктей отъехали от берега и на два локтя не уклонились в сторону от тойточки, где находится наша скотина, потому вон они, Росинант и серый, все натом же месте, и если прикинуть на глазок, как я сейчас делаю, то, ей-ей, мыдвижемся и продвигаемся вперед муравьиным шагом. - Ты, Санчо, произведи лучше тот опыт, о котором я тебе говорил, а обостальном не заботься: ведь ты не знаешь, что такое большие круги, линии,параллели, зодиаки, эклиптики, полюсы, солнцестояние, равноденствие,планеты, знаки, точки пересечения и расположения светил в небесной и земнойсферах. Вот если б ты все это знал или хотя бы даже часть, ты бы отдавалсебе полный отчет в том, сколько параллелей мы уже пересекли, сколько знаковвидели, сколько созвездий осталось у нас позади и сколько еще остается. И ятебе еще раз говорю: поищи у себя и полови - я убежден, что сейчас ты чище,чем лист белой и гладкой бумаги. Санчо стал у себя искать и, тихохонько проведя рукой по левой ноге ипощупав под коленкой, поднял голову, взглянул на своего господина и сказал: - Или этот опыт здесь ни при чем, или мы еще очень далеко от тогоместа, о котором вы говорите. - Как так? - спросил Дон Кихот. - Разве ты нашел хоть одну? - Да не одну, а одних! - вскричал Санчо. Тут он стряхнул нечто с пальцаи сполоснул руку в воде, между тем лодка медленно скользила по реке, ивлекла ее вовсе не какая-нибудь таинственная сила или незримый волшебник, апросто-напросто тихое в ту пору и спокойное течение. В это самое время глазам их явились большие мельницы, стоящие посредиреки, и, едва увидев их, Дон Кихот громким голосом сказал Санчо: - Смотри, смотри! Вон там, друг мой, виднеется то ли город, то лизамок, то ли крепость, в которой, уж верно находится заключенный рыцарь, аможет статься, некая униженная королева, инфанта или принцесса, и вот радитого, чтобы оказать им помощь, я сюда и доставлен. - О каком, черт побери, городе, о какой крепости и о каком замке вы,государь мой, толкуете? - возопил Санчо. - Разве вы не видите, что этоводяные мельницы, на которых мелют зерно? - Молчи, Санчо, - сказал Дон Кихот, - они только кажутся мельницами, ноэто не мельницы. Я уж тебе говорил, что волшебные чары обладают свойствомподменять и искажать подлинную сущность любого предмета. Я не хочу сказать,что один предмет превращается в другой на самом деле, - нет, подменапроисходит только в нашем воображении, как это показал случай с превращениеммоей Дульсинеи, о ней же все упование мое. Тем временем лодка попала в самую стремнину и начала продвигатьсявперед быстрее, чем прежде. Мукомолы, работавшие на мельницах, заметив, чтопо реке движется лодка и что ее несет прямо в водоворот, образуемыймельничными колесами, схватили длинные шесты и выбежали на плотину, чтобыостановить лодку, а как лица их и одежда были в муке, то вид у них былдовольно страшный. Они громко кричали: - Черти вы эдакие! Куда вы прете? Вам что, жизнь не мила? Вы чтохотите? Утонуть или попасть под колеса, чтоб вас размололо в пыль? - Не говорил ли я тебе, Санчо, - молвил тут Дон Кихот, - что мыдостигли тех мест, где мне придется показать, чего может достигнутьдоблестная моя длань? Смотри, сколько лиходеев и наглецов выбежало мненавстречу, смотри, сколько страшилищ стало мне поперек дороги, смотри, какиерожи корчат нам эти Уроды. Ну, погодите же вы мне, мерзавцы! Тут он поднялся во весь рост и, возвысив голос, начал грозитьмукомолам: - Злочестивый и зловредный сброд! Отпустите на волю и предоставьтеполную свободу той особе, которая заточена в этой вашей то ли крепости, толи темнице, все равно - какого она рода и звания и высока или же низка еедоля. - Я - Дон Кихот Ламанчский, иначе Рыцарь Львов, и мне самим всемогущимнебом назначено в удел довести это приключение до победного конца. Сказавши это, он выхватил меч и принялся размахивать им перед носом умукомолов, те же хоть и слышали неразумные его речи, но так и не поняли их ивсе пытались остановить своими шестами лодку, которую так и тянуло вворонку, в водоворот под колесами мельниц. Санчо опустился на колени и начал горячо молиться богу, чтобы онизбавил его от столь явной опасности, и так оно и случилось благодаряловкости и расторопности мукомолов, которые уперлись шестами в лодку и вконце концов остановили ее, но лодка все же перевернулась, и Дон Кихотвместе с Санчо упали в воду; у Дон Кихота было то преимущество, что онплавал, как утка, но из-за тяжелых доспехов он все же дважды погружался надно, так что если бы мукомолы не бросились в воду и не вынесли их обоихпочти на руках, то это место было бы для них Троей. Когда же их вытащили, дотакой степени насыщенных влагою, что никакое питье не пришлось бы им теперьпо вкусу, Санчо стал на колени и, сложив руки и возведя очи к небу,обратился к богу с длинной и жаркой молитвой, чтобы на будущее время онизбавил его от дерзновенных замыслов и начинаний его господина. В это время появились рыбаки, владельцы лодки, которую, кстати сказать,мельничные колеса разнесли в щепы, и, увидев, что лодка разбита, напали наСанчо и принялись раздевать его, а с Дон Кихота потребовали возмещенияубытков, Дон Кихот же, как ни в чем не бывало, с великим спокойствиемобъявил мукомолам и рыбакам, что он весьма охотно уплатит за лодку, но приусловии, что они без всяких уверток освободят ту особу или же особ, которыеу них в замке заключены. - О каких таких особах и замках ты толкуешь, дурья голова? - воскликнулодин из мукомолов. - Ты что, хочешь увезти с собой тех людей, которыеприехали сюда молоть зерно? "Довольно! - сказал себе Дон Кихот. - Стараться просьбами склонить этусволочь на доброе дело - это все равно что вопиять в пустыне. По-видимому, вэтом приключении столкнулись два могущественных волшебника, и один из нихразрушает замыслы другого: один послал за мною ладью, а другой опрокинулменя в воду. Тут только бог может помочь, ибо весь подлунный мир - клубоккозней и противоречивых устремлений. Я же ничего не могу в сем случаеподелать". Затем он возвысил голос и, повернувшись лицом к мельницам, молвил: - Кто бы вы ни были, друзья мои, ввергнутые в это узилище, проститеменя: к несчастью для меня и для вас, я не могу выручить вас из беды. Видно,подвиг сей какому-либо другому рыцарю предуготован и предназначен. Произнеся эту речь, он столковался с рыбаками и уплатил им за лодкупятьдесят реалов, каковые Санчо выдал весьма неохотно, заметив при этом: - Еще одно такое катание в лодочке - и все наши деньги пойдут ко дну. А рыбаки и мукомолы диву давались, глядя на эти две фигуры, столь непохожие на обыкновенных людей, и все не могли взять в толк, куда ведут речии просьбы Дон Кихота; наконец, решив, что это сумасшедшие, они оставили их впокое и разошлись по своим мельницам и рыбачьим лачугам. Неразумные же ДонКихот и Санчо возвратились к неразумным своим тварям, и на этом приключениес заколдованною ладьею окончилось. 1 Рифейские горы - различные авторы древности по-разному представлялисебе, где находятся эти горы. Большинство считало, что они расположены надалеком севере. 2 Астролябия - угломерный прибор, употреблявшийся для определенияположения небесных светил.
