Глава 7. — Что произошло? — Сэм в растерянности смотрит на меня, когда я немного прихожу в себя

Блисс

 

— Что произошло? — Сэм в растерянности смотрит на меня, когда я немного прихожу в себя. — Что спровоцировало приступ?

Я прикрываю глаза на секунду, а после выбрасываю ставший ненужным пакет в урну. Мое тело все еще содрогается после только что пережитой атаки.

— Я увидела одного из... тех ублюдков, и меня просто накрыло. — Прижимаюсь затылком к стене, до боли сжав руки между коленей. — Сэм, он смотрел на меня. И это было так, будто его руки шарят по мне. Воспоминания вдруг стали такими реальными.

Чувствую, как по щеке катится слеза. Что за черт? Быстро смахиваю ее, но за первой следует еще и еще. Я и забыла, когда плакала в последний раз. И сейчас не собираюсь, но как же это остановить?

— Он здесь? Один из них здесь? — тихо уточняет сестра. Ее губы сжимаются в тонкую линию, а взгляд становится таким воинственным, будто Сэм готова убить моего обидчика в сию же секунду.

Не сомневаюсь, что она бы сделала это, если бы могла.

Я молча киваю.

— Сара, — мое имя с длинным выдохом срывается с губ сестры. Сэм садится возле меня и устало прижимается к стене. — С этим надо что-то делать. То, что случилось сегодня, только показывает, насколько ты нуждаешься в помощи. Когда десять лет назад ты просила, чтобы я никому не говорила, я послушала тебя, потому что поверила, что ты справишься лучше, если никто не узнает о случившемся. Хотя я хотела обратиться в полицию, — напоминает она. — Эти монстры должны были за все ответить. Но все вышло из-под контроля. — Сэм разочарованно взмахивает руками. — Прошло столько лет, но ты до сих пор переживаешь это, день за днем. Мне больно смотреть на то, что происходит с тобой.

Я прячу лицо в ладонях, ничего не отвечая. Не знаю, что сказать, ведь, наверное, Сэм права. Тогда мне казалось, что я и так справлюсь, даже убедила себя, что у меня получилось. Но, думаю, я обманывала себя все это время. А теперь...

Теперь я думаю, что уже поздно для меня.

— Спасибо, что не оставляешь меня. — Я обхватываю руку сестры и утыкаюсь носом в ее предплечье. — Даже со всеми моими выходками и ужасным характером.

— Ты знаешь, я никогда этого не сделаю. — Сэм привлекает меня к себе и прижимается губами к моему лбу. — Ты моя младшая сестренка, я должна защищать тебя. — Ее голос предательски дрожит. — Мне так жаль, что у меня не всегда это получается.

— Сэм, нет. — Я поднимаю глаза на нее и мотаю головой, потому что знаю, о чем она думает. Сэм почему-то решила, что в том, что со мной случилось, есть и ее вина. Что она не уберегла меня, хотя когда я переехала в Майами в восемнадцать лет, мама просила ее присматривать за мной.

Я столько раз убеждала Сэм, что в этом нет ее вины. Даже моей нет, хотя мне потребовалось много лет, чтобы принять это.

— Кроме тех ублюдков никто не виноват, слышишь? — окрепшим голосом произношу я и, помедлив, Сэм кивает. — Если бы не ты, я бы просто пропала.

Мы обе замолкаем, и невысказанные слова повисают в воздухе. Я знаю, что случилось бы со мной, не будь Сэм рядом. В тот самый темный, самый тяжелый период жизни я не хотела продолжать свое существование, и мечтала о полном забвении. Только постоянное присутствие Сэм не дало мне возможности проверить, хватит ли у меня духу разом покончить со всем, вскрыв вены или наглотавшись таблеток.

Я помню долгие часы без сна, когда представляла, что делаю это — обрываю свою жизнь и становлюсь свободной от боли.

— Рид выглядел напуганным сегодня, — замечает Сэм, нарушая продолжительное молчание.

Я вздыхаю, подняв глаза к белому потолку.

— Паршиво, что он видел меня в таком состоянии. — Я досадливо морщусь. — Думает теперь, что я психованная.

— Какая разница. Тебя вообще не должно это волновать, — сухо роняет сестра. — И вообще, дурацкая затея с этим Ридом. С тех пор, как он появился на горизонте, тебе только хуже стало.

— Давай сейчас не будем об этом, — примирительно говорю я, не желая спорить с ней.

— Хочешь убраться отсюда? — предлагает Сэм, и я быстро киваю.

Я и правда, хочу оказаться как можно дальше от этого места. Встретиться практически лицом к лицу с одним из тех, кто поломал мою жизнь, оказалось слишком для меня.

К сожалению, но я осознаю, что во мне все еще осталась слабость прежней Сары.

А мне так хотелось быть сильной.

 

***

 

— Я позвоню Итану и отменю наше свидание, — сбегая с лестницы, сообщает Сэм.

Я вскакиваю с дивана и вырываю телефонную трубку из рук сестры в тот момент, когда она набирает номер.

— Ты не станешь этого делать, — возвращая трубку на базу, строго говорю я. — Сэм, ты же буквально мечтала об этом свидании! Итан классный, обаятельный и жутко сексуальный. — Беру сестру за плечи и легонько встряхиваю. — И ты ему нравишься, так что не разочаровывай его своим отказом.

 

— Но как я могу оставить тебя сейчас? — в ее голосе слышится сомнение. Вот так всегда с Сэм — она делает меня своим приоритетом, порой даже в ущерб себе.

— Очень просто. Сейчас ты наденешь самое сногсшибательное платье, сделаешь обалденный макияж и потащишь свою задницу на встречу с этим красавчиком. И хорошо проведешь время, потому что иначе будешь иметь дело со мной. — Не смотря на то, что мой голос звучит с напускной строгостью, я улыбаюсь, и наконец, Сэм отвечает мне тем же, заметно расслабившись.

Я должна показать ей, что я в полном порядке, если хочу, чтобы она сделала хоть что-то ради себя.

— Ты уверена? — Она прикусывает губу, все еще колеблясь. — Что, если я уйду, а у тебя опять приступ случится, и...

— Не случится! — с бравадой перебиваю я, мотая головой. — Сэм, все нормально! Я приму горячую ванну, и пораньше лягу спать. А ты веселись.

Мне все же удается убедить ее, и после я помогаю ей собраться на это важное, первое свидание.

Мне нравился Итан Уокер, тридцатипятилетний врач скорой помощи, с которым Сэм познакомилась в прошлом месяце, когда получила вывих лодыжки. С тех пор они перезванивались периодически, но все не могли состыковать графики для встречи. Из-за моей работы Сэм часто бывала в разъездах, ну а Итан был врачом скорой, и этим все сказано. Единственный свой свободный вечер за последние две недели он пожелал провести с Сэм, и я не могла позволить ей пропустить его из-за того, что ее младшая сестра ненормальная.

 

Когда Сэм уходит с Итаном, а я остаюсь в квартире одна, мне больше не перед кем разыгрывать представление и делать вид, что я полностью справилась с утренним срывом. Мои лицевые мышцы получают передышку — им больше не нужно страдать в натянутых улыбках.

Я обманула Сэм, но не могу обмануть себя. Чувствую себя развалиной. Так долго выстраивала барьеры вокруг своей жизни, а сегодня, стоило мне только увидеть этого монстра возле Рида, как меня накрыло.

Обычно я могу справляться с приступами на людях, но не в этот раз.

Странно, я так хотела остаться одна, но уже через полчаса после ухода Сэм одиночество начинает меня тяготить. Я не нахожу себе места, слоняюсь по квартире, беря в руки вещи и бездумно ставя их на место. Необъяснимое чувство тревоги проникает в каждую клеточку тела, словно стягивает свои границы и берет меня в тиски.

Я смотрю на свои руки и морщусь, потому что они дрожат. Дабы успокоиться, делаю глубокие, размеренные вдохи и выдохи, но это слабо помогает.

Возможно, мне стоит проглотить снотворное и провалиться в сон без сновидений?

Мой мобильный оживает — это Дейв. Он уже звонил сегодня, после того, как обнаружил, что я уехала с трека, даже не предупредив. Но я проигнорировала звонок, как и сейчас.

 

Нет никакого настроения разговаривать с ним, или тем более объяснять, куда я пропала. Вообще, изначально Дейв заинтересовал меня только тем, что он главный конкурент Рида, и это еще одна возможность досадить Джейсону.

Я глубоко вздыхаю, пониже опустившись в мягком кресле и поджав под себя ноги.

Что он думает теперь, после того, как стал свидетелем приступа паники? После того, как увидел, какая я слабая, на самом деле, несмотря на всю мою браваду и стремление казаться непреклонной, неподвластной эмоциям.

Этого не должно было случиться. Джейсон не должен был видеть, какой я бываю, когда не могу контролировать свои страхи и слабости. И теперь, я как побитая собака, зализывающая свои раны втайне от чужих глаз!

Телефон вновь звонит, и я нажимаю кнопку питания, отключая его полностью. Как только я это делаю, раздается стук в дверь.

Я не жду гостей, и никого из доставки. Бросаю взгляд на часы — почти девять. Еще довольно рано, но я только надеюсь, что это не Дейв заявился за разъяснениями, потому что сегодня я точно не в форме для подобных конфронтаций.

Смотрю в дверной глазок, и тут мое сердце начинает сходить с ума. По ту сторону стоит Джейсон. Это уже стало входить в привычку!

И что его теперь привело? Очень не вовремя!

Моя рука замирает над ручкой двери. Я медлю и не решаюсь открыть ему. Как я могу себе доверять, если в его присутствии со мной происходит что-то странное? Я хорошо понимаю те чувства, которые испытываю рядом с ним, но я не понимаю, почему это происходит?! Как я могу желать его, или думать о том, каковы его губы на вкус, когда все, что я должна испытывать к нему — это ненависть. Это же было так легко и просто последние десять лет, но тогда его образ был каким-то обезличенным. А теперь...

Теперь мой пульс устраивает марафон, стоит ему подойти ко мне!

Моя задача устроить в его жизни ад, свести его с ума и наполнить каждый вдох страданием. Но как это сделать без того, чтобы и самой не потерять себя? Не пропасть в этих странных, пугающих до дрожи вожделения эмоциях?

Я напоминаю себе, что он тот, из-за кого последовали все ужасные события той ночи. Из-за него моя жизнь разделилась на «до» и «после» — причем это «после» было таким паршивым, что жить не хотелось. Это помогает, и дает мне силы открыть дверь с безразличным лицом, хотя внутри все так же неспокойно.

— Что ты здесь делаешь? — Я хочу, чтобы мой тон был гневным, но я в таком разобранном состоянии, что выходит скорее утомленно.

Я даже злиться не могу на него сейчас!

— Жду, когда ты меня пригласишь. — Он смотрит мне в глаза, но без всякого подтекста, открытый взгляд, но вместо того, чтобы успокоиться, я начинаю подозревать, что это его очередной подвох. — В последний раз ты обвинила меня в недостатке воспитания.

 

Паршивец улыбается! Не развязно и с напускной сексуальностью, а одними уголками губ, но эта улыбка трогает что-то внутри меня, заставляет чувствовать отголоски душевного тепла. И как только я ловлю себя на мысли, мне хочется выковырять любые положительные эмоции к Джейсону Риду из своего сердца.

Все это ложное, — напоминаю я себе. Все, что окружает этого человека — не такое, как кажется на первый взгляд. И если я не хочу еще раз оказаться глупой дурочкой, мне не следует об этом забывать.

Подавляя раздраженный вздох, я отхожу в сторону, и Джейсон ступает в квартиру. Окидывает беглым взглядом помещение — первый этаж поделен на зоны, но, в общем — это одна огромная комната — и почти сразу же его взгляд возвращается ко мне.

— Зачем ты пришел? — Я скрещиваю руки на груди, в желании отгородится от него, укрыться внутри своего кокона от его пугающего воздействия на меня. Сейчас я не готова ни морально, ни физически к столкновению с ним. Я не чувствую обычного подъема, когда предвкушаю конфликт с Ридом.

Я будто застряла в какой-то пустоте, и она поглощает меня и лишает сил.

— Думаю, чтобы убедиться, что ты в порядке, — с полувопросительной интонацией отвечает он, как будто и сам еще не решил.

— Как видишь. — Я пожимаю плечами. — Теперь, если убедился, можешь уходить.

— Еще не уверен. — Он делает несколько шагов ко мне, и я отступаю назад. Джейсон тут же останавливается.

Я должна держать его на расстоянии, потому что мне и так тяжело управлять собой, когда он близко.

— Что сегодня произошло? — серьезно спрашивает он, больше не делая попытки приблизиться.

— Ничего, что тебя бы касалось, — мой ответ резкий, хотя я и не хотела того. — Ты бы сделал мне огромное одолжение, если бы забыл о том, что видел.

— Нет, пока не скажешь, что за херня с тобой творится, — упрямо качает головой мужчина, и мои глаза лезут на лоб — он серьезно?

— Ты же понимаешь, как это абсурдно? — Я усмехаюсь, хотя мне совсем не весело. — Джейсон, я не обязана ничего тебе объяснять. Ты вообще никаких прав не имеешь что-то требовать от меня.

Он спокойно слушает меня, склонив голову чуть к плечу. Когда я замолкаю, с горящим от возмущения лицом, он произносит:

— Я получил это право, когда сегодня утром обнаружил тебя дрожащую и задыхающуюся на полу туалета. Сара, — его голос становится мягче, а я отвожу взгляд, потому что мне невыносимо видеть жалость в его глазах, — такое часто происходит?

— Не так часто, чтобы это обговаривать, — все еще не глядя на него, скупо отзываюсь я.

Прохожу мимо, направляясь в кухонную зону, и чтобы справится с волнением внутри, принимаюсь готовить чай.

 

— То есть, ты ничего не делаешь для того, чтобы бороться с этими приступами? — последовав за мной, удивляется Джейсон, и его слова звучат с осуждением.

— Я, мать твою, постоянно с этим борюсь! — ослепленная вспышкой ярости, кричу я, и с такой силой дергаю за веревку чайного пакетика, что тот разрывается, а заварка рассыпается по гранитной стойке. — Ты думаешь, я хочу обсуждать с тобой свои проблемы? Чего ты ждешь, что я выложу тебе все свои жалобы, ты меня пожалеешь и после затащишь в койку? Этого, да? — Злой смешок срывается с губ. — У всех есть страхи, Джейсон. — Я развожу руками. — Иногда они напоминают о себе.

— Не все страхи лишают человека способности дышать, Сара, — тихо, даже с какой-то горечью заявляет он.

— Ты прекратишь называть меня так? — поджимаю губы я.

— Разве это не твое имя?

— Чем тебя Блисс не устраивает? — Я вскидываю подбородок, подавляя желание разразиться истерическим смехом, потому что вся эта ситуация так нелепа! Он даже не понимает этого.

— Кто сказал, что не устраивает? Но мне кажется, Сара тебе больше подходит. Мне нравится называть тебя так. — Он улыбается, пожимая плечами.

Я хочу сказать ему, насколько все это иронично, но не делаю этого. Тогда мне пришлось бы объяснить ему, а я не готова к этому. Рид не помнит меня, и я не собираюсь пока напоминать ему.

— Я уже признался тебе, что хочу тебя, верно? — Вскинув брови, напоминает он. Я смотрю на него в ожидании, что он продолжит, потому что я пока не знаю, к чему он ведет. — Когда я хочу секса с женщиной, я говорю ей об этом, а не использую запрещенные приемы, на которые ты только что намекала. Мне не нужно, чтобы ты плакалась на моем плече, потому что знаешь что — из меня хреновый утешитель. — Усмешка скользит по его губам, и я задерживаю на них взгляд.

Черт бы меня побрал!

— Я сегодня из-за тебя четвертым пришел. — Он разводит руками, но не кажется особо расстроенным. — Но вместо того, чтобы сидеть и убиваться, как сильно я облажался, я здесь. Может быть, не самый разумный мой поступок. — Он обходит стойку, сокращая расстояние между нами, а позади меня стена и некуда сбежать. — Так что заткни свою внутреннюю суку хотя бы на время, иначе Богом клянусь, — он делает паузу и переводит взгляд на мои губы, — у нас с тобой будут проблемы.

Я резко вдыхаю, реагируя на его слова и низкий, угрожающий тембр голоса. Я почти хочу, чтобы он осуществил свое обещание. Я ненавижу себя за то, как сильно этого хочу!

Я смотрю на темные волосы, спадающие на лоб пряди. Я ненавижу эти волосы, но я до ломоты в пальцах хочу коснуться их.

Смотрю на потемневшие голубые глаза. Ненавижу эти глаза, но хочу, чтобы они смотрели на меня. Видели меня. Только меня.

Смотрю на губы. Жесткие на вид, резко очерченные. Ненавижу их. Жажду их. Везде, на каждом дюйме своей кожи.

 

Мне хочется взвыть от отчаянья, потому что происходит то, чего я не желаю. То, что пугает меня до настоящей жути.

— У тебя есть спортивная одежда? — вдруг спрашивает Джейсон, и к моему облегчению — или досаде — как посмотреть — не пытается притронуться ко мне.

— Что? — Я моргаю, гадая, не ослышалась ли.

— Уверен, что есть. Давай, пойди и переоденься во что-то, что не будет сковывать твои движения, — велит мужчина, и похоже, он уверен в том, что я его послушаюсь.

— Я не понимаю, о чем ты вообще, но и не подумаю. — Я качаю головой, глядя на него как на сумасшедшего.

— Что, по-твоему, я тебе предлагаю? — улыбнувшись, спрашивает он.

— Не знаю, что-то, что мне не интересно? — Я взмахиваю руками в раздражении, но больше от того, что мне очень даже интересно.

— Ладно, перестань упрямиться и вести себя как стерва.

Я прищуриваюсь, впившись в него убийственным взглядом. Впрочем, его это не трогает.

— Если тебе не понравится то, что я собираюсь тебе показать, сможешь сразу уйти. — Он поднимает ладони вверх, показывая чистоту своих намерений. — Я не стану держать тебя силой.

Фыркаю, закатив глаза, но уже понимаю, что сдалась. Мне любопытно, что он задумал. И к тому же, разве сблизиться с Ридом — не моя задача? Если он сам мне ее облегчает, я не могу не воспользоваться возможностью.

В любом случае, как бы я к нему не относилась, не контактировать с ним не возможно.

Всем своим видом выражая недовольство, я поднимаюсь в свою комнату и переодеваюсь в штаны для йоги, светло-серую майку и синюю толстовку. Волосы собираю в высокий хвост, а после смотрюсь в зеркало.

Похоже на то, что я собираюсь заняться спортом. Только вот я не представляю, что буду делать это с Ридом.

— Ты собираешься сказать мне, куда мы едем? — требовательно спрашиваю я, когда мы спускаемся на парковку моего дома и садимся в машину Джейсона. Я все еще плохо верю в реальность происходящего. Даже думать не хочу, что я испытываю по поводу всей этой ситуации.

— Перестань задавать вопросы, я все равно не скажу тебе раньше времени, — он улыбается, выруливая на Линкольн авеню. Кажется, он в неплохом настроении.

«Будь осторожна, Блисс. Он опасен. И жесток. Но это так легко забыть, поддавшись его очарованию».

Я поудобней устраиваюсь на сиденье, призывая себя к терпению. Он сказал, что я смогу уйти, если мне не понравится, так ведь? Я собираюсь воспользоваться этим правом.

Дорога заняла минут двадцать, с учетом того, что в это время не было пробок. В Лейк Вью остановились возле какого-то промышленного двухэтажного здания, по виду уже давно не функционирующего. И тут мне стало страшно, потому что странное это было место, и я рядом с человеком, которому не доверяю.

— Что это? — Я нагибаюсь к окну, пытаясь рассмотреть местность в свете единственного тусклого фонаря метрах в двадцати.

— Выйди и узнаешь, — выбираясь из Ягуара, загадочным тоном предлагает Рид.

Вот кто уж точно получал удовольствие от происходящего.

— И не подумаю, пока не скажешь, зачем мы здесь. — Я стараюсь не выдать, насколько мне неуютно и откровенно страшно. И чем я только думала? Приехать неизвестно куда с тем, кого следовало бы опасаться.

Устало вздохнув, Рид склоняется в проеме открытой дверцы.

— Куда, как ты думаешь, я тебя привез? — Он приподнимает одну бровь, выжидающе посмотрев на меня.

— Не знаю, но это похоже на то, как начинаются фильмы ужасов, — в раздражении бормочу я.

Внезапно Джейсон смеется.

— Я не знал, что ты такая трусиха, — весело замечает он, и мне хочется показать ему средний палец. — Хорошо, я скажу. — Он вскидывает руки, словно сдаваясь. — Это бывший склад, а сейчас здесь находится спортзал. Это спортзал, Сара. Именно поэтому я попросил тебя надеть спортивную одежду.

— Спортзал? — Я смотрю на него так, будто у него вдруг рога на голове выросли. — И зачем ты притащил меня в спортзал?

— Выйди из чёртовой машины и узнаешь! — теряя терпение, повышает голос он.

И он не обманул. Это действительно оказался спортзал, размещенный в бывшем складском помещении. Когда мы вошли, и Рид включил свет, я с немного ошарашенным видом принялась оглядываться вокруг. Я не могла представить, что он мог делать в таком месте. В дорогом, оборудованном новейшими и лучшими тренажерами спортзале — запросто. Но не здесь, где все выглядит таким старым и доживающим свои последние дни.

— Ты издеваешься надо мной? — Я упираю руки в бедра, с насмешкой вскинув брови. — Что это за помойка?

Рид качает головой, стиснув челюсти. Кажется, ему не понравились мои слова.

Ну и ладно.

— Я уже начинаю жалеть, что привез тебя сюда, — негромко проговаривает он, но видно, что он рассержен.

— Тогда можешь отвезти меня обратно, — предлагаю я, хотя если откровенно — мне все же любопытно, для чего мы здесь.

— Можешь сделать одолжение?

 

— Какое?

— Забудь на следующие полчаса, что ты у нас охренительная звезда с королевскими замашками. Сможешь?

Мне не нравится его язвительный тон, и вообще, его слова не нравятся. Я хочу послать его, а потом развернуться и свалить отсюда. Кто дал ему право так разговаривать со мной?

Но, вместо того, чтобы гордо уйти, я стискиваю зубы, и злобно сверкая на него глазами, отвечаю:

— Могу, если и ты перестанешь вести себя как полный кретин.

С губ Рида срывается короткий смешок, и он кивает.

— Договорились.

Потом он направляется в конец помещения, а я следую за ним, чувствуя, как меня все больше разбирает любопытство. Джейсон останавливается возле одной из боксерских груш, разворачивается ко мне и говорит:

— Это боксерская груша, на ней отрабатывают удары.

Я скептически смотрю на него — он меня совсем за идиотку принимает? Кажется, мое послание достигает цели — Рид хмыкает с улыбкой и кивает.

— Хорошо. Если ты знаешь, что с ней делать, тогда вперед.

Он указывает на грушу, а сам отходит в сторону.

— Ты хочешь, чтобы я била по груше? — недоверчиво уточняю я.

Он вновь кивает, но молчит.

— Ты с ума сошел? — Я улыбаюсь — он что, разыгрывает меня? — Я не стану этого делать.

— Ты можешь хотя бы попробовать? Черт, чего ты такая упрямая? — Он складывает руки на поясе, недовольно глядя на меня. — Тебе обязательно противится всему, что я говорю?

— Обязательно, потому что ты говоришь бред! — фыркаю я. — С чего бы мне лупить этот мешок?

— Господи, Сара! — взрывается мужчина, и я едва сдерживаю смешок — он кажется полностью раздосадованным. — Просто. Ударь. Чертову. Грушу! — он произносит каждое слово по отдельности, раздраженно хмурясь.

— Ладно! — Я вскидываю руки, сдаваясь. Потом принимаю стойку, поднимаю руки, сгибая их в локтях и, вздохнув, посылаю один кулак вперед, касаясь в несильном ударе кожаной поверхности мешка.

Я смотрю на Джейсона, и он кивком головы велит мне продолжать. Закатываю глаза, но все же еще раз бью по мешку, на этот раз сильнее. Моя кровь разогревается, и я делаю еще один удар, а потом еще.

 

Не знаю, что происходит. Но все мое тело будто заряжается, и все, что я хочу делать — это лупить чертову грушу. Адреналин несется по венам, испарина проступает на лбу, а дыхание учащается. Все тяжелые чувства, которые одолевали меня сегодня весь день, будто стали одним сгустком, и он движется внутри меня в поисках выхода.

Мне становится жарко, и я скидываю толстовку, оставаясь в майке. Хочу вернуться к избиению груши, но Джейсон останавливает меня.

— Подожди. — Он подходит ближе, берет мои руки в свои — я с удивлением, и вдруг замершим сердцем смотрю на него. — Ты не правильно зажимаешь кулак. Так ты можешь повредить руку. — Его голос звучит немного хрипло, когда его пальцы касаются моей раскрытой ладони. Он смотрит на меня из-под ресниц, и я замечаю, как потемнели его голубые глаза, став почти синими.

Его прикосновения что-то делают со мной. Будто та энергия, которую я почувствовала, когда била грушу, резко усилилась в тысячу раз. Мой разум словно обволакивает плотная дымка, и мне трудно мыслить связно, потому что все, что я ощущаю сейчас — это его прикосновения, его близость.

Я делаю глубокий вдох, в попытке унять сердцебиение, но совершаю ошибку. Запах Джейсона наполняет меня, я будто впитываю его каждой своей порой.

Немного терпкий аромат туалетной воды, горячей кожи, и собственный запах этого мужчины — моя голова кружится, а ноги становятся слабыми. Дрожь окатывает с макушки до стоп, потому что я до сводящей боли хочу, чтобы он не прекращал касаться меня, притянул к себе, впился своим ртом в мои губы и наконец-то унял этот голод, который я испытываю из-за него.

— Сожми первую фалангу как можно сильней, — негромко приказывает Джейсон, и пока его ладони все еще держат мои руки, он не сводит глаз с моего лица. — Теперь вторую и плотно сожми кулак. Большой палец никогда не зажимай внутрь, потому что так его легко сломать.

Его слова совершенно невинны, но голос, который их произносит, словно пропитан эротизмом и соблазнением. Я забываю дышать, и не могу отвести взгляд от его губ. Мой рот наполняется слюной. Жар выступает на коже.

Ощущение от его рук на мне в тысячу, миллион раз сильней, чем самый классный и взрывной секс с Дейвом, Нилом или любым мужчиной в моей жизни. У меня было много мужчин, много секса, самого любого, безумного, безудержного. Но все это меркнет на фоне простых прикосновений Рида.

Я хочу его. Ненавижу. Или хочу ненавидеть. Я запуталась. Ничего не понимаю. Его влияние на меня растет с каждым разом. Я не выдержу. Если он сейчас меня поцелует, я сдамся. Просто полностью капитулирую и позволю ему делать с собой все, что угодно.

Он делает меня слабой. А я не могу позволить себе такую роскошь, но и не могу прекратить это.

— Теперь встань вот так.

Джейсон разворачивает меня, но не отпускает. Его ладони ложатся на мою талию, пальцы слегка надавливают на живот. Я чувствую его горячее дыхание на своей шее, и прикрываю глаза в попытке справиться с собой.

 

Я стала одним сгустком оголенных нервов в его руках, каждое мимолетное касание доставляет остро-сладкую боль.

— Немного разверни корпус.

Он ставит меня в нужное положение, убирает руки с моего пояса, и я слышу тихий, разочарованный вздох за спиной. Его ладони скользят по моим оголенным плечам, оставляя невидимые, но ощутимые ожоги, а после отходит.

Я едва сдерживаю протестующий возглас.

Вновь принимаюсь колотить грушу, на этот раз, выплескивая все неудовлетворение. Я взвинчена, возбуждена, и, черт возьми, я чувствую досаждающую боль между ног и я до сумасшествия хочу, чтобы он унял ее.

Мне нужен секс. Нужна разрядка. Нет, не просто секс, а секс именно с ним.

Может быть, если это случится, все мое наваждение исчезнет? Сейчас предвкушение буквально висит в воздухе, мы оба знаем, что хотим этого. И это случится, рано или поздно.

Получив его, я успокоюсь. Так всегда бывает. После секса, каким бы замечательным он не был, я хочу поскорее избавиться от мужчины. Мой интерес пропадает, стоит мне получить желаемое.

Я вся покрываюсь тонким слоем пота, продолжая боксировать. Вспоминаю, как била Джейсона в том отельном номере, и как едва не кончила от этого. Я никогда так не заводилась, и уж тем более не от того, что причиняю кому-то боль. А тут прямо крышу снесло.

И ему это тоже понравилось.

Я едва не стону, потому что мне хочется проделать это снова. Бить Джейсона вместо этой груши, а потом трахаться с ним до тех пор, пока сил не останется.

Наконец-то, я останавливаюсь, дыша так, словно марафон пробежала. Теперь я понимаю, для чего он привез меня сюда и настоял, чтобы я лупила этот мешок — с каждым ударом приходит душевное очищение. Меня практически отпустило все, что изводило этим днем, но теперь другие чувства и мысли одолевают меня.

И боксерская груша тут уже не поможет.

Слышу шаги за спиной. Его руки хватают меня, на этот раз с силой, пальцы впиваются в кожу. Разворачивает к себе, берет в ладони мое лицо, большими пальцами убирая налипшие пряди волос со щек.

— Посмотри на меня, — жестко требует Джейсон, и я поднимаю глаза на него, встречаясь с решительным, горящим взглядом.

Его рот обрушается на мой. Он не целует, а поглощает меня. Атакует и подчиняет. Его губы впиваются в мои, причиняя боль, которую я бы не променяла ни на что другое. Язык толкается внутрь моего рта, и я издаю стон, когда наши языки соединяются.

Его вкус одурманивает меня. Теплая влага его рта, упругость языка во мне сводят с ума, доводя мое вожделение до настоящего помешательства. Я сгребаю его футболку пальцами, и тяну на себя.

 

Мы вкушаем друг друга. Дышим друг другом, и кажется, соревнуемся, кто кого первый выпьет другого до дна.

Джейсон подхватывает меня на руки, и я обвиваю ногами его за пояс. Удерживая меня, он начинает двигаться. Я не знаю, куда он несет меня, но сейчас мне все равно.

Я кусаю его за нижнюю губу до крови, а потом провожу по ней языком, слизывая соленую каплю — низкий рык проскальзывает мне в рот.

Я чувствую себя дикой и жаждущей. Похоть управляет мной. Я сама стала похотью.

Жар плавит мое тело, разум умолк. Я подчиняюсь только инстинктам. Животная сущность во мне вопит во всю глотку о том, как безумно, невероятно сильно я хочу получить этого мужчину. Хочу его в себе, глубоко, полностью, без остатка.

Джейсон кладет меня на что-то мягкое — мимоходом успеваю заметить, что это маты. Отстраняется от меня, грубо раздвигает мои колени шире и становится между ними. Смотрит на меня сверху вниз своими темными глазами, и этот взгляд только усиливает дрожь во мне.

— Спусти майку, — севшим голосом приказывает Джейсон, — я хочу видеть твои сиськи.

Твою мать! Его грубость заставляет мое либидо сделать очередной скачек; между ног болезненно покалывает, и мне хочется сжать бедра, чтобы унять эту ноющую пульсацию.

Мои руки заметно дрожат, когда я спускаю верхнюю часть своего топа, оголяя грудь. Мои соски затвердели и увеличились, и я чувствую небольшое облегчение, когда они оказываются на свободе.

— Ты ведь можешь быть сговорчивой, когда захочешь, — одобрительно говорит он, беря мои соски большими и указательными пальцами, сначала легонько потирает, а потом неожиданно щипает, и я вскрикиваю.

Боль вместе с удовольствием разливается по телу, устремляясь вниз. Мне хочется еще, я приоткрываю губы, едва не умоляя его.

Он мучает меня, покручивая соски, потом поглаживая их, но только лишь затем, чтобы через секунду вновь ущипнуть. Я хнычу, прогибаясь в спине и до боли кусаю губы.

— Сейчас я трахну тебя, и я хочу, чтобы ты кончила с моим именем на губах, — склонившись к моему уху, шепчет Джейсон.

Он кладет большой палец на мои губы, и я раскрываю их, беря его в свой рот, проводя языком по подушечке.

Довольная ухмылка блуждает по его губам. Он берется за пояс моих леггинсов, тянет их вниз, снимая с меня. Потом так же избавляется от моих черных слипов и, распрямляясь, с удовлетворением смотрит на меня.

Кажется, мое сердце сейчас выскочит из груди. Я лежу практически голая перед Джейсоном Ридом, изнывая от желания, чтобы он трахнул меня.

Насколько это безумно?

Черт, да это полное сумасшествие, но я знаю, что если он не сделает этого, я буду на стенку лезть от разочарования и неудовлетворенности.

— Мне нравится, что ты такая готовая для меня.

Он смотрит на меня со своей дьявольской, сексуальной усмешкой. Его пальцы касаются меня между разведенных бедер, где я влажная от желания. Я прикрываю глаза, когда два его пальца скользят в меня, и стон срывается с моих губ. Я приподнимаю бедра и толкаюсь навстречу его руке.

Джейсон совершает ритмичные движения внутри моего тела, наблюдая за мной из-под полуопущенных ресниц. Его рот приоткрыт, и он тяжело дышит.

Внезапно, он вынимает пальцы из меня, и я протестующе хнычу.

— Посмотри, как сильно ты меня хочешь.

Я открываю глаза шире. Его пальцы блестят от признаков моего возбуждения. Он посылает мне искушающую улыбочку, а потом берет свои пальцы в рот и легонько посасывает.

Воздух с шумом покидает мои легкие. Это слишком. Слишком большое испытание.

Я тянусь дрожащими руками к его поясу, торопливо расстегивая пряжку. Джейсон позволяет мне, наблюдая, но не помогая.

Справившись с ремнем, я расстегиваю «молнию» его слаксов, и едва не сдергиваю боксеры вниз.

Он большой, твердый и гладкий. И я хочу его в себе. Есть так много вещей, которые я хочу, чтобы он сделал со мной.

Джейсон вынимает из кармана бумажник, и достает презерватив. Протягивает пакетик мне.

— Надень его, — приглушённо, но повелительно произносит он, и я в нетерпении разрываю упаковку.

Беру его в руку, ощущая бархатистость теплой кожи, и раскатываю латекс по всей длине.