Вместо предисловия 1 страница. i := 1.0*J/(r+RL)*r u := 1.0e-3*J/(r+RL)*r*RL; P := 1.0e-6*J/(r+RL)*r*J/(r+RL)*r*RL выдел в нагрузке

 

Вместо предисловия

Идея написать эту историю полностью основана на том массовом и неотвратимом горе, которое ждет всех, кто искренне полюбил героев фильма «Хоббит» и нуждается в том, чтобы хоть немного унять свою боль. Да, воз и маленькая тележка отсебятины оказались допустимы и уместны. Но в одном – и самом теперь важном – канон оказалось невозможно обойти. Даже при том, что полностью стерлись и потерялись все мотивы и ключевые установки для канонного финала. На деле – в настоящий момент вижу причиной две вещи: желание получить целевую аудиторию и, соответственно, деньги этой аудитории, но – типа уважить и тех, для кого свято и неизменно слово Профессора. Алчность плюс трусость – ну да речь не об этом.

Изначально предупреждаю – что в романе изменена сама система мироустройства Арды, история ее создания, а также некоторые образы и характеры. Да, мне известно, как это все устроено по Толкину – но перед вами альтернативная история, и вписана эта история в альтернативный мир. Герои Толкина пришли в этот мир уже после того, как он был создан и населен своими обитателями.

Это – любовная история, роман без названия. Идеи названия – приму с удовольствием, а вот лекции по Толкину мне читать не надо. Я искренне люблю и уважаю его творчество, но в своем собственном творчестве – тоже вольна как птица. Если одним можно городить свою отсебятину – да еще и на широкие массы, то почему другим нельзя даже в рамках узкого любительского пользования? Всегда приятна и уместна конструктивная критика, но – если вы поняли с первых строк – что вам такое не нравится – просто не читайте. Произведение прошло некоторую апробацию перед выкладкой, которая показала, что свою целевую аудиторию оно вполне может иметь. Иными словами, есть люди, которым не просто понравилось, но была достигнута и главная цель – унять боль от предстоящей трагедии, а также показать любимых героев такими, какими их многим хочется видеть.

Поясню, что к фикрайтерству, как к таковому, всегда относилась достаточно скептически. То, что сейчас перед вами – это не банальный фанфик, и написано там не о гномьих принцессках рядом с любимыми нами героями. В реальности – и разработка сюжета этой истории, и ее воплощение были достаточно трудны – как с идейной, так и со стилистической точки зрения. Но – попав в окружение людей, всецело переживающих уготованное нам горе, окунувшись в их чувства, мысли, выслушав их истории и рассказы – пришлось вспомнить давно забытое дело и решиться на крупное прозаическое творение.

Профессиональную редактуру оно не проходило, поэтому искренне прошу простить за возможные мелкие неточности и опечатки.

Распространять материал с целью любительского чтения друзьями и знакомыми – разрешается и поощряется. Публиковать ссылки с копирайтом – также можно. Однако очень прошу – не выкладывать нигде крупных фрагментов текста отсюда, да еще без упоминания авторства.

Обсуждать конструктивные моменты и вопросы можно на моей страничке Вконтакте. Шквалы возмущения, а также оскорбления и ругань – если кому захочется их написать – будут оттуда удаляться и даже не достигнут моих собственных глаз и ушей. Я не являюсь завсегдатаем интернет-площадок, поэтому делегирую право распространения ссылок на это творение узкому кругу друзей, посвященных во всё и способных представлять меня и мои интересы в онлайн-общении.

Моментом начала романа является момент окончания первой части фильма. Ключевая идея – показать альтернативную историю, раскрывающую героев с новых сторон. Привнесенные персонажи являются авторскими, не фигурирующими в иных произведениях.

 

Искренне Ваша, Thorin’s Trinity

Часть 1 – «Другая магия»

Солнце искрилось так, что даже свежая летняя зелень леса не казалась яркой. Река и окружавший ее луг вокруг утеса – все было радостным и живым. И как же радостны были гномы, Бильбо и Гэндальф, увидев на полянке стадо пушистых пони, обративших к ним свои мордашки, словно призывая: «Возьмите нас с собой!». Еще одно чудо? Но кто мог устроить его? Молодые животные никогда не знали наездников, но, казалось, с любовью и терпением отнеслись к уставшим путешественникам.

В голове Гэндальфа витало множество мыслей. После всего случившегося он только сейчас, сидя у теплого костра и вдыхая запах простой похлебки, постиг суть того, что с ними произошло. Галадриэль – прекрасное дитя, рожденное чистой живой природой в купе с высшими силами, привнесшими в этот мир разумных существ… Почему только ты меня поддержала? Почему даже высшие эльфы при всей их тысячелетней мудрости обошлись со мной как с выжившим из ума стариком? Боязнь Смауга. Да. Они мыслят разумно – Смауга нельзя потревожить. Саруман… Отчего он столь рьяно выступил супротив нас, что мы бы отступили, если бы я не успел шепнуть Балину, что пора им уходить? Клинок, найденный Радагастом – что это? Свидетельство возрождения Зла, которому будет как никто нужен этот дракон, спящий много лет в Одинокой Горе?

Вопросов было намного больше, чем ответов. Тролли спустились с гор в равнины. Нечто необъяснимое происходило в Дол-Гулдуре. В горах ожили древние каменные великаны. Орки вступили в сговор с гоблинами. Холод – вечный спутник и слуга зла – легкими прикосновениями касался его всякий раз, когда с маленьким отрядом гномов что-то происходило. Холод. Зло. Оно возрождалось. Они не изжили его тогда до конца.

Орлы. Они не приходят просто так. И он не помнил случая, когда бы эти гордые неподвластные никому дети воздуха ринулись на помощь разумным существам, населяющим землю. Орлы. Дети воздуха. Но какое же тепло исходило от них!

Природа зла – «ищи причины в самом первом» – слова великой Песни, породившей разумный мир. В этих словах необходимо было найти ответ. «Ищи причины в самом первом». Всегда исходи из первооснов, ибо только так ты пойдешь в верном направлении и не поддашься искушению свернуть на ложный путь. Кто ты – серый странник, мудрейший из мыслителей, но все же вечный ученик? Ты должен найти ответ. Они не найдут его за тебя.

Бофур со смехом и задором отгонял Бомбура от котла. Кили и Фили играли с пушистыми пони. Ори, Дори и Нори мастерили из бревен подобие стола для ужина. Бифур, Оин и Глоин просто лежали на траве и, смеясь, считали побитых гоблинов и орков. Двалин и Балин стучали топорами чуть поодаль, заготавливая дрова на грядущую ночь. Лишь двое участников похода сидели в стороне ото всех, и в стороне друг от друга. Бильбо и Торин.

Серого мага ни сколь не удивляло то, что они не сидят рядом и не разговаривают друг с другом. Есть вещи, о которых невозможно просто сидеть и говорить. Они изменились в эту ночь, и мир изменился вокруг них. И не было ничего противоестественного в том, что маленький хоббит обрел черты воителя-гнома, а гордый и упрямый принц гор стал в эту ночь чем-то похожим на тихого полурослика, робость которого осуждал еще столь недавно…

Что-то менялось вокруг. И надо было найти первопричину. Она не открывалась Гэндальфу в чем-то, уже известном ему. Но даже неизвестное можно познать, следуя свету разума, законам противостояния всех вселенских сил. А значит, зло, возрождаясь из тьмы, должно было дать заряд подъему сил добра.

Орлы. Они никому не подчиняются. Они – высшие ангелы неба и воздушных просторов. Но когда-то в давние времена были в Арде существа, умевшие управлять ими… Галадриэль – прекрасное дитя разума и природы! Ты обещала помочь. Помоги!

Компания собралась за нелепым столом на долгожданный ужин – первый за несколько суток смертельно опасных испытаний, которые им суждено было пережить. Бильбо усадили на самое почетное место, рядом с ним устроились веселые племянники Торина, без устали доказывающие друг другу, что один убил больше гоблинов, нежели второй. Чистые и прекрасные – беззаботные дети! Как они были хороши уже хотя бы тем, что серьезное лицо хоббита изменилось, едва он оказался рядом с ними! Здоровяк Двалин без стеснения выхватил из котла огромный кусок мяса. И только Балин и Гэндальф смотрели в сторону Торина, не откликнувшегося на призыв к столу.

- Торин, мы ждем тебя! – сказал Гэндальф.

- Можете не ждать!

Голос короля был все тот же, что и при их далекой встрече в Бри.

Ори и Нори немедля встали и поднесли Торину еду. Но он отверг их резким жестом, после чего приподнялся с земли и ушел прочь за деревья.

- Друзья, оставьте его! – тихо посоветовал мудрый добрый Балин. – Это Торин, и ему сейчас не до нас.

Торин… Ему в тот час не нужна была веселая компания друзей и радость беспечной трапезы. Ведь никому не должно видеть те редкие скупые слезы, что орошали его глаза… Торин… Раны, полученные в бою, были не опасны, и об этом не тревожились. Никто за весь вечер так и не решился подойти к нему, да ему этого и не было нужно. Мысли обо всем случившемся в последние дни, располагали к тишине и уединению. Когда все гномы, наевшись и вдоволь посмеявшись, улеглись спать к недовольству Кили и Фили, оставленным на дежурство, Гэндальф тихо приблизился к Торину. Но после стольких мучений Торин уже не мог с ним говорить. Силы его были полностью на исходе. Ничего не видящий взгляд уносился куда-то прочь от этого мира, и серый маг просто провел рукою над его головой в надежде облегчить воздействие мрачных мыслей.

Галадриэль – прекрасное дитя разума и природы! Ты обещала помочь. Помоги! Взывая к помощи ее, Гэндальф жмурился и представлял себе картину мироздания. Свет разума, ставший для природы хаосом, захватившим ее врасплох, лишившим саму Мать Жизни прав решать, что и как будет на этой земле… Земля. Первая ипостась. Воздух – еще одна. Вода – третья. Их было четверо: четвертая – Огонь – сила Смауга, сила недр земли, которую гномы разгневали, вырвав у Горы ее Сердце. Аркенстоун. Проклятый камень, разбудивший зло и вселивший его в эту гору… Все сходилось.

Многие по незнанию видят в волшебниках существ, сила которых безмерна и не нуждается в восстановлении. Но, если бы они знали, как они не правы! Если б хоть чуточку им удалось понять, сколько силы уходит даже на самое маленькое доброе дело! А если привнесенное в этот мир добро действительно велико – как же правильно дать существу, его принесшему, сладко выспаться!

Галадриэль…

Она была в том долгом сне, и все твердила о какой-то ошибке. Но их было четверо. И стрелы, пронзающие с двух сторон знакомый мир Арды…

 

Невозможно описать словами восторг Фили и Кили, когда юные пони понесли их по равнине со скоростью, почти что равной той, что несут настоящие большие лошади! Это было в чем-то даже прекраснее, чем полет на орлах, ведь в то время они не могли думать ни о какой радости. Юные гномы смеялись так, что остальные начинали сердиться. В лучах этого детского смеха им было не поговорить друг с другом. Гэндальф улыбался, глядя на них и понимая, что эти непорочные создания становятся ему также дороги, как и Бильбо. Цепочка наездников растянулась вдоль края леса. Чуть поодаль от других ехал Торин.

- Друзья! – сказал Гэндальф во время небольшого привала. – Все мы пережили многое. Оружие наше затуплено. Припасы подходят к концу. В ваших кольчугах полно дыр и заплаток из соломы и прутьев. Нам нужно восполнить все эти потери.

- И где же ты предлагаешь их восполнить? – ехидно спросил Двалин, ибо Торин, как и ранее не вступал в беседы ни с кем.

- Здесь рядом есть логово одного доброго и сильного зверя. Его зовут Беорн.

- Зверя??? – разом закричали несколько гномов. – Ты ведешь нас в пасть чудовища?

- Я веду вас туда, где вас накормят, дадут вам кров и возможность вновь стать боевым отрядом! – Гэндальф был рассержен. – Посмотрите на себя! Ваша одежда изодрана в клочья, в ваших тюках не осталось пищи, оружие ваше переломано и ваши раны еще не зажили. Если вы встретите врага в таком обличье – как он воспримет вас?

В первый момент казалось, что единственным, кто порадовался выступлению Гэндальфа, был Бильбо. Но уже через несколько мгновений каждый ощупал свои раны, посмотрел на свой оскудевший скарб, помечтал об отдыхе и нескольких днях спокойной жизни.

Торин по-прежнему не общался ни с кем. Его боялись трогать, зная его взрывной характер и понимая то, как ему не легко после той бесславной для него лично битвы, в которой каждый из видевших ее узрел для себя пример величайшего возможного в этом мире мужества. Но… Он изменился, но все равно остался тем же… В вопросах, требующих мышления воина, его заменил Двалин. В остальном Торин глазами передал бразды старому мудрому Балину. С Торином было что-то не так, и Гэндальф пытался понять это. Легкий холод касался волшебника всякий раз, когда он пытался пообщаться с предводителем гномов. Но – как же трудно говорить с этим неисправимым упрямцем! Да и ответов на вопросы все равно не следовало.

Лес встретил путешественников легкими прямыми тропами, ягодами и грибами, которые росли в изобилии среди высоких стройных деревьев. Младшие гномы, как и прежде, шли впереди отряда, прихватив с собой Бильбо и без остановки расхваливая его за то, как он бросился на орка, чтобы спасти Торина. Остальные не столь торопились, переводя дух и наслаждаясь редкими моментами мира и спокойствия. Вскоре их ожидал последний ночлег под открытым небом, ибо уже на следующий день они должны были достигнуть жилища Бьорна – медведя-оборотня, хозяина этих мест.

Беззаботная компания готовила ужин, веселилась от души. Между тем, и в голове хоббита уже прочно засела мысль разобраться, что же так страшно угнетает его новоиспеченного друга. Трудно передать словами, что мы испытываем к тем, кому спасли жизнь. Впрочем, и раньше Бильбо искренне восхищался бесстрашным гномом, без обид снося все его выпады и даже прямые оскорбления. Однако, мудрые глаза Гэндальфа, разгадавшего его планы, всякий раз останавливали Бильбо от разговора. Лишь глубокой ночью он решился тихонько приблизиться. При виде Торина все существо полурослика пронизала боль и жажда участия. С Торином правда творилось нечто невообразимое. В широко раскрытых глазах читался немой ужас, черты лица были заостренными, напряженные руки укутывали тело в плащ, хотя ночь была очень теплой… Слова были неуместны, и Бильбо просто подошел ближе и сел рядом. Трудно сказать, какое впечатление произвело на Торина его появление. Но, даже не дав тому заговорить и выгнать его прочь, как это было раньше со всеми, хоббит взял гнома за руку, не отводя от него добрых глаз, умоляющих пояснить, что происходит. Руки были просто ледяными, ему и правда было очень холодно. Но еще больше пугало выражение глаз, словно ожидающих чего-то страшного и неизбежного…

- Да что же с тобой?

Вторая рука сама собой обняла друга, мысли сконцентрировались на желании помочь. Лавина тепла и правда отогнала прочь волны холода и сонмы чудовищных видений, навязчиво не дававших покоя уже вторую ночь подряд. Стало понятно, что Торин все равно ничего не сможет рассказать – голова его бессильно опустилась на плечо хоббита, напряжение в теле исчезло, руки стали чуть теплее. Его и правда терзало изнутри нечто, но теперь на смену этому злу пришел вожделенный сон… Трудно описать словами, что мы чувствуем по отношению к тем, кто спас нашу жизнь.

Бильбо был доволен – хоть все вопросы и остались без ответов. Лишь поправил упавшие на лицо друга густые темные пряди волос и глубоко задумался. Руки сильнее прижали к себе спящего друга, а помыслы стали еще чище и благороднее. Став участником похода, Бильбо узнал почти все о тех несчастьях и лишениях, которые выпали на долю принца. Много раз, забивая в душе горечь снесенных обид, он убеждал себя, что это лишь внешнее, что Торин просто уже не может по другому, ибо сама жизнь заставила его – в душе доброго и открытого миру – забиться куда-то вглубь своего подсознания, а внешне защищаться ото всего на свете. Его дерзость, немногословность, доходящая до неприличия прямота – что это, как не защитный барьер, который просто пришлось поставить между собой и этим миром, так не справедливо отнесшимся к нему и так страшно исковеркавшим его судьбу? И, конечно, одиночество – ибо даже те его товарищи, с кем Торина связывало нечто большее, нежели просто знакомство и контракт участия в этом опасном походе, были ему в первую очередь подопечными, подчиненными. У него не было прав открыться им просто как друзьям… У него вообще почти никогда не было прав перед кем-то открыться.

В душе зародилась светлая мечта стать тем, рядом с которым Торин не будет вынужден лишь исполнять свое предназначение и вести себя лишь так, как подобает его положению и статусу. Но, очевидно, пока что он, Бильбо, слишком мало для этого сделал. Мечта оставалась мечтой – греющей душу и побуждающей к действию.

 

Сквозь кроны деревьев показалось видное высокое жилище. Гэндальф выехал вперед. Гномы не решались напрямую подойти к дверям дома высотою в четыре их роста.

- Дружище Бьорн! Прими гостей, пришедших к тебе с миром и надеждой, хоть и без подарков! – грозно провозгласил Гэндальф.

На зов его никто не откликнулся, и без лишних церемоний маг спешился с лошадки и подошел к дверям дома.

Массивные двери выдавали рост и силу хозяина. Гномы стояли там же, не решаясь податься вперед. Гэндальф же не стал выжидать появления хозяина и просто открыл рукой дверь.

- Входите, друзья! В этом логове медведя вас никто не обидит!

- Ты уверен в этом? – мрачно спросил Двалин.

- Похоже, он все-таки уверен. – подтвердил Балин и первым спешился с пони, чтобы войти в дом.

Обстановка напоминала добрые времена, когда ни у кого не было никакого скарба кроме деревянного – выдолбленного долотом из цельных кусков дерева. Высокая зала произвела на гномов неоднозначное впечатление – старшие вспомнили Эребор с его безупречной красотой и величием. Младшие подивились тому, что все окружающее их столь велико в размерах и неудобно для использования.

В центре зала стоял огромный стол. Лавки, обставленные вкруг его, словно гости здесь и правда бывали часто, высотою были такой, что гномам пришлось подсаживать друг друга, дабы сесть на них. Благо, с этим хлопот не вышло!

- Ты понимаешь, что мы ввалились в чужой дом? – мрачно спросил Двалин у Гэндальфа.

- А ты понимаешь, что я пришел в гости не к недругу, а к другу?

Гэндальфу было уже не до придирок своих сотоварищей. Его уже всерьез беспокоил Торин. Он видел, как Бильбо подошел к нему и не смог даже заговорить. Он видел, что Кили и Фили не слушают уже никого, потому как их дядя без слова и движения сидит у порога на одном месте.

- Торин! Позволь задать тебе вопрос!

- А позволь попросить тебя убраться!

- Ты был в полном одиночестве последние два дня. И никто не приближался к тебе. Ты даже не ел.

- И что с того?

- А то, что без хорошей трапезы долго не протянешь!

- Гэндальф! Ты явился сюда, чтобы кормить меня с ложечки? Ты хочешь, чтобы я плясал под твою дудочку во всем?

- Ну что за проклятие я встретил на своем пути! Торин Дубощит! Я не знаю более упрямого и наглого существа, чем ты, даже после всего, что нам пришлось пережить вместе! Ты невыносим, и снизойдет на тебя милость Эру, дабы другие твои товарищи не отвернулись от тебя из-за твоей гордыни и наглости!

- Гэндальф! Пригляди за трапезой и сейчас же оставь меня!

«Он не выносим» - подумал Гэндальф. Но, уходя от Торина, почувствовал на руках холод и жжение – первый признак какого-то витавшего рядом близкого зла.

Бомбур был первым, кто без церемоний забрался в кладовку и начал опустошать ее. Вслед за ним Двалин схватил огромный вяленый кабаний окорок и оторвал от него зубами кусок мяса. Кили и Фили наполнили огромные деревянные кружки элем, раздали их товарищам, и никто не заметил, как Торин вышел прочь из дома навстречу темноте и подступающему холоду.

Торин… Он с радостью погиб бы в том поединке, отдал бы свою жизнь, лишь бы сейчас его товарищи не знали о его чувствах! С тех самых пор, как они спустились с горы, он скрепя зубы уходил от них, чтобы не выдать неведомый и не проходящий страх, овладевший всем его существом. Полное, убивающее собой бессилие, к которому теперь прибавилась еще и адская боль… Чудовищные видения – стая белых варгов, разрывающих на куски одиноко противостоящего им гнома, удары когтистых лап, окровавленные клыки вожака, перегрызающего шею врага…Да лучше бы ему провалиться сквозь землю! Он не мог говорить об этом, он должен был это скрыть. Любые попытки друзей поговорить с ним раздражали и даже воспринимались воистину враждебно – и понять природу этого чувства он и сам не мог.

Перед глазами была темнота. За темнотою виднелись очертания деревьев. В небе светила полная луна – недобрый знак. Время иной неведомой никому силы…

Рука медленно скользнула под одежду. Окровавленные пальцы, грязная ладонь… Кровь на руках… Бессилие, боль и страх. Их никто не должен видеть. Прочь – за деревья! Бежать ото всех! Голова коснулась чего-то твердого, ноги перестали держать… Туман… Все тот же страх… Как они? И кто же я? Но… Туман застилает глаза… И как стрела этот туман пронзает свет, исходящий из очей безумной яркости и силы. Темно-желтые раскосые глаза – не то зверя, не то человека. Неземные глаза! Злые и яростные! В них тоже страх, в них тоже боль…

- Кто ты?

Ни звука. Только губ коснулось что-то, мягкое, как бархат и нежное, как шелк.

-Кто ты? Скажи мне!

Все та же мягкость на губах, велевшая молчать. Рука с браслетом из ветвей и желтыми камнями…туман, адская боль, вкус какого-то неизвестного напитка…

Все изменилось, боль прошла. Лишь лунный свет. «Кто ты?» - но слова звучали лишь в глубинах сознания. Расплывчатый образ, витающий над ним. Желтые глаза и желтые камни в браслете…

- Торин!!!

Голос Фили он ни с чем не мог перепутать. И все исчезло…

 

Открыв глаза, Торин наконец-то познакомился с Беорном. Здоровяк сидел рядом с ним и все осматривал шкуру да повязки на груди и руках. Своими огромными для гномов размерами он не вызывал страха, и лицо его было добродушным, мужественным, исполненным проницательности, ума и сострадания.

- Слава силам матери Асханы! – тихо сказал он, увидев, что предводитель гномов открыл глаза. – Торин, кто был с тобою этой ночью? Ты его помнишь?

Ночное происшествие привело к смятению. Как могли они не заметить исчезновения своего короля? Как вышло так, что хватились его только с возвращением Беорна? Как вообще раньше не заметили того, что происходило с их героем и защитником? Он так заботился обо всех, а они столь увлеклись трапезами, шутками, беспечными поездками по мирным лесам и равнинам, что им было даже невдомек, какие муки он переносил все это время. Гномы – не люди, и гораздо терпеливее переносят ранения и боль. Торин терпеть не мог, если кто-то начинал говорить о слабостях и обращать внимание на свои боевые повреждения. Но глубокие раны на груди и руках, нанесенные зубами варга даже сквозь доспехи, продолжали кровоточить и не заживали. А он просто уходил ото всех в сторону… А они даже не заметили. И никак не помогли.

Фили нашел его в лесу, в глубоком обмороке, но… аккуратно прикрытого огромной волчьей шкурой. Все раны были аккуратно смазаны каким-то густым темным снадобьем и перевязаны длинными листьями – не тканой материей, а растительной, но никому не знакомой. Судя по брошенным моткам таких листьев и добротной кожаной фляге с водой, ночной гость исчез очень быстро, увидев огонь факелов и услышав крики Фили. Но кто мог сделать все это в кромешной темноте с такой потрясающей аккуратностью? И кто умел передвигаться так, что даже опытный охотник и лесной житель Беорн не обнаружил на земле следов, указывающих направление ухода загадочного гостя? Ни следов, ни запаха? Ни звука и в кромешной мгле?

– Торин, кто был с тобою этой ночью? Ты его помнишь?

- Я ничего не помню.

Глаза того создания не выходили из головы. Яркие, как вспышка огня, злые и яростные… Но почему-то теперь, в воспоминаниях, та ярость начала казаться просьбой, немым приказом молчать, дополненным рукою на губах… Приказом, не подчиниться которому не возможно…

- Очень жаль. Возможно, теперь от этих загадочных листьев и снадобий будет зависеть твоя жизнь. А мы не знаем секрета.

- Гэндальф разберется.

Почти не чувствуя боли и усталости, Торин поднялся и оглядел себя. Действительно, то были странные листья – очень длинные, не засыхали, не рвались и не чувствовались. Словно вторая кожа на поврежденных местах… В дверях толпилась уже вся компания, кроме Бильбо и Гэндальфа. И все улыбались виноватыми улыбками. Но радоваться словно боялись. Словно знали что-то, что мешало им радоваться…

 

Вопрос о ночном госте, исцелявшем в лесу Торина, не давал никому покоя. И почему не заживали эти раны? Ведь от удара палицей уже почти не осталось и следа! Торин был очень сильным гномом, рослым и здоровым. Что могло быть причиной? Яд? Черная магия? Но откуда? Остаток ночи и все утро наступившего дня, еще до пробуждения Торина, все размышляли об этом.

- Лесные эльфы видят в темноте!

- И неплохо знают все травы.

- Они тихо и быстро перемещаются.

- Да, точно! Это был лесной эльф!

Бифур и Бофур уже довольно улыбались, уверенные в своей правоте. Ори, Дори и Нори кивали, присоединяясь. Кили и Фили даже заулыбались, довольные уместности своих догадок. Но Гэндальф перебил их.

- Это не эльф!

- Но почему?

- Эльфы знают секрет плетения тканей и не станут использовать повязки из листьев.

- А если листья целебные?

- В наших краях таких растений нет. – Серый маг как всегда подчеркнуто делал ударение на последнем значимом слове, от чего речи его казались убедительнее и важнее. - А эльфы используют только знакомые им растения. И еще. Эта кожаная фляга для воды – она не эльфийская. Уж очень грубая. И сделана из очень странной кожи с чешуей. Эта кожа принадлежит морскому животному! Глупцы! Вам известно, где море, и где ближайшие лесные эльфы? Если сюда кто-то из них еще и мог забрести, то уж никак он не бывал в странах у моря!

Оборотень в эти минуты пристально вглядывался в шкуру, которой таинственный гость накрыл Торина, оставив ее им в качестве очередной загадки о себе. Потом встал и подошел ближе, потрогал руками, потянул запах носом…

- Серый маг прав. Это не эльф.

- Да не тяните ж! – Бофур тщетно пытался заставить хозяина дома говорить быстрее и понятнее.

- Это волчья шкура.

Манера хозяина растягивать слова контрастировала с торопливым щебетанием молодых гномов.

- И что? Эльфы охотятся на волков.

- Но эльфы не охотятся там, где водятся такие волки.

Очередной немой вопрос повис в тишине. Теперь уже мудрый Балин попытался прервать напряженное молчание.

- Что не так с этим волком?

- Это серебристый горный волк. Посмотрите на эту шкуру. Мех намного толще, пушистее. И цвет его другой. Шкура не новая, а не выцвела от солнца и грязи. За такую шкуру можно получить кучу золота. Но кто добудет ее? Эльфы не охотятся в снежных горах. И ни один из этих мерзавцев, что иногда все же шныряют тут, не оставил бы никому такой королевский подарок.

- Кстати, как и флягу. – вмешался в разговор Глоин, вертя в руках и разглядывая чудную иноземную вещь.

- Ну вот уж с этим вы перегибаете! – не выдержал хоббит. – И верно вы заядлые скряги! Кто бы ни был целитель Торина, он помогал ему и не оставил бы, не укутав. А флягу просто не захватил, потому что мы вспугнули его!

Справедливый упрек восприняли с пониманием – потупив головы и подумав о том, что и взаправду они Торину тогда не помогли.

- Эй, Оин! – позвал Гэндальф. – Ты у нас аптекарь. Скажи ка – ты можешь понять, что там за снадобье? У тебя такое есть?