Я всегда буду оберегать тебя, солнышко, — целуя девочку в висок, произношу я. — Обещаю.— Прости Крольчонок, я подвел тебя, — бормочу я, стоя лицом к стене и уткнувшись лбом в согнутую руку. Не знаю, почему сейчас я вспомнил именно тот случай. Я должен был уберечь ее, должен был уделить больше внимания словам Белль. Но я чертов эгоист, который думал только о своем удовольствии. А теперь жизнь Хоуп под вопросом, потому что я не досмотрел, а она оступилась. Если бы я был более внимательным… — Блядь! — Я с силой бью по стене, дыша тяжело и ускоренно. Не могу спокойно ждать, пока Хоуп в операционной. Врачи ничего не говорят. Это убивает. Будто мясо по волокнам отделяют с моего тела. Я должен что-то сделать. Должен все исправить. Но как? — Джей. Я чувствую руку Фионы на своем плече. Замираю, не зная, чего хочу — чтобы она убрала ее, или не делала этого. — Ты не виноват. Я оборачиваюсь, недоуменно таращась на сводную сестру. Разве? — Чушь собачья! Я должен был лучше следить за ней, особенно после смерти отца! — непримиримо выпаливаю я. — Фиона права, дорогой. Джейсон, никто не виноват в этом, кроме того парня, что был за рулем. Белль поднимается с диванчика, нервно теребя в руках носовой платок. Ее глаза покраснели и опухли от многочисленных слез. — Надо было переломать его херовы ноги, чтобы он лучше понял и не лез к ней. Я ругаюсь, потирая лоб — голова раскалывается от пульсирующей боли. Я найду этого сученыша и сверну ему шею. Вот что я должен сделать. Этот уебок сбежал с места аварии. Моя маленькая сестра сейчас лежит на операционном столе, пока ей вскрывают череп, а эта тварь где-то трусливо прячется. Крысе, бросившей Хоуп умирать, не стоит ждать от меня пощады. Далеко он не убежит. Я уже позаботился об этом. — Я подумала, вы не откажетесь сейчас от кофе. Я в растерянности оборачиваюсь к Саре. Не заметил, что она отходила. К своему стыду, на какое-то время даже забыл, что она приехала в больницу со мной. Она держит в руках подставку с тремя бумажными стаканчиками. Ее взгляд с тревогой, и чем-то еще обращен на меня. Она тихая с той минуты, как я сказал об аварии. — Не хочу, спасибо. — Я качаю головой, вновь впиваясь взглядом в двери хирургического отделения, за которыми нам велели остаться, когда увезли Хоуп. — Возьмите, Белль. Вам сейчас нужны силы. Голос Сары звучит непривычно мягко, когда она садится рядом с мачехой и передает ей чашку. Белль потерянно кивает, механически принимая кофе. — Фиона? Сара смотрит на Фиону с вопросом, но та поджимает губы и отворачивается, подходя ближе ко мне. Ее пальцы побелели — с такой силой она сжимает ими свои предплечья. Операция продолжается почти четыре часа и за это время никто не вышел, чтобы хоть что-то сказать о состоянии Хоуп. Это невыносимо. Каждая секунда словно вечность, сводящая с ума. В моей жизни было много дерьма — но эти четыре часа самые ужасные. — Не могу больше здесь оставаться, — выдыхаю я, и, развернувшись, направляюсь к лифтам. Блисс
Последние десять лет я думала о том, как мне не повезло. Гадала, что было бы, если… Если бы я отказалась пойти не вечернику в тот отельный номер. Если бы Джейсон выбрал другую девушку, а меня не заметил. Если бы я не стала паниковать, и мы провели ночь вместе. Возможно, существуют параллельные вселенные, в каждой из которых осуществились эти сценарии. И где-то, может быть, есть Сара Винтер, которая не озлобилась, не потеряла человеческий облик, поправ все нормы морали и заткнув голос совести. К сожалению, мне не дано этого узнать. Я же та, кем сделала меня та ночь и события, выстроившиеся один за другим. Все эти годы я думала, что мне испортили жизнь. Чьи-то огромные, злые руки взяли ее как игрушку и просто сломали, превратив в груду обломков. Я жалела себя, лелеяла в себе обиду и считала, что вольна делать что хочу. Кто-то наверху чертовски задолжал мне. А теперь я сама стала разрушителем. Я взяла жизнь невинной, еще такой наивной девочки и поигравшись с ней, сломала. Все, к чему я прикасаюсь, в итоге становится уродливым, исковерканным. Хоуп может не пережить операцию, или остаться инвалидом на всю дальнейшую жизнь. Это уничтожит ее родных, их семью. Джейсона. Я открываю глаза, встречаясь со своим отражением в зеркале. Красивая оболочка, с насквозь прогнившим содержанием. Внутри меня чудовище. То, кем я была долгие годы, есть и буду. Всегда буду. Я ведь могла это предотвратить. Могла помешать. Но я ничего не сделала. Ничего. Я лишь беспокоилась о том, что Джейсон узнает, какая я мерзкая и отвратительная, и откажется от меня. А теперь уже поздно. «Просто скажи правду. Раз в жизни сделай хотя бы что-то правильно». Мои пальцы, наконец-то, отлепляются от раковины, за которую держалась как за опору. Провожу руками по лицу и выдыхаю. Сильной быть трудно. Куда легче слабой — ведь так просто лгать, манипулировать другими, и игнорировать то, что не нравится. Именно так я и жила большую часть сознательной жизни. Мне надо найти Джейсона. То, как он выглядел после известия о Хоуп — и без слов понятно, какие душевные мучения он переживает. Он держится из последних сил, но надолго ли его хватит? Только я должна сказать это. Даже зная, что потом потеряю его. Может, так даже лучше. Для него. Я перестану отравлять жизнь ему и его родным. Джейсон на улице. Курит, прислонившись к широкой колонне, в стороне от центрального входа госпиталя. Никогда не видела, чтобы он курил. Когда я подхожу, его глаза вспыхивают надеждой, но я с сожалением качаю головой. — Черт! — Он разочарованно выдыхает, запустив дрожащую руку во всклокоченные волосы. Мы стоим пару минут в тишине. Джейсон докуривает, а я набираюсь храбрости ему открыться. Возникает мысль не делать этого — может быть, все обойдется, и я в очередной раз выкручусь, но я тут же отметаю ее. Рано или поздно Джейсон найдет Кита и тот ему все расскажет. Тогда еще хуже будет. — Я так сильно облажался, — тихо произносит Джейсон, нарушая затянувшееся молчание. Его голос подводит его — он надламывается от горечи; в глазах стоит предательский блеск. — Если она не выживет, я… — Он замолкает, сжимая пальцами переносицу и прерывисто дышит. Чувство вины убивает его. Всю жизнь Хоуп Джейсон был ее гиперопекающим старшим братом. А теперь он испытывает бессилие, потому что от него ничего не зависит. То же самое было с Сэм. — Ты не виноват в случившемся, — едва слышно говорю я, лишь усилием воли не отводя взгляда от него. — Нет, виноват! Если бы меньше думал о… — Он обрывает себя, но я знаю, о чем он думает. Мы оба знаем, что если бы он не тратил столько времени на меня, был бы более внимателен к Хоуп. — Я не был рядом, когда она нуждалась во мне, — досадливо морщится он, переводя взгляд с моего лица на стену больницы. — Я помню ее с самых первых дней ее жизни. Она выросла на моих глазах. Моей задачей было оберегать ее после смерти отца. Заботиться о ее будущем моя ответственность. И я не справился. А теперь она здесь. Он прикрывает глаза, тяжело сглатывая. — Если хочешь кого-то винить, тогда вини меня. Мне не просто сказать это. Когда слова слетают с языка, мне даже кажется, что раздастся какой-нибудь страшный, громкий звук. Но ничего не происходит. Ночь все такая же тихая и звездная, мимо проходят две медсестры, над чем-то посмеиваясь. Никому нет дела. Миру все равно, что сейчас, здесь, происходит драма, которая оставит шрамы на наших душах. Еще одни. — Сара, перестань. Ты здесь не причем. Он кажется немного раздраженным. Наверняка не хочет утешать еще и меня, мнимо возомнившую себя ответственной в случившемся. Вот только он еще не знает, что это действительно так. — Тогда, когда вы с Хоуп были на показе несколько месяцев назад, я попросила Кита увлечь ее. — Мой рот словно набит стеклом, но голос звучит ровно, даже отстраненно. — Я знала, что Кит испортит любое хорошее существо, тем более такую, как Хоуп. Он так смотрит на меня, будто у меня на голове вдруг рога выросли, и вдобавок лицо покрылось шерстью. Смысл моих слов еще не дошел до его сознания. — О чем ты говоришь? — вкрадчиво и пугающе тихо произносит он. Делает шаг ко мне и напряжение в его теле — будто он хищник перед прыжком заставляет меня отступить. — Сара. Никогда не думала, что звук собственного имени может пугать. Так сильно, до сводящего ужаса в животе. И подумать не могла, что этот устрашающий, беспощадный голос будет принадлежать Джейсону. — Мне очень жаль. Я не хотела, чтобы с Хоуп случилось такое. Я начинаю лепетать. Чувство вины сметает плотину, и слезы градом катятся по щекам. — Я сказала Киту, чтобы он оставил Хоуп, после того, как… — Я затыкаюсь под взглядом Джейсона, который сейчас просто безумный. — После чего? Он все еще тих, но вибрация в голосе не дает обмануться. Воздух между нами насыщен тяжестью свинца. Мы на грани бури, которой не избежать. Я падаю. По ощущениям я падаю в самую глубокую, темную пропасть. Но начав говорить, я больше не могу молчать. Даже ради того, чтобы спасти себя. — После того, как Хоуп пришла ко мне в пятницу, и рассказал о них с Китом. Он бросил ее после того, как использовал. Она просила помочь ей поговорить с ним. Он двигает шеей, и я слышу, как хрустят его позвонки. Джейсон делает глубокий вдох через нос — его челюсти плотно стиснуты. — Почему? Коротко. Просто. Логичный вопрос. А я не знаю что сказать, кроме того, чтобы признаться. Все мои надежды, какими бы иллюзорными они ни были, рухнули сегодня. С ним больше ничего не будет. Ему даже говорить ничего не надо. Я просто знаю. Он не простит. И будет прав. Только от этого не менее больно. — Хотела тебе больно сделать, — едва слышно отзываюсь я — мои онемевшие губы с трудом двигаются. Он смотрит в пространство остекленевшим взглядом, осмысливая происходящее. Мое признание было шоком для него. Не могло быть иначе. Я молчу, затаив дыхание, ожидая вердикта. Если бы мольбы могли все исправить. Я бы упала ему в ноги и просила о помиловании, потому что я настолько боюсь лишиться его, того, что было у нас, что на все согласна. Он сделал меня зависимой, по-особенному, без негативного оттенка. Эта эмоциональная зависимость как глоток свежего воздуха. Что-то новое, значимое для меня, и такое ценное. Все, что было до него — пустота. — Тебе удалось. — Он кивает, вновь обращая взгляд на мое лицо: — Только вопрос: за что? Неожиданно терпеливо смотрит на меня. Правда хочет знать. Удовлетворить любопытство напоследок, чтобы навсегда закрыть дверь в эту недолгую часть своей жизни, оставив меня по другую сторону. — Джейсон, они закончили! Позади меня раздается голос Фионы. Джейсон тут же срывается с места, забыв обо мне. Они с Фионой скрываются за стенами госпиталя, а я остаюсь одна, озираясь в растерянности и не зная, что делать — пойти за ним, или не следует. Не думаю, что сейчас он хочет видеть меня. Еще некоторое время стою на улице, а потом принимаю решение — мне надо уйти. Наверное, я убегаю. Впрочем, я всегда так поступаю. *** — Сара, что ты делаешь? Сэм испуганно и растерянно таращится на меня, пока я, как обезумевшая, ношусь по комнате и бросаю вещи в чемодан, даже не пытаясь придать им какой-то порядок. Я хочу сбежать, быть так далеко от Джейсона и всего того, что я натворила, как только возможно. — Сэм, Сэмми, мы должны поехать куда-нибудь. Мы можем устроить себе отпуск. Поехать к родителям. Давай поедем к родителям, мы так давно не были у них. Нам просто нужно убраться отсюда. Я трещу без остановки, даже не переводя дыхание, и ни на секунду не прекращаю сборы. Возможно, сядь я на минуту и подумай, я бы поняла, насколько нелепо то, что я делаю. Наверное, со стороны я кажусь просто какой-то безумной, но я не даю себе возможности остановиться и подумать о том, что я совершаю. — Ты можешь объяснить, что, в конце концов, произошло, — в отчаянье кричит Сэм. — Почему ты так странно себя ведешь? — Я была не права, Сэм. Я не знаю, не знаю, как все это зашло так далеко. — Мой голос дрожит. — Я совершила нечто ужасное, и теперь я не знаю, как все исправить. Я наконец-то останавливаюсь и полностью потерянным взглядом смотрю на сестру. Так нелегко признавать свои ошибки, особенно когда ты никогда этого не делаешь. Любому своему поступку я находила оправдание и считала, что так и должно быть. А теперь это не работает. И мне нужно столкнуться с последствиями. А я паникую. — Сара, ты меня пугаешь. — Губы Сэм сжимаются в твердую линию. — Объясни толком, что случилось и почему ты так ведешь себя? Я мотаю головой, вновь вернувшись к упаковке чемодана. Вещей уже наброшено столько, что навряд ли смогу его застегнуть. Но мной руководит иррациональный страх. Сколько у меня было времени, пока Джейсон не объявиться и не вытрясет из меня все ответы? — Это как-то связано с Ридом? — Сэм настороженно подходит ближе. — Ну, конечно с ним. В последнее время все связано с ним, — не дождавшись моего ответа, раздраженно бормочет она. — Сэм, давай просто уедем и… Я резко замолкаю и с шумом втягиваю воздух — в дверь звонят. Ледяные клешни надвигающегося приступа почти осязаемы, я вздрагиваю, будто хочу сбросить их. — Сэм, не открывай, — задушено выдавливаю я, когда сестра целеустремленно направляется к двери. — Это смешно, Сара! — всплескивает руками Сэм и исчезает за дверью моей комнаты. Я срываюсь с места и бегу за ней, но замираю на лестнице, когда Сэм марширует к двери и, обернувшись на меня с хмурым взглядом, распахивает ее настежь. Джейсон не ждет приглашения и полностью игнорирует Сэм, когда заметив меня, приближается. Мои руки с силой хватаются за перила лестницы, и я не дышу, готовая ко всему. Вид Джейсона не сулит ничего хорошего для меня. — Ты куда это намылился? — Сэм хватает его за руку, заставляя затормозить. Господи, моя сестра бесстрашна. Она щуплая и низкая, и против Джейсона просто пушинка, но она не боится его. Джейсон вперивается в нее тяжелым взглядом, но Сэм не отступает и принимает еще более воинственный вид. — Убери от меня нахер свои руки, — рычит Джейсон. Но Сэм и сейчас не сдается. Она лишь ближе подступает к нему и с презрением цедит: — А то что? Думаешь, запугать меня? Ты в моем доме, так что пошел вон отсюда, если ты не можешь держать свои дикарские замашки в узде. — Сэм, не надо. — Я слабо мотаю головой, надеясь предотвратить их столкновение. Хватает и того, что он горит желанием разобраться со мной. — Нам с Джейсоном надо поговорить. — Я сейчас вызову охрану и его отсюда вмиг вышвырнут, — со злорадным торжеством выплевывает Сэм, но все же отпускает его. Но Джейсон ее больше не слушает. Взбегает по лестнице и, схватив меня за плечо, тащит в мою комнату. Он захлопывает дверь за нами, и когда разворачивается ко мне, его глаза полыхают такой всепоглощающей яростью, что мне хочется стать невидимкой, только бы он не видел меня. — Говори, — отрывисто требует он. Его грудь распирает от тяжелого дыхания. — Говори мать твою, пока у меня еще есть желание слушать твои оправдания. В этот момент Сэм толкает дверь, появляясь на пороге. Джейсон раздраженно закатывает глаза. — Ты, блядь, можешь свалить и оставить нас одних? — окончательно потеряв терпение, орет он на Сэм. Сэм тоже что-то кричит в ответ. Это какой-то дурдом. Я запускаю руки в волосы, делая глубокие вдохи. Голова начинает кружиться со страшной силой. Я отступаю назад, и, упершись спиной в стену, чувствую облегчение — если не буду держаться, то могу упасть. — Посмотри, что ты делаешь с ней, — тыча в меня рукой, продолжает надрываться Сэм. — Тебе мало, мало да, того, что уже натворил? Ты хотя бы о ком-то кроме себя думаешь, чертов ты эгоист? Сэм сорвалась, и если я не остановлю ее, она все выложит. — Сэм. Мой голос слабый, как и мои ноги, которые начинают подгибаться. — О чем ты, мать твою? Джейсон в ярости и непонимании смотрит на все больше распаляющуюся Сэм. — Ох, ну конечно, ты же не помнишь, да? Куда тебе, запомнить ту, которая была для тебя очередной подстилкой на ночь, — язвит сестра, чувствуя, что получила превосходство над ситуацией. — Давай, скажи ему. — Она непреклонно смотрит на меня. — А еще лучше — покажи. — Сэм, перестань, — умоляю я, и по моим щекам начинают катиться слезы: горькие и обжигающие. Она так жестока сейчас, и я просто хочу, чтобы она ушла. Ее слова будто полностью обнажают мою душу и мои страхи, делая их более реальными, настоящими. — Ты сама никогда этого не сделаешь. Потому что все, что ты делаешь — это прячешься за масками. Их так много, Сара. И я уже не знаю, где ты настоящая. Ты обманывала себя, если думала, что он все исправит и сможет тебе помочь. Это не так. Он твоя раковая опухоль. Ты зло, от которого моя сестра никак не может избавиться! — Она кричит на Джейсона, прыская ядовитой ненавистью. — Сэм, не надо! Я не знаю, откуда во мне берутся силы, когда она бросается в мою гардеробную, но я кричу. Я знаю, что она задумала. Это нечестно! Моя сестра не может поступить так со мной. Только не так! — Вот столько, по-твоему, стоит моя сестра! — Она полностью игнорирует меня, швыряя в него купюрами из открытой коробки. — Ты жалкий кусок дерьма! Сломал ей жизнь, и думал откупиться своими сраными деньгами! Она стала такой из-за тебя, а ты даже не помнишь об этом. Ты и… — Сэм, заткнись! Заткнись! Я верещу во всю силу своих легких, и это отрезвляет ее. Она замолкает, но ее всю трясет. Джейсон в полном недоумении, переводит ошарашенный взгляд с рассыпанных по ковру купюр на меня и обратно. — Сэм, уйди. — Я прикрываю глаза, умоляя сестру послушаться. И она отпутает, выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь. Тяжелое, болезненное молчание повисает между нами. Я беззвучно плачу, пока эмоции со скоростью света сменяются на лице Джейсона. Он опускается на корточки, беря деньги в руки, а я сползаю по стенке, зажав дрожащие ладони между колен. Он рассматривает все десять сотен, читая сделанные мной надписи. Потом отбрасывает их так, будто они испачканы в чем-то, к чему ему неприятно прикасаться. Я наблюдаю за ним сквозь мутную пелену слез. Вот он поднимает голову и его взгляд такой пустой и холодный. — Когда? Я зажмуриваюсь, пытаясь прояснить зрение, и судорожно вздыхаю. — Давно. Мне тогда восемнадцать было. Он ничего не отвечает, ожидая продолжения, и проведя языком по соленым губам, я продолжаю: — Была вечеринка в твою честь, в Майами. Я тогда только стала работать в модельном агентстве. Ты заметил меня, и я пошла в твою спальню. — Я провожу мокрыми от пота ладонями по ногам. — Ты… ты был первым у меня. Тот раз… Я никогда прежде не… — Я качаю головой; слова застревают в горле. Так непросто признаваться ему. — Десять лет назад, на каждой такой вечеринке я был под кайфом, пьяным и трахал любую понравившуюся мне девушку. — Его тон сухой, лишенный эмоций. О многом я и так догадывалась, но услышать это от него оказалось больно. — И знаешь, встреть я сейчас кого-нибудь из тех, кого трахал под действием наркотиков, я почти никого не вспомню. — Он поднимается на ноги, и в его взгляд возвращается сталь и безжалостность. — Каждая, кто приходила в мой номер, понимала, что к чему, Блисс. — Он специально выделяет мое имя, которым сам предпочитал не называть меня. Его губы дергаются в жестокой усмешке. — Но не ты, очевидно. — Он с презрением кивает в мою сторону. — Почему ты такой жестокий? — совершенно не понимая его, жалко лепечу я. В нем нет ничего от того мужчины, который был таким добрым со мной, в которого я поверила и влюбилась. Сейчас он холодный, беспощадный и пугающий. — Потому, Блисс, — имя с шипением срывается с его губ. Он не спеша подходит ко мне и опускается передо мной на корточки, заглядывая в глаза, — что ты жалкая. Ты такая жалкая. Знаешь почему? — Он хмыкает. — Ты не нашла ничего лучше кроме того, чтобы использовать невинную девочку ради своей мелочной обиды, затаившейся злобы на меня. Почему Хоуп, скажи мне? — Он окидывает меня презрительным взглядом, пока я корчусь в муках, желая умереть. Он растаптывает меня, уничтожает слово за словом, взгляд за взглядом. — Так поступают только самые настоящие трусы, крысы. Я был о тебе лучшего мнения. Поэтому моя сестра сейчас борется за жизнь, да, Блисс? — Он повышает голос, больно хватая меня за подбородок. — Потому что когда-то, я трахнул тебя? Но ведь ты сама любезно предложила мне себя, тебя никто не тянул в мой номер. — Он сжимает пальцы, и я морщусь от боли. — Ты выбрала верный способ отомстить мне. У тебя получилось. Мне больно, и я мучаюсь, потому что единственный человек, который мне дорог в опасности. Мы квиты? — Он ближе притягивает меня к себе, полностью безвольную и рыдающую. Его горячий шепот обжигает мне щеку, контрастируя с холодным телом и ледяным тоном. — С этого момента Сары для меня нет. Она умерла. Все, что связано с тобой перестало существовать для меня. Ты ничто. — Он чуть отстраняется, пустым взглядом отыскав мои глаза, которые почти ничего не видят из-за слез. — Ты. Для меня. Ничто, — четко артикулируя, проговаривает мужчина и, оттолкнув меня, поднимается на ноги. — Не говори так. Пожалуйста, не надо. Я жалкая, никчемная и рыдающая масса. И я умоляю его, потому что мне плевать на собственную гордость. Я просто хочу, чтобы этот кошмар закончился. Я хочу еще хоть раз увидеть его улыбку, обращенную ко мне, услышать тепло в его словах, прикосновение, которое не будет холодить кровь, а давать чувство надежности и защищённости. Я хватаю Джейсона за руку, захлебываясь от рыданий, цепляюсь, желая удержать, но он выдергивает руку, кривясь от отвращения. Джейсон уходит, а я в ужасе пялюсь ему вслед и задыхаюсь от отчаянья, которое поглощает меня. Держусь за тумбочку, поднимаясь на слабых ногах, и бросаюсь за ним, умоляя не оставлять меня. — Джейсон, не делай со мной этого снова! — кричу я, вцепившись в полы его куртки, догнав его у лестницы. Быстро, он разворачивается и сильным толчком припечатывает меня к стене, придавив мою шею рукой. Его ноздри раздуваются от ярости, а глаза сверкают бешенством. — Никогда больше не приближайся ко мне, или моей семье, — с остервенением цедит он, после чего отпускает и сбегает по лестнице, громко хлопнув дверью за собой. Не соображаю, что происходит дальше. Сэм что-то кричит, но я не могу разобрать слов. В ушах шумит. Перед глазами все расплывается. Боль. Глухое отчаянье. Сломанные жизни. Душа в клочья. Я осталась с тем, с чего все и начиналось.
|